sbornik_lecture_2009_filosofiya

М.Т. Рюмина

Философия и культура эпохи Возрождения. М.Т. Рюмина

Культура эпохи Возрождения (ХIV-ХVI вв.) включает в себя два глобальных самостоятельных феномена - Ренессанс (итальянский и северный) и Реформацию,

которые сами по себе могут рассматриваться как целые эпохи. По видимости они очень различны и даже противоположны, но суть их одна, они просто разные ступени, стадии развития эпохи Возрождения. Их единство и синтез стали фундаментом культуры Нового времени, современной культуры. Каким образом оказалось это возможным мы постараемся показать.

Ренессанс - светская культура по преимуществу, жизнерадостная, веселая, с

культом телесности, чувственности, творчества, красоты мира и человека. "Какое великое чудо - человек!" - восклицает Пико делла Мирандолла в своем трактате "Речь о достоинстве человека", ставшим манифестом ренессансного гуманизма. Понятие

"гуманизм" дает вполне точную характеристику Ренессанса, если принять его первоначальный смысл как воззрения, рассматривающего человека в качестве высшей ценности, как «почву», на которой выстраивается целый мир, в пределе как

антропоцентризм. Собственно, понимание человека как высшей ценности, а гуманизма как милосердного, доброго, а значит, человеческого отношения к людям и к миру сформировались в средневековой культуре под воздействием христианства. Но в эпоху Возрождения гуманизм приобретает черты именно антропоцентризма, где человек, а не Бог, выступает точкой отсчета для мировоззрения. "Человек есть второй бог!" - так можно было бы выразить основополагающую интуицию ренессансного человека.

Культура Реформации - религиозная, мрачная, предельно серьезная, с

напряженными поисками Бога и переживанием своей связи с ним. Страшный суд,

посмертное воздаяние, греховность, ничтожество человека, полная испорченность его природы и гибель, но спасение благодатью, даруемой Богом - вот то, что до глубины души волнует человека обновленной Европы. Создается ощущение, что вернулись времена первых христиан, такое возрождение и обновление переживает христианство. "Не я, но Бог во мне!" - эти слова Мартина Лютера лучше всего выражают квинтэссенцию самосознания эпохи.

Различие культурных доминант отчетливо видно на примере отношения к свободе

человека. Ренессанс провозглашает, что человек - существо свободное, вольное выбирать свой жизненный путь, добро или зло. В этом гуманизм еще следует за христианством,

только вот акценты расставляет по-своему, возвеличивая человека и его свободомыслие, и

умаляя его зависимость и смирение перед Богом. Реформация в лице основателей протестантизма Лютера и Кальвина настаивает, что человек не имеет свободной воли.

Лютер прямо утверждает, что человек в силу его поврежденности первородным грехом волю свободную к добру иметь не может, и «воля его подобна скотине, бредущей между двумя всадниками - Богом и дьяволом, кто ей овладеет, за тем она и пойдет».

Как случилось, что за столь короткое время (Высокое Возрождение - расцвет Ренессанса - приходится на первую четверть ХVI века, тогда же со своими проповедями выступает и Лютер) произошла подобная метаморфоза: установки Ренессанса сменились Реформацией? Каким образом до противоположности меняется доминирующий образ человека, фактически, в одной и той же культуре Возрождения? А она остается той же самой, так как формообразующие принципы ее не меняются - это гуманизм,

антропоцентризм и индивидуализм. Они создают предпосылки для экономического индивидуализма и экономической свободы, характерных для капитализма. И поэтому оба этапа (Ренессанс и Реформация) эпохи Возрождения выполняют одну и ту же задачу -

обоснование человека как главной действующей силы в мире.

Суть и корень эпохи Возрождения - антропоцентризм с его культом человеческой творческой силы. Согласно принципу антропоцентризма, в центре мира как высший его смысл и цель стоит человек, а его оправдание в качестве «центра» мира – это его способность к творчеству. Творчество - это то, что дает человеку власть над природой,

другими людьми и самим собой.

