!!Экзамен зачет 2023 год / Есауленко Исполнение обязательств третьим лицом
.docxГоворя о субъективных основаниях вступления третьего лица в обязательство должника и кредитора, необходимо прежде всего повторно подчеркнуть, что судебная практика неединообразна <1>: судебными актами за третьим лицом признается право на исполнение обязательства должника по собственной инициативе, независимо от одобрения последнего и без отсылки к п. 2 ст. 313 ГК РФ <2>, а также по собственной инициативе при условии последующего одобрения должником <3>. Как последующее одобрение трактуется, например, отсутствие возражений со стороны должника в ходе судебного разбирательства: так, в судебном акте кассационной инстанции по делу N А70-4993/2012 указано, что отсутствие со стороны самого должника и заявителя по делу каких-либо возражений против ходатайства ЗАО "Сургутнефтегазбанк" (третьего лица) и - как следствие - против прекращения производства по делу суд апелляционной инстанции правомерно расценил как одобрение действий третьего лица по погашению задолженности вместо должника. При этом судом установлено отсутствие со стороны должника прямого указания в адрес третьего лица о погашении вместо него образовавшейся задолженности кредитору, что, впрочем, согласно мнению суда, не исключает возможности для применения п. 1 ст. 313 ГК РФ <4>.
--------------------------------
<1> См., например, Апелляционное постановление Арбитражного суда Новгородской области от 4 сентября 2003 г. N А44-1669/03-С13: как одобрение оплаты экспортируемого товара неизвестными продавцу иностранными компаниями (третьими лицами) в результате передачи обязанности должника по оплате продукции кредитору толкуется принятие кредитором от данных третьих лиц оплаты по контрактам. Таким образом, принимается во внимание такой субъективный момент, как согласие кредитора на исполнение обязательства третьим лицом, что само по себе для отечественной правоприменительной практики уникально.
<2> См., например: Постановление Президиума ВАС РФ от 28 октября 2010 г. N 7945/10; Постановление ФАС Уральского округа от 18 октября 2013 г. N Ф09-11050/13 по делу N А07-22380/2012 (стороны по делу произвели платежи как третьи лица на основании ст. 313 ГК РФ, поскольку все платежи были произведены самостоятельно, без требования банка, в отсутствие просрочки должника и до наступления срока возврата кредита).
Согласно Постановлению ФАС Западно-Сибирского округа от 21 февраля 2006 г. N Ф04-635/2006(19851-А67-11) залогодателю (третьему лицу), уплатившему за должника денежную сумму по кредитному договору, было отказано в удовлетворении иска о взыскании неосновательного обогащения с кредитора (банка), так как кредитный договор и договор залога были заключены 10 сентября 2003 г., залогодатель осуществлял платежи за должника в период с 13 октября 2004 г. по 10 февраля 2005 г., а сам должник умер 29 августа 2004 г., что, однако, не привело к прекращению его кредитного обязательства, исполнение которого возможно без личного участия заемщика и не связано неразрывно с его личностью. Таким образом, факт возложения должником или же его наследниками исполнения обязательства на залогодателя в данном случае не рассматривался в принципе, не было применено положение п. 2 ст. 313 ГК РФ, а кредитор считался правомерно получившим исполнение денежного обязательства должника от третьего лица потому, что договор не прекратился смертью должника, а имущественная выгода возникла не на стороне банка, а на стороне наследников заемщика.
<3> См., например: Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 31 мая 2004 г. N Ф08-2005/04.
<4> См., например: Постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда от 31 января 2013 г. N 08АП-11166/12.
Однако в ряде судебных актов, в том числе в постановлениях ФАС Северо-Кавказского округа <1> и ФАС Московского округа <2>, подчеркивается необходимость исполнения обязательства должника третьим лицом только по воле должника.
--------------------------------
<1> См., например: Постановления ФАС Северо-Кавказского округа от 27 января 2004 г. N Ф08-30/04 (исполнение третьим лицом обязательства должника кредитору должно подчиняться правилам ст. 313 ГК РФ, согласно которой такое исполнение возможно только по воле должника; исключения из этого правила установлены в п. 2 названной статьи, но спорный случай в их число не входит), от 26 ноября 2009 г. по делу N А63-2725/2008 (кредитор должен лишь убедиться, что третье лицо исполняет обязательство по воле должника, за исключением случаев, предусмотренных п. 2 ст. 313 ГК РФ; в связи с этим риск исполнения обязательства третьим лицом по воле должника при отсутствии между ними надлежащего возмездного основания несут они сами, а не кредитор).
