из электронной библиотеки / 540087093599141.pdf

80

возвращение к духовным приоритетам искусства, в первую очередь, искусства русской провинции как к смысловому коду отечественной цивилизации представляется сегодня одним из наиболее действенных средств целостного воспитания и образования человека, способного к личностной, региональной и национальной самоидентификации, к освоению, сохранению и трансляции памяти семьи и народа, к наследованию традиций предков и – одновременно – к созиданию нового сообразно с устойчивой системой норм, ценностей и идеалов. В новейших обстоятельствах противостояния агрессии псевдоценностей – идеологии общества потребления, западных образчиков культуры (глобализм, партнёрство (вместо семьи), эгоцентризм) – искусство русской провинции является «зеркалом» духовного преображения, нравственной цельности авторов, их творческой устремлённости, наконец, мерой истового служения отечественной культуре как святыне, занимающей особое – уникальное, никем не заменимое – место среди культур мира.

Этнографически точно представляя жизнь провинции старой России, русский писатель-изгнанник, первый среди русских писателей Нобелевский лауреат И.А. Бунин в автобиографическом романе «Жизнь Арсеньева» красноречиво отметил: «Мы <…> подлинно русские <…> живем той особой, простой, с виду скромной жизнью, которая и есть настоящая русская жизнь и лучше которой нет и не может быть, ибо скромна-то она только с виду, а на деле обильна, как нигде, есть законное порождение исконного духа России, а Россия богаче, сильней, праведнее и славней всех стран в мире» («Жизнь Арсеньева») [Бунин, И.А. Собрание сочинений: В 9 т. / И.А. Бунин / Под общ. ред. А.С. Мясникова, Б.С. Рюрикова, А.Т. Твардовского. – М. : Художественная литература, 1965-1967. – Т. VI. – С. 62]. В оценке рождённого в лоне русской провинциальной культуры, где мирно сосуществовали культура дворянская и культура народная, в сознании писателя, не отрицавшего полярных качеств русской души («Из нас, как из древа, – и дубина, и икона» [Бунин, И.А. Публицистика 1918-1923 годов / И.А. Бунин / Под общ. ред. О.Н.Михайлова; Вступ. ст. О.Н. Михайлова; Коммент. С.Н. Морозова, Д.Д. Николаева, Е.М. Трубиловой. – М. : Наследие, 1998. – С. 55]), на себе испытавшего силу непросвещённой, лишённой Бога в душе массы, воистину страшны Иваны Непомнящие, творящие «в степи, где нет культуры, нет сложного и прочного быта, а есть только бродячая кибитка, время и бытие точно проваливаются куда-то, и памяти, и воспоминаний почти нет» [Бунин, И.А. Публицистика 1918-1923 годов / И.А. Бунин / Под общ. ред. О.Н. Михайлова; Вступ. ст. О.Н. Михайлова; Коммент. С.Н. Морозова, Д.Д. Николаева, Е.М. Трубиловой. – М. : Наследие, 1998. – С. 168]. И потому основой творчества рождённого в «глубинной исконной России», в русской провинции писателя становится подобная Розе Иерихона, снова зеленеющей при погружении «живую воду сердца» [Бунин, И.А. Собрание сочинений: В 9 т. / И.А. Бунин / Под общ. ред. А.С. Мясникова, Б.С. Рюрикова, А.Т. Твардовского. – М. : Художественная литература, 1965-1967. – Т. V. – С. 8], память как основа нашей общей духовности: «Воспоминание <…> живущее

81

в крови, тайно связующее нас с десятками и сотнями поколений наших отцов, живших, а не только существовавших, воспоминание это, религиозно звучащее во всём нашем существе и есть поэзия, священнейшее наследие наше, и оно-то и делает поэтов, сновидцев, священнослужителей слова, приобщающих нас к великой церкви живших и умерших» («Инония и Китеж», 1925) [Бунин, И.А. Публицистика 1918-1923 годов / И.А. Бунин / Под общ. ред. О.Н.Михайлова; Вступ. ст. О.Н. Михайлова; Коммент. С.Н. Морозова, Д.Д. Николаева, Е.М. Трубиловой. – М. : Наследие, 1998. – С. 168].

«Формирование нравственной, самостоятельно мыслящей, творческой, ответственной личности на основе использования всего потенциала

культурного, национального самоопределения России, объединения российского общества» [http://mkrf.ru/open-ministry/public-discussions/proekt- osnov-gosudarstvennoj-kulturnoj-politiki].

