1marchenko_t_m_red_chernobyl_ekologiya_chelovek_zdorov_e

него) в хозяйстве Херсоноской области, относительно «чистом» в отношении техногенного загрязнения; второй — хозяйства Кировограда и Донецка, для которых [5] характерно повышенное химическое загрязнение (абиотический фактор). У породы пинцгау рассматривали три группы в связи с воспроизводством в равнинных, горных и высокогорных условиях (абиотический фактор). Серая украинская была представлена двумя группами — из Херсонской области (исходное местообитание) и животными, воспроизводящеимися в новых условиях (Алтайский край, Сибирь — абиотический фактор). У голштинской породы действие абиотического фактора выясняли при сравнении генетической структуры двух групп, одна из которых воспроизводилась в хозяйстве относительно “чистой” зоны, Херсонской области, другая (экспериментальное стадо) — в экспериментальном хозяйстве “Новошепеличи”.

На основании распределения аллелей структурных генов и расчета генетических расстояний была построена дендрограмма генетических взаимоотношений между внутрипородными группами (рис.1).

Индекс сходства (М. Ней, 1972)

Красная степная, лейкоз, Херсон Голштины Херсон

Красная степная,

«устойчивые», Херсон

Пинцгау, равнинные

Пинцгау, высокогорные Красная степная, Донецк

Красная степная, Кировоград Пинцгау, горные

Серая украинская, Аскания-Нова Серая украинская, Черга

Голштины,

Чернобыль

Рис. 1. Дендрограмма генетических взаимоотношений между группами крупного рогатого скота разных пород, в связи с действием различных факторов экологического стресса, рассчитанная по 7-ми полиморфным структурным генам

121

Полученные данные свидетельствуют о том, что влияние факторов экологического стресса может приводить к существенной генетической дифференциации между группами животных, в некоторых случаях такая дифференциация оказывается больше, чем межпородные отличия.

Выявлены два гена, продуктами которых являются рецептор витамина Д и пуриннуклеозидфосфориласа, полиморфизм которых во всех случаях участвовал в межгрупповой внтурипородной дифференциации в связи с действием факторов экологического стресса. Это позволяет предполагать наличие универсальных характеристик популяционно-генетического ответа на влияние разных факторов экологического стресса.

Важно подчеркнуть, что потомки высокоспециализированной молочной породы — голштины — в условиях экспериментального хозяйства “Новошепеличи” по распределению аллелей исследованных структурных генов образуют общий кластер с древнейшей породой крупного рогатого скота — серой украинской (предположительно, промежуточная форма между туром и всем европейским домашним скотом). То есть, в условиях экологического стресса по структурным генам наблюдается сдвиг генетической структуры в сторону более примитивной, предковой породе.

Выполнен также анализ генетической структуры экспериментального стада «Новошепеличи», голштинов из хозяйства относительно «чистой» Херсонской области, и некоторых других пород с использованием другого варианта молекулярно-генетических маркеров - фрагментов ДНК, фланкированных инфертированными повторами микросателлитных локусов (ISSR-PCR маркеры). В результате была получена дендрограмма, представленная на рис.2.

Рис.2. Дендрограмма генетических взаимоотношений между группами крупного рогатого скота двух пород (голштинской и серой украинской), построенная на основании индекса идентичности (М.Ней, 1978), рассчитанных по маркерам ISSR-PCR.

На этой дендрограмме, так же как и на рис.1, голштины, рожденные в экспериментальном хозяйстве попадают в один кластер с серой украинской породой, в отличие от голштинов из относительно «чистой» зоны.

Таким образом, полученные данные свидетельствуют о том, что в поколениях крупного рогатого скота наблюдается нарушение равновероятной передачи аллельных вариантов по различным типам молекулярно-генетических

122

маркеров, как по структурным генам, так и по фрагментам ДНК, фланкированным различными микросателлитными повторами. По генетической структуре наблюдается сдвиг генофонда экспериментального стада Новошепеличи, исходно принадлежащего специализированной молочной породе, в сторону древней и примитивной предковой породе — серой украинской, по разным вариантам молекулярно-генетических маркеров.

