Цыганков - ТМО хрестоматия
.pdfзнают, что есть нормы, которые являются лишь «украшением витрин», и нормы, которые должны строго выполняться.
Этот фактор давления создает особый тип интеграции между центром и крайней периферией и объясняет, почему центр часто не обращается к средним слоям, а находит поддержку в раболепски преданных ему частях периферии, которые благодаря этому могут достичь более высокого ранга, т.е. происходит отдаление средних слоев и системе придается некоторая мобильность. Таким образом, крупная держава, руководитель союза могут найти поддержку в малых государствах не только потому, что на них легче воздействовать, но и из-за простой структурной причины. Примером могут служить отношения США к ряду небольших латиноамериканских государств и к еще меньшим союзникам в рамках НАТО (Португалия, Греция, Турция).
Если стратификация в обществе зависит от возможности реализовать ценности, то классовое равновесие устанавливается при согласовании ценностей. Поскольку лучше функционирует та система, в которой меньше внутренних противоречий, классового неравенства, мы можем сформулировать два условия: 1) ценности должны быть согласованы; 2) целесообразно, чтобы основу организации составляла только одна ценность. Появление нескольких ценностей говорит о том, что имеют место различные классовые иерархии и вследствие противоречий между ними, обусловленных ранговым несоответствием и классовым неравенством, союз разрушится. В малых группах эта проблема решается [c.144] достаточно просто, например путем создания подгрупп и новых групп, мобильности отдельных членов групп. В государствах решить такую проблему очень сложно: изменение членства в группах наций очень заметно и значимо...
Кто же является лидером группы? Перечень характеристик для лидера включает: физические данные (рост, вес), уверенность в своих силах, коммуникабельность, энергичность, ум. Некоторые из этих характеристик являются или синонимами, или коррелятами слова «сила». Отметим очень важный момент: лидерство зависит не только от наличных свойств, но в большей степени от приписываемых свойств. Это можно сказать и о государствах, для которых мы определяем «приписываемость» как свойство, передаваемое неизменным из поколение в поколение. К таким свойствам относят площадь территории, численность населения, географическое положение, историческое прошлое (современная история – достояние нынешнего поколения). Государство, занимающее площадь в тысячи квадратных километров, с населением в десятки миллионов жителей, находящееся на пересечении путей, имеющее «славную историю», трудно не признать лидером, например, когда оно взаимодействует с международными организациями. Здесь свою роль играет обобщенное восприятие; обычно полагают, что такое государство должно быть мощным в целом. Такое восприятие в дальнейшем обусловливает те же проблемы, которые возникают в группах: маленькие, периферийные, «незнаменитые» государства могут обладать более значимыми ценностями, чем крупные державы, национальные группы, и все же не занимать надлежащее место. Это ранговое неравновесие может привести к отчуждению и агрессии...
Очень важны зависимости между рангом и взаимодействием: 1) чем выше ранг групп, тем лучше взаимодействие; 2) чем более равноценны положения двух групп, тем выше уровень их взаимодействия; 3) взаимодействие чаще всего инициируется сверху вниз, нежели наоборот... Обозначив высшие ранги Г (главенствующие) и низшие П (подчиняющиеся), можно предложить ранговый порядок взаимодействия: 1) Г – Г; 2) Г – П; 3) П – Г; 4) П – П. На основе этой схемы можно предположить, что отношения между главенствующими государствами будут более дипломатичными, чем между подчиняющимися; варианты 2 и 3 – это существующие сегодня дипломатические
отношения между главенствующими и подчиняющимися государствами, но здесь нельзя четко знать, какого типа будут эти взаимодействия: главенствующе-подчиненного или подчиненно-главенствующего...
