книги / Панорама философствования Запада Античность

Первый исходит из того, что у различных существ различны наслаждение и боль, различны польза и вред от разных вещей. <…>

Второй исходит из человеческой природы и личных особенностей. <…> Поэтому следует воздержаться от суждений.

Третий исходит из различия в наших чувствующих отверстиях. <…>

Четвертый исходит из предрасположений и общих перемен, каковы здоровье, болезнь, сон, бодрствование, радость, печали, молодость, старость, отвага, страх, недостаток, избыток, вражда, любовь, жар, озноб, не говоря уже о легком дыхании и трудном дыхании. <…>

Пятый исходит из воспитания, законов, веры в предания, народных обычаев и ученых предубеждений. <…> Поэтому от суждения, что истинно, а что нет, следует воздержаться.

Шестой исходит из соединений и взаимодействий, по причине которых ничто не является само собой в чистом виде, а только в соединении с воздухом, светом, влажностью, плотностью, теплом, холодом, движением, испарением и другими воздействиями. <…>

Седьмой исходит из расстояний, положений, мест и занимающих их предметов. <…>

Восьмой исходит из количества и качества вещей – их теплоты, холода, быстроты, медленности, бесцветности, цветистости. <…>

Девятый исходит из постоянства, необычности, редкости. <…> Этот девятый способ у Фаворина называется восьмым, у Секста и Энесидема – десятым, десятый же способ у Секста назван восьмым, у Фаворина – девятым.

Десятый исходит из соотносительности, например легкого с тяжелым, сильного с бессильным, большего с меньшим, верхнего с нижним» [Диоген 1998: 385-387].

– Секст Эмпирик «Три книги Пирроновых положений»: «Обыкновенно, по преданию, идущему от более древ-

241

них скептиков, тропов, путем которых происходит воздержание, насчитывается десять, и называются они одинаково «рассуждениями» (λόγοι) и «местами» (τόποι). Они следующие: первый [основывается] на разнообразии живых существ, второй – на разнице между людьми, третий – на различном устройстве органов чувств (τών αισθητηρίων), четвертый – на окружающих условиях (περιστάσεις), пятый – на положениях (-θέσεις), промежутках (διαστήµατα) и местностях (τόποι), шестой – на примесях (τάς επιµιξίας), седьмой – на соотношениях величин (τάς ποσότητας) и устройствах подлежащих предметов (σκευασίας των υποκειµένων), восьмой – на относительности (από τοϋ προς τι), девятый – на постоянной или редкой встречаемости, десятый – на [различных] способах суждения, обычаях, законах, баснословных верованиях и догматических предположениях» [Эмпирик 2000: 14-15].

Секст Эмпирик (2-я пол. II в. н. э.)

Секст Эмпирик о трех родах философии

– «Три книги Пирроновых положений»: «…в отношении вещей, искомых в философии, одни говорили, что они нашли истину, другие высказались, что воспринять ее невозможно, третьи еще ищут. Те, кто воображают себя нашедшими, называются особым именем догматиков, как, например, последователи Аристотеля, Эпикура, стоиков, и некоторые другие; об истине, как о невосприемлемом высказались последователи Клитомаха, Карнеада и другие академики, ищут же скептики. Отсюда правильно принимать, что существуют три главнейших рода философии: догматическая, академическая и скептическая» [Эмпирик 2000: 3].

Секст Эмпирик о критерии познания и жизни

– «Против ученых»: «Исследование о критерии для всех является предметом спора не только ввиду того, что человек есть по природе живое существо, любящее истину, но и ввиду

242

взаимной борьбы благороднейших философских школ относительно главнейших предметов мысли» [Эмпирик 1976 1: 65].

– «Против ученых»: «Вот почему, если о критерии говорится во многих смыслах, то предстоит опять-таки прежде всего рассмотреть, с одной стороны, разумный (λογικον) критерий, о котором разглагольствуют философы, с другой же – каждый критерий, относящийся к [практической] жизни»

[Эмпирик 1976 1: 66].

