Оттепель 1957-59

Ф е д о р. Ничего она не жаловалась, но я сам вижу. Хотя бы из уважения ко мне могли это делать. Я рабо-

лать так, чтобы она чувствовала себя как дома. Ну, раз-

У меня от одной работы голова трещит. В институте только неприятности... Да, да, я не хотел тебе этого говорить!.. Хоть уходи оттуда... Впору совсем бросить науч-

ную работу, перейти только на лекции.

К л а в д и я В а с и л ь е в н а . А н е жаль будет, Федя? Федор . Конечно, жаль. Так хорошо у меня пошло тогда, а теперь просто загрызли. Эти Перевозчиковы,

Тюрины, Крыловы житья не дают.

Кл а в д и я В а с и л ь е в н а . Кажется, именно Перевозчиков тогда о тебе такую хорошую статью написал?

Ф е д о р . А теперь еле кланяется.

Кл а в д и я В а с и л ь е в н а . Обидно.

Федор. Еще бы!

К л а в д и я В а с и л ь е в н а . А ведь он тебя на защите диссертации при всех расцеловал, помнишь? Я тогда сидела в самом последнем ряду и плакала.

211

Ф ед о р. Что?

Кл а в д и я В а с и л ь е в н а . Все. Ф е д о р . Нет, ты договаривай.

Кл а в д и я В а с и л ь е в н а . Так я постараюсь, чтобы дети ничем не досаждали Леночке.

Ф е д о р . Я знаю, что ты подразумеваешь: я переме-

нился? Да?

Кл а в д и я В а с и л ь е в н а . Вы будете ужинать?

Фе д о р . Нет, ты скажи — я переменился?

Кл а в д и я В а с и л ь е в н а . Да, Федя.

Фе д о р . В какую же сторону?

Кл а в д и я В а с и л ь е в н а . Ты не обижайся на меня, Федя, но ты становишься маленьким... мещанином.

Фе д о р (смеется). Ах, вон что! Все-таки, мама, у меня есть кое-какое имя в научном мире, со мной многие считаются, ценят...

К л а в д и я В а с и л ь е в н а . По-моему, Федя, даже академик со временем может стать простым обывателем.

Ф е д о р . Извини, мама, но и ты... не героиня.

чем я думаю, когда варю вам обед, чищу картошку, стираю белье, мою пол, пришиваю пуговицы?! Я думаю о вас! Моя жизнь сложилась не совсем так, как я хотела. Моя ли в этом вина, не моя — не знаю. Но у меня есть вы, четверо. И вы — это я! Я хочу, чтобы вы были такими людьми, какой я сама хотела стать.

Ф е д о р . Героями?

К л а в д и я В а с и л ь е в н а . Во всяком случае — интересными людьми. Помнишь, в девятом классе ты явился домой пьяным?.. Я не испугалась, нет! В жизни может быть всякое, особенно с подростком. Но ты пришел еще раз, еще, еще, и все в нетрезвом виде. Я ударила во все колокола: я подняла школу, комсомол, и мы вытащили тебя из этой компании. Помню, ночью ты лежал вот на этом диване и тяжело хрипел. Страшно сказать тебе, Федя, но я тогда подумала: если он не переменится, пусть лучше умрет. Когда ты будешь отцом, Федя, ты

212

поймешь, какая это была страшная мысль! Любая ваша победа в жизни, пусть самая маленькая, любой ваш красивый поступок — это моя радость. Ваши успехи — они целиком ваши, я не присваиваю себе ничего, только бываю счастлива! Но ваши неудачи, особенно измены человеческому достоинству, они просто пугают меня, хочется кричать от обиды! Я как будто падаю вниз, в грязь!.. Как будто рушится здание, которое я возводила своими руками в бессонные ночи, когда вы были крохотными, в тревоге, в слезах, в радости.

Пауза.

Ф е д о р (тихо). Ты обвиняешь во всем Леночку?

Кл а в д и я В а с и л ь е в н а . И тебя, Федя.

Фе д о р . В чем же ты ееобвиняешь?

ную не перекукует,—•но я скажу. Хорошая жена, Федя,

больше всего заботится о человеческом достоинстве своего мужа, уже потом она может гордиться его славой, чином, званием, материальными успехами. Но если муж — мелкий человечишка,пройдоха или жулик, то, поверь, и жена у него точь-в-точьтакая же.

Ф е д о р . Слава богу, я не пройдоха, не жулик...

К л а в д и я В а с и л ь е в н а . Можешь им стать. Ф е д о р . Ты уже преувеличиваешь, мама.

К л а в д и я В а с и л ь е в н а . Нет, я просто стараюсь всегда заглядывать вперед.

Ф е д о р . В чем же ты обвиняешь меня?

К л а в д и я В а с и л ь е в н а . В супружеской жизни часто бывает — кто кого потянет за собой. Так ты будешь ужинать?