<2> См., например: Постановления ФАС Московского округа от 7 ноября 2013 г. N Ф05-13347/13 по делу N А40-114979/2012 (должник не возлагал обязанности на третье лицо и не передавал ЗАО "КРОК инкорпорейтед" исполнение по перечислению денежных средств ЗАО "СК "РЕМО"; таким образом, суд апелляционной инстанции правомерно исходил из того, что совокупность условий, необходимых для применения положений ст. 313 ГК РФ, в данном случае отсутствует), от 25 декабря 2013 г. N Ф05-7234/13 по делу N А40-90521/2012 (должник не возлагал обязанности на третье лицо и не передавал исполнение по перечислению денежных средств своему кредитору, а доказательства опасности утраты третьим лицом права на имущество должника отсутствуют (п. 2 ст. 313 ГК РФ)).
Каким именно образом надлежит доказывать наличие воли должника, законодательно не установлено, однако в судебной практике наиболее распространенными являются письмо должника третьему лицу с указанием перечислить определенную сумму кредитору должника в оплату долга <1>, указание третьим лицом в соответствующих документах (например, в платежных поручениях - в графе о назначении платежа, в накладных, актах приемки-передачи и т.п.) на то, что исполнение производится за должника по конкретному обязательству, или по договору, или же по иному основанию. Также возможно письменное уведомление третьим лицом либо должником кредитора о состоявшемся возложении исполнения обязательства на третье лицо <2>.
--------------------------------
<1> См., например: Постановления ФАС Северо-Кавказского округа от 1 сентября 2004 г. N Ф08-3797/2004, от 25 октября 2012 г. N Ф08-3797/12 по делу N А53-10077/2011.
<2> Сарбаш С.В. Указ. соч. С. 131.
В качестве аргументации позиции о необходимости согласия должника на исполнение обязательства третьим лицом в Постановлении ФАС Северо-Кавказского округа от 31 мая 2004 г. N Ф08-2005/2004 приводятся следующие положения: в противном случае (в случае отсутствия воли должника на перечисление денежных средств кредитору третьим лицом) полученные кредитором от третьего лица средства не могут быть взысканы с должника как неосновательное обогащение, поскольку он не является их фактическим получателем, а законные основания для снижения его задолженности перед кредитором отсутствуют. Однако способ выражения указанной воли жестко не установлен, поэтому в судебном акте было признано, что ответчик (должник) согласился с исполнением истцом (третьим лицом) за него этой части обязательства, так как не оспаривал в ходе судебного процесса задолженность перед истцом и законность ее взыскания, в связи с чем указанная сумма может быть оценена как исполнение за должника третьим лицом (ст. 313 ГК РФ) по его воле (выраженной последующим одобрением действий истца), что влечет за собой право истца требовать возмещения уплаченных средств <1>.
--------------------------------
<1> Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 31 мая 2004 г. N Ф08-2005/2004.
В Постановлении ФАС Северо-Кавказского округа от 27 января 2004 г. N Ф08-30/04 в рамках обоснования необходимости исполнения обязательства должника третьим лицом только по воле должника подчеркивается, что в противном случае это бы означало, что должник лишается права выдвигать возражения против третьего лица в рамках взыскания с него неосновательного обогащения, которые он мог бы предъявить к кредитору в рамках взыскания денежного обязательства по договору.
В рамках анализа волеизъявления третьего лица следует также отметить Постановление ФАС Поволжского округа от 22 ноября 2013 г. N Ф06-9998/13 по делу N А55-35576/2012, в рамках которого в совокупности оцениваются волеизъявление третьего лица на оплату денежного обязательства должника кредитору и объективное основание - наличие договора между кредитором и должником. В связи с исполнением данного договора кредитором в пользу должника третье лицо желало произвести оплату по правилам ст. 313 ГК РФ <1>, однако исполнение данного договора кредитором в пользу своего должника не было доказано и, соответственно, встречное обязательство должника по отношению к кредитору не возникло, в связи с чем судом был сделан верный вывод о том, что данные правоотношения сторон не подпадают под правовую конструкцию исполнения обязательства должника третьим лицом и сумма, полученная ответчиком (кредитором), была взыскана с него по правилам о неосновательном обогащении.
