Влияние групп интересов на политику России в отношении Белорусии. М., 2004. 30 с

ло в Минске панику. Послание «вырезали» из трансляции российских телеканалов. О том, что напряженность сохранялась и позже, свидетельствует тот факт, что все российские компании, собиравшиеся в начале июня 2003 г. участвовать в частичной приватизации 6 белорусского нефтехимического комплекса, отозвали свои заявки. В итоге тендер отменили за отсутствием покупателей.

«Газовый размен»

После попытки белорусского президента конституционным путем придать Союзному государству другой характер Москва пересмотрела свое отношение к переводу взаимных расчетов с Минском на российский безналичный рубль 7. Летом 2003-го белорусский президент отказался выполнять достигнутые ранее договоренности по этому вопросу, объявив их неравноправными и нуждающимися в полном пересмотре.

Зашли в тупик и переговоры о приобретении «Газпромом» контрольного пакета «Белтрансгаза», шедшие с переменным успехом почти полтора года. Эта неудача была весьма чувствительной для России. Получение в собственность контрольного пакета акций трубопроводной компании могло бы стать крупным прорывом в двусторонних отношениях. Во-первых, оно позволило бы напрямую контролировать транспортировку газа. Во-вторых, его поставки конечному потребителю перешли бы по соглашению в руки «Газпрома», что открывало России доступ ко всей белорусской экономике. Она получила бы рычаг воздействия на ситуацию в Белоруссии, а Лукашенко потерял бы прежний абсолютный контроль над крупной национальной промышленностью. Придав двусторонним отношениям прагматический характер, эта сделка раз и навсегда развязала бы Москве руки в вопросе о союзном проекте.

Переговоры застопорились из-за оценки стоимости контрольного пакета: если вначале цены, назначенные сторонами, разнились втрое, то к осени — уже впятеро («Газпром» был готов заплатить миллиард долларов, а Белоруссия требовала не менее пяти). Причины, по которым белорусская сторона затягивала переговоры, очевидны. Предстояли президентские выборы в России, и по мере их приближения угроза развала Союза России и Белоруссии становилась все более опасным средством вынудить Москву пойти на политические уступки. Поэтому в интересах Путина было внести ясность в перспективы создания Союзного государства не в ходе избирательной кампании, а по возможности загодя.

Воспользовавшись провалом переговоров по «Белтрансгазу», Кремль в сентябре 2003 г. пошел на обострение ситуации и отменил льготные цены на поставки газа в Белоруссию с начала 2004 г. 8. Этот шаг был призван внести определенность хотя бы в «газовый вопрос».

Однако прессинг не принес желаемых результатов. Лукашенко был хорошо подготовлен к такому развитию событий. Он не стал возражать против введения рыночных цен 9, а объявил о введении таких же тарифов на прокачку газа, что действовали на Украине 10. Это означало подорожание транзита более чем вдвое. Размен оказался явно неравноценным и невыгодным для России. По официальным белорусским подсчетам, если бы в 2003 г. уже действовали новые цены и тарифы, то Белоруссия заплатила бы за поставленные 10,2 млрд м3 газа на 120 млн долл. больше, чем по льготным ценам. «Газпром» же, прокачавший через Белоруссию на Запад 35 млрд м3 газа, заплатил бы на 360 млн долл. больше. Таким образом, очередная «кавалерийская атака» на Минск окончилась, как и предыдущие, полным провалом 11.

«Газовая конфронтация» обнаружила неприятные для России обстоятельства. Первое: Лукашенко не только хорошо держал удар, но заранее подготовил глубоко эшелонированные позиции. Второе: в «белорусской игре» у России практически не оказалось весомых аргументов. Поэтому она решила зафиксировать заведомо невыгодный для нее статус-кво в вопросе о поставках газа, чтобы избежать бoльших потерь. «Нефтяной вопрос» Москва поднимать не стала, отложив его до лучших времен, поскольку у нее не нашлось доводов и в таких вопросах, как арест части акций «Славнефти», предпринятый Белоруссией в канун встречи президентов (сентябрь 2003 г.), и пересмотр тарифов на прокачку нефти.

Заключение

До сих пор российских субсидий хватало на то, чтобы обеспечить функционирование белорусской промышленности 12 и социальной стабильности, но было недостаточно для модернизации белорусской экономики. Более того, последнее вообще вряд ли возможно при поддержке одной России. По расчетам МВЭС Белоруссии (1991 г.), модернизация национальной экономики потребует около 100 млрд долл. — сумма для России неподъемная. Меж-

ду тем износ основных фондов половины белорусских предприятий, которые по сути дела являются банкротами, приближался к 95—100%, а у предприятий-доноров — к 85%. С полным развалом белорусской промышленности исчезнет единственно реальный, а не пропагандистский мотив тяготения Белоруссии к России.

