5 курс / Психиатрия и наркология для детей и взрослых (доп.) / Школа молодого психиатра

отвечает крайне неохотно, на лице появляется гримаса напряжения, больной пытается справиться с собственным раздражением и нетерпением. Фон настроения снижен. Выражение лица напряженное, взгляд недоверчиво-снисходительный. Выявляет снижение памяти как на текущие, так и на прошлые события., «как кино, помню отрывками». Острой психопродуктивной симптоматики не выявляется. На лечение согласен.

Данные специальных методов исследования: РЭГ от 07.12.05 г. Бассейн средней мозговой артерии: пульсовой кровоток снижен. Тонус сосудов в норме. Венозный отток не нарушен. Бассейн задней мозговой артерии: пульсовой кровоток снижен. Тонус сосудов в норме. Венозный отток не нарушен.

ЭЭГ от 07.12.05 г.: умеренные нарушения биоэлектрической активности мозга.

Рентгенография черепа от 30.11.05 г.: определяется усиление борозд сосудистого рисунка. Турецкое седло не изменено. Высота и пневмотизация основной пазухи сохранена. Форма и размеры черепа обычные. Заключение: гипертензионный синдром не исключается.

Диагноз: посттравматическое стрессовое расстройство. Органическое расстройство личности в связи с травмой головного мозга. Умеренно-выраженный психоорганический синдром, эксплозивный вариант. Проведено лечение: стол №15, индивидуальная реабилитационная терапия (ИРТ), психотерапия (индивидуальная, групповая), ЛФК, общеукрепляющий курс; электросон (А=1 мА, частота=5—20 Гц) №10. Консультация специалиста по социальной работе. Tab. mezapami 0,010 10-10-0 №10, Tab. nitrazepami 0,005 0-0-5 № 10, Tab.furosemide 0,040 40-0-01,2,3/02; 7,8,9/02; 13,14,15/02; Tab. asparcami 0,175no 1 таблетке 3 раза в день приема фуросемида (св), Sol. amitriptillini 1% — 2,0; Sol. nalrii chloride 0,9 % — 200,0 внутривенно капельно №5, Tab. amitriptillini 0,025 0-0-12,5 №5, на выходных 0-25-25. В ходе лечения состояние значительно улучшилось, что проявилось прежде всего в изменении характера бесед с врачом. Стал значительно более мягким, доступным в разговоре, временами улыбчив. Сам отмечал улучшение самочувствия, исчезла раздражительность, во всяком случае объективно не проявлялась в отделении. Улучшился ночной сон, в течение последних двух недель ни разу не мучили воспоминания и сновидения.

Сибирь». С1979 по 1984 гг. состоял в первом браке, имеет сына 1980г. р. Брак распался по инициативе жены...

«жена подала на развод...». С 1990 г. состоит в повторном браке, имеет дочь 1991 г. р. Взаимоотношения с женой характеризует как хорошие, она относится к состоянию больного с пониманием. Начало заболевания связывает с производственной травмой, произошедшей 06.03.2003 г. в результате попадания верхней конечности во вращающийся вал. Из выписки истории болезни: «с 06.03.03 по 27.03.03 г. проходил стационарное лечение в травматологическом отделении с диагнозом: отрыв верхней конечности на уровне верхней трети плеча. Закрытый перелом правого плеча в средней трети со смещением. Шок II степени. 06.03.03 г. произведена операция: формирование культи левого надплечья. Остеосинтез правого плеча накладной пластиной. 11.03.03 г. - ревизия, замена накладной конструкции». В августе 2003 г. произведена повторная операция по месту жительства. Из амб. карты: «находился на стационарном лечении в 1-м травматологическом отделении с 05.08.03 г. по 19.08.03 г. с диагнозом: несросшийся перелом правого плеча с наличием металлоконструкций. 07.08.03 г. операция — удаление пластины плеча. Остеосинтез правого плеча пластиной». Во время операции больному было произведено переливание крови, в результате которого больной оказался заражен гепатитом С. Со слов больного, через 4 дня после травмы отмечался впервые возникший приступ стенокардии напряжения. В настоящий момент является инвалидом II группы, наблюдается у терапевта с диагнозом: ИБС с нарушением ритма. Пароксизм трепетания предсердий. Стенокардия напряжения, ФК2. Гипертоническая болезнь II стадии. 13.01.06 г. впервые обратился к участковому психиатру с жалобами на раздражительность, нарушение ночного сна, кошмарные сновидения, беспричинный страх, мысли о самоубийстве, постоянные головные боли сжимающего характера. Направлен на лечение в дневной стационар.

