Vlast_i_obschestvo_Sibir_v_XVII_veke_Novosibirsk_1991

Однако при всех ухищрениях коррумпированной бю­ рократии, местной и столичной, слабый томский посад все же одержал победу над несколькими воеводами.

Наряду с проблемами феодальной ренты к сложным взаимоотношениям посадских общин с воеводской властью не раз приводила и сама логика службы посадских в та­ можнях в качестве выборных голов, целовальников. С од­ ной стороны, общины отвечали (в том числе и материаль­ но) за честное исполнение своими членами этой службы. С другой стороны, подобная честность, верность присяге почти неизбежно означали конфликт с местными воевода­ ми, бюрократией, самовластно стремившимися обойти та­ моженный контре 1ь. Ведь в большинстве случаев речь шла не только о неуплате воеводами установленных таможен­ ных пошлин, но и о возможности полной конфискации во­ еводских товаров вследствие незаконности прибыльнейшей воеводской торговли.

Царскими указами государство пыталось обеспечить определенную независимость таможенной службы от вое­ водского управления, чтобы не допустить корыстного ис­ пользования воеводами и дьяками этой службы в целях собственного обогащения161. В основе методов обогащения мы всегда находим феодально-административное насилие. Это и введение незаконной воеводской монополии для торговли со степняками, позволявшей очень дешево ску­ пать партии «колмацких» коней, восточные ткани и т. п., и организация собственного пушного промысла в угодьях посадских, служилых, сибирских аборигенов, и всяческие махинации при сборе ясака, и прямое насилие в завладе­ нии главным богатством — «мягкой рухлядью», и обмен беспошлинно ввезенных воеводами русских товаров на ту же пушнину. Но и коней, и меха, и ткани, и ясырь, и деньги воеводам надо было как-то доставлять обратно в Европейскую Россию — и здесь на пути у них оказывалась таможенная служба, вооруженная государевыми указами, запрещавшими всю эту воеводскую деятельность и неук­ лонно требовавшими конфискации всех незаконных бо­ гатств16^.

Борьба шла с переменным успехом. Известны много­ численные случаи, когда таможенной службе удавалось осуществить подобную конфискацию, чаще всего при воз­ вращении воевод, уже отслуживших свой короткий срок163. Когда же таможенникам приходилось сталкиваться с еще правящим воеводой, то несмотря на запрет воеводам вмешиваться в таможенную службу, у местной бюрокра­

70

тии находились самые разнообразные способы давления. Тем более, что таможня была связана не только с посад­ ской общиной, другие ее связи тянули к этой самой кор­ румпированной администрации, которая подчас заражала ее своими пороками.

Весьма показательно в этом плане одно верхотурское дело 1645 г. Таможенный голова, член сольвычегодской посадской общины Кирилл Гогулин и целовальники из ме­ стных посадских в отписке на имя царя сообщили, что вое­ вода Максим Федорович Стрешнев (Стрешневы были род­ ственниками царя) и подьячий с приписью Максим Лиха­ чев постоянно получают «с Руси» много всяких товаров, а назад отправляют целые «стада коней», не уплачивая та­ моженных пошлин. К жалобе были приложены обширные списки этих товаров. В отписке указывалось, что таможен­ ного досмотра своих товаров воевода вообще не дает де­ лать, применяя прямое административное насилие; мало того, он всячески вмешивается в деятельность таможни. Голова и целовальники напоминали о царских указах, за­ прещавших воеводам «вступаться» в «государевы таможен­ ные дела» и просили подтвердить их164. В ответной госуда­ ревой грамоте воеводе был сделан строгий выговор, ему приказывалось под угрозой опалы прекратить вмешатель­ ство в таможенные дела и представить к досмотру головой и целовальниками все свои товары165.

Но воевода и подьячий вскоре смогли взять реванш, иг­ рая на том, что центральная власть, как и общины, не одобряла злоупотреблений не только воевод, но и тамо­ женников. В воеводской отписке царю сообщалось, что та­ моженный голова Кирилл Гогулин и целовальник Артемий Белкин оказались сильно замешаны в дело о хищении ка­ зенных хлебных запасов, собранных с верхотурских об­ щин, и мешают следствию по этому делу. Следствие было назначено незадолго до конфликта воеводы с таможней по челобитной государю верхотурских сословных организа­ ций. В челобитной указывалось, что бьют челом стрелец­ кий пятидесятник — от имени всех служилых, посадский, ямской и крестьянский староста — от имени своих общин; сообщалось о неучтенных в государственной документа­ ции, утаенных от казны «сошных запасах»166.