--------------------------------
<1> Ответчиком (кредитором) не представлено документов, подтверждающих поставку продукции в пользу третьего лица (должника согласно правовой конструкции ст. 313 ГК РФ) на спорную сумму, и документов, подтверждающих наличие встречного обязательства со стороны истца (третьего лица согласно правовой конструкции ст. 313 ГК РФ) произвести оплату ответчику за третье лицо по указанной поставке. Также материалы арбитражного дела не содержат доказательств, свидетельствующих о волеизъявлении третьего лица (должника ответчика) на возложение обязательств по исполнению невозникшего обязательства перед ответчиком на истца.
В основе расширительного толкования п. 1 ст. 313 ГК РФ лежит правовой подход, изложенный в Постановлении Президиума ВАС РФ от 28 октября 2010 г. N 7945/10 по делу N А40-66444/09-3-599: с правом должника возложить исполнение на третье лицо корреспондирует обязанность кредитора принять соответствующее исполнение; при этом закон не наделяет добросовестного кредитора, не имеющего материального интереса ни в исследовании сложившихся между третьим лицом и должником отношений, ни в установлении мотивов, побудивших должника перепоручить исполнение своего обязательства другому лицу, полномочиями по проверке того, действительно ли имело место возложение должником исполнения обязательства на третье лицо. Указанное положение ст. 313 ГК РФ не предусматривает обязанность кредитора проверять обстоятельства возложения должником исполнения обязательства на третье лицо и устанавливает лишь обязанность кредитора принять исполнение, предложенное третьим лицом за должника, если должник не обязан исполнить обязательство лично. Таким образом, не может быть признано ненадлежащим исполнение добросовестному кредитору, принявшему как причитающееся с должника предложенное третьим лицом, если кредитор не знал и не мог знать об отсутствии факта возложения исполнения обязательства на предоставившее исполнение лицо и при этом исполнением не были нарушены права и законные интересы должника <1>. В этом случае исполнение кредитором принимается правомерно, отсутствие соглашения между должником и третьим лицом о возложении исполнения на третье лицо не свидетельствует о возникновении на стороне добросовестного кредитора неосновательного обогащения в виде полученного в качестве исполнения от третьего лица <2>.
--------------------------------
<1> Данное расширительное толкование п. 1 ст. 313 ГК РФ подчеркивает сочетание в российской правовой системе продолжниковского подхода с элементами сбалансированной концепции.
<2> См., например: Постановления ФАС Западно-Сибирского округа от 25 сентября 2013 г. N Ф04-4842/13 по делу N А46-385/2013, от 25 сентября 2013 г. N Ф04-4842/13 по делу N А46-385/2013; Постановление ФАС Поволжского округа от 14 октября 2013 г. N Ф06-9000/13 по делу N А55-5986/2010; Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 24 октября 2013 г. N Ф08-6329/13 по делу N А63-10999/2012; Постановление ФАС Северо-Западного округа от 28 октября 2013 г. N Ф07-8283/13 по делу N А05-516/2013; Постановления ФАС Московского округа от 30 октября 2013 г. N Ф05-13430/13 по делу N А40-121206/2012, от 3 декабря 2013 г. N Ф05-13709/13 по делу N А40-169128/2012.
Анализ правомерности возложения исполнения обязательства должником на третье лицо имеет большое значение в рамках процедуры банкротства, когда увеличение конкурсной массы должника-банкрота может иметь решающее значение для удовлетворения требований его кредиторов и, соответственно, завершения всей процедуры банкротства сохранением должника как платежеспособного юридического лица. Так, согласно Постановлению ФАС Уральского округа от 5 ноября 2013 г. N Ф09-4556/11 по делу N А76-23472/2010 перечисление денежных средств за должника на этапе конкурсного производства было признано надлежащим исполнением за должника обязательства третьим лицом, не ущемляющим права кредиторов, и потому законным <1>.