В общем, рассмотренные результаты экспериментальных исследований позволяют сделать следующее заключение.

Не обнаруживается увеличения мутантных особей у исследованных видов в условиях хронического действия повышенного уровня ионизирующего излучения. Увеличение частот соматических клеток с цитогенетическими аномалиями не сопровождалось качественными изменениями по сравнению со спонтанными мутационными спектрами, поскольку наблюдалось увеличение нестабильности хромосомного аппарата только по тем характеристикам, по которым имелись генотипические особенности у линий мышей и видовые у видов полевок. У полевок повышение количества радиорезистентных особей выявляется через примерно 26 поколений после аварии и только в местообитаниях с максимальным уровнем радионуклидного загрязнения. В поколениях крупного рогатого скота обнаруживается нарушение равновероятной передачи аллельных вариантов по ряду молекулярно-генетических маркеров и рост гетерозиготности. По генетической структуре наблюдается сдвиг генофонда экспериментального стада Новошепеличи, исходно принадлежащего специализированной молочной породе, в сторону менее специализированных пород с комбинированной продуктивностью. Такой сдвиг, по видимому, является универсальным популяционно-генетическим ответом у крупного рогатого скота на действие разных факторов экологического стресса.

Литература

1.Mousseau T.A., Nelson N., Shestopalov V. Don’t underestimate the death rate from Chernobyl//Nature. — 2005. — Vol.437. — P.1089.

2.Глазко Т.Т., Ковалева О.А., Придатко О.Е. Цитогенетические характеристики и их изменчивость у мышей линий BALB/c и C57BL/6. // Доклады Национальной Академии Наук Украины.—1999.— ¹10.— с.191-196.

3.Rothkamm K. and Lobrich M. Evidence for a lack of DNA double-strand break repair in human cells exposed to very low x-ray doses// PNAS.—2003.— V.100, N.9.— P. 5057–5062

4.Костенко С.А., Бунтова Е.Г., Глазко Т.Т. Видоспецифичная дистабилизация кариотипа в условиях радионуклидного загрязнения (ЧАЭС) у полевок Microtus arvalis, Cletrionomys glareolus, Microtus oeconomus // Цитология и генетика. — 2001. — Т. 35. — ¹ 2. — С. 11-18.

5.Барановський В.А. Антрополог³чний ризик Еколого-географ³чна карта Укра¿ни, / Центр еколог³чно¿ осв³ти та ³нформац³¿.— Ки¿в, 2001.

123

СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

В РАДИАЦИОННО-ГИГИЕНИЧЕСКИХ ОЦЕНКАХ

ПОСЛЕДСТВИЙ ЧЕРНОБЫЛЬСКОЙ АВАРИИ

Г.В.АРХАНГЕЛЬСКАЯ, И.А.ЗЫКОВА, А.Н.ЛИБЕРМАН, В.М.ШУБИК

ФГУН «СПб НИИРГ имени профессора П.В.Рамзаева» Роспотребнадзора Российской Федерации, С.-Петербург

Сотрудники ФГУН «СПб НИИРГ имени профессора П.В.Рамзаева» Роспотребнадзора РФ (ранее — ЛенНИИРГ Минздрава РФ) выезжали на радио- активно-загрязненные территории с мая 1986 г. Основной задачей первой же экспедиционной поездки был сбор информации, необходимой для оценки величин текущих и прогностических доз облучения населения. Рацион питания, время пребывания вне защиты стен домов, выполнение конкретных защитных мер, объективные измерения инкорпорированных радионуклидов и содержания радионуклидов в продуктах питания необходимы для расчета доз облучения населения при проживании на территориях радиоактивных загрязнений.