Москва реагировала на сообщение воеводы приказани­ ем посадить таможенников «за дурость и невежество» на неделю в тюрьму, а просьбу миров о следствии удовлетво­ рить. Мы не можем сейчас адекватно восстановить реаль­ ный ход этого следствия. Известны типичные случаи, когда

71

подобные «сыски» по требованию общин завершались обнаружением огромных хищений хлеба воеводами и подьячими167. Но документы верхотурского дела демон­ стрируют трогательное единство воеводы и миров в со­ хранении от расхищения казенного хлеба, собранного с таким трудом мирскими руками. По поступившим в Сибирский приказ материалам следствие установило, что по вине таможенников в результате хлебных и других операций казне был нанесен ущерб в 2398 руб. Эту ог­ ромную сумму было приказано взыскать с головы, це­ ловальников и поручившихся за них общин — в соответст­ вии с формулой «выбора»168. Такой колоссальный начет мог бы разорить >бе общины, но источник молчит о том, удалось ли казне получить эти деньги: на дальнейший ход этого дела наложили решающий отпечаток события Верхо­ турского восстания 1648— 1649 гг., о которых пойдет речь в главе V.

Можно привести еще несколько фактов функциониро­ вания посадской общины, ее взаимодействия с воеводским управлением.

В 1639 г. староста тогда еще немногочисленного посада Тобольска А. Кабанов поставил перед Сибирским приказом весьма острые вопросы, связанные с фискальными тягота­ ми, довлевшими над посадом. Он просил увеличить чис­ ленность посада, освободить его от длительных и разори­ тельных посылок тяглецов в другие города для исполнения обязанностей целовальников, снять с посадских людей «пя­ тый сноп», уравнять их в торговых таможенных пошлинах с центрально-русскими городами и дать им в том уставную грамоту. Менее месяца спустя А. Кабанов в новой челобит­ ной раскрыл попытку воеводы кн. М. М. Темкина-Ростов- ского скрыть недостачу соляных запасов за счет посада. Дело заключалось в том, что хранившаяся в казенных ам­ барах соль под воздействием влаги «утекала», а воевода решил обязать посадских людей перемерить ее и образо­ вавшуюся надостачу восполнить за их счет. Если первая челобитная успеха в Сибирском приказе не имела, то вто­ рая завершилась розыском о состоянии воеводского соляно­ го хозяйства169.

О борьбе посада за свои нужды ярко свидетельствует и челобитье, поданное в 1647 г. посадскими людьми Енисей­ ска. Заинтересованные в увеличении своей общины и обес­ печении своих торговых и ремесленных интересов, они при поддержке местного воеводы Ф. П. Полибина поставили вопрос о том, чтобы многочисленные приезжие торговцы и

72

гулящие люди, годами жившие в Енисейске и занимавшие­ ся там ремеслом и торговлей, были записаны в посад и платили с ними заодно посадский оброк. Ф. П. Полибин свой властью реализовал эту очень серьезную просьбу, и Сибирский приказ одобрил его, рекомендовав впредь дей­ ствовать так же170. Однако практическое выполнение этой меры оказалось в дальнейшем делом крайне непростым. Енисейские посадские уже в 1649 г. поставили вопрос об избирательном подходе к включению в посад приезжих людей. В своей челобитной в Москву они просили не запи­ сывать в их состав промышленных и гулящих людей, кото­ рых сами нанимали к себе в работники. Они аргументиро­ ванно доказывали, что эти наймиты обрабатывали пашни посадских людей, без которых последним «не с чего» будет нести «государевы службы»171. По этим же причинам том­ ская посадская община в 1648 г. протестовала против неза­ конного вовлечения воеводой кн. О. И. Щербатым «гуля­ щих и промышленных людей» в свое частнофеодальное хо­ зяйство1' 2.

Известно также, что в 1699 г. кузнецкий староста по­ садских людей И. Самсонов в тяжбе со Спасским монасты­ рем за лесные угодья и месторождения руды отстаивал воз­ можность вести кузнечное пнризводство1' 3.

В конце 1649 г. выступил против монастырских заклад­ чиков посад Тобольска. Его староста К. Мурашкин писал, что закладчики Знаменского монастыря торгуют мясом и рыбой в городских лавках, промышляют тем же в отъезде и просил всех их «учинить» в одном оброчном окладе с по­ садскими людьми, чтобы они их не стесняли в торгах. Си­ бирский приказ полностью согласился с мнением посадской общины и подчеркнул в ответном указе повеление: «ста­ ринным монастырским крестьянам, кто разными промысла­ ми промышляет», всякие службы нести с посадкими людь­ ми по очереди, а пришлых людей, заложившихся за мона­ стырь, взять в посад174.