Данные объективного исследования. Соматическое состояние: среднего роста, гиперстенический тип телосложения, умеренного питания. Левая верхняя конечность отсутствует. Кожа и видимые слизистые чистые. Лимфатические узлы не увеличены, безболезненные. В легких дыхание везикулярное по всем полям, хрипов нет. Сердечные тоны ритмичные, АД—130/80мм рт. ст. Живот мягкий, безболезненный. Симптом Пастернацкого отрицательный с обеих сторон.

Неврологическое состояние: ЧМН — зрачки равные, фотореакции живые. Язык по средней линии. Мимическая мускулатура симметричная. Сухожильно-периостальные рефлексы вызываются без заметной разницы с обеих

302

сторон, живые. Патологических «знаков» нет. Нарушений чувствительности нет. В позе Ромберга неустойчив. Координационные пробы оценить трудно. Менингиальных «знаков» нет.

Психический статус: в отделение пришел в назначенный день, приглашения в кабинет врача ждал терпеливо, вошел замедленной походкой, сел на стул. Внешне опрятен, одет аккуратно, просто. В словесный контакт с врачом вступает с неохотой, воспринимая беседу как необходимый этап лечения. Сознание ясное, правильно называет свое имя, место пребывания, текущую дату, путает дни недели. Жалуется на плохой сон с длительным беспокойным засыпанием, частыми пробуждениями (до 4 раз за ночь), кошмарными сновидениями. Жалуется на частые кошмарные сновидения, в которых видит произошедшую травму, ее последствия: «постоянно снится, как руку оторвало».

(Мы можем оценить эти навязчивые сновидения с прокручивающейся травмой как аналоги флэшбеков.)

По словам больного, практически ежедневно, засыпая, в течение 3—4 ч «прокручивает» в голове произошедшую травму, тяжбу, связанную с ней, изменение условий жизни, которые она за собой повлекла.

(Это также один из элементов клиники ПТСР в виде навязчивых мыслей и навязчивых воспоминаний о случившейся травме.)

Неоднократно в ходе беседы больной обращает внимание врача на то, что в течение 4ч в ожидании медицинской помощи лежал на земле и видел перед собой на аппарате висящую оторванную собственную руку. В течение 3—4 ч, предшествующих засыпанию, возникают навязчивые мысли и воспоминания о травме. Предъявляет жалобы на головные боли давящего характера в лобной области, на фоне которых возникают редкие режущие боли. Также отмечает значительное ухудшение памяти на текущие события.'., «дойду до ванной и не помню зачем иду...», вспыльчивость, беспричинную раздражительность, сменяющуюся периодами подавленности и отсутствия желания общаться.

(Возникшие нарушения памяти являются проявлением ПТСР, именно говорящим о постепенном движении клинической картины от ПТСР к органическому расстройству личности.)

Высказывается, что после травмы стал вести замкнутый образ жизни, в течение 3 лет не общается со своими друзьями... «не хочу, расспрашивать сразу начнут...».

(Один из элементов избегающего поведения, очень свойственного ПТСР.)

Мышление последовательное, замедленное по темпу. Внимание привлекается, истощаемое. Ответы, требующие уточнения фактов, дат, вызывают у больного значительное затруднение. Выявляет снижение памяти на текущие и прошлые события.

(Вновь мы констатируем, как и в предыдущем случае, когнитивные нарушения, свойственные органическому расстройству, хотя в данном случае контузии и травмы мозга не было.)