Примечания

1Белорусская политика России вообще внутренне противоречива: единая позиция отсутствует не только у правящих элит

вцелом, но даже внутри их радикального реформаторского крыла. Например, одним из главных источников финансирования Лукашенко на последних президентских выборах было РАО «ЕЭС России». Анатолий Чубайс в этом не раз открыто признавался. Он говорил, что как демократ режим Лукашенко приветствовать не может, но как председатель энергетической кампании сотрудничеством с ним доволен.

2 Лукашенко продает оружие и технологии его производства самым разным странам, в том числе имеющим, мягко говоря,

спорную репутацию.

3 Почему, собственно, в России полагали, будто идея Союза популярна среди белорусского населения? В изначальном виде союзный проект поддерживало только сельское и пожилое население, большая часть которого к концу 1990-х уже сошла с политической арены. Остальные же слои общества никогда в пользу политической интеграции не выступали. А после того как в ноябре 1996 г. Россия сдала белорусские элиты на милость Лукашенко, ощутимая поддержка возникнуть не могла.

4 Правда, временами дело приближается к коллапсу, поскольку основные фонды промышленности не обновлялись практически с 1988 г.

5 В тот момент отступление можно было отчасти объяснить трагическим инцидентом в Москве — захватом заложников во время представления мюзикла «Норд-Ост». Повторение такого рода террористических актов грозило дестабилизировать ситуацию в стране, и трансформация Союза показалась, видимо, рискованной.

6 Максимальный размер пакета составлял 50% акций минус одна.

7 Ранее Россия не раз объявляла этот вопрос практически решенным.

8 Введение для Белорусии льготной цены на газ (на уровне внутрироссийской цены для наиболее удаленных регионов) было политическим жестом, сделанным Россией в связи с началом переговоров о покупке ею контрольного пакета «Белтрансгаза».

9 Напомню, что во взаимном товарообмене государств СНГ действует особая разновидность рыночной цены: Россия поставляет странам Содружества газ по цене около 50 долл. за 1 тыс. м3 при мировой цене в 110—120 долл.

10Через Украину газ прокачивается по цене 1,02 доллара за 1 тыс. м3 на 100 км, в то время как для Белоруссии тот же тариф составлял прежде 0,5 долл.

11«Газовая проблема» была в общих чертах урегулирована только в июне 2004 г., после саммита глав СНГ в Сочи. «Газпром»

снизил цену на газ для Белоруссии с запрошенных им 53,5 долл. за 1 тыс. м3 до 46,68 долл. В ответ Минск снизил цену за прокачку российского газа по белорусской территории с запрошенных 1,02 долл. за 1 тыс. м3 на 100 км до 0,75 долл. Поскольку «новая» цена на газ лишь незначительно отличается от прежней «льготной», получается, что в итоге сделка вылилась в одностороннее повышение Белоруссией тарифов на прокачку газа в 1,5 раза.

12 На крупном производстве занято около половины трудоспособного населения Белоруссии.

Из дискуссии

Александр Фадеев

В российских деловых кругах сегодня практически нет устойчивых групп, проявляющих интерес к Белоруссии. Вместе с тем в сфере экономики бытует ряд заблуждений, которые нужно развеять, чтобы лучше понять обсуждаемые вопросы. Особенно распространены три иллюзии.

1.Представление, будто так называемые союзные программы ведут к восстановлению структуры единого народнохозяйственного комплекса, существовавшего в СССР. Это не так. Во всех этих программах (за исключением, может быть, двух) участвуют предприятия с неблагополучной кредитной историей и множеством других хозяйственных проблем. В других проектах их скорее всего рассматривали бы как нежелательных партнеров. Не случайно многие успешные российские компании, начинавшие сотрудничать с белорусскими партнерами в союзных программах, давно из них вышли. Да и, строго говоря, собственно союзных программ не существует, а есть национальные проекты, в которых частично используются «бюджетные» деньги из союзной сметы, которая формируется за счет ограниченных финансовых средств, отчисляемых Россией и Белоруссией. Поэтому пока не удалось создать ни одного вида продукции, который можно было бы считать союзным.

Возникали и другие проблемы. Ведущей союзной программой считалась, например, программа по двигателестроению. Как выяснилось, ее успеху помешала обычная конкуренция, в частности вмешательство КамАЗа, который убедил председателя правительства Михаила Касьянова в необходимости поддержать именно его усилия — в ущерб остальным участникам программы.