Согласно теории малых групп, чем более открыто общение в группе, тем результативнее ее деятельность. Например, в трехчленной группе может быть шесть путей коммуникации, поскольку присутствуют три [c.145] пары, а связь может быть в одном или в обоих направлениях. Что будет, если данную схему сжимать, удаляя сначала один, а затем второй путь общения. Оригинальный эксперимент Хайза и Миллера показывает, что продуктивность общения зависит от количества путей общения и от его структуры: не менее эффективна модель односторонней связи во всех парах, более продуктивна модель с центральной фигурой и двусторонним общением с остальными членами группы, но наиболее эффективна модель с двусторонними связями во всех парах...
Ряд экспериментов, проведенных Бавеласом, привел к следующим выводам относительно коммуникационной сети: чем ближе к центру позиция того или иного блока (военного союза), тем выше его положение; обратное тоже верно. Но известно, что взаимодействие в соответствии с более централизованной или асимметричной моделью приводит к меньшей продуктивности деятельности группы. Следовательно, наиболее полное использование потенциала блоков достигается, если будет побеждена тенденция групп развиваться асимметрично, что характерно для групп с иерархической структурой.
В международных отношениях этот вывод можно интерпретировать следующим образом: чем более асимметрична структура схемы взаимодействия, тем интенсивнее взаимодействие главенствующих государств и слабее взаимодействие подчиняющихся стран...
Есть смысл различать шесть компонентов во взаимодействии: формальный, неформальный, постоянный, и каждый на национальном и индивидуальных уровнях. Конечно, это обусловливает еще большую сложность проблем согласованности и соответствия. Представители государств, общаясь между собой, отчасти отражают модель межгосударственного общения, а отчасти стараются действовать в соответствии со своими представлениями о межгосударственном взаимодействии в данный момент... При этом представители государств могут сознательно создавать ранговое несоответствие, разрушать изоморфизм. [c.146]
Примечания
1Оригинал: Galtung Johan. Small Group Theory and the Theory of International Relations. A Study in Isomorthism // New Approaches to International Relations / Ed. by M. Kaplan. N.Y., 1968. P. 270–295 (перевод О. Петрович).
2На 1968 г., т.е. на момент публикации (примеч. науч. ред.).
Цыганков П.А.
Транснационализм в науке о международных отношениях:
вклад Джозефа С. Ная-мл. и Роберта О. Кохэна
Как мы уже убедились, господство политического реализма (впрочем, как и любой другой известной парадигмы в науке о международных отношениях, никогда не было безраздельным. Но если ранее его критиковали за неубедительность методологических подходов и слабое использование новейших конкретно-научных методик (модернисты), за недостаток внимания к распространению и укреплению роли норм в регулировании взаимодействий на мировой арене (нормативисты), за преувеличение значения анархии (хотя само ее существование критиками не отрицалось) в функционировании международного общества (сторонники «британской школы»), то в конце 1960-х – начале 1970-х гг. подвергается сомнению одно из центральных положений политического реализма – положение, связанное с трактовкой роли государства как международного актора. Именно в этот период в международно-политической науке появляется новое направление – транснационализм, который иногда рассматривается как результат «третьего большого спора», разгоревшегося между сторонниками государственноцентричного подхода, с одной стороны, и его критиками – с другой. Одними из первых критиков политического реализма с позиций транснационального подхода стали Джозеф С. Най-мл. и Роберт О. Кохэн. В 1970 г. под их совместной редакцией выходит первое издание книги, фрагменты которой цитируются ниже.
Эта книга сразу же привлекла внимание научной общественности; ее содержание подводит к выводу о кризисе государственно-центричной картины международных отношений и ослаблении роли государства в мировой политике. Авторы уподобляют мировую политику разветвленной и многослойной паутине связей, соединяющих многочисленных и многообразных участников международных взаимодействий, таких, как многонациональные корпорации, транснациональные общественные движения и международные организации, финансовые группы и другие частные акторы, которые вытесняют государство из центра на периферию международной системы, делают его одним из рядовых игроков развертывающейся на мировой арене игры по новым правилам. Главное внимание уделяется анализу тех связей, коалиций и взаимодействий, которые происходят вне зависимости от территориальных границ государства [c.147] и находятся за пределами контроля со стороны центральных органов его внешней политики.