Принцип гуманизма - это тот же антропоцентризм, но взятый очень широко,

распространенный на все явления культуры в целом. Дело в том, что определенный антропоцентризм, отношение к человеку как «господину и царю» природы было в средневековом христианстве, только тут человек никогда не забывал своей греховности,

вторичности и зависимости от Бога-Творца. Поэтому для средневековья характерен культурный теоцентризм. А ренессансный гуманизм - это культурный антропоцентризм,

который продолжал существовать в форме гуманизма и в то время, когда породившая его птолемеевская картина мира уступила свое место гелиоцентрической системе, разрушив научный антропоцентризм.

В эпоху Возрождения связь человека с Богом как бы истончается, уходит на задний план, тогда как на первый план выдвигается человек со всем комплексом своих проявлений. Но эта связь тут никогда не рвется совершенно, как это произойдет позднее, в

эпоху Просвещения в XVIII веке и позже. А в движении Реформации эта связь с Богом,

наоборот, вновь окрепнет, приобретет давно небывалую силу. В культуре Возрождения место Бога постепенно начинает занимать человек.

Этот процесс может быть хорошо показан на примере искусства, того, каким образом меняется его характер. Мы видим на полотнах ренессансных художников

(Рафаэля, Леонардо да Винчи, Микеланджело и др.) еще прежние библейские сюжеты, но как по иному они исполняются, насколько изображение становится телеснее,

вещественнее; чувственность и плоть, можно сказать, торжествуют. Художник любуется красотой человека, восхищается его силой, мощью, разумом. Иначе говоря, на место иконы приходит картина.

В христианстве свобода мыслилась как обретение бессмертия через обожение, то есть через уподобление своей жизни земной жизни Богочеловека Иисуса Христа, как самосовершенствование человека в его устремленности к Богу. Культура Возрождения вырастает из средневекового христианства, отрицая таким образом понимаемую свободу.

Для нее свобода имеет преимущественно мирское измерение, свобода есть условие и результат человеческого индивидуального творчества. На этом убеждении строится вся мировоззренческая основа человека эпохи Возрождения и Нового Времени в целом.

Поэтому процесс секуляризации, то есть процесс выхода из-под влияния церкви, есть тоже самая суть эпохи. Недаром он получил самую распространенную интерпретацию как процесса "освобождения" от власти церкви разных сфер жизнедеятельности, от искусства до науки и политики. Поэтому эпоха Возрождения осознает себя как возрождение

античной культуры, ее искусства, философии, науки, ее ценностей, в том числе и возрождение язычества и пантеизма.

Культура итальянского Ренессанса - это культура городов, а значит и населяющих их ремесленников-мастеров. Ремесло, доведенное до совершенства - это уже искусство.

Поэтому культ искусства достигает в это время невиданных масштабов, а само искусство приобретает тот смысл, который мы вкладываем в это понятие и сегодня. Искусство перестает быть просто ремеслом (техне) и становится, прежде всего, творчеством, а

художник - творцом. О жизни художников слагаются легенды, они становятся национальными героями.

В развитии культуры Ренессанса обычно выделяются следующие этапы: раннее Возрождение (Петрарка, Боккаччо, Альберти, Донателло и др.), высокое Возрождение

(Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэль и др.) и позднее Возрождение, когда обнаруживается кризис гуманизма (Шекспир, Сервантес, Рабле и др.)

Франческо Петрарка с необычайной силой возродил интерес к античности,

особенно к Гомеру. Но подход к искусству у него другой. В отличие от античности, для которой самое высокое искусство - все равно «техне», ремесло, поэзия для него -

свободное творчество. Пико делла Мирандолла в трактате «Речь о достоинстве человека»

развивает ренессансную гуманистическую концепцию человека. Человек обладает свободой воли, он находится в центре мироздания, от него самого зависит, поднимется ли он до высоты божества или опустится до уровня зверя. Человек творит не только мир, но и себя. Архитектор, скульптор и теоретик искусства Альберти пытается доказать объективность законов искусства и красоты. Сущность прекрасного, по его мнению,

заключается в гармонии. Есть три элемента, которые составляют красоту архитектуры -

это число, ограничение и размещение. Но красота представляет собой нечто большее, чем эти три формальных элемента. Это - гармония, которая предназначена упорядочить части так, чтобы они друг другу соответствовали и создавали красоту.

Искусство теперь сосредотачивается на изображении человека и природы.