2.Утверждение, будто Белоруссия представляет собой сборочный цех российской промышленности, тоже не соответствует действительности. В последнее время доля машиностроительной продукции в совокупном экспорте республики постоянно сокращается. Уже сейчас более 24% белорусского экспорта составляет не машиностроительная продукция, а минеральное сырье. Госсекретарь Союзного государства Павел Бородин любит повторять, что 80% комплектующих, используемых на белорусских предприятиях, — это российские модули, полуфабрикаты и т. д. Несколько лет назад это соответствовало действительности — правда, только на выпускающем большегрузные самосвалы БелАЗе. Что касается всех остальных предприятий, то упомянутая цифра давно устарела. Почему некоторые политики и эксперты продолжают их приводить, не совсем понятно.

3.Мнение, будто крупные российские компании и предприятия крайне заинтересованы в транзите через Белоруссию. Это тоже самообман. На самом деле мы имеем дело не с автомобильными или железнодорожными грузовыми перевозками, а с транспортировкой российских энергоресурсов по трубам. Основной транзитный коридор — газовый. Именно поэтому «Газпром» так озабочен гарантиями для своих поставок газа в Западную Европу и Калининградскую область. Ему нужна не газопроводная сеть «Белтрансгаза», а предсказуемость цен на транзит и неприкосновенность экспортных объемов газа, который он перекачивает по белорусской территории на запад Европы. «Недоговороспособность» Александра Лукашенко в этом вопросе подтолкнула Россию к поиску альтернатив.

Знаменитый нефтепровод «Дружба» устарел и обветшал настолько, что возможности прокачки по нему очень малы; к тому же он обрывается в Центральной Европе. Поэтому для транспортировки газа нашли другие, обходные резервные линии, которые уже введены в эксплуатацию. Кроме того, официально объявлено, что в ближайшее время по дну Балтики будет проложена газовая магистраль, идущая непосредственно в Германию. Правда, прокладка Северо-Западного газопровода может нанести ущерб Белоруссии, Польше и Украине, и потому не исключено, что эти страны сообща выступят против альтернативного маршрута. Разработан также проект экспорта газового конденсата в Европу. Когда эти планы будут воплощены в жизнь, все остальные проекты дублирующих газопроводов (например, через Молдову), а также игры белорусской стороны вокруг акционирования «Белтрансгаза» потеряют былой смысл. Зависимость российского бизнеса от трубопроводного коридора через Белоруссию будет сведена к минимуму.

Минск явно дает понять, что намерен поднять плату за транзит российского грузового автотранспорта и железнодорожные перевозки. Напомню, что однажды Белоруссия уже пыталась сделать нечто подобное, введя до 17 налогов, в том числе местные и экологические, на транзитные фуры. В ответ те сразу пошли в обход через страны Балтии, которые никаких налогов не взимали: там знали, что в местных придорожных ресторанах, магазинчиках, авторемонтных мастерских и АЗС осядет больше денег, чем удастся собрать с помощью налогов на транзит. Белоруссии пришлось срочно отменять большинство введенных сборов и налогов. Если Минск повысит плату за железнодорожный транзит, ему придется гарантировать стабильность перевозок и сохранность контейнеров. В про-

тивном случае российская сторона может отменить действующие льготные тарифы на перевозку белорусских грузов по железнодорожным магистралям России. К тому же и страны Евросоюза заинтересованы в стабильности белорусского железнодорожного коридора.

Важная проблема двусторонних экономических отношений — это приватизационные планы крупного отечественного бизнеса в Белоруссии. Минск пугает своих граждан тем, что-де российские олигархи готовы на корню скупить белорусскую экономику. На самом деле это всего лишь тактика информационного прикрытия ситуации с правами на управление предприятиями и передачу их в собственность, сложившейся в Белоруссии. Группы правящей элиты уже давно все поделили между собой, и администрация Лукашенко не допустит к приватизации ни российский, ни западный капитал. Получить «кусок пирога» могут только люди из ближнего круга президента, а для них интересы нашего отечественного бизнеса — проблема чисто теоретическая. Российские предприниматели, которые попытаются принять участие в белорусской приватизации, неизбежно натолкнутся на непреодолимые препятствия. Поэтому лоббирование российских экономических интересов в Белоруссии лишено всякой основы.

Хочу подчеркнуть фактор, имеющий ключевое значение для развития интеграционных процессов между Россией и Белоруссией. На его фоне все остальные — экономические, транзитные и прочие — скорее третьестепенны. В Центральной Европе появилась новая сила — государство «взлетающего орла», Республика Польша, которая становится конкурентом России в борьбе за региональное лидерство. Варшава выступает в роли проводника политики США в Центральной и Восточной Европе. С экономической и геополитической точки зрения Россия не может игнорировать это обстоятельство. Ей придется решать белорусскую проблему вместе с польской. Это касается и перспектив создания Союзного государства, которое может на практике обернуться инкорпорацией Республики Беларусь в состав Российской Федерации. По какому сценарию пойдет развитие отношений между двумя странами, выяснится в недалеком будущем. Однако сейчас, после войны в Ираке, во внешней политике Белоруссии доминирует не российский вектор. Правда, исходя из особенностей белорусской автократии, можно предположить, что республика будет сползать к самоизоляции и введению чрезвычайного положения в экономике.