Ф е д о р . Подожди. Но я люблю Леночку, ты понимаешь, люблю! Могу я иметь право на это счастье?

К л а в д и я В а с и л ь е в н а . Счастье ли это, Федя?

Голос Леночки: «Федя!»

Федор . До сих-пор считалось: любовь —это одно из высоких и чистых чувств, возвышающих человека.

213

принижает человека, разрушает его жизнь. Я даже не знаю, совершено ли во имя любви на земле больше высоких поступков или подлых.

Голос Леночки: «Федор!»

Голос Леночки: «Федор!» Иди же, иди, не геройствуй.

Ле н о ч к а . Ты что, не слышишь? Федор . Я с мамой разговаривал.

Ле н о ч к а . Интересно, что она тебе напела.

Фе д о р . Что ты?

Ле н о ч к а . Опять кольнуло.

Фе д о р . Капли дать?

Ле н о ч к а . Не надо. Так перенервничала!.. (Подо*

шла к Федору, обняла его.) Тебе наговорила кучу гадо» стей... (Целует.) Извини! Талантливый ты мой!

Ф е д о р (обнимая жену). Да, уж наболтала ты вся« ких глупостей! Ты меня будешь слушаться?

Л е н о ч к а . Буду, буду. А ты меня — ладно? Федор . Идет. (Целует жену.)

Входит К л а в д и я В а с и л ь е в н а .

Кл а в д и я В а с и л ь е в н а . Где Олег?,

Ге н н а д и й . А что?

214,

бине прихожей стоит Олег. Клавдия Васильевна увидела его, покачала головой и ушла на кухню.

Входи, больше никого нет.

Входит Олег.

Qлег. Не рано?

Г е н н а д и й . Думаю, нет —перекипело. Но поблажки не жди. Конечно, не то что сгоряча, но достанется.

Олег. Есть хочется! (Идет к буфету.) Входит Коля .

К о л я . Ты что?! Мать места себе не находит...

Г е н н а д и й . Это хорошо...

К о л я (Олегу). Я уж наврал маме, будто тебя с Геннадием на улице видел. Где ты был?

Олег. Нигде не был. Мы вокруг дома обошли, а потом через заднее крыльцо — Геннадий меня в своей ком-

Ол е г (Коле). Что тут было?

Ко л я . Леночка чуть не умерла. Федор обещал тебе

уши оборвать.

Олег. Еще чего! Пусть только дотронется! Где они? Коля . У себя.

Ге н н а д и й . А Татьяна где?

Ко л я . Занимается.

Ге н н а д и й . Одна?

Коля, Нет.

Ге н н а д и й . С этим? Коля . С этим.

Ге н н а д и й . Приехал бы он к нам в район погосить!..

Олег. А вещи где?

Ко л я . В сарайвынесли.

Олег. Сильно испортил?

215

Ко л я . Досталось беднягам!

Ге н н а д и й (думая о своем). Я бы подговорил ре-

бят...

Ко л я . Отколотили бы?

Ге н н а д и й . Отвадили бы.

Входит Л а п ш и н .

Л а п ш и н (сыну). Ты что уходишь, ключа не оставляешь?

Г е н н а д и й . Забыл.

Л а п ш и н (передразнивая). «Забыл»! А еще десятилетку окончил! Идем, собирайся, сейчас едем. Я билеты

купил.

Г е н н а д и и. ^Чего это вдруг?

Л а п ш и н . Наши письмо из дома получили, под меня там копают, на мое место зарятся. Я им покажу!., (Коле.) Таисия Николаевна не была?

Ко л я . Не видел.

Ла п ш и н . Свертка не оставляла?

Ко л я . Какого свертка?

Л а п ш и н . Ну, не твоего ума дело. (Сыну.) Пошли,

Геннадий и Лапшин уходят.

О л е г (сидя на подоконнике). Ты знаешь, как все

ужасно получилось...

Ко л я . Уж чего лучше! Олег. Нет, я не об этом.

Ко л я . А что еще?

Олег. Я положил записку в книгу Веры. И вот как только положил, сразу понял, что люблю Фиру. Именно Фиру! Что теперь мне делать? Сидел там, у Геннадия,

216

думал, думал... Не знаю, как выкрутиться. Что на обед было?

Ко л я . Лапша куриная, мясо с картошкой и кисель. Олег. Мне оставили, не знаешь?

Ко л я . Ты с утра ничего не ел?!

Олег. Где же? Там лежала копченая колбаса — здоровенная такая палка,— но я не притронулся, честное слово!

М а р и н а . Что, Коля? К о л я . Что ты делала?

М а р и н а . Зойку спать укладывала... Уснула.

К о л я . Мама твоя где?

М а р и н а . До сих пор не пришла. А что?

К о л я . Лапшин от нее какого-то свертка ждет.

М а р и н а (садясь на подоконник с той стороны окна). Зачем она это делает, зачем?!

К о л я . А тебе она ничего не говорит?

