книги хакеры / Искусство_обмана_Социальная_инженерия_в_мошеннических_схемах

Понимаете, к чему я клоню? А теперь представьте, что это информация не о вашем приятеле, который сходил в ресторан, а о:

·генеральном директоре крупной коммунальной компании, через которого планируют провести атаку национального масштаба;

·секретарше миллиардера, владеющей информацией о банковских счетах начальника и полномочиями по передаче средств;

·вашей пятнадцатилетней дочери, которая решила выложить в Сеть свои эротические фотографии.

Ну как? Вне зависимости от того, какой сценарий вам не понравился больше, понятно, что эта информация быстро становится опасной, если попадает в открытый доступ.

Однажды меня с моей командой наняли для проведения сбора данных из открытых источников и реализации атаки на высокопоставленного сотрудника организации, связанной с обороной. Перед нами не стояла задача его подставить, но необходимо было проверить, легко ли он решится на действия, совершать которые не следует. Чтобы в дальнейшем возможно было провести просветительскую работу, мы должны были записывать любые звонки сотрудника и регистрировать ссылки, по которым он перешел.

Нам не пришлось особенно стараться, чтобы найти его страницы в социальных сетях. Его Twitter оказался настоящей золотой жилой: он не просто активно там писал, но и использовал для этого свой новенький iPhone со включенным GPS. Почему это так важно? Благодаря геолокации постов сотрудника в Twitter мы составили график его передвижений в течение дня. Буквально за несколько часов мы узнали:

·где он любит пить кофе каждое утро;

·в какой спортзал ходит перед тем, как вернуться с работы домой;

·два его любимых ресторана;

·адрес его дома;

·как он ненавидит пробки.

Мы нашли еще много полезных данных в открытых источниках, однако именно эта информация определила вектор будущих атак. Во-первых, мы создали домен, который на одну букву отличался от адреса официальной страницы его спортклуба. Затем набросали электронное письмо, где сообщили, что в клубе якобы проводится обновление пользовательских аккаунтов, в ходе которого выяснилось: его кредитка не работает. Мы предложили ему «прямо сейчас войти в систему и самостоятельно обновить информацию о карте», подталкивая тем самым к быстрым действиям.

Итак, представим, что вы собрали всю необходимую информацию из открытых источников, а затем аккуратнейшим образом ее систематизировали и задокументировали. Кажется, вы нашли все необходимое для определения вектора атаки. Пришло время перейти к подготовке легенды. Как анализировать собранные данные, чтобы найти в них главные индикаторы коммуникативного стиля объекта воздействия? Об этом поговорим в следующей главе.

(или как использовать слова собеседника против него же)

Чтобы эффективно общаться, мы должны понимать, что по-разному воспринимаем мир и руководствуемся этим восприятием в процессе общения с другими людьми.

Тони Роббинс

Во время работы над прошлым изданием этой книги я много времени посвятил обсуждению моделирования коммуникации с Крисом Никерсоном, владельцем компании Lares Consulting. Он в этом вопросе настоящий мастер и профи.

Крис помог мне погрузиться в тему и понять, как социальные инженеры воспринимают процесс коммуникации. Теперь я могу сказать, что моделирование коммуникации сводится к четырем основным аспектам:

·источнику;

·сообщению;

·каналу передачи;

·получателю.

Если хоть один из этих аспектов отсутствует, коммуникации нет. Основные модели коммуникации (например, модель Шеннона–Уивера или модель «ИСКП» Берло, где выделяются источник — сообщение — канал — приемник) отражают этот принцип.

За годы работы я понял: на практике не так уж важно, какую модель брать за основу. Знаю, знаю, сейчас кому-то из вас захочется бросить эту книгу в огонь. Но погодите, позвольте объясниться.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

В 1947 году Клод Шеннон и Уоррен Уивер разработали модель Шеннона–Уивера, которую теперь иногда называют «матерью всех моделей». Спустя почти 15 лет Дэвид Берло расширил их концепцию и создал модель «ИСКП». Позже Д.С. Барнлунд объединил и упростил эти инструменты, создав модель коммуникации, которая чаще всего

Вот

ссылка: https://www.taylorfrancis.com/books/e/9781351527538/chapters/10.4 324%2F9781315080918-5]

Если вы примените описанные в этой книге принципы, связанные с понятиями раппорта, влияния на собеседника, профайлинга и т.п., и объект воздействия получит ваше сообщение — уловка сработает. Если вы будете использовать эти принципы во взаимодействии с человеком и при этом общаться с ним в соответствии с его коммуникативными предпочтениями — все пройдет ровно так, как вам хочется.

