Сидоров А.И. - Курс патрологии. Возникновение церковной письменности. - 1996

жизнь в Истине, то, напротив, только одно христианство достойно вообще так называться: содержание Откровения рационально, и оно отвечает на все вопросы, какие ставит любо- мудрие; все христиане знают Истину и стараются жить согласно с Ней, и потому все они

— философы” (Мелиоранский Б. М. Из лекций по истории древней христианской Церкви // Странник. —

1910. — № 6. — С. 911-912).

В этой же связи следует принимать во внимание то, “что самой действительной защи- той христианства была жизнь христиан и исповедание христианской веры; высшее дока- зательство глубочайшего убеждения в его истинности давали в том, что умирали за него. Кровь мучеников была семенем Церкви... а факт нравственно преобразующей силы хри- стианства, поразительные действия которой не ускользали и от наблюдения язычников, вызывал удивление у самых заклятых врагов и настойчиво требовал объяснения. Древне- церковные писатели ясно понимали значение его и неустанно обращали внимание языч- ников на серьезную, строгую, полную смирения, чистую жизнь исповедников новой веры”

(Сагарда Н. И. Лекции по патрологии, с. 463).

Раскрытие христианского вероучения на интеллектуальном уровне являлось лишь вершиной айсберга, основной массив которого составляла благодатная жизнь Церкви и ее членов. Вне этой жизни невозможно понять и “интеллектуальный аспект” церковного учения. Ибо “христианство имеет в виду интересы не одного рассудка; оно учит только о спасении человека. Поэтому в христианстве нет чисто теоретических положений. Истины догматические имеют нравственное значение, а христианская мораль основана на догма- тах. Именно Церковь и есть тот пункт, в котором вероучение переходит в нравоучение, христианская догматика переходит в христианскую жизнь. Церковь дает жизнь и осуще-

ствление христианскому учению” (Иларион (Троицкий), ар хим. Христианства нет без Церкви. — М.,

1992. — С. 26). Как творения мужей апостольских, так и писания греческих апологетов II в. являют подобное неразрывное и органичное единство жизни и учения, задавая тем самым основной тон всему дальнейшему развитию церковной письменности.

191