1 курс / История медицины / Трепанации_в_древнем_мире_и_культ_головы_Медникова_М_

Рис. 28. Хирург вручную вращает трепан

О санитарно-гигиенических условиях свидетельствует изображение кошки, пой­ мавшей крысу. Гравюра XVI в.

В ХУ-ХУ11 вв. трепанирование становится чрезвычайно по­ пулярным сюжетом в изобразительном искусстве.

Самую известную картину, изображающую трепанирование, безусловно, создал Иероним Босх (примерно 1475-1480, Мад­ рид, музей Прадо). Искусствоведы не дают однозначной трак­ товки изображенного Босхом. К примеру, по мнению амери­ канца В. Гибсона, совершенно отчетливо видна аллегорическая природа картины. Посреди летнего ландшафта хирург удаляет нечто из головы привязанного к стулу человека; за происходя­ щим наблюдают монах и сиделка. В. Гибсон считает, что карти­ на не целиком могла быть написана Босхом —фигуры слиш­ ком статичны и невыразительны. Кисти Босха, вне сомнения, принадлежит ландшафт и, возможно, надпись, обрамляющая

101

изображение: «Мастер, вырежь камень, мое имя Аубберт Дас». Как полагает В. Гибсон, операция по извлечению камня глупос­ ти была шарлатанством и в действительности никогда не про­ изводилась. Американского искусствоведа удивляет присутствие при подобной «неблаговидной» процедуре монаха и сиделки, бросающее тень на репутацию столь респектабельных персона­ жей. Следует заметить, что, вопреки надписи, хирург извлека­ ет из головы Аубберта не камень, а цветок. Другой такой же цветок лежит на столе справа. Цветы идентифицированы В. Гиб­ соном как тюльпаны, обозначавшие у голландцев глупость и безумие.

Совершенно другую интерпретацию картины дает немецкая исследовательница Розмари Шудер. Некто приходит к доктору и просит: «Господин, удали мне коренной зуб». И мастер меди­ цины начинает свою операцию, вскрывая череп. «Меез1:ег зпу! сйе Кеуе газ, тупе паше 15 ЬиЬЬег!, баз». Кеуе обозначало на голлан­ дском также коренной зуб. Р. Шудер определяет цветы на кар­ тине Босха как водяные лилии ЫутрНеа а1Ъа. Еще Гален писал об успокоительном действии этого растения.

Чешский искусствовед Ханна Волавкова предложила рассмат­ ривать картину Босха в контексте с другими произведениями, образующими так называемый квадриптихон. Две его части

«Вег Ыпкепйе РИ§ег» («Хромой пилигрим») и «Вег Саик1ег» («Шут, Обманщик») хранятся в других собраниях, четвертая утрачена. По мнению Волавковой, квадриптихон создавался с целью отве­ тить на вопрос «Что такое человек?». На фрагменте квадриптихона «ЗШпорегаНоп» лекарь изображен в необычном головном уборе, что позволяет идентифицировать удаление камня из го­ ловы пациента как алхимическую процедуру. Волавкова полага­ ет, что речь идет о философском камне. Алхимики, пытавшиеся его добыть, работали со ртутью. В свою очередь, ртуть олицетво­ ряет планету Меркурий, а согласно средневековым представле­ ниям, символом Меркурия был шут. Таким образом, возможно, произведение Босха представляет собой аллегорию планеты Мер-

102

курий —воздуха и сангвинического темперамента. Другие части квадриптихона можно интерпретировать сходным образом: тог­ да «Саик1ег» представляет Луну, воду и флегматический темпе­ рамент; «Бег ЫпкепДе Рй^ег» символизирует Сатурн, землю и ме­ ланхолию; утраченная часть —Солнце, огонь и холерический тем­ перамент.

По мнению российских искусствоведов, удаление «камня глу­ пости» из головы деревенского простака представляет собой не просто примитивную знахарскую операцию, а попытку магикомистического преобразования человеческой природы. Картину можно воспринимать как насмешку, но можно и разглядеть в ней неортодоксальный, алхимический смысл.

Про фландрца Адриана Браувера (1605-1638) пишут, что он любил изображать сцены «жестокого домашнего врачевания». На его картине из коллекции Государственного Эрмитажа изоб­ ражена сцена очередного извлечения «камня глупости». Как и у Босха, операция происходит под открытым небом. Помимо боль­ ного и хирурга, весьма увлеченного операцией, активное участие в действии принимают нищие, крестьяне, дети, причем зрители явно получают большое удовольствие от происходящего. Несом­ ненно, болезненная операция вызывает у присутствующих не жалость, а смех и веселье. Почему же столь неадекватна, по со­ временным представлениям, реакция собравшихся поглазеть на трепанацию? Или сюжетная ситуация, запечатленная на картине Браувера, иллюстрирует мысль Иммануила Канта «во всем, что должно возбуждать громкий смех, должно быть нечто против­ ное разуму»?

Любопытно, что в некоторых древних культурных системах глупцов (дураков, шутов) связывали с мрачными символически­ ми образами. Они были «инверсиями» королей и правителей, ими заменяли последних во время ритуалов жертвоприношения. Вспомним и об отношении к юродивым как «божьим людям» в отечественной культурной традиции, об их особой связи с царя­ ми (характерный литературный пример — «Борис Годунов»

104

притворяющийся дураком. Общая черта православного юроди­ вого и шута римско-католической Европы —отчуждение от об­ щества. Как писал известный российский ученый А.М. Панчен­ ко, «юродивый становился в позу отверженного; шут был непри­ касаем. По городскому праву шут приравнивался к палачу, и ему запрещалось селиться среди добропорядочных горожан».