Значение рассматриваемой книги для развития международно-политической науки очень велико. Отметим лишь несколько моментов. Во-первых, ее публикация не только укрепила позиции сторонников транснационализма (Р. Купер в США, М. Мерль во Франции) и тем самым придала транснационализму парадигмальный характер, не только побудила многих из этих сторонников (например, Б. Бади, М.К. Смутс и др.) пойти гораздо дальше в своих выводах, чем ее авторы, но и оказала большое воздействие на развитие социологического направления в исследовании международных отношений, в
частности на конструктивистский подход (Ф. Краточвил, Дж. Рагги, А. Вендт и др.), приобретающий сегодня заметное влияние.
Во-вторых, транснационализм стал своего рода предтечей в целенаправленном изучении такого феномена в современном мировом развитии, как глобализация, привлекающая все более пристальное внимание научного сообщества (см., например: Актуальные вопросы глобализации. Круглый стол // Мировая экономика и международные отношения. 1999. №
4–5; Haferkamp H., Smelser N. (eds.). Social Change and Modernity. Bercley, 1992; Rosenau J. New Dimensions of Security. The Interactions of Globalizing and Localizing Dinamics // Security Dialogue. 1994. Vol. 25 (3); Senarclens P. de. Mondialisation, souverainete et theories des relations internationales. Р., 1998). В цитируемом ниже фрагменте Дж. Най-мл. и Р. Кохэн рассматривают глобализацию как «движение информации, денег, предметов, людей и других материальных и нематериальных объектов через государственные границы» и анализируют четыре основных типа глобального взаимодействия, подчеркивая, что многие виды международной деятельности включают в себя все четыре типа взаимодействия одновременно.
В-третьих, говоря о значении транснациональных сил и взаимодействий и изменений в этой связи роли государств в мировой политике, Кохэн и Най не абсолютизируют это значение. Они показывают, что рассмотрение данного вопроса в терминах мнимой «потери контроля» бесперспективно как в теоретическом, так и в политическом плане. Из пяти приводимых в книге вариантов транснационального взаимодействия лишь в одном случае речь идет о собственной политике новых международных акторов, способной противостоять политике государств и даже посягать на нее. При этом Най и Кохэн не ограничиваются замечанием о необходимости дальнейшего изучения данной проблемы, а намечают пути такого исследования. В частности, они показывают, что речь идет не о том, чтобы игнорировать государства, а о том, чтобы изучать роль транснациональных отношений в перераспределении между государствами [c.148] контроля над происходящими процессами. С одной стороны, глобализация требует от правительств политической воли ввиду необходимости ограничить «посягательство международной экономической интеграции на национальную экономическую политику». С другой стороны, не меньшей опасностью для них была бы и попытка изолироваться от глобальных процессов, ибо «в выигрыше останутся более вовлеченные в транснациональную сеть правительства в ущерб тем, кто остается на периферии этой сети». Кстати, эта тема была продолжена и усилена ими в следующей книге «Power and Inyerdependence: World Politics in Tradition» (Boston, 1977), где Кохэн и Най подчеркивают, что при всех происходящих сегодня изменениях в структуре участников международных отношений их главными акторами продолжают оставаться государства, которые будут играть ведущую роль и в обозримой перспективе. «Взаимозависимость влияет на мировую политику и поведение государств; но правительственные действия также влияют на модели взаимозависимости», – подчеркивают они.
В-четвертых, Най и Кохэн сделали попытку по-новому взглянуть на роль США в транснациональных отношениях. Они задаются вопросом о зависимости США от собственного могущества и о перспективах этого могущества в будущем. Эта тема была продолжена и в других публикациях авторов. В 1984 г. Кохэн публикует книгу «После гегемонии», в которой критикует популярный тезис о возрастании роли США в международных отношениях. Он считает, что гегемония США расшатывается после распада Бреттон-Вудской системы; сейчас она еще сохраняется, но падение неминуемо. Рассматривая проблему международных режимов – создания или принятия процедур, правил или учреждений для определенных видов деятельности, посредством которых правительства регулируют и контролируют транснациональные и межгосударственные
отношения, Кохэн подчеркивает, что важную роль в их соблюдении играет государстволидер (гегемон), роль которого играли США. Но теперь гегемон исчезает, в международных отношениях происходит перераспределение власти, поэтому режимы, значение которых в новых условиях усиливаются еще больше, чем прежде, подвергаются атакам со стороны других участников взаимодействий и даже определенному размыванию.