Эта победа тобольской общины — итог не только ее собственных усилий, но и нараставшей всю вторую чет­ верть XVII в. настойчивой борьбы посадов России (вклю­ чая московский) за включение всех закладчиков, особенно церковных, в посадские общины. Постепенно и государст­ венная власть все более решительно становилась здесь на сторону посадских. Возвращение закладчиков в посад пред­ писывалось государевыми указами еще в 1637 и 1638 гг., и затем эти постановления были обобщены и усилены в Со­ борном уложении 1649 г. (гл. XIX, ст. 13, 18)]^£*£аждый

73

раз законодательным актам предшествовали челобитные посадов, а иногда и более острые формы борьбы. Сибир­ ские посады неотступно требовали того же. Так, царские грамоты 1640— 1641 гг. в Туринск о перечислении заклад­ чиков в посадскую общину были даны по неоднократным челобитным этой общины176. В конце 1640-х гг., богатых острыми вспышками антифеодального протеста, сибирские посадские общины постоянно посылают в Москву челобит­ ные и ходоков просить «о своих мирских нуждах» и в сто­ лице зачастую идут им навстречу17'.

Не обошлось без активного вмешательства посадских общин Сибири и затянувшееся решение проблемы назна­ чения в сибирские города таможенными головами посад­ ских Европейской России. В первой половине XVII в., как мы видели, это была вынужденная мера, обусловленная слабостью сибирского посада. Но постепенно участились случаи злоупотреблений в Сибири таможенных голов из далеких посадов европейской части страны, и сибирские посадские общины стали приходить к выводу, что при всей обременительности этой службы передача ее местным жи­ телям, подотчетным своим мирам, будет все же предпочти­ тельнее. Сибирский приказ согласился с этим мнением, и к 1689— 1690 гг., по имеющимся сведениям, сибирские по­ садские общины избрали своих членов вместо поморян в таможенные головы Томска, Туринска, Сургута, Березова, Мангазеи (Туруханска)178. Енисейская община сумела в 1690- х гг. добиться выполнения еще одного требования, облегчавшего ее положение: была уменьшена наполовину оброчная сумма с посада179.

Таким образом, несмотря на относительную экономи­ ческую слабость сибирского посада, сравнительно позднее формирование торгово-ремесленного населения, посадская община на востоке страны играла заметную роль в обще­ ственно-политической жизни края. Хотя государству она нужна была в первую очередь как бесплатный администра­ тивно-фискальный аппарат, сама эта незаменимость общи­ ны приводила в условиях сословно-представительной мо­ нархии к тому, что и воеводы, и столичные власти должны были считаться с голосами выборных демократических ор­ ганов горожан. Эти органы — самостоятельно или чаще в союзе с такими же органами других сословий — сдержива­ ли и «законную» феодальную эксплуатацию, и незаконный безудержный грабеж населения коррумпированной бюрок­ ратической администрацией. Подобным сдерживающим на­ чалом, противовесом крепнущей абсолютистской бюрокра­

74

тии могли служить лишь общественные организации, опи­ равшиеся на прочную национальную традицию, построен­ ные на началах выборности, подотчетности общинных вла­ стей миру, земской солидарности.

Глава II

ОРГАНИЗАЦИЯ СИБИРСКИХ СЛУЖИЛЫХ ЛЮДЕЙ («ВОЙСКО»)

Формирование сибирского служилого населения с его специфичным статусом началось с похода Ермака. В даль­ нейшем под воздействием государственной власти происхо­ дила трансформация его положения. В отечественном сибиреведении роль служилых людей в XVII в. оценивалась по-разному. В работах дореволюционных исследователей на первый план выдвигалась, как правило, военно-админи­ стративная сторона их деятельности. В советской историог­ рафии, особенно после работ В. И. Шункова, издания обобщающей «Истории Сибири», недавних исследований

Н. А. Миненко, Н. И. Никитина, упрочивалась мысль о существенной роли служилых в хозяйственной жизни региона1.