Современную политику Белоруссии определяют три основных группы: узкий круг правящей государственной бюрократии, генералитет и корпус директоров промышленных предприятий. Все они личные назначенцы Лукашенко. Эти группы ориентируются не на Москву. Сам президент, глава его администрации Урал Латыпов, пре- мьер-министр Сергей Сидорский и министр иностранных дел Сергей Мартынов убеждены в необходимости жесткого отпора «имперской экономической и сырьевой экспансии» России. Все группы поддерживают президента и отстаивают собственные интересы. Однако главные стратегические вопросы Лукашенко решает сам, руководствуясь логикой диктатора: принимать во внимание только те альтернативы, которые не ограничивают его личную власть. Вместе с тем не следует преувеличивать его возможности как национального лидера. Как обычный провинциальный политик Лукашенко склонен повторять комбинации и политические интриги, однажды принесшие ему успех. Во многом благодаря этому простому подходу он смог в 1996 г. с помощью референдума продлить и расширить свои президентские полномочия. В 2004-м или в 2005-м Лукашенко снова попытается пролонгировать их — на сей раз превратив в бессрочные. Не следует ожидать от него каких-то действий, вытекающих из сложного экономического положения Белоруссии, ее зависимости от российского сырья, желательности прихода российских капиталов и российского рубля в белорусскую экономику. Лукашенко давно сделал для себя вывод, что никакие российские или западные ресурсы не помешают ему продлить свое президентство, сделать его бессрочным. И всем, кто заинтересован в интеграции с Белоруссией, следует исходить из этого факта.

Михаил Малютин

Начну с короткого замечания о Лукашенко и его политическом режиме. В 1994 г. глава РСПП Аркадий Вольский послал меня в Белоруссию понаблюдать за президентскими выборами и по возможности помочь Вячеславу Кебичу. Победил Александр Лукашенко. Не хочу обсуждать его деяния, скажу только, что для него очень много значат судьбы Слободана Милошевича и Саддама Хусейна. Белорусский президент великолепно знает, что его ждет в случае потери власти, и потому обзавелся рычагами, позволяющими не выпускать ее из рук и сопротивляться до конца. Это прежде всего мощное российское лобби. Оно эффективно парализует в Москве всякое противодействие политике Лукашенко и позволяет «белорусскому хвосту» вертеть «российской собакой».

В 2001 г., во время выборов белорусского президента, выяснились два обстоятельства, которые прежде в России не до конца понимали. Первое: к тому времени в Москве возобладала установка, что для успеха интеграционных процессов нужен более эффективный белорусский лидер, так как Лукашенко только говорит об интеграции, но ничего в этом направлении не делает. Однако к тому времени ценность интеграции для большинства белорусского

населения приобрела уже скорее демонстрационный характер (вроде развитого социализма и построения коммунизма при Брежневе). За интеграцию никто не стал бы бороться, приносить жертвы и делать какие-то особые усилия. Как показывают независимые социологические опросы *, с тех пор ситуация в этом смысле только ухудшалась.

Второе «открытие» касалось природы политического режима Лукашенко. Когда его соперник на выборах 2001 г. попытался объяснять руководителям РСПП и некоторым российским «олигархам», что исчезновение неугодных людей в Белоруссии — это не выдумки оппозиционной пропаганды, а реальность, это сочли сильным преувеличением. Впрочем, надо отдать должное представителям отечественного делового мира: два года спустя, после поездки в страну, они признали свой просчет, назвав происходящее в стране карикатурой на сталинизм. Российские предприниматели столкнулись с тем, что капитаны белорусской экономики боятся попасть в тюрьму по абсолютно беспочвенному доносу, трясутся за свою жизнь. Поэтому, выясняя причины неудач политической интеграции, следует четко понимать, с одной стороны, реальное отношение к ней белорусского общества, а с другой — роль режима Лукашенко в этом процессе.