Анализируя сквозь призму исторической поэтики функции плута, шута и дурака в средневековом европейском романе, ве­ ликий русский филолог М.М. Бахтин подчеркивал, что шут и дурак выступают как метаморфоза царя и бога, находящихся в преисподней, в смерти. Аналогичный момент превращения бога и царя в раба, преступника и шута Бахтин находил в римских сатурналиях и в христианских страстях Бога. «Фигуры эти, ко­ нечно, далеко не новые, их знала и античность, и Древний Вос­ ток. Если опускать в эти образы исторический лот, то он ни в одном из них не достанет дна: так глубоко это дно. Культовое значение соответствующих античных масок лежит сравнитель­ но близко, в полном свете исторического дня, дальше они ухо­ дят в глубины доклассового фольклора. <...> Им присуща свое­ образная особенность и право —быть чужими в этом мире». По Бахтину, маски шута и дурака, имея глубокие народные корни, давали привилегии непричастности жизни самого шута и непри­ косновенности шутовского слова. Все это указывает на сохране­ ние древней сакральной традиции. В данном контексте «трепа­ нирование дурака» — символ двойной метаморфозы наделен­ ного священной силой существа (первая метаморфоза: царь и бог в преисподней = шут; вторая метаморфоза: шут, дурак под­ вергаются магико-мистическому преобразованию = трепаниро­ вание).

Таким образом, само по себе широкое распространение «трепанационных» сюжетов в европейской графике и живописи не обязательно отражает распространенность этой процедуры сре­ ди простолюдинов. Подобного рода утверждения могут быть подкреплены только палеоантропологическими исследованиями

107

жанам. Некоторых пациентов похоронили при монастыре, внут­ ри и вокруг кладбища. В пределах некрополя были погребены мужчина, страдавший крайне тяжелым ревматоидным артри­ том, и женщина, скончавшаяся во время родов из-за поперечно­ го положения плода. За оградой кладбища похоронен подросток, болевший редким недугом —мультифокальной эозинофилической гранулемой, скорее всего, приведшей его перед смертью к коматозному состоянию. Ребенок был трепанирован в области теменной кости справа прорезанием. Заживление не прослежи­ вается.

Археологические раскопки 1993-1994 гг. в городке Гандия, в Валенсии, позволили исследователям сделать вывод о высоком уровне медицины мооров —мусульманского меньшинства, жив­ шего в этих местах еще в ХУ-ХУ1 вв. Ученые нашли фрагмент черепа взрослого человека, трепанированного в надглазничной области. По данным Франсиско Пухальта, на рентгенограмме черепа симптомы воспалительного процесса не прослеживают­ ся. В 8 мм над правой глазницей трепаном было высверлено от­ верстие около 5 мм диаметром. Показания к операции остались невыясненными.

Новый Свет

Случаи трепанирования на двух американских континентах рас­ пространены неравномерно и сконцентрированы вокруг трех главнейших центров, где производились операции: на севере (Бри­ танская Колумбия, Канада, восемь черепов), в Мезоамерике (до­ лина Оаксака в Мексике, 17 черепов) и в Южной Америке (свы­ ше 600 черепов).

Северная Америка

К настоящему моменту на территории североамериканского конти­ нента найдено 38 древних трепанированных черепов (20 —в Мекси­

109

ке, 10 —в Канаде, восемь —в США). Трепанированные индейцы Мексики жили в среднем до 40 лет, на пять лет дольше индейцев США и Канады. Среди них было больше женщин (11 к 9), а в США и Канаде чаще трепанировали мужчин (8 к 5). Травмы, возможно послужившие поводом для операции, были встречены только у семи человек, причины других краниотомий остаются неизвестными.

Основатель американской антропологии Алеш Грдличка (1869-1943) первым обнаружил два трепанированных черепа во время своей экспедиции в Мексику, в Чихуахуа.

По сообщениям современных исследователей Джеймса Сто­ уна и Хавьера Урцида, на территории Канады и США операции производились кремневыми и обсидиановыми орудиями в ком­ бинированной технике скобления и прорезания. Благополучное заживление наблюдалось у 80-85 % оперированных.

В фольклоре североамериканских индейцев нет прямых упо­ минаний о прижизненных вскрытиях черепа. Но ритуальная жизнь аборигенов была очень сложна. Индейцы Квакиутль, на­ селявшие долину реки Ванкувер в Британской Колумбии, где палеоантропологи обнаружили следы трепанационной активно­ сти, были умелыми резчиками по дереву, из которого изготавли­ вали лодки, тотемные изображения, священные маски и многие другие замечательные произведения искусства.

Знахари Квакиутль практиковали частичное удаление кожи (скальпирование) с затылка, венечной и височной области для лечения головной боли. Эти манипуляции берут начало в широ­ ко распространенных среди племен северо-западного побережья Тихого океана представлениях о том, что душа человека заклю­ чена в голове. Врагов заколдовывали, помещая амулеты и фети­ ши внутрь черепов покойных, а высушенные и обработанные кости использовали как ножи при ампутациях пальцев. Долгое время миссионеры, приобщавшие прибрежных индейцев к хри­ стианству, писали об обычае аборигенов проделывать отверстие в голове для изгнания дьявольского духа.

110