В заключение следует подчеркнуть, что имена Джозефа С. Ная-мл. и Роберта О. Кохэна широко известны в американской и мировой науке о международных отношениях.
Джозеф С. Най-мл. – профессор Школы международных отношений им. Дж. Кеннеди факультета политических наук Гарвардского университета, представитель либерального направления в науке о международных отношениях. Некоторое время занимался проблемами обучения. [c.149] Во второй половине 1980-х гг. много писал о разоружении, вопросах контроля над вооружениями, так называемого ядерного обучения. Известный специалист по проблемам безопасности, прежде всего военной (в отличие от Кохэна). В журнале «Мировая экономика и международные отношения» (1989, № 12) была опубликована на русском языке его статья «Взаимозависимость и изменяющаяся международная политика», где излагаются основные подходы транснационализма – относительно нового в те годы направления в международно-политической науке. Значительная часть работ опубликована им в соавторстве с Р. Кохэном.
Роберт Кохэн – один из признанных лидеров развития дисциплины «Международные отношения» и авторитетных исследователей ее теоретических проблем; в научной среде его даже нередко называют «Gate Keeper» («держатель ворот»). Один из основателей и первых редакторов «International Organisation» – журнала, который относится к наиболее престижным периодическим изданиям по международным отношениям (в этом качестве известен в научном сообществе как один из «трех К» – Кохэн, Краснер и Катценстайн закончили Гарвард и были редакторами «International Organisation»), как и Най, входит в редакционный совет журнала и поныне. Кохэн и Най – одни из первых разработчиков концепции международных режимов, транснациональных отношений. Занимался рефлективизмом. Его статья «Рационализм и рефлективизм: два подхода к международным отношениям», опубликованная в начале 1980-х гг., стала в то время единственной альтернативой господствующим направлениям – неореализму и неолиберализму. Долгое время работал в Гарвардском университете на факультете политических наук. В последние годы является профессором Университета Дюк.
В начале своей научной карьеры занимался вопросами разделения власти в мировой политике и классификацией государств с точки зрения их влияния на систему международных отношений. Подразделяя их на системообразующие, системоопределяющие, системовлияющие, слабовлияющие и невлияющие. В 1969 г. одним из первых в международно-политической науке стал заниматься исследованиями положения и роли стран «третьего мира» в мировой политике; затем – проблемами международной политической экономии, явившись одним из создателей этого направления международно-политической науки (начиная с Роберта Гилпина, который защищал «богатство традиций политического реализма»).
На момент издания цитируемой ниже книги Джозеф С. Най-мл. – член редколлегии журнала «International Organisation», профессор политологии Правительственного департамента Гарвардского университета, [c.150] директор программ Центра международных отношений Гарвардского университета (Кембридж, Массачусетс). Роберт
О. Кохэн, также являющийся членом редколлегии указанного журнала, – адъюнктпрофессор политологии в Свартморском колледже (Свартмор, Пенсильвания). [c.151]
Най Дж. С. мл., Кохэн Р.О. (ред.)
Транснациональные отношения и мировая политика1
Введение (Дж. С. Най-мл., Р.О. Кохэн)
Исследователи и практики в области международной политики традиционно концентрировали внимание на отношениях государств. Государство, рассматриваемое как актор, имеющий цели и обладающий властью, является основной единицей действия, а его основные агенты – дипломат и военный. В результате взаимодействия политик государств формирует образцы поведения, которые исследователи международной политики стремятся понять, а практики – регулировать или контролировать. Поскольку сила, насилие и, как следствие, угрозы составляют ядро этого взаимодействия, борьба за власть как конечный результат или же как необходимое средство становится отличительной чертой международной политики. Похоже, большинство политологов и многие дипломаты разделяют такое представление о реальности, и государственноцентричный взгляд на мировую политику доминирует и в теории, и в практике международных отношений.
