Данное издание подготовлено на основе одноименного Словаря, вышедшего в 1991 году. Хотя последний был выпущен весьма внушительным тиражом (150 тыс. экз.), он быстро разошелся и в настоящее время стал труднодоступным. Но идея переиздать его возникла у нас не столько по этой причине, сколько из желания исправить те недостатки, которые были очевидны и нам, и нашим искушенным читателям.

Во-первых, в предыдущем издании было много недопустимых пробелов. В него не вошли, например,такие крупные персоналии как Джон Ролз и Роберт Нозик,Ханс Блюменгерг и Эммануэль Левинас, Пьер Бурдье и Норберт Элиас, Роман Ингарден и Ян Паточка, Ральф Дарендорф и Карл Шмитт, Джордж Мид и Джон Сёрл и др. В нем отсутствовали такие важные для современной философской мысли понятия как «дискурс», «власть», «письмо», «симуляция», «повседневность», «идеология», «идентичность», «коммуникация» и др. Во-вторых, прежнее издание несло на себе печать времени: оно готовилось еще при советской власти, и неудивительно, что некоторые авторы не умели или не хотели расстаться с въевшимися в их мышление и в их стиль штампами. В-третьих, серьезной коррекции требовала сложившаяся традиция в отечественной историко-философской науке: принятые у нас классификации и рубрикации не всегда являются конвертируемыми: то, что у нас принято называть, скажем, «философией языка» или «философией культуры», плохо согласуется с тем, что понимают под этими вещами на Западе. В книге, которую Вы держите в руках, мы попытались эти огрехи устранить.

Заметим, что и статьи, перешедшие в настоящий Словарь из первого издания, подверглись авторской и редакторской переработке. Существенно обновлена и расширена библиография. В библиографические списки включены, наряду с первоис-

точниками, наиболее репрезентативные работы комментирующего свойства. При отборе литературы мы ориентировались исключительно на доброкачественные исследования.

Специальной оговорки заслуживает название Словаря. Хотя многие из философов, им излагаемых, строго говоря, не являются «современными», принадлежа классической эпохе в истории философии (например, Рудольф Эйкен или Эрнст Трёльч), мы все же решили сохранить старое название. Дело в том, что рамки «современности» еще никому не удавалось определить с не вызывающей возражений точностью. Время, охватываемое настоящей книгой — это XX век. Одному мыслителю, правда, было сделано исключение. Это Фридрих Ницше, хронологически оставшийся в XIX столетии, но в силу своего влияния на современную мысль принадлежащий веку двадцатому.

Тематически статьи Словаря можно разделить на три основные группы.

—О философских направлениях, школах и тенденциях.

—О персоналиях, в круг которых входят, разумеется, не только профессиональные философы, но и мыслители, формально принадлежащие иным «ведомствам» — социологии, искусствоведению, теологиии, истории, экономической науке, литературе и публицистике.

—Статьи об отдельных понятиях

итерминах. При этом мы, конечно, не претендовали на полный обзор языка современной философии. Выбраны наиболее значимые понятия, а также термины, в которые те или иные авторы вкладывают особый, требующий пояснения смысл.

Мы решили не включать в состав Словаря статьи об отдельных произведениях. Ведь вопрос о том, какие именно сочинения заслуживают особого упоминания, а какие нет, всегда остается спорным. Поэтому изложение содержания работ того или иного

автора включено в сам текст статьи о нем. Там, где произведению уделено значительное место, его название выделяется прописными буквами.

К работе над Словарем мы привлекли западных коллег. Например, статьи «Хайдеггер» и «Юнгер» написаны Гюнтером Фигалем, автором двух книг о Хайдеггере, много лет преподающим историю немецкой мысли XX века в Тюбингенском университете; памятуя об увлечении своей юности, профессор Фигаль написал для нас и статью о Теодоре Адорно (на кафедре которого воФранкфурте на Майне Г. Фигаль защитил в свое время кандидатскую диссертацию). Статью «Гендерные исследования» мы попросили написать директора одноименной программы в Институте наук о человеке Корнелию Клингер (Вена). Статья «Фуко» принадлежит перу доктора Вильгельма Шмида, монография которого о Фуко (1992) получила немало положительных отзывов профессионалов. О Джоне Ролзе написал профессор Владимир Глигоров из Белграда, известный своими работами в области этики, о Фрейде — сотрудник Музея Фрейда в Вене доктор Карл Штокрейтер, о Яне Паточке — сотрудник Архива Паточки доктор Иван Блеха. Стивен Тулмин, Чарльз Тейлор и Жан-Люк Нанси написали о себе сами. Внимательные читатели заметят, что текст статьи «Нанси» в настоящей книге совпадает с текстом, помещенным в первое издание, хотя тогда в качестве автора был указан B.C. Малахов. То была ошибка издательства — B.C. Малахов лишь перевел с французского страничку, любезно присланную профессором Нанси из Страсбурга.

