книги / Собачий бог

—Темно там, — сказала Аленка. — Надо днем искать.

—Днем увидит кто — прогонит.

—Это точно, — согласилась Аленка.

Андрей поглядел вдоль переулка, освещенного редки­ ми фонарями.

— Не так уж там и темно. Это здесь, на переулке, фо­ нари поломаны. А там же железная дорога, поезда ходят. И переезд. На переезде всегда светло.

Аленка подумала.

—Баба хватится... Искать начнет.

—Да мы ж быстро!

Аленка поднялась, сунула руки в карманы, подума­ ла еще.

—Ну ладно. Пойдем. А увидит кто — мы мусор выво­ зили, правда? А потом покататься решили.

—Где покататься? — удивился Андрей. — На переез­ де? Там же машины!

—Ну. Машины. Взрослые же всегда думают, будто дети нарочно там, где машины, играют. Отругают нас —

ивсе. А зачем мы туда на самом деле приходили, никто

ине подумает.

Андрей в восхищении посмотрел на Аленку. И, волоча

рядом с ней санки, искоса все поглядывал на нее.

Нар-Юган

Тарзана совсем замело снегом. Он спал последним со­ бачьим сном, когда Белая подошла к нему, внимательно обнюхала, обойдя со всех сторон, и присела.

Волки, как по команде, тоже сели.

Волчица подняла морду к темному небу, на котором из-за метели не было видно ни звезд, ни луны, и про­ тяжно завыла.

Это был не обычный тоскливый вой голодных ВОЛКОВ. Это была песня. И волки прекрасно понимали ее.

Она пела о том, что дело сделано; пес, который должен был исчезнуть, — исчез. Его пришлось лишь догнать и ок­ ружить. Его не пришлось рвать на части; все, что нужно, сделало время, Волчье время. Пес не дошел до своей неве­ домой цели. Он никому не смог причинить беспокойства.

Она, Большая Белая, Мать всех волков, вскормившая Ромула и Рема и присутствовавшая при начале мира, те­ перь станет свидетельницей его конца.

Конец близок, и он стал еще ближе с исчезновением этого жалкого, смертельно уставшего пса.

Волчица допела свою песню. Волки, снова улегшиеся было в снег, вскочили.

Пора идти. Пора покинуть эти гиблые, промерзающие до самого нутра земли болота. Пора бежать на север, за водораздел. Там — дичь, там — лес, там стада оленей.

Белая повернулась к занесенному снегом холмику бо­ ком, подняла заднюю ногу и помочилась, окропив ледя­ ную могилу неизвестного глупого пса, который надеял­ ся спасти свой глупый собачий мир.

Белая отошла, и следом за ней то же самое сделали ос­ тальные восемь волков.

Потом они повернули к северу и затрусили цепочкой по необъятному миру, в узкой щели между двумя без­ днами — щели, в которой только и возможна жизнь. Очень краткая жизнь, так похожая на сон.

Полигон бытовых отходов

Переполох начался внезапно. На полигоне появилось множество людей. Первыми от машин, оставленных на дороге, гуськом шли женщины из клуба «Верный друг».

Женщины тащили набитые собачьей едой клеенчатые сумки и рюкзаки.

Следом за ними бежала толпа операторов с камерами

ижурналистов с микрофонами. А еще следом нетороп­ ливо шагали важные компетентные лица в одинаковых пыжиковых шапках, черных долгополых пальто, кашне

ис белыми треугольничками рубашек.

Собаки разом проснулись, поднялся шум и гам. Ры­ жая вскочила и тоже хотела кинуться куда-то сломя го­ лову, но Бракин осторожно куснул ее за загривок. Ры­ жая огрызнулась, но притихла и снова легка под бочок Бракина. Только поднимала уши и вертела головой, да еще перебирала лапами от жгучего собачьего любопыт­ ства и нетерпения.

Все последующее казалось Бракину таким бестолко­ вым, неумным, глупым, что он просто закрыл глаза и лежал, уткнув нос в лапы. Рыжая, хоть и повизгивала вопрошающе, тоже смирно лежала рядом.

Собак выводили, сортировали, гладили их и щупали, один нахальный мужчина лез к ним со шприцом.