Исследовательский интерес вращается вокруг понятий красоты, гармонии,

пропорциональности, изящества, принципа подражания природе (мимезиса) и принципа

линейной перспективы. В линейной перспективе как основе художественной композиции точкой отсчета выступает глаз наблюдателя, то есть человеческий глаз задает и человеческое измерение для изображения. Тогда как в предшествующей обратной перспективе, характерной для средневекового искусства, для иконописи, изображение строится принципиально иначе: его характер диктуется не земным видением, а духовным смыслом изображаемого.

Икона отражает события и лица в таком значении, какое они имеют для вечности,

для Бога, а значит и для человека. В средневековом искусстве, на иконах изображались Богочеловек Иисус Христос, Богородица, святые, то есть Бог и те люди, которые достигли соединения с Богом, спасения своей души. В эпоху Возрождения становится возможным изображение, «икона», обычного человека: формируется в искусстве жанр портрета.

Природа и вещи, до этого имевшие лишь символическое значение, приобретают самодовлеющий характер, и становятся предметом отдельного интереса: появляются жанры пейзажа и натюрморта.

Леонардо да Винчи в своем известном трактате «О живописи» возносит этот род искусства и утверждает его равноценность философии. Живопись - это и есть философия,

так как она воплощает в материале некую идею. Но живопись даже выше философии, так как включает в себя помимо теоретического аспекта практический опыт. «Наука -

полководец, практика - солдаты!»- восклицает Леонардо. Интерес к науке, теории и попытка объединения ее с практикой являются отличительными чертами искусства высокого Возрождения. Леонардо, как и другие художники, активно занимался медициной, анатомией, математикой, магией, астрологией и т.д. На этой основе синтеза теории и практики формируется в дальнейшем экспериментальная наука Нового

времени. Через искусство созерцательное знание соединяется с трудовой деятельностью и создает возможность экспериментальной науки.

Эпоха Возрождения в мировоззренческом ее основании есть возрождение язычества, обожествление природы. Но специфика именно этой эпохи по сравнению со всеми предшествовавшими формами язычества есть ее индивидуализм, ярко выраженный в культе творческой личности. Творческая личность берется во всей полноте ее проявлений, духовных и телесных, и Высокий Ренессанс пытается установить их гармоническую соотнесенность, утверждая в искусстве одухотворенное прекрасное тело человека. Но такая одухотворенная телесность в искусстве просуществовала недолго,

меньше полувека, ее сменила экстатическая чувственность в маньеризме. Тот же перекос в сторону чувственности, телесности, культа наслаждения наблюдается и во всех других сферах культуры от философии до бытовых форм.

Культ наслаждения в его вполне телесных формах можно проиллюстрировать на примере трактата "О благе истинном и ложном" Лоренцо Валлы. Он воскрешает гедонизм и вульгарный эпикуреизм, которые смысл жизни видят в наслаждении, в радостях земной жизни. Рай Валла описывает как бесконечное наслаждение и место, где текут молочные реки с кисельными берегами. Ад же его просто не интересует. О греховности и тленности человека забывается, акцентируется его достоинство, красота и величие.

Отличительная особенность Ренессанса – это эстетическое любование человеком,

чего, пожалуй, в такой подчеркнутой форме не было ни до, ни после. Эстетизация человека и всех его проявлений - это то средство, которое позволило гуманистам создать очень привлекательный образ-идеал совершенного человека, в котором облагорожены даже его слабости и малопривлекательные страсти. Роль искусства в формировании нового мифа о человеке трудно переоценить. Человек как творец ярче всего проявляется в искусстве, через искусство же новый идеал укореняется в культуре. Недаром "Давид"

Микеланджело был установлен на центральной площади во Флоренции, а "Давид" есть

«символ веры» в человека и его силы, в его красоту и конечную его победу.

Философской основой нового мировоззрения стал пантеизм, утверждающий тождество Бога и природы, в то время как христианство настаивает на тварности природы,

запредельности Бога миру. С этим было связано и то, что магия в эпоху Возрождения получает колоссальное распространение. Магия предполагает возможность воздействия на явления и предметы, которые находятся далеко за пределами контакта с ними. Как такое возможно? Возможно только в том случае, если провозглашается, что все связано со всем, что существует всеобщая взаимосвязь явлений, или сохраняется принцип "все во всем", микрокосм (человек) воспроизводит макрокосм (весь мир). А это есть пантеизм,

утверждающий "бога во всем", обожествляющий природу через растворение в ней божества.