--------------------------------
<1> В платежных поручениях в качестве назначений платежей указано на добровольное погашение Мухамедьяровым М.А. за Янышивскую И.Н. задолженности по процентам за пользование денежными средствами в связи с несвоевременным исполнением определения Арбитражного суда Челябинской области от 24 сентября 2012 г. о привлечении Янышивской И.Н. к субсидиарной ответственности по обязательствам общества "СПС" и во исполнение определения данного суда от 15 февраля 2013 г. о взыскании с Янышивской И.Н. процентов за пользование чужими денежными средствами. Принимая во внимание, что в упомянутых платежных поручениях содержится ссылка на соответствующие судебные акты по делу, в котором Мухамедьяров М.А не является лицом, участвующим в деле о банкротстве, суды указали на то, что в данном случае имело место возложение исполнения обязательства на третье лицо (п. 1 ст. 313 ГК РФ). Исходя из изложенного, а также учитывая, что Усачевым А.В. не представлено доказательств причинения вреда кредиторам или взыскателю по исполнительному производству в результате совершения действий конкурсным управляющим Лавровым А.А. по принятию перечисленных Мухамедьяровым М.А. за Янышивскую И.Н. денежных средств, суды обеих инстанций пришли к правильному выводу о правомерности принятия конкурсным управляющим Лавровым А.А. произведенного Мухамедьяровым М.А. исполнения обязательства Янышивской И.Н.
Применение положений ст. 313 ГК РФ может быть осложнено не только процедурой банкротства в отношении одного из субъектов правоотношения, но и наличием корпоративного спора - как, например, в Постановлении третьего арбитражного апелляционного суда от 8 февраля 2013 г. N 03АП-51/13 по делу N А33-8043/2012, в рамках которого судом была дана оценка такого субъективного момента, как воля третьего лица. Так, в рамках данного спора истцом (кредитором) оспаривалось перечисление денежной суммы в пользу истца третьим лицом (участником ответчика - садоводческого некоммерческого товарищества "Военный Аграрий") сначала напрямую истцу, а после непринятия им денежных средств - путем внесения на депозит нотариуса, что, в свою очередь, привело к необходимости прекращения процедуры банкротства в отношении должника. Как было установлено судом, имущество было передано кредитору третьим лицом от имени должника во исполнение судебного решения по делу о банкротстве (единственным кредитором являлся истец). Таким образом, воля третьего лица была направлена именно на исполнение обязательства ответчика, при этом обязательство являлось существующим, следовательно, основания для признания произведенного исполнения неосновательным обогащением отсутствуют. Суд первой инстанции, применяя положения п. 1 ст. 313 ГК РФ, исходил из действительной воли участника товарищества (третьего лица), оплатившего задолженность перед истцом - заявителем по делу о банкротстве. Необходимо подчеркнуть, что в судебном акте подробно проанализирован волевой момент: согласно пояснениям третьего лица, денежные средства были перечислены им как членом (участником) ответчика в счет погашения задолженности должника, а не в целях правопреемства по делу о банкротстве <1>; также данное лицо действовало от имени и по поручению должника, исполняя его поручение по оплате задолженности. При этом суд первой инстанции обоснованно, как указано в судебном акте второй инстанции, отметил, что в рамках рассмотрения данного дела не имеет значения, какие договорные отношения связывают третье лицо и должника, а также является ли третье лицо руководителем должника, так как между участниками ответчика имеется спор, связанный с осуществлением полномочий лиц, входящих в состав органов управления данного товарищества, о чем было указано судом первой инстанции.
--------------------------------
<1> Таким образом, имеет место именно намерение освободить должника от обязательства и прекратить оное, а не намерение приобрести себе право верителя (кредитора) по обязательству (см. выше комментарий к ст. 1614 проекта Гражданского уложения Российской империи).
Таким образом, с учетом наличия корпоративного конфликта и в целях обеспечения прав и законных интересов всех лиц, участвующих в деле, суд обоснованно и законно признал перечисление денежных средств третьим лицом надлежащим исполнением неличного обязательства по правилам п. 1 ст. 313 ГК РФ - и без волеизъявления со стороны должника (даже, напротив, с учетом наличия письма одного из участников должника от имени должника об отсутствии поручения третьему лицу исполнить его обязательство перед кредитором).
Что касается объективных оснований вступления третьего лица в обязательство кредитора и должника, то имеют место прецеденты, как подтверждающие необходимость их анализа в ходе принятия решения об обоснованности исполнения обязательства третьим лицом <1>, так и отрицающие это (например, согласно Постановлению Второго арбитражного апелляционного суда от 9 сентября 2011 г. N 02АП-4511/11 наличие правового основания в виде сделки для исполнения третьим лицом обязательств за должника необязательно).