Фон настроения снижен. Выражение лица подавленное, взгляд грустный, уставший. Речь тихая, эмоционально не модулированная, приближающаяся к монотонной. Острой психопродуктивной симптоматики не выявляется. На лечение и обследование в условиях дневного стационара согласен.

Диагноз: Посттравматическое стрессовое расстройство. Проведено следующее лечение: ЛФК, общеукрепляющий курс, ИРТ, психотерапия (индивидуальная), электросон (А=1 мА, частота 5—20 Гц) №10, консультация психолога (полное обследование). Консультация специалиста по социальной работе, ЭЭГ, Tab. mezapami 0,010 10-10-0 № 10; Tab. asafeni 0,025 25-25-0, со второго дня 50-25-0 №5; Tab. cavintoni 0,010 5-5-5 №30 с 01.02.06г.; Tab. furosemide 0,04040-0-01, 2, 3/02; 7,8,9/02; 13, 14, 15/02; Tab. asparcami 0,175 no 1 таблетке 3раза в день приема фуросемида (св). Состояние пациента незначительно улучшилось, отмечал улучшение ночного сна, «побледнение» навязчивых воспоминаний о травме.

При анализе обоих случаев обращает на себя внимание сходная клиническая картина ПТСР, несмотря на совершенно различный характер травмы и обстоятельства ее получения. В первом случае последствия контузии мозга сливаются с клинической картиной ПТСР, и в итоге мы наблюдаем преобладание органического расстройства личности с выраженными когнитивными и аффективными нарушениями. Во втором случае черепно-мозговой травмы не было, но стрессовое воздействие отрыва руки и созерцания собственной конечности в течение нескольких часов оказалось настолько сильным, что клиническая картина ПТСР мягко перетекает в такой же психоорганический синдром. Здесь вновь уместно вспомнить неопубликованную при

303

жизни работу П.Б, Ганнушкина об органическом поражении головного мозга в результате сильных и тяжелых психических нагрузок у командно-комиссарского состава первых лет Советской власти. Эти органические поражения достигали степени органического слабоумия, хотя ни контузий, ни иных заболеваний мозга в анамнезе не было.

Синдром патологического фантазирования

Каждый из нас в детстве зачитывался повестью о бароне Мюнхгаузене, где описаны впечатляющие фантазии,

настолько невероятные, что по имени героя назван психопатологический синдром. Нередко именно патологическое фантазирование, или псевдологию, психиатры именуют синдромом Мюнхгаузена. Сразу же уточним точное понимание последнего термина. Синдром Мюнхгаузена означает наличие предельно драматизированных и неправдоподобных жалоб на мнимое соматическое заболевание полости живота,

кровотечения, припадки, параличи, кожные болезни. Никакой практической пользы от демонстрации мнимой болезни не бывает. Нередко производятся оперативные вмешательства в полости живота. Синдром характерен для аномальных личностей и является нозофилией [9]. В повести о бароне Мюнхгаузене тема живота и внутренностей всплывает лишь один раз, когда барон второй раз летал на Луну и встречался там с ее жителями,

у которых живот был вместо чемодана, раскрывался и туда складывались разные вещи. Ни желудка, ни сердца,

никаких внутренностей у жителей Луны не было. Почему его именем назвали именно жалобы на мнимое заболевание внутренних органов или другие болезни, не совсем понятно, ибо большую и лучшую часть фантазий Мюнхгаузена составляют живописания вовсе не о внутренностях человека [55]. Патологические фантазии представляют собой инфантиДьные вымыслы, «грезы наяву». Эти переживания овладевают сознанием, могут сопровождаться визуализацией или даже бредом воображения. Фантазирование может быть истерическим и шизоидным. Для истерического фантазирования, по мнению

В.А. Гурьевой — автора «Клинической и судебной подростковой психиатрии», характерны экспрессивность,

конкретность, образность [22]. Переживания развиваются на фоне ясного сознания, как правило, возникают и протекают на фоне некоего психогенного травматизирования со стремлением к самоутверждению, сочувствию.