В тех случаях, когда представленные зарубежными авторами материалы показались нам не подходящими по редакционным соображениям, мы шли на компромисс, беря из этих материалов лишь часть и используя их как дополнение к прежним статьям (так произошло с «Психоанализом», «Лаканом» и некоторыми другими).

мова, П.П. Гайденко, А.Ф. Грязнов, Л.Г. Ионин, Ю.А. Кимелев, М.А. Киссель, А.П. Огурцов, М.К. Рыклин, В.И. Молчанов, А.Л. Никифоров, В.Н. Порус, A.M. Руткевич, В.Н. Садовский, А.Ф. Филиппов и др. Полный список авторов с указанием написанных ими статей приведен в конце словаря (в самом тексте авторы указаны под статьями, объем которых превышает 3000 знаков).

Статьи расположены в алфавитном порядке. Если название состоит из нескольких слов, то на первое место помещается слово, с которым связано специфическое содержание статьи. Основной термин статьи обозначается внутри нее сокращенно, прописной буквой (Прагматизм — П.). В том случае, если определенное понятие или проблема обсуждается в других статьях словаря, отсылки к ним передаются в тексте знаком «*» (например, деконструкция* ).

Для удобства поиска информации Словарь снабжен предметным и именным указателями. Цифры в указателях, выделенные жирным шрифтом, означают, что данный термин или персоналия является предметом отдельной статьи.

Благодарности. Мы хотели бы выразить признательность Институту «Открытое общество» за предоставленный в 1994 исследовательский грант, который стимулировал нашу работу над настоящим изданием. Кроме того, В.С.Малахов благодарит Институт наук О человеке (Inmitut vonWissen.ichaften vom Menschen) и Международный Центр наук О культуре (Internationales Zentrumfur Kutturwissenschaften), Стипендии которых сделали возможным его работу над Словарем в Вене, а также Фонд Александра фон Гумбольдта

(Alexandervon Humboltlt Stiftung, Bonn) за помощь в информационном обеспечении проделанной работы. Некоторые авторы Словаря готовили свои статьи при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ), за что выражают ему искреннюю признательность.

нем. философии. Согласно Шеллингу и Гегелю, атрибут абсолюта — гармоничное примирение противоположностей. Однако в их системах понятие абсолюта содержало неявное противоречие, которое не замедлило обнаружиться при дальнейшей эволюции философских идей. Это противоречие между принципом историзма*, согласно которому «дух» становится абсолютным в процессе исторического развития, и самим понятием абсолюта как вневременной полноты бытия и совершенства. Приверженцы А.и. отказались от историзма во имя последовательной концепции абсолюта. Однако в понимании абсолютной реальности у них не было единодушия. Разногласия между ними можно свести к трем позициям.Первая представлена брит, неогегельянцами Брэдли* и Б.Бозанкетом (18481923), вторая — сторонником персонализма* Дж. Мак-Таггартом (18601925), третья, - Дж. Ройсом (18551916), называвшим свою доктрину «абсолютным прагматизмом». В наиболее четкой форме аргументация А.и. развернута в трактате Брэдли «Видимость и реальность» (1893). Философское мышление, делая предметом своей рефлексии основные построения научного познания, а также представления здравого смысла, повсюду наталкивается на внутреннюю противоречивость используемых в них понятий. В этих понятиях сущность изначально отделена от существования; стремление же преодолеть это разделение вовлекает в бесконечный процесс опосредствования — перехода от одного абстрактного определения реальности к другому. Мысль все время остается в порочном круге взаимообусловленных абстракций. Абсолют противопоставляется этому как единство сущности и существования, мысли и ее осуществления, истины и реальности. Однако мыслить абсолют во всей его конкретности мы не в состоянии, потому что наше мышление остается абстрактным (в этом отличие Брэдли от Гегеля). Но, поднимаясь на

уровень философского постижения действительности, мы все же можем указать на общие логические условия конкретности, т.е. абсолютной реальности. Последняя предстает как всеохватывающая гармонически упорядоченная система, преодолевающая пространственно-временную разделенность вещей и развертывающая все богатство своего содержания одновременно и повсеместно. Индивидуальные вещи и явления, в том числе личностное начало, растворяются в абсолюте.