Собаки несмело брехали и жались друг к другу.

Были здесь и дурно пахнувшие старухи, и экзальтиро­ ванные дамы, порывавшиеся целовать собак в носы, и солидные малоразговорчивые дяди-бизнесмены, и кап­ ризные дамы, одетые не по сезону. И; конечно же, дети. Разные. Но в чем-то главном все равно одинаковые.

А между ними сновали озабоченные юноши и девушки, совали микрофоны и спрашивали какую-то дичь. Самым осмысленным вопросом, на вкус Бракина, был такой:

— А вы пробовали кормить собаку корейской кухней? Бракин даже приоткрыл один глаз, чтобы посмотреть на остроумца, задавшего кому-то этот, по меньшей мере,

оригинальный вопрос.

Потом он задремал. Ему приснилась Верка, староста группы. Она влезла на парту в своей набедренной по­ вязке, которую называла юбкой, и, дрыгая толстыми бедрами, вопила: «Кто от клещей не застраховался, на стипендию может не рассчитывать!!»

Хоть это был и сон, но все же очень похожий на правду. Бракин совсем было уснул, когда знакомый голос раз­

дался у входа в собачник.

— Эй, циркач! Ты здесь, что ли?

Бракин поднял морду. В проеме маячила незнакомая фигура, но по запаху Бракин сразу узнал собачника Колю.

Бракин подумал, открыл оба глаза, зевнул и кратко тявкнул.

Рыжая встрепенулась, во все глаза глядя на Колю.

—А я уж думал^тебя «верные друзья» увели! — радост­ но сказал Коля.

«Нет, — ответил Бракин. — Меня решили в полуклинику сдать. Для опытов».

—А ко мне жить пойдешь? — спросил Коля, присажи­ ваясь на корточки.

Бракин поморщился: вокруг было разлито столько соба­ чьих нечистот, что ему стало неудобно за своих сородичей.

Бракин поглядел на перемазанные Колины брючины

итявкнул. Он хотел сказать: «Пойду, — но только вместе вот с этой, рыженькой».

Коля подумал.

—Ай, ладно, — сказал он, поднимаясь. — Айдате оба. Как-нибудь отругаюсь. В гараже будете жить, что ли. По очереди.

Бракин покосился на Рыжую. Та уже сидела, переби­ рая от нетерпения лапками, преданно глядела на Колю.

«Сучка, блин. Одно слово», — подумал Бракин. И не­ хотя поднялся с нагретого места.

За воротами уже было потише: корреспонденты разъе­ хались готовить «специальные» эксклюзивы, любители животных тоже постепенно рассосались.

На полигон медленно надвигались ранние зимние су­ мерки.

— За мной! — скомандовал Коля и двинулся к дороге. Бракин плелся за ним и думал: «У него, поди, «Запо­ рожец». Или, в лучшем случае, «Ока». Хорошо, если не

«инвалидка»...

Но он ошибся — и ошибся крупно: на дороге, явно под­ жидая Колю, красовалась «японка» кремового цвета.

Бракин чуть не сел от удивления. Поглядел на Колю с уважением. «Видно, на бродячих собаках тоже можно деньги делать», — кратко резюмировал он для себя.

Коля открыл заднюю дверь.

— Давайте, лезьте.

Но тут Бракин решил проявить твердость. Чтобы он — все пузо в дерьме! — полез в этот храм из кремовой кожи? Не-ет, хоть он уже и не совсем человек, но чело­ веческое достоинство пока еще при нем.

Рыжая непонимающе вертелась возле него, не реша­ ясь прыгнуть первой в распахнутую дверцу.

Коля потоптался. Потом сообразил:

— А! Ты ведь интеллигент! Ну, извини, — не учел.

Он достал из багажника старый коврик, развернул и постелил в салоне.

— Устроит? — спросил лаконично.

Бракин деликатно тявкнул, толкнул сначала Рыжую, потом влез внутрь сам.

Коля оглядел их, присвистнул.

— Не, ты все же циркач, как я погляжу! Только из ка­ кого цирка — не ясно. К нам цирк в последний раз осе­ нью приезжал.