М а р и н а . Скрывает. Я сама сегодня начну разговор, обязательно! Понимаешь, я —комсорг курса. Я даже хорошие платья сейчас носить боюсь, старые надеваю — ты заметил?

Коля . Заметил.

М а р и н а . И такая тревога на душе! Вчера с тобой по Москве ходила, так хорошо было... а пришла домой...

(Тихо.) Ты не стал хуже ко мнеотноситься? К о л я . Что ты!

М а р и н а . А мне показалось... Мне теперь все чтото страшное мерещится.

К о л я (тихо). Я тебя еще больше люблю. (Кочет обнять Марину, но в это время входит Геннадий с какимто предметом в руках, завернутым в бумагу.)

Г е н н а д и й (Марине). Здравствуйте. (/Соле.) Коля,

217

можно, я тут одну вещицу спрячу, чтобы отец не видел? Сегодня купил.

Коля. Положи в коридоре.

Геннадий пошел в коридор. Коля берет Марину за плечи.

М а р и н а . Что ты! Во дворе увидят.

Л а п ш и н (увидев целующихся, опешил). Тьфу, черт! Никого нет.

Г е н н а д и й . Чего тебе?

Ла п ш и н . Ты колбасу сожрал? Г е н н а д и й . Какую колбасу?

Ла п ш и н . Копченую.

Ге н н а д и й . Даже в глаза не видел. Л а п ш и н . Врешь!

Ге н н а д и й . Честное комсомольское! Л а п ш и н . Побожись!

Ге н н а д и й . Ей-богу!

Л а п ш и н . Все равно брешешь!

Г е н н а д и й . Сам от меня спрятал куда-нибудь, а теtiepb на меня же и валишь.

Л а п ш и н . Смотри, не найду — ответишь! (Ушел.) К о л я . ГенаГ Г е н н а д и й . Что?

К о л я . Колбасу, наверное, Олег съел. Г е н н а д и й . Да что ты?!

К о л я (зовет). Олег!

Входит Олег,

Олег. Что, Коля?

Ге н н а д и й . Ты колбасу съел? Олег . Копченую?

Ге н н а д и й . Да. Ты не ври, тут все свои.

Олег . Нет, нет! Я, понимаешь, сижу в .комнате, чувствую— пахнет... Ну, поискал... Она за чемоданом была спрятана. Так я ее подальше, за шкаф запихнул, чтобы

не пахла... Она там.

Г е н н а д и и. Пойду рбрадую родителя. (Ушел.)

218

К о л я (глядя в окно). Куда это Маринкапомчалась? (Зовет.) Дядя Вася!

К окну подошел д я д я Вася .

Что-нибудь случилось? Почему Марина так побежала? Д я д я В а с я (тихо). Говорят, Таисию около универ-

мага забрала милиция.

Ф е д о р . Явился?.. Ну?

Олег молчит.

Л е н о ч к а . Что уставился, гаденыш?

Олег молчит.

Федя, убери эту проклятую саблю со стены. Опять по-

избить!

Ф е д о р (хочет остановить Леночку, бегает за ней).

Леночка, осторожней! Леночка, осторожней! (Федор поймал Леночку за планку.) Лена, не смей этого делать! Сейчас же перестань!

219

Пауза. Федор стоит растерянный. Олег ошеломлен. Федор отходит к окну. Олег тихо подходит к брату. Он стоит около него молча,

не зная, что говорить. Вытащил из кармана перочинный нож, раскрыл его, опять закрыл.

О л е г . Это ты мне ножик подарил, помнишь?.. В классе ни у кого такого нет... Мне за него, знаешь, чего только не предлагали... Ты на меня не злись, Федя... Если я научусь писать хорошие стихи, я их тоже печатать буду, за деньги... Все вам отдам, все!.. Чтобы чисто было... Конечно, стихи отдавать за деньги нехорошо, я хотел этого никогда в жизни не делать...'Но Пушкин ведь говорил: «Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать...» Правда, ему тоже деньги нужны были, вот он и выкручивался... Ну, что ты нл

подоконник-то смотришь?.. (Заглядывает в лицо брату.) Плачешь?!

Федор пошел к своей комнате.

(Испуганно.) Нет, нет! Я не видел, Федя, я не видел!.. Федор ушел к себе. Входит Г е н н а д и й .

дет. Ты что встревоженный? Еще что-нибудь выкинул? Олег . Да, из-за меня тут...

Г е н н а д и й . Что?

Ол е г . Нельзя сказать. Погоди... (Подбегает к двери комнаты Федора, слушает.) Тихо... Ты знаешь, я боюсь, как бы он ее не задушил.

Г е н н а д и й . Кто?

Ол е г (заглянув в замочную скважину двери, тут же

выпрямившись, удивленно). Он ее целует! С ума можно сойти!

Г е н н а д и й . Объясни толком-то...

Олег . Объяснить ничего нельзя... Ты что меня спра-

220