Понимаю, заявление смелое, и я не хочу, чтобы у вас сложилось впечатление, что этот процесс прост, как дважды два — четыре.

Часто дела обстоят намного сложнее, причем мы сами себе мешаем. Например, мне нравятся честность и прямота. Я не против, когда мне сообщают о моих ошибках и просчетах: это помогает мне стать лучше. Но и с другими людьми я обычно общаюсь таким же образом — из-за этого у меня возникают трудности с теми, кому такая прямота не по вкусу.

Не так-то просто менять коммуникативный профиль по щелчку пальцев (хотя кому-то это удается легко). Главная сложность возникает, когда мы начинаем чувствовать себя комфортно и расслабленно (потому что мозг выделяет те же химические вещества, выработку которых мы хотим стимулировать у объектов воздействия) и опрометчиво погружаемся в собственную «зону комфорта».

Приведу такой пример. Вспомните, как в юношестве (или в зрелости) вы пробовали что-то новое. Например, новую еду. Своих детей мы с женой с раннего детства просили не отказываться от новых блюд сразу и пробовать их, прежде чем принимать решение. Доедать было не обязательно, но мы объясняли: ты не сможешь понять, нравится тебе еда или нет, если даже не попробуешь ее.

Как-то раз мы всей семьей поехали в Гонконг. Когда пошли в ресторан, наша дочь обнаружила в меню блюдо под названием «Белый голубь». Она спросила, можно ли ей это попробовать. Сначала я хотел сказать: «Ты уверена? Голуби — это же такие грязные птицы!» Но тут же вспомнил, что мы с женой договорились поощрять любознательность детей.

Дочь заказала-таки голубя, а потом посмотрела на меня и сказала: «Пап, а ты возьмешь что-нибудь необычное?» Что же, меня всегда интересовали морские огурцы, хотя я не был уверен, что действительно хочу их пробовать. Но название у них вполне безобидное, верно?

К чему я рассказал историю о кулинарных похождениях нашей семьи в Гонконге? Какое отношение все это имеет к моделированию коммуникации? Понимаете ли, когда я попробовал морской огурец, мне стало ужасно неприятно (честно говоря, эти твари просто отвратительны), и я тут же захотел заказать какой-нибудь очень-очень американской еды. Почему? Она казалась мне знакомой и удобной.

Умения, которые мы будем обсуждать в следующих главах, между собой никак не связаны. Однако все навыки, описанные в этой главе, взаимосвязаны, они дополняют друг друга. Давайте для начала разберемся, как понять, о чем думает человек, когда вы к нему только подходите.

На подходе

Когда я преподаю на своем пятидневном Продвинутом практическом курсе для социальных инженеров, у многих посетителей неизбежно возникают трудности на одном и том же этапе работы: они не понимают, как начинать общение с объектом воздействия.

Речь идет о тех самых первых решающих секундах, которые зададут тон всему, что случится после. Здесь я хотел бы рассказать вам одну особенно позорную историю из личной практики.

Однажды я вместе с моим другом Робином Дрейком общались после очередного занятия со слушателями курса — их было человек семьвосемь. И они попросили меня продемонстрировать: каково это — запросто завязать разговор с незнакомцем. Интерес студентов меня опьянил. Мозг плавился от дофаминового удара, который я, повидимому, получил после целого дня преподавания, а уровень адреналина в крови подскочил от ожидания предстоящего успеха. Я уже предвкушал, как круто проведу сейчас мастер-класс применения навыков социальной инженерии.

Робин вызвался найти для меня подходящий объект — и выбрал невысокого мужчину: он сидел на стуле в полуметре от меня и читал, видимо кого-то поджидая. А у меня, надо сказать, рост под два метра.

Просто представьте себе эту картину и подумайте, как мне лучше было к нему подойти. Сзади? Конечно нет: это бы его только напугало. Спереди? Тоже нет — ему пришлось бы смотреть на меня снизу вверх, вытягивая шею, и это неудобное положение вряд ли способствовало бы установлению контакта. Так что же делать? Вот как бы вы поступили на моем месте?

Ну а я, после того как Робин указал мне на мужчину, без задней мысли, громко и со своим фирменным нью-йоркским акцентом произнес: «Добрый день! Можно задать вам вопрос?»