Выявление статуса русской провинции, её культуры и искусства, сопряжено с осознания взаимоотношений «провинция – столица»; «провинциал

– принципал» (термин Ю.М. Резника). Зачастую «провинциальный» используется в значении «отсталый, наивный, простоватый, находящийся в захолустье», «относящийся к провинции», «территориально удаленный от административного центра – столицы, областного центра и пр.». Термин «провинциальный» свидетельствует о высокой степени закрытости людей, об их связанности и сопряженности с традициями места и времени, о погруженности в традиционную (немодернистскую) культуру. Провинциализм характеризует образ жизни людей, их нравы, обусловленные не их отсталостью или неразвитостью, а скорее факторами культурного характера: в первую очередь, оторванностью от «внешнего» мира, периферийностью процессов жизнеобеспечения и информационных потоков. Провинциалу, необычайно

устанавливающий собственные правила, обязательные для всех участников социокультурного процесса. Будучи соединицами социокультурного пространства, принципал и провинциал соотносятся друг с другом как центр с периферией. Принципал, предстающий как прямая противоположность провинциалу, постоянно возмущает сознание провинциалов, нарушая привычный ход вещей, осуществляя, в частности, диалог между столицей и провинцией, обеспечивая появление нового в провинции.

представителям мира искусства: с одной стороны, они формируются на основе традиции, творчества предшественников (и земляков в том числе); с другой стороны, стремятся к преодолению тех или иных канонов в пространстве творчества в пределах собственно малой Родины, так как в силу социальноэкономических и иных обстоятельств они продолжают творить в провинции, существенно влияя на систему координат: теперь нередко возмущение мысли, интеллектуально-творческий прорыв наблюдаем не столько в столице, сколько приобретающем (если еще не приобретшем) её функции регионе, обладающем территориальной, исторической, политической, социокультурной самостью; способствующем максимально естественному превращению биосферы в ноосферу, «сферу разума, добра и красоты» (В.И. Вернадский).

В силу укоренённости в традиции, удалённости от центров искусство

пространственно-временной образ [Бурлина, Е. Мифы о провинциальной культуре // Русская провинция. – 1994. – № 1. – С. 49]. Но это не «пространство, выпавшее из времени» (Е. Бурлина), а пространство, соединяющее человека с вечностью.

В ситуации преодоления всё нарастающих вовне деструктивных процессов искусство русской провинции как «центра на периферии» (В. О. Ключевский) [Ключевский, В.О. Афоризмы и мысли об истории. – Пенза, 1992.

– С. 61]. Провинция становится отражением региональных (в частности, топонимических) и общенациональных (например, ономастических) социокультурных явлений, зеркалом констант культуры, «вершин нравственной оседлости» человека (Д.С. Лихачев), среди которых язык, природа, труд, любовь, надежда, вера, милосердие, патриотизм, гостеприимство, память поколений, наконец, знаки провинции. Образы провинции (малой родины) в творчестве её принципалов соединяются в

литературы, словесной культуры, вместивших в себе «всю душу, всё прошлое, весь духовный уклад и все творческие замыслы народа» [Ильин, И.А. Путь духовного обновления. – Минск, 2009. – С. 610]; благодаря которым происходит процесс самоидентификации и самосовершенствования. С.С. Косенков, воплотивший в формах и линиях образы знаковых произведений национальной и региональной литературы, признавался: «Какая свобода, ясность и точность у Пушкина! Больше всего меня поражает точность. Точность мысли, выражения, состояния, нюанса, малейшего извива чувства, да и Господи! Каких у него только нет точностей. А ясность замысла и средств

творчества мастеров слова прошлого, художник-принципал в провинции

иллюстрацию» [Альбом. Косенков Станислав. Графика. Живопись. Дневники. – Санкт-Петербург: ООО «Первый издательско-полиграфический холдинг», 2011. – С. 142]. Неким итогом творческой эволюции художника-книжника Станислава Косенкова становится: «Каждый человек рождается со своим Словом, но ему нужно освободиться от всего ненужного, чтобы осталось только Оно» [Альбом. Косенков Станислав. Графика. Живопись. Дневники. –

провинции, преодолевающего временное благодаря близости вечных,

страны <…> <должен> почувствовать, что русская национальная территория добыта кровью и трудом, волею и духом» [Ильин, И.А. Путь духовного обновления. – Минск, 2009. – С. 628]. О постижении этого простора, о гармонии ландшафта малой родины читаем в дневниках С.С. Косенкова (от 07.08.1974): «Вчера был в Деревне Моего Детства. Она ещё глубже запала ко мне в Душу. Что это и как можно говорить об этом? У меня нет слов, я не могу говорить о самом искреннем в моей жизни. Были Простота, Простор и

запись: «Моё обращение к теме своего детства, теме памяти, деревни, своих истоков – тема неисчерпаемая… Ведь только в детстве живешь полно, когда любое действие – без внутреннего противодействия, безо всяких рефлексий. И

издательско-полиграфический холдинг», 2011. – С. 180].