Дж. Ройс пытался раскрыть понятие абсолюта с помощью разработанной математиком Г. Кантором концепции актуальной бесконечности. Дж. Мак-Таггарт истолковывал абсолютную идею Гегеля в персоналистическом духе: она воплощает в себе искомое равновесие единства и множественности как гармоническая система соотносящихся между собой личностных центров самосознания. Для такого персонализма не существует ничего, кроме личностей, групп личностей, элементов личностей. Однако этот способ мышления рождает проблемы. Универсальную гармонию неповторимых личностей легче постулировать, чем философски обосновать. Монадология Лейбница — ярчайшее тому подтверждение. Лейбниц решал проблему мирового единства с помощью постулата «предустановленной гармонии», отсылающей к Творцу мироздания. Для персонализма Мак-Таггарта этот путь закрыт, и ему не остается ничего другого, как отсылать к единящей силе мистической «любви».

М.А. Киссель

ШБозанкет Б. Основания логики. М., 1914; F.H.Bradley. Appearance and Reality. L., 1893; J.Royce. The World and the Individual. N. Y, 1900; J.McTaggarl. Ontological Idealism // Contemporary British Philosophy. L., 1924.

АГАССИ (Agassi) Джозеф (р. 1927) — изр. философ и историк науки; ученик Поппера*, близок к критическому рационализму*. Проф.

Тель-Авивского ун-та, преподает философию в ун-тах США и Канады. Позицию А. отличает своеобразный антропологизм и широта аргументации —от специальных логико-мето- дологических разработок до религиозной тематики. Рассматривая втаком широком контексте традиционные для философии науки* проблемы, А. выявляет в них историко-культурный план. Центральную для попперовской концепции проблему демаркации* между наукой и метафизикой он дополняет вопросом одемаркации между наукой итехнологией, представляя возникающие между ними коллизии как источник их самостоятельного развития.

ЛНаука вдвижении //Структура и развитие науки. М., 1978; Faraday as a Natural Philosopher. Chicago; L., 1971.

АДЛЕР (Adler) Альфред (18701937) —австр. психолог и психиатр. Будучи врачом-практиком, в 1902 примкнул к кружку Фрейда*. Постепенно выработал собственную концепцию психической болезни, в основе которой лежала идея компенсации чувства неполноценности. Согласно этой концепции, психическая болезнь есть результат неосознанного стремления к превосходству, разжигаемого чувством неполноценности, которое связано с какой-либоте- лесной слабостью или недостатком. А. подверг критике учение Фрейда за преувеличение роли сексуальности и бессознательного* в детерминации поведения людей инедооценку социальных факторов. Характер человека, по А., вырастает из его «жизненного стиля». Последний представляет собой складывающуюся в детстве систему целенаправленных стремлений, вкоторых реализуется потребность впревосходстве, самоутверждении. Схема формирования характера у А. весьма напоминает поформе схему Фрейда. Но если у последнего онаосновывалась напонимании влечений как асоциальных, то развиваемая А. «индивидуальная психология» базируется

на представлении о влечении как социальном посвоей направленности. Идеи А. способствовали модификации фрейдизма, приведшей в конечном итоге к возникновению неофрейдизма. «Индивидуальная психология» получила распространение в 20-30-х годах, особенно в США.

J5 Наука жить. Киев, 1997; Praxis und Theorie der Individualpsychologie. Miinchen, 1920; Menschenkenntnis. Leipzig, 1927.