Действительно, после присоединения Сибири к России сибирские служилые люди наряду с крестьянами стали по своей численности важнейшей социальной категорией на­ селения. На протяжении XVII в. их численность, естест­ венно, изменялась, но так или иначе во многих местах служилые приборные люди вплоть до начала XVIII в. до­ минировали над остальными социальными группами насе­ ления. По данным 1710 г., по Сибири в целом крестьянст­ во численно уже вдвое превосходило служилых людей, но в Томско-Кузнецком, Нерчинском районах и наиболее се­ верных «беспашенных» уездах служилые люди составляли основную категорию населения, а в Енисейско-Краснояр­ ском районе лишь ненамного уступали крестьянам2. Их роль не ограничивалась делом присоединения отдельных областей Сибири к России и обеспечением безопасности границ, прежде всего южных, с кочевым монгольским ми­

75

ром. Велико было значение служилых людей в хозяйствен­ ном освоении Сибири, в повседневной жизни общества. В значительной своей части служилые люди существовали за счет собственного труда, занимаясь различными ремес­ лами и земледелием. На протяжении всего XVII в. они преобладали среди земледельческого населения Тарского, Красноярского, Томского, Нерчинского уездов и составля­ ли немалую часть земледельцев Тюменского уезда3. Даже в Тобольске, где было более всего посадских людей, вслед­ ствие «слабости посада, — как свидетельствует Н. И. Ни­ китин, — 10 % служилых людей вносили в середине XVII столетия в развитие ремесла и торговли Тобольска не меньший вклад, чем все 100 % его посадского населе­ ния»4. В таких крупных городах, как Тюмень и Томск, служилые люди и в начале XVIII в. определяли торгово­ ремесленную деятельность городского населения. Так, в

мени служилые люди стали заниматься преимущественно промыслами и торговлей приблизительно с середины XVII в., оттесняя посадских людей. В последней трети века их торговля еще более расширилась, и в целом торговопромышленная деятельность отличалась большим разма­ хом, чем у остального населения6. В торгово-ремесленную деятельность служилые люди были вовлечены и в других сибирских городах — Тобольске, Енисейске, не говоря уже о Нерчинске и Якутске, где посадского населения по суще­ ству не было7.

*

**

Для того чтобы понять военную, политическую и соци­ альную сущность сибирского войска, прежде всего следует иметь в виду историю его сложения и особенности статуса. Только после этого можно реально представить себе миро­ воззрение сибирских служилых людей, их роль в много­ численных социальных коллизиях бурной жизни Сибири XVII в. При всей противоречивости данных сибирских ле­ тописей о походе Ермака и его хронологии они содержат неоспоримый материал о характере организации дружины Ермака. «Казацкий обычай» решать свои дела на войско­ вом круге четко прослеживается во всех сибирских летопи­ сях и «Синодике ермаковым казакам». С поступления на

76

службу к Строгановым и на протяжении всего похода общность мнения «казаков» или «Ермака с товарищи» была неоспоримым принципом. «Ермак и казаки дейст­ вуют как единое целое», — отмечала Е. К. Ромодановская, исследуя сибирское летописание8; «...Ермак в Есиповской летописи олицетворяет сословие казаков — именно по­ этому он для автора (летописи.— Лет,) неотделим от дружины»9. «По приговору всего товарства» свидетель­ ствовал «Синодик ермаковым казакам» о решении дружины послать Ивана Кольцо с отрядом в трагиче­ ский поход будто бы на помощь татарам против казачьей орды10.

Обязательность коллективного решения отразилась и в важнейшем акте, принятом дружиной, — в посылке по­ сольства в Москву. Учитывая свою относительную мало­ численность, тем более после понесенных потерь, казаки не могли не понимать шаткости своего успеха в разгроме Сибирского ханства. Но дело заключалось не только в этом. Посольством в Москву казачья дружина определяла политическую цель своего похода, а успех этого диплома­ тического шага имел огромное значение в официальном положении сибирского казачьего войска и его дальнейшей истории. Кстати, сам факт посольства свидетельствует про­ тив высказывавшегося в сибиреведческой литературе мне­ ния о правительственной инициативе в организации похо­ да Ермака за Урал. Своим посольством дружина Ермака, собранная из разнородных казачьих отрядов преимущест­ венно с Волги и Яика, а также Дона и Терека11, предстала консолидированным сибирским «воинством», коллективно обратившимся к царю.

Даже по Строгановской летописи организация посоль­ ства в Москву предстает инициативой самого войска. Сооб­ щив Строгановым об успехе, «тогда же они, атаманы и ка­ заки волстии Ермак Тимофеев з дружиной своею, из Си­ бири писаше к Москве государю царю и великому князю Ивану Васильевичи)... о усмирении Сибирския земли»12. По другому списку казаки и Ермак сообщали «о пленении всеа Сибирския земли»13. В различных списках Есипов­ ской летописи формулировка казачьего обращения к госу­ дарственной власти еще более определенно свидетельствует о цели похода — «царство Сибирьское взяша и царя Кучума и с вой его победиша, под его царскую высокую руку привели... до веку». Наконец, Ремезовская летопись под­ черкивает «единомыслие» совета Ермака с дружиной о по­ сольстве к Ивану IV14.