Секст Эмпирик о чувственном познании

– «Против ученых»: «Значит, тело не способно давать постижения для человека.

Но [к этому не способны] и ощущения. Последние только аффицируются и оформляются наподобие воска, но они ничего не знают, так как если мы наделим их исследованием чего-нибудь, то они уже перестанут быть неразумными и станут разумными и имеющими природу рассудка, чего они в таком виде [вовсе] не имеют. Ведь если их специфика в том, чтобы подвергаться воздействию белого, черного, сладкого, горького, ароматного и вообще аффицироваться, то исследование в смысле [активной] деятельности не может быть их спецификой. Затем, как же можно было постигать тело при помощи ощущений, которые не имеют телесной природы?» [Эмпирик 1976 1: 119].

Секст Эмпирик о критике философских направлений об истине

– «Против ученых»: «Именно, пусть в целях гипотезы тех, кто философствует по стоическому учению, больше, чем тех, кто философствует по каждому отдельному учению. И пусть они согласно утверждают, что только Зенон нашел истинное и никто другой. Значит, им будут возражать сторонники Эпикура; что они лгут, скажут перипатетики; им противоречить будут сторонники Академии и вообще все сторонники [каких бы то ни было] учений, так что те, кто

243

предпочел Зенона, все равно окажутся в гораздо меньшем числе в сравнении с теми, кто в один голос заявляет, что Зенон не есть критерий. От этого и получается то, что если тем, кто согласно высказывается о чем-нибудь, нужно доверять всякий раз, когда они во многом числе, то ни о ком нельзя сказать, что он нашел истинное, поскольку для всякого встречающего с чьей-нибудь стороны одобрение найдутся во многом числе те, кто станет возражать на основании других учений» [Эмпирик 1976 1: 126].

– «Против ученых»: «Далее, поскольку движения мысли у каждого свои, то не будет и общей истины; а при отсутствии общей истины все будет неясно и разноречиво» [Эм-

пирик 1976 1: 177].

Секст Эмпирик – знака нет

– «Против ученых»: «Поэтому мы, утверждая, что нет никакого знака, вовсе не боремся с общими людскими предубеждениями и не ломаем житейской практики, как клевещут на нас некоторые. Действительно, если бы мы устранили всякий знак, наверное, мы боролись бы против житейской практики и против людей» [Эмпирик 1976 1: 180].

Секст Эмпирик о богах

– «Против ученых»: «Таковы противоположные рассуждения, выдвигаемые догматическими философами относительно бытия или небытия богов. Соответственно с ними возникает и воздержание скептиков от суждений в этом вопросе, особенно если к этому прибавить и разногласие о богах, наблюдаемое в обыденной жизни. В самом деле, разные люди высказывают взаимно различные и несогласные предположения об этом, так что ни всем им нельзя доверять (ввиду этого спора), ни некоторым из них (ввиду их равносильности), причем это отразилось в мифотворчестве у богословов и поэтов, ибо оно полно несчастья» [Эмпирик 1976 1: 276].

244

Секст Эмпирик о скептическом способе рассуждения

– «Три книги Пирроновых положений»: «Итак, скептический способ рассуждения называется “ищущим” (ζητητίκή) от деятельности, направленной на искание и осматривание кругом (σκέπτεσθαι), или “удерживающим” (εφεκτική) от того душевного состояния, в которое приходит осматривающийся кругом после искания, или “недоумевающим” (άπορητική) – либо вследствие того, что он во всем недоумевает и ищет, как говорят некоторые, либо оттого, что он всегда нерешителен перед согласием или отрицанием; он называется также «Пирроновым» оттого, что, как нам кажется, Пиррон подошел к вопросам скепсиса нагляднее и яснее своих предшественников» [Эмпирик 2000: 5].