Бракин сдержанно тявкнул. Цирка он не любил. Тем более собачьего.

После шикарной машины он был готов ко всему: к дву­ хэтажному краснокирпичному особняку, чугунной ажур­ ной ограде, охраннику у входа... Но Коля, покуролесив по горбатым улочкам неподалеку от грязной речушки Ушайки, остановился перед обычной «деревяшкой» с ме­ таллическим сараем-гаражом и черемухой под окном.

Бракин в недоумении огляделся. Ему еще не прихо­ дилось бывать в этом районе. Типично деревенская улица, хотя и асфальтированная, штабеля горбылей у ворот, деревянные заборы, вороньи гнезда в кронах старых тополей.

Коля открыл дверцу, выпуская собак. Двинулся к га­ ражу, но был остановлен воплем:

— Ты опять??

В калитке стояла осанистая женщина с газетой в руке. Из-за ее спины, со двора, донесся радостный разного­ лосый лай.

Коля промолчал, боком подошел к гаражу, стал откры­ вать висячий замок.

—Чем ты их кормить будешь, ирод? — повысила го­ лос женщина.

—Да ничего... — промямлил Коля. — Прокормимся как-нибудь.

Он показал на Бракина и сказал льстивым голосом:

—Ты только посмотри, какой кобель. Экстерьер-то, а? Да за него можно кучу денег огрести!

Женщина мрачно посмотрела на Бракина. Бракин ей, видно, глянулся. Но потом она заметила Рыжую, кото­ рая пряталась за Бракиным и завопила уже в полный голос:

—А эту на что?!

— Ну... — смутился Коля. — Это вроде подруга его. Шерсть хорошая. Пояс лечебный на поясницу свя...

Он не договорил, женщина бросилась к нему, сжимая

вруке свернутую газету, как дубинку:

—Пояс? Пояс? Да сколько их вязать-то можно? А шапку, ирод, не хочешь, а? Рыжую!!

Она успела огреть Колю газетой по шее, пока тот ны­ рял в гараж.

В гараж она не пошла. Остановилась, сделавшись за­ думчивой, и сказала:

—И где ж они жить будут?

—Да здесь и будут, — отозвался Коля из темноты.

—Здесь? — обреченным голосом сказала женщина.

—Ну, а где ж им еще... Больше негде.

—Ирод, — подытожила женщина, пошла во двор и с треском захлопнула калитку.

Коля выглянул. Посмотрел на Бракина.

—Ты ее не бойся. Бывает. Вы ж у меня не первые.

АЛюдка добрая. Вообще-то. И задумчиво почесал шею.

** *

Остаток дня Бракин и Рыжая провели в гараже, все на том же драном коврике. Издалека доносилась ругань: видимо, Коле пришлось совсем худо.

Было холодно, голодно, нещадно кусали блохи, и Бра­ кин неумело, но ожесточенно чесался и покусывал бока и хвост. Рыжей блохи были привычны. Она дремала и изредка потявкивала во сне.

От инструментов и запчастей на полках, от канистр и бочек воняло невыносимо. От этих запахов тоже хоте­ лось чесаться, и Бракин с тоской вспомнил свою уют­ ную теплую мансарду в Китайском переулке.

Спустилась ночь.

Внезапно за дверью послышались шаги, скрежет зам­ ка. В гараже вспыхнула тусклая грязная лампочка. Коля подошел к собакам, поставил две алюминиевые чашки с чем-то съедобным. Рыжая мгновенно ожила, рванулась к еде, с жадностью в минуту выхлебала все. Посмотрела на Бракина, который лежал, отвернувшись от чашки. Осторожно потянулась ко второй чашке, прижала уши — и накинулась.

Бракин вяло стукнул хвостом: жри, мол, давай, не бойся. Коля все это время сидел на корточках, вздыхал, со­

средоточенно о чем-то думал.

Рыжая вылизала и вторую чашку. Пыхтя, круглая, как мячик, ткнулась в руки Коли. Потянулась, вильнула хво­ стом. Глаза у нее были узкие, замаслившиеся.

Коля погладил ее по голове.

