Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Науч. коммуникации. Лекция.doc
Скачиваний:
39
Добавлен:
17.04.2015
Размер:
344.06 Кб
Скачать

Конгресс за «круглым столом»

В системе научной коммуникации, как и в науке, не все очевидное правильно. Взять хотя бы личные встречи ученых — уж они-то, казалось бы, безусловно, относятся к неформальной подсистеме. Что может помешать приехавшему на конференцию специалисту установить прямые связи с коллегами и получить информацию о состоянии исследований в его области?

Но давайте займемся подсчетами. На Первом Всесоюзном совещании по спектроскопии в 1936 г. 71 участник прослушал 4 доклада. А в 1965 г. было уже 2000 участников и 225 докладов. Отыскать нужных людей в такой толпе — тут без везения не обойтись. Так что встретиться и поговорить удастся, скорее всего, только хорошо знакомым между собой ученым, членам единого «невидимого колледжа». Но они и так без труда контактируют между собой. И все чаще известные специалисты игнорируют крупнейшие форумы, обедняя тем самым их работу и лишая научную молодежь возможности установить взаимодействие с «невидимым колледжем».

В прошлые века даже мысль о встрече тысячи ученых показалась бы нелепой. Да, «большая» наука стала многолюдной, но едва ли это можно отнести к ее достоинствам. Ни один этап научной деятельности — от возникновения смутного замысла до выдвижения и обоснования всеобъемлющей теории — не требует участия тысяч человек. Это можно показать на примерах.

Начнем с отдельного ученого: почти всегда он может назвать коллег, за чьими работами следит и с которыми не откажется при случае встретиться. Сколько же их наберется? При всех индивидуальных отклонениях в среднем явно больше дюжины и заведомо меньше тысячи. Прайс считает, что типичный круг коллег отдельного ученого имеет порядок 102— как раз между 10 и 103.

Теперь поговорим о неформальных объединениях ученых. Не стоит и пытаться установить их точные границы, лучше воспользоваться косвенными оценками. Самая подходящая — это. размер стола.

Один из коллег Н. Бора вспоминает, все сотрудники и гости Института теоретической физики легко размещались за большим столом. То же можно сказать о тех, кто посещал семинар в Гарвардской медицинской школе, на котором были впервые высказаны многие кибернетические идеи. По традиции перед началом каждого заседания руководитель семинара Артуро Розенблют и участники, самым активным из которых был Норберт Винер, обедали за круглым столом. Интересно узнать, сколько человек включилось в гонку, призом в которой было открытие структуры ДНК? Оказывается, хватило бы одной руки, чтобы пересчитать их. «Действующих лиц,— пишет Дж. Уотсон,— было пятеро — Морис Уилкинс, Розалинд Фрэнклин, Лайнус Полинг, Фрэнсис Крик и я». Им подошел бы самый маленький столик...

После периода инкубации научной идеи она получает выражение в формальной публикации. Науковеды обратили внимание, что наиболее глубокие прорывы в науке почти всегда начинаются с работ очень ограниченного числа ученых, нередко одного. Но ведь неожиданно большим может оказаться число интересующихся новым направлением? Нет, и тут до массовости еще далеко. Вот относительно свежий пример с новаторскими статьями по теории информации Шеннона. «Французский социолог А. Моль утверждает, что «тема измерения информации примерно в течение двух лет, между 1948 и 1950 гг., оставалась не более чем слухом, ходившим в чрезвычайно узком кругу, не превышающем нескольких сотен людей...»

Больше всего энтузиастов вливается в новую область, когда она становится признанной и даже модной, а работы основоположников чуть ли не заучиваются наизусть. (Любимой игрой последователей американского психолога Б.Ф. Скиннера было по пересказанному отрывку из его книги «Поведение организмов» назвать номер страницы, где помещены эти слова.)

Так сколько человек нужно для расцвета того или иного раздела науки? На этот вопрос отвечает один из самых разносторонних ученых нашего времени В.В. Иванов: «Максимальные размеры творческой сообщности людей, создающих основы цивилизации, определяются в пределах 500-1000 человек на основании сопоставления данных об Афинах времени расцвета, Италии эпохи Возрождения, продуктивных объединений ученых в Европе в XIX—XX вв., совершивших существенные прорывы в будущее».

Примем это к сведению. Тогда получается, что на современных конгрессах собирается в несколько раз больше участников, чем необходимо даже для научной революции. Так велика ли вероятность, что конгресс круто повернет судьбы науки? Нет, для этого скорее годятся небольшие встречи за круглым столом.

А что происходит на конгрессах? Вот типичная картина: несколько десятков «корифеев» выступают перед 1,5—2 тыс. слушателей, подавляющее большинство которых даже не пытаются вступить с ними в аксиальную коммуникацию. Такое присутствие на конгрессе ничем, пожалуй, не отличается от чтения статей в журнале. Но ведь тогда конгресс придется отнести к подсистеме формальной коммуникации. И такое решение будет справедливым. К качественным выводам, как это часто бывает, привели количественные соображения.

И в ближайшем будущем число участников научных конгрессов едва ли существенно уменьшится. Чтобы направить массовый наплыв ученых в русло неформального общения, необходимы специальные усилия. Обычно ограничиваются распределением всех по узкотематическим секциям, но бережно сохраняют общие (так называемые пленарные) заседания. Достаточно ли этого? Или, может статься, наряду с программой заседаний не мешало бы готовить и режиссерский сценарий и предусмотреть в нем попытки сбить установку аудитории на сугубо формальную коммуникацию, спровоцировать полемику и установление аксиальных связей? Попытки такого рода встречаются, но обыкновенно они оканчиваются ничем — инерция сильнее. Значит, есть о чем думать и к чему стремиться.

Не случайно ученые в большей степени ориентируются в своей работе на тех коллег, до которых «рукой подать», а не на тех, кто находится за сотни и тысячи километров. Это установил социолог науки Г.Г. Дюментон.

Он сравнил число личных контактов опрошенных им специалистов с ближайшими и с отдаленными коллегами. Оказалось, преобладают внутренние контакты. Аналогичные данные получили американские социологи. Пока дело не дошло до реального обособления (а примеров тому в истории немало), не мешало бы развивать неформальные связи между представителями разных научных школ. Избыток формализма (в том числе во время конгрессов) не идет на пользу науке.