Одной из предпосылок ренессансного пантеизма послужил тезис Николая Кузанского, самого крупного философа эпохи, что "Единое есть все". Единое, Абсолют,

Бог есть бесконечность, согласно Кузанскому, и не потенциальная бесконечность, как в античности, где главным божеством выступал космос, а актуальная бесконечность, где совпадают и растворены все противоположности, где минимум и максимум есть одно и то же.

Понимание мира как бесконечного в пространстве и во времени - это фундаментальный принцип картины мира Нового времени в отличие от картин мира античности и средневековья. В античности движение мира в пространстве и времени представало как бесконечная цепь циклов рождающегося и вновь гибнущего замкнутого на себя, как бы пульсирующего космоса. В средние века бесконечность была атрибутом Бога, но не тварного мира, имеющего границы во времени и в пространстве. Николай Кузанский делает шаг в сторону обезличения, деперсонификации Бога и совмещения,

совпадения его с природой. Логику его рассуждений довел до конца Джордано Бруно,

который уже прямо искал "бога в вещах", полностью снимая всякую границу между Богом-Творцом и тварным миром.

Коперник, сформулировавший гелиоцентрическую систему, и Кеплер, ее математически обосновавший, добавили весьма существенные аргументы в отрицание прежней средневековой картины мира с ее геоцентризмом и прямо вытекавшим из последнего антропоцентризмом (в центре созданного Богом мира - Земля, а центр Земли

- человек). С научным антропоцентризмом был связан мировоззренческий антропоцентризм Ренессанса. Джордано Бруно "разомкнул" гелиоцентрическую систему,

предположив, что таких систем великое множество, если мир и Бог совпадают, и если мир беспределен. Мир открыт и существует бесконечное множество миров.

Но какое место в этом беспредельном мире занимает человек? Мельчайшая песчинка, затерянная в безбрежном, темном и враждебном космосе. Сама логика ренессансной науки и закономерно сделанных из нее мировоззренческих выводов приводила к крушению собственного основания Ренессанса - антропоцентризма и базировавшейся на нем гуманистической концепции человека. Концентрация только на человеке и его возможностях тогда же показала всю ограниченность и даже гибельность такого подхода. Достаточно быстро выявились противоречия между идеальным образом человека, нарисованным гуманистами, и реальным, с которым первый имел мало общего.

Человек, утверждающий свою волю, не желающий считаться более ни с чем, только с

собой, и поэтому вступающий в жестокие конфликты с такими же личностями - вот предмет для психологического и художественного исследования в творчестве Шекспира,

в его знаменитых трагедиях.

Кризисное сознание позднего Возрождения выражается и в известном произведении Ф.Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль». Тут возрожденческий мир предстает в его особом смеховом аспекте, который как нельзя лучше иллюстрирует новую идеологию, выдвигающую на первый план тело со всеми его проявлениями в ущерб духовной жизни. Аморализм и культ наслаждения оказываются глубинными движущими силами. Это хорошо видно из характеристики «Телемского аббатства» как идеала общества у Рабле, где общество проводит все свое время в разнообразнейших развлечениях, не заботясь ни о чем, тогда как всем необходимым, и сверх того, его снабжают окружающие деревни, приписанные к аббатству на манер крепостных. Так что наслаждение и свобода получаются тоже не для всех, а для избранных, для остальных -

несвобода и труд.

Социальные утопии Т.Мора и Т.Кампанеллы, относящиеся к позднему Ренессансу,

рисуют совсем иной образ человека. Он уже не гений и не титан, а вполне нивелированный, усредненный тип человека, для счастья которого необходимо равенство и отсутствие частной собственности, а также общественное управление, которое весьма ограничивает его свободу. Тут свобода уже не мыслится как самая главная ценность, хотя творчество сохраняет свое значение, особенно в утопической модели Кампанеллы, где заниматься наукой и искусством может каждый в силу своих возможностей.