Фантазии охотно выдаются за действительность, многократно рассказываются окружающим. Содержание может носить характер сказки, приключения, детектива. Патологические фантазии могут расцениваться самим подрост-

ком как реальность, поэтому вымыслы нередко реализуются в поступки, часто во вред себе, иногда попадая в уголовно наказуемые истории. В.Я. Семке описывает бредоподобные фантазии в рамках истерических состояний, перекликающиеся с нашим случаем, но его описание тяготеет больше к психотическому состоянию с выраженным сужением сознания, частичной амнезией, полиморфной, меняющейся симптоматикой и выраженной психогенией [60]. У шизоидов фантазирование чаще возникает на фоне гебоидных нарушений, оно бывает интравертированным, аутистическим. Фантазии чаще представляют собой причудливые схемы,

математические построения в виде наукообразного творчества. При этом типе фантазирования ребенок — зритель, а не участник. Если истерическое фантазирование воспринимается самим подростком эмоционально,

экстравертировано, то шизоидное - интравертировано, скрыто. За долгую профессиональную жизнь мы дважды сталкивались с такого уровня фантазированием. Но для синдрома патологического фантазирования каждое время дает свою собственную фабулу. Перед тем как рассказать о клиническом случае, сообщим читателю об атмосфере повального умопомрачения нашего общества в середине 90-х годов прошлого века — нашествии всевозможных колдунов, прорицателей, экстрасенсов. В течение нескольких месяцев подряд в конце 1996 г. и

первой половине 1997 г. по ЦТ показывали многосерийный фильм о Полтергейсте. Вскоре он и появился. А

могло ли быть иначе? Если вокруг только говорят о ведьмах, найдется и женщина, которая на костре будет твердить, что в нее вселился дьявол и она стала ведьмой. «И это уже было под небом». К концу демонстрации многосерийного телефильма в городской газете была напечатана небольшая заметка о Полтергейсте,

появившемся в одном из пятых классов средней школы, о девочке, к которой он приходил и в класс, и домой.

Совсем скоро сама девочка в компании с мамой и бабушкой явились в психоневрологический диспансер.

304

Случай 37. Синдром патологического фантазирования или

явление общественного сознания?

Л. М., 11 лет. Из анамнеза известно, что родилась срочными родами, в раннем детстве развивалась вполне нормально. Росла живой, общительной девочкой, воспитываясь в неполной семье с бабушкой, мамой и младшей сестрой. Успеваемость всегда была не выше среднего уровня, частенько ленилась делать домашние задания.

Как все дети, любила сказки, но сама сказочным творчеством или вообще сочинительством не отличалась.

Незадолго до описываемых событий перешла учиться в новую школу. В новом классе не сразу сблизилась с одноклассниками, те долго «не принимали ее и считали чужой». В конце октября 1996 г. к классному руководителю М. обратилась мать и сообщила тревожную новость. Девочку, с ее слов, каждый вечер, после окончания второй смены от здания школы до подъезда дома провожает какой-то взрослый мужчина. Он подходит к М., заговаривает с нею, оказывает знаки внимания и регулярно провожает от школы до дома. Мать после рассказа дочери и нескольких дней встреч и проводов обратилась к участковому милиционеру, но тот сказал, что основания для уголовного преследования и установки слежки нет. Мама отказалась сама следить за дочерью, так как считала, что будет рисковать девочкой, затем сообщила, что мужчина приходил к ним домой,

звонил в дверь, когда девочки были дома одни, но те никого не пустили, хотя очень испугались.

(Итак, у девочки, преморбидно здоровой, без явных проявлений какой-либо аномалии личности, при отсутствии в семье ее проживания мужчин, прежде всего отца, появляется мифический мужчина, оказывающий ей знаки внимания. А далее состояние развивается по своей собственной логике...)