77

В XVII в. казачьи сообщества имели разную судьбу. В результате укрепления среднего и нижнего течения Вол­ ги целой системой городов-крепостей, созданных москов­ ским правительством в 1586—1590 гг., волжское казачест­ во не смогло консолидироваться и сошло с исторической арены уже в первой половине XVII в.15 Иная судьба была у донского казачества. На протяжении всего XVII в. мос­ ковские власти не смогли полностью поставить под свой контроль внешние сношения этого крупнейшего в то время казачьего войска, а тем более вторгаться во внутренние порядки казачьих общин16. Более того, по заслуживающе­ му большого внимания мнению А. Л. Станиславского, в ходе крестьянской войны начала XVII в. в центре страны у «вольного» казачества, к тому же тесно связанного с До­ ном, начала складываться сословная организация, цели ко­ торой были существенно иными, чем у приборных людей и мелкого дворянства, а интересы отличались от чаяний ос­ новной массы крестьян, холопов и посадских людей17. На­ ходясь в годы Смуты в центре России, многотысячная мас­ са «вольного» казачества была грозным противником дво­ рянства.

Правительству Михаила Романова, затратив много энергии, удалось локализовать угрозу дворянству со сторо­ ны этого «вольного» казачества и не без выгоды для себя использовать его в своих целях. К 1619 г. казачество рас­ сеялось по многочисленным провинциальным гарнизонам западного пограничья, окончательно утратив свой статус «вольного».

В Сибири же складывалась иная, своеобразная ситуа­ ция. Своим челобитьем о приобретении нового «царства» казаки Ермака признали над собой юрисдикцию верхов­ ной, царской власти, что принципиально меняло положе­ ние войска. Не будучи в состоянии из-за слабости своего административного аппарата, отдаленности сибирских зе­ мель, отсутствия частнофеодального землевладения уста­ навливать в Сибири централизованное воинское управле­ ние, русское правительство вынуждено было не только со­ хранить казачью организацию, но и считаться с ее тради­ ционными формами.

Государственная власть, особенно после «смутных» лет, стала возвеличивать ореол подвига дружины Ермака. Когда в 1621 г. была создана тобольская архиепископия и на но­ вую кафедру был назначен видный сторонник Романовых архимандрит Новгородского Хутынского монастыря Киприан, он сразу же счел необходимым проявить инициативу

78

по увековечению памяти Ермака. Для этой цели через год своего «престольства» он к 40-летней годовщине знамени­ того похода собрал немногих оставшихся в живых ермаковых казаков и повелел расспросить их. Ветераны похода сами принесли ему уже имевшееся у них «написание» о приходе казаков в Сибирь и их сражениях с перечнем пав­ ших в боях. На его основе Киприяном был составлен «Со­ борный синодик». Создание «Синодика» преследовало очень важную для самодержавия и церкви идеологическую цель — увековечить память героического мученичества в борьбе за распространение православной веры. «Синодик» повелено было архиепископом «кликать» в Тобольской Со­ фийской церкви при торжественном поминовении погиб­ ших18. Его литературные достоинства усиливали эмоцио­ нальное воздействие на присутствовавших православных от воспоминаний о героическом прошлом. Несколько позднее, в 1636 г., по ходатайству архиепископа Нектария «про­ славление» Ермака и его казаков было утверждено царем, патриархом и Освященным собором; оно провозглашалось не только в Тобольске, но и в Москве и приобрело офици­ альное общероссийское значение19.

Прославление казачьего подвига подтверждало значи­ мость и нерушимость вхождения Сибири в состав России и вместе с тем отражало идеологическое стремление церкви, воздавая память Ермаку, причислить народного героя, пользовавшегося огромной популярностью, к официальным носителям христианских добродетелей и трудникам госу­ дарственной власти20. Признание заслуг казачьей дружины было не только проявлением официальной благодарности за «новое» царство. Принесенную посольством дружины Ермака присягу на верность службы в Москве сразу же ис­ пользовали в политических целях.

Уже с 1584 г. присоединение Сибири обыгрывается в дипломатической документации при сношениях с западно­ европейскими государствами как важное политическое со­ бытие, возвеличивавшее успехи царской власти21. Утверж­ дение о прочности политической и экономической связи Сибири со всем государством после ее присоединения к России и даже в «смутное время» начала XVII в. повторя­ ется и позднее. В частности, в государевом наказе 1617 г., выданном Посольским приказом русскому послу в Швеции Ф. П. Барятинскому, значилось: в «безгосударное время Сибирь ни в чем не поколебалась и от Московского госу­ дарства не отставывала, и в нем меж людей никакие смуты и розни, и несогласия, и рати, и войны не бывало, то в

79