В России первые опросы населения на территориях радиоактивного загрязнения Брянской области проводились летом 1986 г. сотрудниками института (А.Н. Либерман, Г.Я. Брук, И.А.Зыкова, И.Г. Травникова). Оказалось, что на этих территориях рацион питания населения состоит исключительно из местных продуктов питания. Это относилось не только к жителям деревень, но и к городским жителям. Радиационно-гигиеническая защитная мера в виде ограничения потребления продуктов местного производства населением практически не могла быть выполнена. Этому препятствовали три основных фактора: традиция обработки земли и выращивания продукции как мо- рально-нравственная основа для жизни сельских жителей; отсутствие завоза на эти территории незагрязненных продуктов при плановом социалистическом хозяйствовании; отсутствие у местных жителей достаточных денежных средств для покупки продуктов.

Население не имело представления о радиационной опасности и радиационной безопасности, не понимало смысла предложенных защитных мер ограничительного и запретительного характера. Представление о радиационной опасности после аварии формировалось у населения с большим трудом, требовалось время для е¸ осознания. Со слов одного из жителей, лич- но он поверил в опасность, только после приезда в Брянскую область министра здравоохранения. Для населения знаком опасности было поведение руководителей, врачей, которые вывозили своих детей с загрязненных территорий.

Результаты опроса в июле 1986 г. показали, что абсолютное большинство лиц из населения (до 85% опрошенных) продолжало питаться местными продуктами из собственного сада, огорода, пили молоко от своих коров, ели грибы и ягоды из местного леса. Только 25% опрошенных использовали отказ от

124

употребления местных продуктов в полном объеме в качестве меры защиты. В группе работающих было наибольшим число тех, кто питался продуктами собственного или местного хозяйства (таблица 1).

Таблица 1. Выполнение защитных мер населением радиоактивно загрязненных территорий сразу после аварии (опрос проведен 25 июня — 20 июля 1986 г.

в Новозыбковском районе Брянской области)

Препараты йода принимали только часть опрошенных, в среднем 28.5%. Реже всех йодную профилактику проводили беременные женщины. С их слов, в середине — второй половине июня по деревне проехала дважды в течение нескольких дней машина, с которой во все дома раздавали «синий йод»; его рекомендовали принимать по чайной ложке с молоком каждый день. В период проведения опроса одна из матерей сказала, что у ее маленького ребенка были все симптомы «отравления» (видимо, гастрита) после приема йодинола. Один из мужчин сказал, что ему понравился вкус препарата (йодинол показался приятным на вкус) и он продолжает принимать его до настоящего времени, т.е. до момента опроса в июле 1986 года.

Защитная мера в виде приема препаратов йода эффективна в первые дни (максимально — двух недель) после аварии. Со слов опрошенных прием препаратов йода приходился на конец мая — начало июня. Следовательно, проведение данной защитной меры почти через месяц после аварии и периода основных радиоактивных выпадений запоздало и было неэффективным. Однако эта мера проводилась, что позволяет охарактеризовать выполнение защитных мер на ранних сроках после аварии в ситуации активного участия человека в их выполнении.

После 10–15 мая население стало применять некоторые защитные приемы обработки продуктов; из молока от своих коров стали чаще делать творог. Обрат спаивали скоту. Был налажен прием молока кров из «частного сектора» на переработку на молокозаводы. Однако одна из женщин говорила о том, что ее свекровь сдавала только часть молока, оставляя молоко от своей коровы для внуков — внуки пили молоко все время. Для пожилой женщины, пережившей войну и многие реформы сельского хозяйства, введенная обязательная скупка молока государством стало видом конфискации продукта ее лич- ного подворья, а не понятным защитным радиационно-гигиеническим мероприятием.

125

Для населения требуется время и комплекс социальных событий для осознания новой опасности. В первое время после аварии защитные меры соблюдало в среднем не более 30% всего населения, а проведение защитных мер в полном объеме было невозможно без дополнительных централизованных внешних мер. В данном случае такой централизованной защитной мерой был завоз чистых продуктов питания. В связи с аварией изменения произошли в устоявшейся патриархальной семейной жизни: временно, на летние месяцы, было вывезено все детское населения школьного возраста и беременные женщины. Часть женщин с маленькими детьми дошкольного возраста также выехали к родственникам, в санатории. Впервые многие семьи оказались разделены на все лето.