Теперь о международном аспекте обсуждаемой темы. События 11 сентября 2001 г. спасли Лукашенко от введения американского эмбарго (понятно, что США настояли бы и на поддержке со стороны Европейского союза). Международная ситуация вокруг Белоруссии оказалась заморожена, но не думаю, чтобы надолго. Следует учитывать происходящее размежевание между «старой» Европой с Германией и Францией во главе и «новой» — американскими союзниками в Центральной, Юго-Восточной Европе и Балтии. Особенно последовательно поддерживают США непосредственные соседи Белоруссии — Польша и Латвия. Одновременно заметно ухудшаются их отношения с Германией, заинтересованной в белорусском транзите. Поэтому если в Вашингтоне захотят наказать разом и Россию, и Германию, режим Лукашенко может подвергнуться международной блокаде. В этом случае придется менять маршруты транзита. Для России (теоретически) путь в Западную Европу можно проложить через Прибалтику. Для Белоруссии же ситуация станет критической: под угрозой окажется социально-экономическая и общественная стабильность страны, что вынудит тамошние элиты следовать принципу «не до жиру, быть бы живу». Что же касается Акта о защите демократии в Белоруссии, то сам по себе, без экономического эмбарго, он большой роли для режима Лукашенко не сыграет: бoльшая часть средств, ассигнованных на поддержку белорусской оппозиции, будет разворована.

И последнее. Проблема не в том, что наши «олигархи» не могут договориться между собой и с государством относительно связей с Белоруссией. Важнее другое: в России этой проблемой занимаются от случая к случаю, и политика лишена внутреннего единства. Случись в Белоруссии какая-нибудь экстремальная ситуация, при нашем уровне внешнеполитической готовности будут упущены все шансы и провалены все возможности. Различные группы интересов начнут действовать в противоположных направлениях и не смогут договориться между собой. Пока ситуация «Тяни-толкай» в российских верхах не преодолена, разговоры об интеграции останутся пустословием — до первой крупной внешнеполитической неприятности.

К сожалению, рассчитывать на эволюционный выход из нынешнего почти тупикового положения не приходится. В российском руководстве есть политики, которые по разным причинам де-факто проводят линию Лукашенко, способствуя тем самым сохранению нынешней обстановки. Я имею в виду Павла Бородина, который в случае неблагоприятного для него стечения обстоятельств рассчитывает, наверно, укрыться в Минске. Геннадий Селезнев, потерявший пост председателя Государственной думы, по-видимому, мечтает о высокой должности в структурах Союза Белоруссии и России. Нынешняя практически тупиковая ситуация изменится лишь в двух экстремальных случаях. Первый: Лукашенко падет жертвой политической катастрофы, которая не оставит иного выхода, нежели объединение с Россией на любых условиях. В такой сценарий я плохо верю; не верит в нее, думаю, и белорусский президент. Однако чисто теоретически допустить такую ситуацию можно. Второй случай: Кремль попадает во внешнеполитическую конфронтацию такой интенсивности, что для Путина встанет вопрос политического выживания. Тогда он перестанет обращать внимание на экономические обстоятельства, ибо на первый план выйдут военно-политические соображения, которые вынудят президента сделать чрезвычайные шаги, направленные на объединение с Белоруссией.

* Напомню, что с некоторых пор занятие социологическими исследованиями стало в Белоруссии сертифицированным видом деятельности. «Гражданин с улицы», который ею займется, рискует получить точно такой же тюремный срок, как и за критические высказывания по поводу существующего строя. Это показывает, в каком направлении эволюционируют порядки в стране.

Надежда Федулова

Одно предварительное замечание. Мы говорим: главный вопрос в том, как на политическую интеграцию России и Белоруссии влияют двусторонние экономические связи. Конечно, это важно, но на формирование Союзного государства воздействуют и другие факторы, например, военно-политическое сотрудничество.

А теперь непосредственно к теме семинара. В российском деловом мире можно насчитать немало различных групп, имеющих интересы в Белоруссии. Это экспортеры и импортеры (от челноков и перевозчиков подержанных иномарок до крупнейших российских корпораций вроде «Газпрома»), которым территория республики важна с точки зрения транзита.

Мелкие и средние предприниматели, занятые главным образом в торговле, создают совместные предприятия с белорусскими партнерами и играют заметную роль в экономическом взаимодействии в российских регионах. Однако выхода на федеральный уровень, где принимаются политические решения, у них нет.

Интересы ведущих российских корпораций в Белоруссии гораздо масштабнее, чем у мелкого бизнеса. «Газпром», например, хотел бы приватизировать не только газораспределительные сети, но и подземные газохранилища, компрессорные станции и т. п. Вопрос, удастся ли ему это, остается пока открытым. Среди российских групп интересов есть и экспортеры нефти; среди них выделяется ЛУКОЙЛ, располагающий собственной сетью АЗС. Эта компания заинтересована в приватизации химических, нефтехимических, нефтеперерабатывающих производств и т. д.