Перед Новым годом в классе начались плевки. Однажды учительница поставила одному мальчику двойку по литературе, и на следующий день она обнаружила в раздевалке свое пальто, оплеванное сверху донизу. Мама мальчика поговорила с ним, но он отказался от авторства плевков. Однажды на уроке дети кинулись к классному руководителю с криком, что все вещи оплеваны: оплеванными оказались вещи учеников в раздевалке,

дипломаты и портфели учителей. Как появлялись плевки в перечисленных местах, никто не знает, но и ученики,

и педагог видели уже, как факт, сами плевки, т.е. слюну. В начале третьей четверти одна из девочек получила по татарскому языку тройку и очень плакала. В этот же день из класса исчез журнал. Никто не видел, что его кто-то забирал, никто не мог рассказать, куда он исчез, но вскоре журнал был найден в снегу в растрепанном виде недалеко от школы посторонней женщиной. Педагог подумала, что это дело рук обиженной на оценку девочки.

Весной произошел случай, уже сильно напугавший учителей. Три девочки после уроков остались мыть пол в классе. Вернее, мыть пол остались две дежурные девочки, а М. попросилась остаться с ними, «просто так».

Куртки девочек

лежали на среднем ряду. Когда одна из девочек пошла за водой в туалет, а вторая мша пол, рядом с М.,

стоявшей возле парты с куртками, вдруг загорелась одна из них. Прибежавшие ученицы увидели горящую куртку,

затушили огонь и услышали от М., что куртка внезапно загорелась сама собой. Они сообщили впоследствии учительнице, как Ю. говорила им, что она не виновата, что куртка загорелась сама собой. Вскоре то же самое произошло с курткой второй ученицы. Вновь возле куртки оставалась одна М. Вторая из девочек услышала чирканье спички и, когда она подбежала к М., ее куртка также уже горела. М. вновь попросила не рассказывать ничего о загорании курток учительнице. У М. в объяснении случившегося события фигурировал «Он», который внезапно появляется и что-то совершает. Учительница обнаружила рядом с куртками обгорелую спичку, но дети не смогли объяснить, откуда она взялась.

(Это был единственный случай очевидного участия М. в реализации своих патологических фантазий, остальные как бы камуфлировались появлением неизвестного.)

Когда учительница попыталась сообщить матери М. о возможной причастности девочки к поджогу курток и необходимости компенсации материальных потерь семьям учениц, она наткнулась на ожесточенный отпор со стороны матери и обвинение педагога в бессердечии. Мать сказала педагогу, что все может быть, спички «Он» может положить М. в карман, но это не М. поджигала куртки. Мать была уверена, что это - не она, так как в доме уже два дня «все горело». Примерно в эти же дни в квартире М. обнаружились первые признаки появления пришельца со стороны. Сначала дома также появились плевки — это «Он» начал преследовать М. не только в классе, но и дома. Вскоре, по словам матери и бабушки, дома началось форменное безобразие. Однажды в комнате М. сами собой снялись шторы. Музыкальный центр сам собой разбился вдребезги. Двери «пытались»

305

опрокинуться с петель, когда мать и бабушка их держали, на дверь с другой стороны «кто-то» давил. Плевки ниоткуда летали по квартире. Передвигалась швейная машина, стоящая на шкафу, а с балкона падали различные вещи и затем их находили под балконом. Обнаружилась записка с надписью-обращением неизвестного лица: «М.!». Она пришла из школы, увидела красивый стол, по всему столу ровненько высыпан сахар на четыре кучки, на каждый блинчик положена конфетка. Обнаружив подарок от «пришельца», все обитатели дома обрадовались и посмеялись. Мать решила, что пришелец знает их мысли, их планы и действия.

Они задавали ему вопросы: «Скажи, как тебя зовут?» На следующий день на столе фломастером пришелец написал и ответил, что его зовут Финн. Они спрашивают его, зачем он это делает. Он пишет, что его заставляет это делать учительница. Писал, что он все может. На контурной карте написал, что он жил в доме, но его не приняли, а они — молодцы, они — его «зайки». Вокруг надписи были нарисованы сердечки. Затем он сообщил,

что прямо через их квартиру проходит какая-то расщелина. Писал с ошибками: «Вдохне; М. + Финн =Любоьв».