AD Я0С-ГИПОТЕЗА (от лат.ad hoc —к этому, для данного случая)— предположение, выдвинутое с целью решения стоящих перед испытываемой теорией проблем и оказавшееся в конечном итоге ошибочным вариантом ее развития. Предсказание новых фактов иадаптация кполученным экспериментальным данным являются наиболее важными проблемами, с которыми сталкивается любая научная теория. Решение этих проблем впринципе невозможно без дальнейшей разработки теории, безразвития ее исходной концептуальной структуры путем введения дополнительных гипотез, построения частных теорий и специальных моделей. Невсе предсказания теории ипопытки адаптировать ее к полученным экспериментальным данным удовлетворяют общепризнанным метатеоретическим критериям научности и оказываются успешными. Более того, ученые иногда намеренно идут нанарушения этих критериев, прибегая к помощи ad hocгипотез. Некоторые из нихмогут вообще необладать никаким дополнительным теоретическим содержанием по сравнению с исходной теорией,но они временно обеспечивают этойтеории какие-либо важные прагматические преимущества (достаточную степень согласованности с новыми экспериментальными данными и т.д.). С другой стороны, adhoc-гипо- тезами, посути дела, оказываются любые эмпирически бесплодные вспомогательные предположения, поскольку ихдополнительное теоретическое содержание неполучает экспе-

риментального подтверждения. Можно выделить также и другие типы таких гипотез, использование которых приводит к нарушению соответствующих критериев научности. Причем эти нарушения могут оставаться необнаруженными, скрытыми в течение некоторого времени, поскольку в принципе невозможно предвидеть все следствия, вытекающие из имеющихся теорий и гипотез. Поэтому гипотезы, позволяющие успешно решить определенные проблемы, вполне могут оказаться в дальнейшем гипотезами ad hoc (например, логически несовместимыми с некоторыми допу-' щениями исходной теории). Нередко такого рода «селективно ценные» ad hoc-гипотезы выступают отправным пунктом формирования новых теорий.

АДОРНО(Adomo),ВИЗЕНГРУНД-

АДОРНО (Wiesengrund-Adorno) Теодор (1903-1969) — нем. философ, наряду с Хоркхаймером* крупнейший представитель критической теории* в первом поколении. Критика буржуазного общества и характерной для негорациональности* ведется А. в форме размежевания с классической философией Нового времени, а также в социологических работах и в эссе, посвященных «диагностике современности». Центральное место втворчестве А. занимает философская теория искусства и эстетика. Отношение А. к искусству носит не только теоретический характер: еще в ученические годы он брал уроки композиции, получив первоклассное музыкальное образование; в 1925-26 его преподавателем был А. Берг. В 1924 защитил диссертацию о Гуссерле*, а в 1930 — о Кьеркегоре. Значительный импульс философской работе А. дала дружба с Беньямином*. В 1934, лишенный нацистами права преподавания, эмигрировал в Великобританию, а оттуда — в США, где вместе с Хоркхаймером работает в Институте социальных исследований. В 1949 А. возвращается в Германию; до самой своей кончины преподает социологию в университете Франкфурта-на-Майне.

В 1939-44 в соавторстве с Хоркхаймером А. пишет кн. «ДИАЛЕКТИКА ПРОСВЕЩЕНИЯ» (опубликована в 1947), ставшую программным сочинением критической теории. Тема книги — разум, становящийся жертвой собственных притязаний на господство («просвещение» здесь — имя этой формы разума, а не обозначение известной исторической эпохи). Любая форма человеческого отношения к природе представляет собой попытку овладения последней, попытку, остающуюся в зависимости от объекта овладения. Господство над природой не достигает ставимой изначально цели — свободы от природы. Но поскольку освобождение через господство есть фундаментальное свойство самого разума, то фиаско,поджидающее разум, не может быть разумным образом освоено. Разум предпринимает все новые усилия, результатом коих оказывается то, что он сам обнаруживает себя в страдательной роли: всякая новая попытка разумного овладения природой представляется как преодоление предшествующей попытки и тем самым — пленницей собственной истории. Если в современной технике и науке овладение природой становится тотальным, то при этом тотализуется и вовлеченность в природу, зависимость от нее. Притязание на тотальное господство оборачивается тотальной несвободой. К этому состоянию, согласно диагнозу авторов книги, человечество приходит в XX в., когда развитие техники и науки достигает своей высшей точки. Основной тезис книги раскрывается в ряде отдельных сюжетов. В экскурсе об Одиссее, сумевшем перехитрить сирен, показывается, что Одиссей, по сути, — первый просветитель. В экскурсе о маркизе де Саде авторы демонстрируют то, как враждебная чувственности мораль неизбежно попадает в ловушку чувственности. Фрагмент о культурной индустрии имеет целью доказать, что производимое и организуемое этой индустрией развлечение есть лишь уд-

воение того мира труда, от которого оно — пусть и ненадолго — призвано освободить. В экскурсе об антисемитизме демострируется, что враждебность еврейству, с самого начала сопровождавшая христианство, может быть понята как притязание на господство над божеством; это притязание, терпя фиаско, ишет компенсации в ненависти. Написать историю разума, которая одновременно была бы историей природы, — эта задача «Диалектики просвещения» стала программой для всей разрабатывавшейся Франкфуртской школой* критической теории. Более поздние сочинения А. могут быть прочитаны в качестве уточнения и углубления мыслей, изложенных в «Диалектике просвещения».