Крупные компании могут влиять на белорусскую политику России как через кооперационные связи, так и через союзные программы. Последних сейчас насчитывается 38, причем среди них много проектов, связанных с деятельностью ВПК (например, сотрудничество при создании так называемого суперкомпьютера, космических аппаратов и космических технологий с участием российского предприятия им. Хруничева, совместные проекты в области микроэлектроники). У предпринимателей, работающих в этой сфере, как и у крупных экспортеров углеводородного сырья, есть прямые выходы на центры принятия политических решений в Москве. Участники союзных программ в области военно-технического сотрудничества могут оказывать сильное воздействие на позицию ведомств, курирующих ВПК в правительстве, а через них — на Министерство обороны. К примеру, они влияют на распределение единого оборонного заказа в рамках Союзного государства.

Белоруссия установила прямые связи с 70 субъектами РФ. Перспективы развития некоторых российских регионов во многом зависят от экономического взаимодействия наших стран. Наибольшими возможностями для кооперации с Белоруссией обладают Москва, Московская область, Санкт-Петербург, Ленинградская область, оба Новгорода — Нижний и Великий, Самара и Тюмень. Участники сотрудничества предпочитают лоббировать свои интересы через региональный уровень, где у них есть связи, открывающие доступ в Центр и позволяющие добиваться желаемых решений.

Впрочем, преувеличивать значение налаженных связей не следует. Предпосылки для перерастания экономического сотрудничества в политическую интеграцию действительно существуют. Однако с какого момента такое перерастание начинается, сказать трудно. Между тем это важнейший перелом в развитии, и если он не наступил, любые обсуждения Конституционного акта и других политических проблем бесплодны.

На мой взгляд, таким point of no return можно считать введение единой валюты. После этого шага политическая интеграция уже становится реальной и неизбежной перспективой. Однако белорусские официальные лица возражали против создания единого эмиссионного центра на базе Центрального банка России — под тем предлогом, что в таком случае республика лишится своего суверенитета. Минск заявлял, что никогда на такой шаг не пойдет, и настаивал на сохранении в Союзном государстве двух центров, эмитирующих одну и ту же валюту. Профессионалы в белорусском правительстве, конечно же, отлично понимали, что дело вовсе не в суверенитете. Существование белорусского эмиссионного центра позволяло бы им перекладывать на Россию расходы на раздутую социальную сферу и дотировать нерентабельные производства (а это треть или даже больше предприятий республики). На параллельное существование двух эмиссионных центров Россия, естественно, согласиться не могла, и потому введение единой валюты долго не трогалось с мертвой точки.

Затем Минск изменил свою позицию. Вместо прежнего требования он предложил создать особую систему банков, где решения об эмиссии должны будут приниматься на паритетных началах. На практике подобная схема способна завести в тупик, ибо каждая из сторон в состоянии заблокировать любое решение. Российская сторона продолжала настаивать на том, что единственный разумный выход из сложившейся ситуации заключается в создании единого эмиссионного центра на основе Центрального банка РФ. Вопрос о включении в его руководящие органы белорусских представителей был оставлен открытым. А после «газового кризиса» начала 2004 г. Белоруссия

и вовсе отказалась вводить единую валюту с 1 января 2005 г. После этого, думаю, на интеграционных проектах — во всяком случае в кратко- и среднесрочной перспективе — можно поставить крест.

Возможность политической интеграции в решающей степени зависит и от того, готова ли белорусская сторона отказаться от ведущих позиций государства в экономике и начать ее либерализацию. До недавнего времени еще казалось, что Минск склонен к постепенности в реформах. Однако открытый конфликт вокруг приватизации «Белтрансгаза», цен на поставляемое российское топливо и условий перехода к единой денежной единице показал, что Лукашенко — принципиальный противник системных преобразований хозяйственной жизни республики. Похоже, он намерен сохранить «социализм в отдельно взятой стране» и ограничить сферу рыночных отношений малым и средним бизнесом — под жестким государственным контролем. Ведь только такая социально-экономиче- ская модель может обеспечить нынешнему режиму политическое долголетие.

Алексей Кузьмин

Многие российские компании, начинавшие работать в Белоруссии, обожглись на этом. Пивоваренная компания «Балтика», металлургические корпорации Олега Дерипаски и Алексея Мордашова вкладывали там значительные средства, а их обманывали. Поэтому я скептически оцениваю перспективу глубокого проникновения российского капитала в белорусскую экономику. Если нормальная работа не гарантирована, российские олигархические группы, постепенно превращающиеся в транснациональные корпорации, охотнее идут в другие страны Восточной Европы — Литву, Латвию, Румынию и Молдову, где условия для развертывания бизнеса гораздо благоприятнее. Отечественные корпорации прекрасно чувствуют себя в Словакии и Венгрии. В Белоруссии же они теряли то, с чем пришли.

Если учесть, что Москва не располагает прямыми механизмами воздействия на политическую ситуацию в этой стране, можно не сомневаться: интеграция России и Белоруссии затянется надолго. Во всяком случае в ближайшие пять лет память о неудачных попытках приватизации не изгладится. Российский бизнес может рассчитывать на какие-то результаты только в рамках межгосударственной программы по дизелестроению, ибо в случае срыва соглашений белорусской стороной потери возместит российское государство.