Секст Эмпирик о том, ради чего скептики изучают

– «Три книги Пирроновых положений»: «Подобное же мы отвечаем и на вопрос о том, следует ли скептику заниматься изучением природы (φυσιολογητέον), а именно: мы не занимаемся изучением природы для того, чтобы высказываться с твердой уверенностью относительно какой-либо догмы, определяемой изучением природы, но мы стремимся к изучению природы ради того, чтобы иметь возможность противопоставить всякому положению равносильное и ради невозмутимости» [Эмпирик 2000: 9].

Секст Эмпирик о деятельных началах

–«Три книги Пирроновых положений»: «Так как большинство согласно в том, что из начал одни материальны (ΰλικάς), а другие деятельны (δραστικός), то мы начнем речь

сдеятельных; они, по их словам, важнее материальных» [Эм-

пирик 2000: 161].

–«Три книги Пирроновых положений»: «Итак, раз большинство признало, что бог есть наиболее деятельная

245

мы высказываемся, что боги существуют, и почитаем богов, и приписываем им способность провидения …» [Эмпи-

рик 2000: 161-162].

– «Три книги Пирроновых положений»: «Однако чтобы догматики не пробовали поносить и нас, затрудняясь возражать нам по существу, мы займемся в более общем виде деятельной причиной, попытавшись сперва остановиться на понятии причинного» [Эмпирик 2000: 165].

О скептическом философствовании

Скептики основное внимание уделяли гносеологии, логике, методологии, но так же как и эпикурейцы, и стоики, устремлялись к ценностям добродетели и счастья. В основной своей задаче – обосновании невозможности доказательств – скептицизм подрывал сам себя, как способ рационалистического рассуждения, а другого скептики предложить не смогли. Это философское течение не разрушало философию вообще, но остро критиковало догматизм, развивая критическую функцию в философствовании.

О неклассическом античном философствовании

Панорама неклассического философствования включает в себя сократические школы и три течения – эпикуреизм, стоицизм и скептицизм. Социально-культурным контекстом такого философствования оказались кризис древнегреческого полиса, значительные политические преобразования, культурное общение представителей разных этносов. Однако лидерами философствования в хронотопе греко-римского мира оставались греческие мыслители.

Неклассическое философствование ослабило связь с античной наукой и обратило большее внимание на практические проблемы, определенным образом сконцентрировавшись на образе жизни. Так, кинизм и в эпоху господства

246

римской империи был весьма популярным явлением, продержавшись вплоть до IV в. н. э. Правоверные киники последнего времени своего существования, как и анахореты на Востоке и монахи на Западе, искали идеалы жизни вне публичного социально-культурного мира.

Неклассическое античное философствование, по сути, было оппозиционным метафизике классической философии, которая осмыслила различение идеального и материального срезов бытия, выстраивая из этого различия целостную философскую систему, специфическую и для Платона, и для Аристотеля. Однако эволюция неклассического философствования была важна, так как ни платоники-академики, ни перипатетики, последователи Аристотеля, поддерживая традиции основоположников, не выработали новых значимых идей, которые могли бы конкурировать с идеями неклассических философов.

247

Глава IV. ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКОЕ АНТИЧНОЕ ФИЛОСОФСТВОВАНИЕ – НЕОПЛАТОНИЗМ

Постнеклассическое античное философствование – это последний, заключительный период первого исторического типа философствования Запада. Творческий потенциал ан-

тичного философствования расширился по сравнению с неклассическим философствованием. Это было осуществлено в рамках самостоятельного философского течения – неоплатонизма, сформировавшегося во второй половине III в. Неоплатонизм развивался вплоть до 529 г., когда император Юстиниан запретил язычникам использовать публичные здания, т. е. иметь школы и преподавать. Важно и то, что одновременно с постнеклассическим античным философствованием складывается совершенно иной исторический тип философствования Запада, второй по счету, в рамках которого формировалась и развивалась средневековая христианская философия. Неоплатонизм реализовался в античном хронотопе – единстве социально-политического рабовладельческого топоса и хроноса, культурным ядром которого был языческий политеизм. Но одновременно происходило становление нового хронотопа, основой которого было христианство.