Таким образом, на первом этапе после аварии население пережило эмоциональный стресс, испытывало тревогу и по большей части с трудом понимало смысл защитных мер. Эти сведения позволили П.В.Рамзаеву осенью 1986 г. в Справке для Минздрава РФ и в докладе на конференции в 1987 г. сформулировать положение о том, что не радиологические, а стресс и психологическое состояние тревоги будут наиболее значимыми последствиями для здоровья населения на территориях радиоактивного загрязнения.

Ограничение питания местными продуктами стало одной из основных защитных мер на длительный период (вплоть до настоящего времени), которые население могло выполнять самостоятельно. В последующем (1987-88 гг.) анализ защитного поведения населения выполнялся сотрудниками СПб НИИ радиационной гигиены под руководством д.м.н. Г.В.Архангельской. Анкетированный опрос проводился на территориях с различными уровнями загрязнений при различных рекомендациях о введении мер личной защиты ограни- чительного характера. В основном это были ограничения или запреты на употребление в пищу местных продуктов, местных лесных грибов и ягод и т.д., а также меры социальной поддержки населения в виде ряда льгот и ежемесяч- ных материальных выплат. (В скобках отметим, что население дало доплатам название «гробовые», что, несомненно, являлось отражением эмоционального отношения к сложившейся ситуации).

В 1988 г. более половины опрошенных по-прежнему имели собственный огород и сад, а от работы в саду и на огороде отказались единицы. Очевидно, что в этой ситуации мала вероятность полного отказа населения от употребления продуктов собственного хозяйства или полный отказ от продажи этих продуктов за пределами места своего проживания.

По первоначальным и предварительным расчетам выполнение запрета на местные продукты было рекомендовано на 3 года. Через два года после аварии от употребления в пищу масла, молока, мяса, рыбы и хлеба местного производства отказались более 90% опрошенных (таблица 2).

Одновременно с этим более 50% сельского населения наиболее загрязненных территорий продолжали питаться своими овощами. В 1988г. на наиболее загрязненных территориях каждый третий — четвертый опрошенный в городе и каждый второй — третий опрошенный в селе продолжали пользоваться продуктами (фрукты и овощи) из собственного хозяйства.

126

Число тех, кто выполнял запретительные защитные меры на территориях без введения мер защиты, было лишь на 10 15% меньшим, чем на территориях с введением защитных мер. Иными словами, население выполняло защитные меры и на тех загрязненных территориях, на которых не было радиа- ционно-гигиенических показаний для их введения. В свою очередь, на территориях с большими уровнями загрязнения не все отказались от использования в пищу продуктов из собственного хозяйства.

Таблица 2. Относительное число тех, кто через два года после аварии (1988 год) продолжал пользоваться продуктами из собственного хозяйства

При загрязнении территории население реализует все возможные варианты защитного поведения, лишь частично принимая во внимание фактор «уровень загрязнений». Выполнение защитных мер почти не зависит от уровней загрязнения территорий, а только от самого факта наличия этих загрязнений. Часть населения не выполняет защитные меры несмотря на рекомендации об их проведении, а часть населения выполняет их даже при отсутствии рекомендаций о необходимости их выполнения. В том случае, если защитные меры требуют изменения всего стереотипа привычного, повседневного поведения, до 20% населения не выполняет такие меры вообще, а до 50% выполняет их лишь частично.

Таблица 3. Оценка населением последствий аварии, 1988г.

127

*Официально утверждены доплаты — надбавка к окладу, талоны на дополнительное питание, пособие для членов семьи.