Свобода индивидуума приносится в жертву свободе государства у Н. Макиавелли в его апологии сильной деспотической власти в "Государе". Сам Макиавелли, участвуя в устройстве республики Флоренции, был свидетелем того, как ее демократические установления привели в конечном итоге к гибели и ее порабощению иностранными интервентами, как Италия, раздираемая противоречиями между городами-государствами,

не устояла перед натиском молодых сильных абсолютистских государств Испании и Франции. Этот факт, видимо, и привел Макиавелли к отказу от его республиканских убеждений, и к утверждению человека уже не как цели всегда и во всем, но как средства для построения сильного государства.

Самоощущение человеком себя как песчинки, затерянной в беспредельности мира космического и социального, беззащитного перед стихиями и произволом ближнего, без точки опоры, кроме самого себя, ограниченного своим земным бытием существа, вновь привело человека к Богу, всемогущему и любящему, совсем как в притче о блудном сыне.

Новый всплеск религиозности, охвативший всю Европу, вызвал Реформацию, когда

христианские ценности вновь вышли на первый план, правда в значительно измененном виде.

Человек, по М. Лютеру, для того, чтобы обрести милость Божью, прежде всего,

должен покаяться, отказаться от себя, от своей воли, так как по природе человек зол и воля его обращена ко злу. Поэтому человек из-за своей испорченности сам спастись не может, никакие индульгенции и добрые дела не помогут. Наоборот, добрые дела возможны только после полного вверения себя Богу и только в том случае, если Бог принял тебя и ниспослал тебе свою благодать. «Спасение только верой» - вот принцип протестантизма.

Но каков критерий того, что Бог избрал тебя? Лютер отвечает на этот вопрос так:

только внутренняя пламенная вера, которую ты ощущаешь, и есть знамение того, что с тобой благодать Божья. То есть критерий этот только субъективный и очень уязвимый,

ведь человеку свойственно сомневаться. И даже сам Лютер свидетельствует о своих сомнениях. Кальвин же, доведший логику Лютера до конца, говорит, что критерий этот проявляется и вовне, внешне - в результатах твоего труда, ведь мирской труд - это и есть путь служения Богу. Если вся жизнь посвящена этому, и тебе сопутствует успех,

закрепленный в денежном выражении, то ты избран.

Кальвин добавляет к тому, что уже было сделано Лютером, учение о предопределении, об избранности Богом одних и проклятии других даже до их рождения.

Тайна твоего избрания или проклятия откроется только на Страшном суде, но тебе может быть дан знак об избранности - успех в твоей деятельности. Любая деятельность хороша,

в особенности та, которая способствует материальному процветанию. Но по отношению к тем, кому не сопутствует успех, кто проклят, позволено многое - эксплуатация, например,

использование его как средства и т.д. Любовь к ближнему понимается уже не как отношение к нему, как равному, как собрату, заслуживающего хотя бы милосердия, а как создание условий для труда ближнего, чтобы и он служил Богу, а если его деятельность не приносит успеха, благополучия, то, значит, он просто плохо трудиться. Бедные сами,

иначе говоря, виноваты в своей бедности.

Надо сказать, что в протестантизме человек весь соткан из парадоксов: он должен отказаться полностью от своей свободы, и в то же время решение о своей богоизбранности он принимает сам, опираясь лишь на свое внутреннее убеждение, то есть он в этом даже слишком свободен, свободен до произвола и заблуждения, следствие последнего - современная раздробленность протестантизма на многочисленные направления и секты. Человек должен унизиться перед Богом до предела и в то же время,

если он почувствует себя избранным, то он возвышается безмерно, становится орудием Бога.

Протестантизм, возникший из "протеста" против злоупотреблений католической церкви и претензий римского папы на непогрешимость и светское могущество, а также против произвола властей, отсутствия законов, хозяйственного хаоса и падения нравов,

оказался той культурной силой, придавшей процессу первоначального накопления форму и такую упорядоченность, которая развилась затем в западноевропейский капитализм.

Литература:

1.Лосев А.Ф. Эстетика эпохи Возрождения. М.,1978.

2.Виппер В.Р. Итальянский Ренессанс XIII-XVI вв. В 2-х тт. М., 1977.

3.Эстетика Ренессанса. В 2-х тт. М.,1981

4.Бахтин М.М. Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.,

1991.

5.Соколов В.В. Европейская философия XV-XVII веков. М., 1984.

6.Вебер М. Протестанская этика и дух капитализма. – В кн.: Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С.61-272.