—Вот что, ребята... — сказал он уныло. — Придется вам, понимаешь, уйти.

Рыжая ничего не поняла. Бухнулась на спину, выста­ вив круглое, почти безволосое брюхо, вытянула лапы — просила почесать.

Бракин поднял ухо, взглянул на Колю.

«Мы понимаем», — сказал он, и Коля догадался.

—Отвезу-ка я вас обратно на Черемошки. Там вам все же привычней будет.

Он взял коврик, постелил под задним сиденьем. Ры­ жая взвизгнула, видимо, предвкушая очередное развле­ чение, с готовностью сиганула внутрь. Бракин молча по­ лез следом.

Коля сел за руль, выехал из гаража. Запер ворота, снова сел в кабину.

Ехали молча, долго, петляли по бесконечным кривым закоулкам, о существовании которых Бракин и не подо­

зревал. Свет фар выхватывал из тьмы заборы, заводские цеха, деревянные домишки, черные тополя, переметен­ ные поземкой трамвайные рельсы.

Наконец машина остановилась. Коля вышел, открыл заднюю дверцу.

Бракин выглянул: машина стояла перед той самой пя­ тиэтажкой, возле которой находились помойка и люк теплотрассы. Молча прыгнул из машины в снег. Рыжая удивленно тявкнула: она пригрелась и прикорнула в ма­ шине и не понимала, зачем надо вылезать в холод и тьму.

Бракин обернулся на нее, негромко, но внятно рык­ нул.

Рыжая поерзала, вздохнула и колобком выкатилась следом.

Хлопнули дверцы, заурчал мотор. Машина мазнула бе­ лым светом по помойке, кирпичной стене склада, и про­ пала за углом.

Стало темно и тихо.

Рыжая забеспокоилась, несколько раз тявкнула. По­ бегала вокруг, обнюхала люк теплотрассы, крыльцо, ко­ торое вело к железной двери почтового отделения, вер­ нулась. Села напротив Бракина и наклонила голову. Как бы спрашивала: ну, в смысле, и что дальше?

Бракин взглянул в сторону переулка, помеченного ре­ денькой цепочкой фонарей. И неторопливо затрусил мимо помойки* склада, магазинов, через площадь, где разворачивались автобусы, — прямо в полутемный гор­ батый переулок.

Рыжая в недоумении тявкала, то отставала, то припус­ калась следом. Наконец смирилась и покорно побежала за Бракиным.

Пройдя по одному переулку, Бракин свернул в другой, потом в третий.

Остановился перед аккуратным домиком с мансардой. Вдомике горел свет. Бракин сел и негромко тявкнул: здесь!

Рыжая села рядом и тоже уставилась вверх, на темный балкончик под крышей: на этом балкончике Бракин, бывало, в летние ночи любил сидеть, глядя в небо.

** *

Вдвух кварталах от того места, где сидели Бракин и Ры­ жая, по переулку двое ребятишек тащили санки с коры­ том, полным снега: снег был навален с верхом, горбом.

Навстречу им выехал из ворот Рупь-Пятнадцать с алю­ миниевой бочкой: отправился к колонке за водой. Ему было скучно, и при виде ребятишек он остановился. Спросил:

—Чего везете?

—А тебе-то что? — огрызнулся Андрей. Санки были тяжелые, он сопел и упирался изо всех сил.

Рупь-Пятнадцать помолчал.

—Снег мы везем! — сказал Андрей, и тоже остановил­ ся. Сам-то он тащил бы и еще, но жалел Аленку: часто останавливался передохнуть.

—Снег? — переспросил Рупь-Пятнадцать. — А чего его возить туда-сюда? Снегу везде много.

—Не твое дело! — снова огрызнулся Андрей.

Рупь-Пятнадцать пожал плечами.

—Конечно, не мое. А интересно все-таки.

—Мы играем, — объяснила Аленка. — Игра у нас та­ кая, понимаешь?

—Понимаю, чего ж не понять.

—А чего везем — тайна!

—Тайна — это хорошо, — сказал Рупь-Пятнадцать, вздохнул и потащил санки с бочкой к колонке. — Тайны я уважаю. Они у всех есть. Только у меня у одного тайны нет.