Описанные выше обстоятельства приводят меня к выводу, что крупные российские предприниматели не заинтересованы всерьез белорусской экономикой. В противном случае они бы уже давно отыскали в верхнем эшелоне экономической элиты этой страны потенциального преемника Лукашенко. Всех крупных политических игроков на международной сцене, в том числе и российских предпринимателей, устраивает Белоруссия в ее нынешнем состоянии. Она, правда, не развивается, но исправно играет роль транспортного коридора, обеспечивая удовлетворительные условия транзита. Нефть при Лукашенко воруют в пределах здравого смысла. На железных дорогах соблюдается порядок. На шоссейных дорогах проезд фур с товарами не так опасен, как в других странах СНГ. А российскому бизнесу от Белоруссии больше ничего и не надо. Ни в какой глубокой интеграции он не нуждается. Если к тому же учесть, что Европейскому союзу после приема новых членов тоже окажется не до Белоруссии, есть основания думать, что нынешнее положение будет заморожено как минимум на ближайшее десятилетие — во всяком случае до того момента, пока в России или Европейском союзе не возникнет какой-либо масштабный экономический проект, реализация которого потребует коренных изменения в белорусской экономике.

Юрий Годин

С некоторыми тезисами докладов я не могу согласиться.

Во-первых, считаю, что Белоруссия — желанный партнер для отечественного бизнеса. Предприятия российского ВПК довольно успешно торгуют со многими странами мира продукцией, произведенной с использованием мощностей белорусской промышленности. Именно благодаря белорусскому ВПК Россия получает огромные прибыли от продажи вооружений. Впрочем, эти производства представляют интерес не только для отечественного бизнеса. Уверен, что если бы Белоруссия некоторое время назад объявила о своем желании вступить в Европейский союз и НАТО, у нее был бы шанс попасть туда раньше стран Балтии. Европейцы видят в Белоруссии плацдарм для экономической экспансии в постсоветское пространство, удобную площадку для размещения там своих производств, чью продукцию они намерены затем продвигать на рынки России и других стран СНГ.

Во-вторых, российские олигархические кланы уже сформировали свой интерес к приватизации белорусской государственной собственности. Они хотели бы взять под контроль основные производственные фонды, а ответ-

ственность за социальную сферу переложить на плечи белорусского правительства. Такой сценарий пыталась реализовать, в частности, группа «Базовый элемент» Олега Дерипаски. Она проявила интерес к производству дизельной аппаратуры и пыталась приватизировать сначала Ярославский завод, а затем БелАЗ, предлагая за него 50 млн долл. При этом все социальные службы предлагалось вывести с завода и передать на баланс правительства и соответствующих министерств. Такая позиция пугает Минск и население Белоруссии, но находит серьезную поддержку в российском правительстве.

Что же касается интересов Москвы, то они после распада СССР сильно эволюционировали. На начальном этапе (с декабря 1991 г. до прихода к власти в 1994 г. Александра Лукашенко) Кремль был поглощен внутренними проблемами. Для радикально-реформаторских политиков, задававших тогда тон в России, Белоруссия особого интереса не представляла. Вопреки заявлениям об укреплении дружбы от Минска на деле стремились дистанцироваться, отдавая предпочтение прозападной политике.

В 1994—1999 гг. (до отставки Бориса Ельцина) интерес к сотрудничеству с Белоруссией заметно вырос. Лукашенко стал главой государства под лозунгом единения с Россией и недвусмысленно развернул свою страну на Восток. Эта радикальная переориентация внешней политики объяснялась среди прочего резким ухудшением состояния белорусской экономики, сильно пострадавшей от разрыва кооперационных связей с Россией. Референдум 14 мая 1995 г. зафиксировал волю белорусского народа ко всестороннему сближению с ней. В ответ усилились и интеграционистские настроения в России. В 1997 г. в Москве за объединение высказалось 92% респондентов, а в Белоруссии — более 80%. Начавшееся сближение было закреплено рядом договоров: о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве, о создании сообщества двух государств и, наконец, о Союзе Белоруссии и России. Но одновременно возникли значительные трудности. Радикальные реформаторы, возражавшие против создания союзного государства, обладали сильными позициями в исполнительной власти, в то время как левые и центристские силы, поддерживавшие российско-белорусскую интеграцию, пытались оказывать давление на Ельцина и его администрацию через парламентское большинство. Ельцин лавировал и сдерживал радикальные инициативы Лукашенко.