Непосредственным создателем неоплатонизма был Плотин, греческий философ-платоник. Он сформировался в александрийской школе Аммония Саккаса (умер после 242 г.). Аммоний воспитывался в христианской семье, однако занявшись философией, обратился к языческой религии – важнейшей составляющей хронотопа античного философствования. Аммоний, как и Сократ, ничего не писал, но его идеи представлены в философии Плотина. Плотин в 244 г. откры-

248

вает школу в Риме. Школа Плотина ставила иные цели по сравнению с предшествующими философскими школами. Здесь учили подниматься над земным горизонтом жизни, оставлять повседневную суету для того, чтобы «объединиться»

вбожественном, созерцая его и достигая «единства». Ученик Плотина Порфирий (233–305 гг.) издает труды своего учителя, называя их «Эннеады» («Девятки»).

Неоплатонизм был представлен также всирийской шко-

ле, основанной около 300 г. Ямвлихом (ок. 240/250 – 325 гг.);

вшколе Пергама, основанной Эдесием, учеником Ямвлиха, интересна в деятельности этой школы личность Юлиана Отступника [римского императора Юлиана Флавия Клавдия (331 – 363 гг.), который, стремясь быть «философом на троне», предпринял попытку возродить языческий политеизм

вкачестве новой государственной религии, упорядочив его средствами неоплатонической философии]; в афинской школе, основанной Плутархом из Афин (умер в 432 г.) на рубеже IV – V вв. Наиболее яркий представитель данной школы, закрытой Юстинианом в 529 г., – Прокл (412 – 485 гг.). Одновременно с Афинской школой возникла вторая александрийская школа, которая просуществовала до начала VII в. Ее деятельность особенно значима вкладом Аммония, сына Гермия (ок. 435–445 – ок. 517–526 гг., Александрия) и его сподвижников, составивших комментарии к трудам Аристотеля.

Плотин (205–270 гг.)

Плотин об отношении к своему изображению

– Порфирий «Жизнь Плотина»: «Плотин, философ нашего времени, казалось, всегда испытывал стыд от того, что жил в телесном облике, и из-за такого своего настроения всегда избегал рассказывать и о происхождении своем, и о родителях, и о родине. А позировать живописцу или скульптору было для него так противно, что однажды он сказал Амелию, когда тот попросил его дать снять с себя портрет: “Разве мало

249

тебе этого подобия, в которое одела меня природа, что ты еще хочешь сделать подобие подобия и оставить его на долгие годы, словно в нем есть на что глядеть?”» [Плотин. Соч.: 652].

Плотин о философии

– «Геометрия, насколько она занимается принципами чисто ноуменальными, конечно, должна иметь себе первообраз и там. Тем более следует это сказать о философии, которая занимает первое место между науками, так как предметом своим имеет истинно сущее» [Плотин. Соч.: 148-149].

Плотин о мировой душе, ее создателе, отношении

кВселенной

–«Вот что прежде всего будет известно всякой душе: Душа универсальная, или мировая, произвела все живые существа, вдохнув в них жизни, – и тех животных, которых питает земля, и тех, которые живут в море и в воздухе, она же произвела божественные звезды и солнце, да и всю красоту форм необъятного неба, она же установила и поддерживает во всем закономерный порядок. Но сама она – совсем иной, несравненно высшей природы, чем все то, что она производит, благоустраивает, чему сообщает движение и жизнь, ибо, между тем как все это то нарождается, то умирает в зависимости от того, дает ли она жизнь или отнимает, сама она существует вечно, не умаляясь в своей жизни» [Плотин. Космогония: 14].

–«Конечно, (мировая) душа дает жизнь каждому живому существу и содержит в себе все души и всех духов; она есть бытие единое и вместе с тем бесконечное (εν εστί και άπειρον); она есть сразу и вместе все (живое). В ней каждое живое существо, будучи от нее отличным, тем не менее, не имеет отдельного от нее существования, ибо иначе как могла бы она быть бесконечной? Она содержит в себе всё вместе – все жизни, все души, всех духов, но так, что они не отделя-

250