--------------------------------
<1> См., например: Постановление ФАС Поволжского округа от 22 ноября 2013 г. N Ф06-9998/13 по делу N А55-35576/2012; Постановление ФАС Московского округа от 10 сентября 2013 г. N Ф05-10100/13 по делу N А40-154851/2012. Согласно положениям последнего, в оплату выполненных по договорам работ (во исполнение обязательств истца) перечислялись платежи. Апелляционный суд пришел к правильному выводу о том, что правовые основания для осуществления указанных платежей ответчику у истца имелись, равно как и имелась у ответчика, являющегося кредитором, обязанность принять исполнение, предложенное за должника третьим лицом, в связи с чем спорные платежи нельзя признать неосновательным обогащением ответчика. Судебная коллегия суда кассационной инстанции поддержала вывод апелляционного суда, поскольку платеж в адрес ответчика произведен истцом по поручению третьего лица в счет погашения имеющейся у истца перед третьим лицом задолженности по оплате выполненных третьим лицом для истца работ и оказанных третьим лицом для истца услуг.
В Постановлении ФАС Уральского округа от 3 октября 2013 г. N Ф09-7612/11 по делу N А71-1941/2011 такое объективное основание вступления третьего лица в обязательство кредитора и должника, как договор, заключенный должником и третьим лицом, в соответствии с текстом судебного акта, не принимался в расчет в принципе. Предварительный договор должника и третьего лица, в рамках оплаты по которому третье лицо погасило долг должника его кредитору-банку, так и не был заключен, однако это не приведено как аргумент в пользу признания неправомерным исполнения обязательства третьим лицом. Платежи третьего лица кредитору-банку были признаны недействительными вследствие банкротства должника и совершения данных платежей в течение шести месяцев до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом, так как при исполнении обязательства за должника по его просьбе третьим лицом (п. 1 ст. 313 ГК РФ) стороны обязательства не меняются и исполнителем следует считать именно должника.
В рамках раскрытия правового значения п. 2 ст. 313 ГК РФ в ходе судебного правоприменения следует упомянуть судебный прецедент, который говорит о праве аренды как о возможном объективном основании для вступления третьего лица в обязательство в целях сохранения права аренды по договору аренды недвижимого имущества (однако в данном случае платеж в итоге не был истолкован как платеж по п. 2 ст. 313 ГК РФ в связи с его незначительностью, что не могло повлечь устранение опасности потери права аренды) <1>.
--------------------------------
<1> Постановление ФАС Московского округа от 23 октября 2013 г. N Ф05-13261/13 по делу N А40-11956/2013.
Завершая анализ актуальной отечественной судебной практики, следует обратить внимание на то, что вступление третьего лица в обязательство возможно и на этапе заключения мирового соглашения: так, в информационном письме Президиума ВАС РФ от 20 декабря 2005 г. N 97 установлено, что в мировое соглашение допускается включать условия не только о переводе долга и возложении исполнения на третье лицо, но и о вступлении третьего лица в обязательство должника в качестве солидарного или же субсидиарного должника <1>.
--------------------------------
<1> В мировом соглашении участвовало третье лицо, которое принимало на себя обязательство по погашению задолженности должника перед кредиторами. В качестве обеспечения исполнения устанавливалась неустойка. По условиям мирового соглашения, должник не выбывает из обязательства, и его обязанности перед кредиторами сохраняются. Представитель учредителей должника возражал против заключения мирового соглашения на таких условиях, так как действующим законодательством не предусматривается возможность вступления третьего лица в обязательство наряду с должником, а возможен только перевод долга с заменой должника на третье лицо либо возложение исполнения обязательств должника на третье лицо на основании п. 1 ст. 313 ГК РФ. Однако в последнем случае не возникает обязательств третьего лица перед кредиторами должника. Суд утвердил мировое соглашение, указав на то, что законодательство не определяет, в каком качестве третье лицо может участвовать в мировом соглашении, поэтому оно может принимать на себя любые обязательства в соответствии с условиями мирового соглашения. В данном случае перед кредиторами становятся обязанными два лица: должник и третье лицо, участвующее в заключении мирового соглашения.