Однако очевидно, что дипломаты и военные действуют не в вакууме. На их поведение оказывают сильное влияние географические факторы, характер внутренней политики, научный и технический прогресс. Немногие сомневаются, что создание ядерного оружия коренным образом изменило характер международной политики XX в., или же отрицают значение внутренней политической структуры для межгосударственных отношений. Для тех, кто разделяет государственно-центричный взгляд, географический фактор, технологии, внутренняя политика – это аспекты «окружающей среды», в которой взаимодействуют государства. Они вносят свой вклад в межгосударственную систему, но для удобства исследователей рассматриваются как несовместимые элементы. [с.152]
Однако среда, в которой функционирует межгосударственная политика, включает в себя не только эти могущественные и широко известные силы. Большую политическую роль играет тесное взаимодействие сообществ разных стран, не поддающееся государственному контролю. Например, в отношениях между крупнейшими государствами Запада это взаимодействие подразумевает торговлю, личные контакты, обмен информацией. Таким образом, государства не являются единственными акторами мировой политики.
Нас интересует транснациональный феномен во всем его многообразии: мультинациональные предприятия и революционные движения; профсоюзы и объединения ученых; международные картели воздушного транспорта и космические коммуникационные системы. Мы исследуем транснациональные отношения не просто потому, что они существуют, наоборот, мы надеемся использовать наш анализ для того, чтобы пролить свет на ряд вопросов эмпирического и нормативного характера, напрямую связанных с тем, что заботит в настоящее время государственных деятелей и исследователей международных отношений.
Эти вопросы можно объединить в пять больших групп: 1. Как воздействуют транснациональные отношения на возможности правительств взаимодействовать на их окружение? В какой степени и как правительства «пострадали» от потери контроля в результате транснациональных отношений? 2. Каково значение транснациональных отношений для изучения мировой политики? Приемлем ли государственно-центричный подход, сфокусированный на межгосударственной системе, как аналитическая система для исследования современной реальности? 3. Какое воздействие оказывают транснациональные отношения на распределение ценностей, в частности на асимметрию и неравенство государств? Кто получает выгоду от транснациональных отношений, кто теряет, кто контролирует транснациональные сети и как это происходит? 4. В чем значение транснациональных отношений для внешней политики США? Какие опасности таит в себе тот факт, что Соединенные Штаты доминируют в области транснациональной деятельности? Какие преимущества это дает американским политикам? 5. Можно ли рассматривать транснациональные отношения как вызов международным организациям, созданным на основе международных договоров? Нужно ли создавать новые международные организации и в какой степени уже существующим придется измениться, чтобы соответствовать транснациональному феномену?
Прежде чем рассмотреть подробно эти пять групп вопросов, остановимся на двух аспектах транснациональных отношений – транснациональном взаимодействии и транснациональных организациях и проанализируем их влияние на межгосударственную политику… [с.153]
I.Транснациональные взаимодействия и организации
Оглобальном взаимодействии в широком смысле можно говорить как о движении информации, денег, предметов, людей и других материальных и нематериальных объектов через государственные границы. Можно выделить четыре основных типа глобального взаимодействия: 1) сообщения, движения информации, включая передачу верований, идей и доктрин; 2) транспорт, передвижение материальных объектов, включая вооружение, частную собственность и товары; 3) финансы, передвижение денег и кредитов; 4) путешествия, передвижение людей. Многие виды международной деятельности включают в себя все четыре типа взаимодействия одновременно. Например, торговля и боевые действия требуют скоординированного передвижения информации, материальных предметов, денег и людей, так же как этого требует и личное участие индивидов в иностранных обществах – транснациональное участие…
Некоторые виды транснационального взаимодействия полностью или почти полностью инициируются и поддерживаются правительствами государств-наций. Это можно сказать о большинстве войн, большой доле международных коммуникаций, наиболее значимой торговле, части финансов. Такого рода взаимодействие мы будем рассматривать как межгосударственное взаимодействие, неотделимое от договорной дипломатической деятельности. Другие виды взаимодействия предполагают участие неправительственных акторов – индивидов или организаций; их мы будем определять как транснациональное взаимодействие. Такое взаимодействие может обеспечиваться правительствами, но не может осуществляться только правительствами: неправительственные акторы также должны играть значительную роль. Когда мы обращаемся к неправительственному или частично правительственному взаимодействию вне государственных границ, мы говорим
о транснациональной коммуникации, транспорте, финансах, путешествиях, т.е. мы называем транснациональным взаимодействием движение через государственные границы материальных и нематериальных предметов тогда, когда по крайней мере один из его акторов не является представителем государства или правительственной организации.