Результаты анкетированных опросов населения в 1988 г. с очевидностью продемонстрировал тот факт, что у населения сформировались социально обусловленные психологические последствия аварии: высокий уровень общей тревожности населения; опасения за свое здоровье, здоровье детей и близких; неуверенность в будущем; страх насильственного переселения с мест постоянного проживания и т.д. (таблица 3). Из предложенных к оценке более чем 25 последствий аварии население чаще всего указывало на последствия для здоровья. Большинство опрошенных не имели той информации, в которой они нуждались. В дополнительной медицинской информации нуждались почти все опрошенные, вне зависимости от уровня загрязнения территории их проживания. Население знало о таких последствиях аварии, как отказ от рождения ребенка (об этих случаях слышали более половины опрошенных) и переезд на другое место жительства. Для значительной части населения эмоциональные реакции (таблица 3), как и выполнение защитных мер (таблица 2), не зависели от уровня загрязнений территорий; имел значение сам факт загрязнения территорий.

Особое психологическое состояние опасения за свое здоровье, здоровье своих детей сформировалось у населения загрязненных территорий в первые годы после аварии в связи со всем комплексом последствий аварии (запреты на продукты местного производства, поведение авторитетных социальных групп, введение льгот и денежных компенсационных выплат и т.д.). Позднее это состояние было обозначено как «радиотревожность» населения (DrottzSjoberg B.M., Persson L. Public Reaction to Radiation: Fear, Anxiety, or Phobia? Health Physics, 1993, V.64, N.3 — P. 223-231.).

Г.В. Архангельской с соавторами в 1989-91 гг. была разработана система постоянного информирования, воспитания, гигиенического обучения и образования населения в качестве меры, которая востребована населением и которая может в некоторой степени смягчить неблагоприятные социально-психо- логических последствия аварии. В этот период в соответствии с Приказом Минздрава РФ ЛенНИИ радиационной гигиены стало учреждением, ответственным за подготовку информации о радиации для населения.

128

Мониторинг радиационной обстановки показал, что к 1989-90 гг. радиологические последствия аварии не ограничиваются по времени тремя годами. Одновременно с этим произошел пересмотр норматива рекомендованных предельных доз дополнительного к фоновому радиационного воздействия на население. Произошло административное утверждение новых, расширенных границ территорий радиоактивного загрязнения. На этих территориях были продлены сроки соблюдения защитных мер ограничительного характера. Расширение перечня льгот, введение их на новых территориях подтвердили для населения факт опасности. Беспокойство и радиотревожность населения распространились на территории, соседние с загрязненными. Распространение радиотревожности приобрело характер «эпидемического» процесса.

Проблемы социально-психологических последствий аварии стали тем более актуальными к 1990-91гг., что в первые годы после аварии о них не упоминалось в научных публикациях. Так, на первой международной конференции Европейского Сообщества по последствиям Чернобыльской аварии ( ) даже не упоминаются проблемы развития у населения тревожности, стресса и стресс-зависимых соматических заболеваний. Основное внимание на конференции было уделено результатам оценки загрязнений окружающей среды, дозиметрическим и эпидемиологическим данным, сведениями о профилактике и лечении злокачественных заболеваний на этих территориях. Одновременно с этим, однако, в открытой печати были опубликованы первые результаты уже нескольких исследований о наличии значительных и масштабных социально-психологических последствий Чернобыльской аварии (сборник научных работ «Чернобыльский след», 1 и 2 том, Lпресс, М., 1991 –– 270 с.).

Доклад МАГАТЭ 1991 г. по результатам экспертизы («

чернобыльский проект», ИЗДАТ, М., 1991, –– 95 С.) имел точный подзаголовок «Оценка радиологических последствий и защитных мер». Видимо, по этой причине в докладе не рассматривались иные последствия чернобыльской аварии в качестве самостоятельных факторов, которые могут быть значимыми для здоровья населения. Раздел Доклада «Социальные последствия» (с. 78-79) содержал лишь упоминание о «стрессе», «страхе», «чувстве тревоги» у населения; было замечание о косвенной связи их с ликвидацией последствий аварии. Кроме того, в части Рекомендации этого документа два абзаца были посвящены «Общественной информации» (с.80). Более того, в международном Проекте ЕС JSP в 1990-1996гг. оценка социально-психологических последствий Чернобыльской аварии первоначально не была даже запланирована. Позднее, с 1992 года, эти исследования выполнялись, но не как самостоятельный раздел Проекта, а как часть второго его раздела, посвященного управлению и принятию решений после радиационной аварии.