Наиболее систематично философские взгляды А. изложены в его «НЕГАТИВНОЙ ДИАЛЕКТИКЕ» (1966). Но и эта книга не представляет системы в классическом смысле слова. Помысли автора, она не должна разработать ка- кой-либо теории, которая была бы более убедительной, чем уже существующие; то, что она предлагает — это «методология» «материальных исследований».

Тема «Негативной диалектики» — трудности философии, проистекающие из существа самого мышления. Мышление для А. есть мышление в понятиях, понятия же — это такие определения сущего, которые ставят его в распоряжение человека и подчиняют человеческому манипулированию. Всякое понятийное определение диалектично, ибо оно отрицает, негирует непосредственную данность сущего и тем самым становится позитивностью некоторого определенного предмета, который обладает определенностью лишь благодаря понятийному опосредованию; понятие никогда не является простым утверждением того, что некоторое нечто есть, но всегда превращает определенное бытие определяемого в нечто от себя (т.е. от понятия) зависимое. Отсюда — программа негативной диалектики: мыслить негативно означа-

ет практиковать мышление, самокритично обращенное против заложенной в понятиях тенденции господства. В этом мышлении понятийное опосредование подвергается негации, в результате чего непосредственно данное получает приоритет перед понятием. Эту приоритетную непосредственную данность А. называет «неидентичным», «нетождественным»; оно не приводится (или еще не приведено) к определенному тождеству определяющими усилиями понятия. Нетождественное абсолютно индивидуально. Адекватно вести себя по отношению к нетождественному можно лишь в той мере, в какой мы способны пойти на то, чтобы дать ему нас затронуть, позволить ему нас раздражить. Поэтому мышление в пониманиинегативной диалектики неотделимо от затронутости и раздраженности. Но поскольку непонятийного мышления не существует, негативное мышление не поддается прямой артикуляции. Философия может лишь освободить место опыту нетождественного. Взаключающих книгу «Размышлениях о метафизике» А. неслучайно обращается к обсуждению выразительных средств литературы как одной из возможностей опыта нетождественного. То, чего не в силах исполнитьфилософия, уместно передоверить искусству.

К развитию этих мыслей А. переходит в «ЭСТЕТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ» (1970) — работе, которую ему не суждено было завершить (она опубликована посмертно, на основании рукописей). А. рассматривает искусство и в аспекте его автономии, и с точки зрения его включенности в жизнь общества. Искусство — форма распоряжающегося природой разума. Произведение искусства лишь тогда может состояться, когда материал — язык, звуки, формы и цвет — собирается в некоторое единство. Эту действующую вэстетической сфере инстанцию,А. называет рациональностью*. Именнов силу того, что всякое произведение есть результат рационального конструирования, оно вообще может быть воспри-

Спб., 1997; К логике социальных наук // Вопросы философии. 1992.Л» 10;Gesammelte Schriften in 20 Bde. Fr./M., 1970-1986.

ЩПодорога В.А. Проблема языка в «негативной философии»Т.Адорно //Вопросы философии. 1979, № 11;S.Buck-Morss. TheOrigin of negative Dialectic: Teodor Adorno, Walter Benjamin and theFrankfurt Institute.N.Y., 1977;

L. Friedeburg/J.Habermas (Hrsg.). AdornoKonferenz 1983. Fr./M., 1983; J. Naeher (Hrsg). Die negative Dialektik Adornos. Opladen, 1984;A. Thyen. NegativeDialektik und Erfahrung: zur Rationality des Nichtidentischen bei Adomo. FrVM., 1989.

разуют «концептуальный каркас»,применение которого к эмпирическойобласти дает «картину мира». Отождествив научные теории с замкнутыми и связанными языками, А. сформулировал доктрину радикального конвенционализма*, утверждающего, что предложения наблюдения зависят от принятого конвенционально «концептуального каркаса» и, следовательно, не образуют «теоретически нейтрального» эмпирического базиса. Те-