* * *
На основе проведенного исследования положений ГК РФ и ГГУ было выявлено различное правовое регулирование вступления третьего лица в обязательство, субъективные и объективные основания вступления третьего лица в обязательство должника и первоначального кредитора без согласия должника и (или) первоначального кредитора или же с учетом их воли; кроме того, была дана оценка вступления третьего лица в обязательство кредитора и должника с позиций интересов и кредитора, и должника, а также стабильности гражданского оборота в случае рассмотрения дел о банкротстве.
В общих чертах актуальное правовое регулирование России и Германии разнится в рамках общего правила допустимости вмешательства третьего лица в обязательство кредитора и должника в форме исполнения обязательства должника, однако схоже в рамках правового регулирования полномочий третьего лица не принимать в расчет волю кредитора и (или) должника в случаях угрозы потери права или владения третьего лица (потери права на имущество должника).
Субъективные основания - а именно воля и волеизъявление должника, кредитора и третьего лица - в судебных актах судов Российской Федерации получают различную оценку; при этом расширительное толкование судов зачастую не только конкретизирует норму п. 1 ст. 313 ГК РФ, но и видоизменяет ее, признавая за третьим лицом право вмешиваться в обязательство кредитора и должника - при соблюдении ряда условий.
Формулировка § 267 ГГУ изначально предусматривает возможность исполнения обязательства должника третьим лицом по своей инициативе, однако критерии, определяющие допустимость данного вмешательства со стороны третьего лица, получая конкретизацию в формулировке "исполнение чужого долга", являются объектом доктринальных споров германских цивилистов.
Оценка субъективных оснований в рамках как российского, так и германского правоприменения сталкивается с необходимостью формализовать мотивы, побуждающие третье лицо исполнить за должника его обязательство, определить и описать "интерес третьего лица", а также установить границы права кредитора отвергнуть исполнение неличного обязательства неким третьим лицом, мотивы и основания его заинтересованности в связанности обязательством с конкретным субъектом - должником. Все это само по себе является нелегкой задачей. Суждения, касающиеся трактовки субъективных оснований, всегда будут расплывчатыми и всегда будут нуждаться в дополнительном толковании в рамках каждого конкретного случая правоприменения.
В свою очередь объективные основания могут быть более подробно проанализированы и перечислены, однако их взаимосвязь с субъективными основаниями, как правило, довольно тесная. Это связано прежде всего с тем, что интерес третьего лица (лица В) в исполнении обязательства должника (лица А) может быть основан на том, что он сам является должником лица А и хочет освободиться от этого обязательства, оплатив долг лица А перед его кредитором (лицом Б). Или же лица В и А не связаны, однако в перспективе лицо В хочет получить себе в должники лицо А. В любом случае кауза сделки по исполнению обязательства должника (лица А) третьим лицом (лицом В) имеет большое значение для дальнейшего правового регулирования правоотношений всех трех субъектов.
Отсылки в судебных актах к ст. 313 ГК РФ увязаны с различными фактическими обстоятельствами дел, отражающими соответствующую каузу вступления третьего лица в обязательство должника и кредитора, однако упоминание данных определяющих моментов имеет место лишь в мотивировочной части судебных решений. В итоге в связи с тем, что правоприменители пытаются учесть интересы максимального количества субъектов правоотношения в каждом конкретном случае, судебные акты не составляют единообразную практику правоприменения.
Между тем следует сосредоточиться на изучении взаимосвязи субъектов правоотношения: дефиниция каузы правоотношений кредитора и должника, третьего лица и должника, третьего лица и кредитора позволит определить как границы вмешательства третьего лица в обязательство кредитора и должника, так и границы, в рамках которых кредитор и (или) должник уполномочены препятствовать исполнению обязательства третьим лицом и, соответственно, изменению их обязательства, его субъектного состава.
Изучение отечественной судебной практики и доктринальных комментариев германских цивилистов по субъективным и объективным основаниям вступления третьего лица в обязательство должника и первоначального кредитора в правопорядках России и Германии лишь подтверждает спорность правоприменения данных положений и необходимость дальнейшего развития данной проблематики и изучения ее правового регулирования, в том числе в направлении дефиниции каузы правоотношений кредитора, должника и третьего лица.