(Конечно, орфографические ошибки, типичные для самой М., как и описанные дальше поджоги в местах присутствия девочки, многое могут сказать об авторстве чудес, но задача врача — не следствие по поводу..., а

понимание механизма появлений именно таковых фантазий и определение их клинической картины.)

Однажды на вопрос, долго ли он собирается их мучить, Финн ответил, что у него батарейка на два года. Но он на них обиделся и перестал общаться и переписываться с ними после публикации статьи в городской газете о Полтергейсте. Однажды шнур от телевизора оказался на шее лежащей в постели М.; от шнура на шее девочки,

по словам матери, остался след. Сами собой поворачивались ручки газовой плиты, и происходила утечка газа.

При этом, когда мать девочки пыталась закрыть кран конфорки, она испытывала сопротивление, при котором кран сам собой вращался в противоположную сторону.

Как-то в апреле из спальни выбежала М. и сообщила, что горит пододеяльник на кровати в спальне, из которой она только что выбежала. Огонь затушили. В туалете загорелась кипа газет, лежавшая там долгие недели.

Загорелась программка на телевизоре, задымился диван, на котором обитатели дома все вместе сидели. Из кипы фотографий загорелась только одна фотография — чужой девочки, временно проживавшей у них в доме.

Вещи с балкона стали «вылетать». Плащ дочери сам собой оказался лежащим на улице, под балконом.

Кофточка соседской дочери вывалилась с балкона, пока она была у них в гостях. Пропали три ключа от квартиры. Исчезали учебники из дома. После того как в местной газете была опубликована эта леденящая кровь история, в школе нашу М. стали останавливать мальчишки из других классов и дразнить ее «Полтергейстовой подстилкой». Именно такое внимание ровесников и заставило всю семью обратиться к вра- чам-психиатрам не по поводу избавления от «Полтергейста», а по поводу невротической реакции девочки на насмешки одноклассников. Через день после помещения М. в стационар к ним домой пришли евангелисты, но младшая дочь не смогла открыть закрытую дверь. За дверью стояли евангелисты, а «Полтергейст», по мнению матери и бабушки, не пустил к ним посетителей, так как «Он» не любил религиозно верующих людей.

(При рассказе о всей этой удивительной истории напор мамы и бабушки, их убежденность в «реальном» наличии Полтергейста были настолько абсолютны, что они производили впечатление индуцированных бредовых больных.)

Психическое состояние: девочка в ясном сознании, внешне приветлива. Несколько кокетлива, поигрывает при беседе своими косичками, весьма эмоционально, с расширяющимися от страха глазами рассказывает обо всех приключениях неизвестного, именуя его иногда «Он», иногда «Финном». Внимание привлекается легко,

устойчивое. Внимательно следит за реакцией собеседников на рассказ. На вопрос, знает ли она, кого в художественной литературе звали Финном, отвечает, что так звали друга Тома Сойера. Сообщает, что никогда не видела «Его» самого, но множество раз сталкивалась со следами его присутствия и проделок. Уровень интеллекта и памяти вполне достаточен. Понимает переносный смысл простых метафор и поговорок.

Обнаруживает средний уровень знаний по школьным предметам. Особого предпочтения никакому предмету не высказывает. В отделении держится ровно с окружающими больными, общается со сверстниками, аккуратна,

следит за своим внешним видом. Сообщает, что только один раз в отделении появлялся «Он», и она заметила только один плевок. Ночью спала весьма глубоко и достаточно, аппетит был хорошим, с желанием выходила на прогулку. В связи с отсутствием признаков какой-либо невротической реакции, кроме минимальных доз транквилизаторов и рациональной психотерапии, иной терапии не получала.

По минованию двух недель мать забрала девочку из отделения, с пожеланиями врачей обратиться, в случае повторения поджогов, в РОВД для возбуждения уголовного дела. Мать покидала отделение с выражением

306

явного неудовольствия от спокойной реакции врачей на их приключения. Хотя ни один из врачей не пытался в лоб разубеждать девочку, но, вероятно, по вопросам психиатров, рекомендациям и действиям мать девочки понимала, что врачи не торопятся начинать военные действия по защите М. от вопросов и реакции одноклассников и «ненавистного» педагога. С тех майских дней никто из этой семьи больше в стенах психиатрического учреждения не появлялся....