В 1989-93 гг. в ЛенНИИРГ были продолжены исследования по субъективной оценке радиационной опасности и уровня знаний о радиации, доверию к информации о радиации у населения загрязненных территорий (руководитель

— Г.В.Архангельская); по объективной оценке уровня общей и ситуационной тревожности среди переселенцев (руководитель — А.Н.Либерман); по изуче- нию уровня гормональных стрессовых реакций среди населения территорий радиоактивного загрязнения (руководитель — В.М.Шубик). Результаты этих исследований показали, что у населения загрязненных территорий и у переселенцев имелись значимые изменения тревожности, уровня гормонов перифе-

129

рической крови, иммунного статуса. Это способствовало формированию у населения т.н. «стресс-зависимых» заболеваний.

Усилило социальную дезадаптацию отсроченное переселение 1990-96 гг., которое не имело достаточных радиационно-гигиенических оснований (П.В.Рамзаев). На этот временной период выпали изменения в государственной политике, в экономике. К сожалению, как показал последующий анализ событий, наличие ежемесячных персональных выплат и льготы стали основной, если не единственной, возможностью для экономического выживания населения на территориях радиоактивного загрязнения. В определенной мере у части населения загрязненных территорий был сформирован стереотип «жертвы». Население пассивно ожидало обещанной помощи от центральной власти, одновременно с этим не доверяя этой власти. Население считало радиацию очень опасной для здоровья и одновременно с этим опасалось того, что территории их проживания будут признаны незагрязненными и с них будет снят льготный статус.

После 1989-90 гг. была отменена цензура информации для населения. В открытой печати появился огромный объем самой разнообразной информации, в т.ч. и об авариях с катастрофическими последствиями. В газетах после 1989 (в меньшей степени — по радио и по телевидению) появилась излишне агрессивная, политизированная, новая и противоречивая (а зачастую и просто ложная) информация о тяжелых и неотвратимых медицинских последствиях чернобыльской аварии. Одновременно с этим можно утверждать, что увели- чение числа публикаций было обусловлено не только новыми политическими возможностями. Запрос на информацию со стороны населения не был удовлетворен к 1988 г. (см. табл.4). Естественным было и желание населения привлечь внимание общества к своим проблемам (см. абзац выше); журналисты просто выражали в словах, т.е. формулировали запросы населения. В России на государственном уровне было принято решение об обязательном информировании населения обо всех изменениях экологической обстановки, потенциально опасных для здоровья человека. Это стало функцией служб Госсанэпиднадзора (ныне Роспотребнадзор).

В 1990-91гг. наиболее часто публиковались дискуссии ученых, вовлеченных в аварийную ситуацию и зачастую не обладавших достаточным уровнем знаний и компетентностью. Такая объективная и необъективная информация, правдивость которой население не могло проверить самостоятельно, привела к дополнительному эмоциональному стрессу у населения. В результате в ка- честве стихийной меры психологической защиты у населения сформировалось недоверие к любой информации о радиации. В 1993 г. любой информации о радиации в СМИ «не доверяло» до 80% населения загрязненных территорий (исследования по Программе JSP-2).

Вывод исследований по Проекту ЕС JSP (1996г, международная конференция The Radiological Consequences of the Chernobyl Accident, Minsk, 18-22 March 1996, EUR 16544 EN), был однозначен. Именно социально-психологи- ческие, а не радиологические последствия Чернобыльской аварии стали основными неблагоприятными последствиями для здоровья населения. Отмече- но было и то, что большие финансовые затраты по реабилитации территорий и населения оказались мало эффективными.

По решению Правительства России и при финансовой поддержке ООН в 1997-98 гг. на загрязненных территориях России были организованы Центры

130