После избрания главой российского государства Владимир Путин перехватил у Лукашенко лидерство при определении стратегии двустороннего сотрудничества. Однако ультрарадикальные предложения Москвы, фактически сводившиеся к инкорпорации Белоруссии в состав России, застали Лукашенко врасплох и серьезно подорвали доверие белорусов к единению с Россией.

О Фонде Карнеги

Фонд Карнеги за Международный Мир является неправительственной, внепартийной, некоммерческой организацией со штаб-квартирой в Вашингтоне (США). Фонд был основан в 1910 г. известным предпринимателем и общественным деятелем Эндрю Карнеги для проведения исследований в области международных отношений. Фонд не пользуется какой-либо финансовой поддержкой со стороны государства и не связан ни с одной из политических партий в США или за их пределами. В его компетенцию не входит предоставление грантов (стипендий) или иных видов финансирования. Деятельность Фонда Карнеги заключается в выполнении намеченных его специалистами программ исследований, организации дискуссий, подготовке и выпуске тематических изданий, информировании широкой общественности по различным вопросам внешней политики и международных отношений.

Сотрудниками Фонда Карнеги за Международный Мир являются эксперты, которые используют в своей практике богатый опыт в различных областях деятельности, накопленный ими за годы работы в государственных учреждениях, средствах массовой информации, университетах, международных организациях. Фонд не представляет точку зрения какого-либо правительства и не стоит на какой-либо идеологической или политической платформе, поэтому спектр взглядов его сотрудников довольно широк.

Идея создания Московского Центра Карнеги родилась в 1992 г. с целью реализации широких перспектив сотрудничества, которые открылись перед научными и общественными кругами США, России и новых независимых государств после окончания периода «холодной войны». С 1994 г. в рамках программы по России и Евразии, реализуемой одновременно в Вашингтоне и Москве, Центр Карнеги осуществляет широкую программу общест- венно-политических и социально-экономических исследований, организует открытые дискуссии, ведет издательскую деятельность.

Основу деятельности Московского Центра Карнеги составляют циклы семинаров по внутренней и внешней политики России, по проблемам нераспространения ядерных и обычных вооружений, российско-американских отношений, безопасности, гражданского общества, а также политических и экономических преобразований на постсоветском пространстве.

CARNEGIE ENDOWMENT FOR INTERNATIONAL PEACE 1779 Massachusetts Avenue, NW Washington, DC 20036, USA Tel.: (202) 483-7600

Fax: (202) 483-1840 E-mail: info@ceip.org http://www.ceip.org

МОСКОВСКИЙ ЦЕНТР КАРНЕГИ Россия, 125009, Москва, Тверская ул., 16/2 Тел.: (095) 935-8904 Факс: (095) 935-8906

E-mail: info@carnegie.ru http://www.carnegie.ru

В серии «Рабочие материалы» Московского Центра Карнеги вышли:

2004

Выпуск 1. Василий Михеев. Восточно-азиатское сообщество: китайский фактор и выводы для России. Выпуск 2. Алексей Малашенко. Бродит ли призрак «исламской угрозы»?

Выпуск 3. Ахмед Ахмедов, Евгения Бессонова, Елена Гришина, Ирина Денисова, Денис Некипелов, Иван Черкашин. Вступление в ВТО и рынок труда в России.

Выпуск 4. Ксения Юдаева. Что ждут от ВТО российские предприятия: результаты опроса.

Выпуск 5. Константин Козлов, Денис Соколов, Ксения Юдаева. Инновационная активность российских предприятий.

Выпуск 6. Василий Михеев, Владимир Якубовский, Яков Бергер, Галина Белокурова. Северо-Восточная Азия: энергетические стратегии безопасности.

Выпуск 7. Андрей Шлейфер, Дэниел Трейсман. Обычная страна.

Выпуск 8. Анатолий Ширяев. Организационно-методическая концепция реформирования военного образования.

2003

Выпуск 1. Расселл Питтмен. Вертикальная реструктуризация инфраструктурных отраслей в странах с переходной экономикой.

Выпуск 2. Сергей Гуриев, Ольга Лазарева, Андрей Рачинский, Сергей Цухло. Корпоративное управление в российской промышленности.

Выпуск 3. Ксения Юдаева, Евгения Бессонова, Константин Козлов, Надежда Иванова, Денис Соколов, Борис Белов. Секторальный и региональный анализ последствий вступления России в ВТО: оценка издержек и выгод.

Выпуск 4. Д. В. Васильев, П. Ю. Дробышев, А. В. Конов. Административная этика как средство противодействия коррупции.

Выпуск 5. Василий Михеев. Корейская проблема и возможности ее решения (план «Дорожная карта для Кореи»).

Выпуск 6. Андерс Ослунд, Эндрю Уорнер. Расширение Европейского союза: последствия для стран СНГ.