Прошло 9 лет. В телефонной беседе с М., достигшей 20-летнего возраста, врач смог узнать, как сложилась дальнейшая судьба девочки. Итак, «Полтергейст» исчез в том же мае 1997 г. почти в те же дни, что М.

находилась в стационаре, и больше не появлялся. Через восемь месяцев мама М. вышла замуж. К отчиму девочка относилась хорошо, хотя и звала его дядей. Она закончила ту же самую школу, хотя мама грозилась перевести ее из

этой «плохой школы» в другую. Участвовала в художественной самодеятельности. Поступила и окончила профессиональный лицей по специальности швеи. Поработать не успела, вышла замуж в 18лет за рабочего парня. В 20 лет воспитывает дочь, находится в декретном отпуске. С мужем отношения хорошие, как во всякой семье, бывают небольшие ссоры. Мама и бабушка живы и здоровы. Все трое по-прежнему убеждены в реальности вмешательства в их жизнь «Полтергейста» девять лет назад. М. считает, что ее тогда облили грязью, в чем преуспели ее классный преподаватель и врачи-психиатры. Разговаривает с врачом напряженным,

недовольным голосом. На вопрос, обращались ли они, по совету врачей, в милицию для возбуждения уголовного дела по факту поджога одеяла с целью нахождения «Полтергейста», с иронией ответила, что в милиции их встретили «как идиотов». Считает до сих пор, что педагог настраивала детей против нее, осуждала ее и считала виноватой в той ситуации. Считает, что педагог должен был поступать иначе — приблизить к себе, внимательно выслушать, вникнуть и помочь.

Подведем итоги. Как мы уже выяснили, состояние начинает развиваться с появления некоего мужчины,

провожавшего нашу героиню из школы домой в трудный момент ее жизни. Начинается ранний пубертат, ее семья — показательный матриархат, а так хочется мужского присутствия. Сказано — сделано. Пусть не в жизни,

пусть в собственной фантазии, но «Он» явился («И в мыслях молвила: вот он»). Далее фантазии развиваются,

становятся более разветвленными. Появляется сказочность, в фантазиях отражается один из бытующих в данный момент в обществе феноменов общественного сознания (домовые, полтергейсты, пришельцы и прочие фантастические персонажи) — Полтергейст, носящий имя Финн. Далее действие приобретает детективный характер и, как пишет В.А. Гурьева, сам фантазер становится участником и исполнителем собственных визуали-

зированных фантастических представлений, совершая при этом криминальные действия. На высоте фантазирования, как отражение именно патологического их характера, происходит своеобразное сужение сознания, когда исчезает критика и продукты фантазии отделяются от сознания фантаста. Косвенно об этом говорит и отношение пациентки к своим фантазиям девять лет спустя. Будучи взрослой женщиной, М. не демонстрирует даже элементов критики. Фантазирование носило характер несомненно истерического. Ее переживания были образные, чувственные, демонстративные, отражали нереализованные желания, вымыш-

ленные ею герои обращались именно к ней, письменные сообщения носили личный характер. Девочка не только охотно рассказывала о своих переживаниях, но вовлекала в их орбиту ближайшее окружение, индуцировала мать, бабушку и сестру, что явно характеризует переживания как предельно экстравертированные,

направленные от себя, наружу, на иных людей. Отличие данных фантазий от феноменов общественного сознания заключается в предельно индивидуализированном характере переживаний, в которых автор и герой становятся прямыми участниками событий, а не сторонними наблюдателями, читателями или просто верующими людьми. К сожалению, мы вынуждены ограничиться лишь синдромальной оценкой состояния, так как для полноценного изучения структуры личности М. у нас не случилось счастья встретиться с ней лично, спустя много лет. Можно лишь предположить, что акцентуация по демонстративному типу имела место быть, что и облегчило появление патологического фантазирования.

307