Отличие транснационального взаимодействия от. межправительственного взаимодействия можно пояснить на диаграмме. Классическая парадигма межгосударственной политики, отраженная на рис. 1, трактует правительства как инструмент политического взаимодействия обществ. Межгосударственная политика концептуально отличается от [с.154] внутренней политики, хотя непрямым образом и связана с ней, а транснациональное взаимодействие не принимается во внимание или недооценивается. Однако правительства могут взаимодействовать через неправительственные организации, поэтому они включаются в классическую парадигму.
Рис. 1. Пример государственно-центричного взаимодействия: 1 – межгосударственная политика; 2 – внутренняя политика; G – правительство; S – общество; IGO – межправительственная организация
На рис. 2 прямыми линиями 3 обозначено то, что мы называем транснациональным взаимодействием, когда по крайней мере один из акторов не является ни правительством, ни межправительственной организацией. Обратимся к определению, данному Дж. Дэвидом Сингером, двух способов, которыми индивиды и организации в данном обществе могут участвовать в мировой политике: 1) они могут участвовать в качестве членов коалиции, контролирующих или влияющих на их правительства; 2) они могут непосредственно взаимодействовать с иностранными правительствами или обществами, обходя собственное правительство. Согласно нашему определению, только второй тип поведения является транснациональным…
…К транснациональным относятся мультинациональные предприятия, секретариаты международных профсоюзов, религиозные организации мирового масштаба, фонды с широкой географией действия. Однако это не означает, что их сотрудниками являются
«граждане мира» или ими управляют граждане различных государств. В действительности многие транснациональные организации преимущественно связаны с каким-либо определенным национальным обществом. Как правило, мультинациональными предприятиями управляют граждане государств, в которых они были созданы… Далее в нашей книге Дж. Боуер Белл отмечает, что транснациональные революционные движения зачастую преобразуются в националистические режимы, а Питер Д. Белл указывает [с.155] , что в международном Фонде Форда в основном работают американцы. По нашему определению, эти организации транснациональные, однако они не геоцентричны. Организация становится геоцентричной, если состав ее руководства и образец его поведения указывают на то, что она потеряла особые связи с одним или двумя государствами.
Рис. 2. Транснациональные взаимодействия и межгосударственная политика: 3 – транснациональные взаимодействия; остальные обозначения см. на рис. 1
II. Некоторые последствия влияния транснациональных отношений на межгосударственную политику
Каким образом транснациональное взаимодействие и транснациональные организации влияют на межгосударственную политику? По нашему мнению, транснациональные отношения усиливают взаимную восприимчивость обществ, что изменяет отношения между правительствами. Эту точку зрения проиллюстрируем на двух примерах – из области международной торговли и финансов и из области мировой системы массовой коммуникации.
Ричард Н. Купер убедительно обосновал следующее утверждение, справедливое для мировой экономики: поскольку влияние принятых решений в сфере бизнеса и банковской деятельности выходит за национальные рамки, небольшие изменения в политике одного государства могут иметь серьезные последствия для всей международной системы.