Отражением памяти в художественном мире мастера становятся судьбы соотечественников, земляков, хора «образов, в которых народ созерцает себя и свою судьбу, исторически глядя в прошлое и пророчески глядя в будущее» [Ильин, И.А. Путь духовного обновления. – Минск, 2009. – С. 617], явившихся примером воплощения ценностных приоритетов, наполняющих душу человека «национальным мифом» [Ильин, И.А. Путь духовного обновления. – Минск, 2009. – С. 617]. Неслучайно потому в дневниковых записях С.С. Косенкова (от 30.05.1984 г.) находим: «…снова берусь за себя, за своё, за родное. Написать свою поэму жизни. Сказать то, что близко людям одной со мной «группы крови». Всё время держать это главным. Сделать листы, серию «Борозда памяти». Памяти людей, земли, деревьев и травы, домов, предметов» [Альбом. Косенков Станислав. Графика. Живопись. Дневники. – СанктПетербург: ООО «Первый издательско-полиграфический холдинг», 2011. – С. 201]. Образы земляков в творчестве мастера-принципала неразрывно связаны с многовековым народным знанием, колоссальным опытом предков, уникальной смысло-жизненной парадигмой, где доминируют идеалы святости, семьи и Отечества, в которой суть личной и общественной жизни предопределена такими добродетелями, как целомудрие, совестливость, милосердие, трудолюбие, служение, согласие, терпение. В дневниках С.С. Косенкова (от 13.07.1983 г.) читаем: «…были в Прохоровке и селе Прелестном, на открытии мемориала <…> Там прекрасный обычай выносить столы на улицу с портретами погибших <…> Одна бабуся рассказывала, как, сидя в укрытии

85

Косенков Станислав. Графика. Живопись. Дневники. – Санкт-Петербург: ООО

устремлён к творчеству – «одной из высших радостей, пережи<ваемых> на земле» [Бунин, И.А. Собрание сочинений: В 9 т. / И.А. Бунин / Под общ. ред. А.С. Мясникова, Б.С. Рюрикова, А.Т. Твардовского. – М. : Художественная

провинции, где многовековые традиции успешно сочетаются с инновациями, где «творить, созидать добро – вот смысл и главное занятие человека на земле». (Е.С. Савченко).

Новые траектории развития нашего региона в новом тысячеления, связанные с повышением качества жизни каждого человека, укреплением промышленного комплекса, экологизацией среды обитания (точнее, единого природного и культурно-образовательного пространства), актуализируют потребность в региональной научно-творческой элите, воспитанной, в первую очередь, на основе наследования и трансляция духовных скреп (вера, любовь, уважение к старшим, семья, материнство, земля, целомудрие, милосердие, трудолюбие, справедливость, патриотизм), овладения достижениями культуры

развитие культуры (в частности, славянского мира) как ведущего регионо- и государствообразующего фактора, создание и развитие единого культурнообразовательного пространства посредством «cultural vitality» («культурной жизненной силы места»), трансляции отражённых в сокровищнице национальной культуры традиционных ценностных оснований: чадородие, семья (род), земля, вера, любовь, целомудрие, справедливость, свобода, равенство, память, традиция, труд, творчество, патриотизм, самоотверженность, героизм, милосердие, гостеприимство.

86

Единая система духовно-нравственных ориентиров и идеалов, в первую очередь, отражённая в традиционной народной художественной культуре и отечественном искусстве прошлого и настоящего, обеспечит сохранение и трансляцию славянского культурного кода, в основе которого многовековая незыблемая парадигма ценностей: человек, семья, земля, дом, труд, вера, совесть, любовь, справедливость, свобода, слово, традиция, патриотизм. В условиях ценностной дезориентации личности средствами массовой информации и пр. духовно-нравственный код славянской цивилизации становится главным средством воспитания и образования человека, успешность которого – сообразно с традицией – состоит в реализации его природных дарований и нравственных ориентиров, в сохранении его индивидуальности и служении общему благу как соборной гармонии множества соотечественников, всеславянства.

Важнейшим сущностным акцентом возрождаемой гуманистической славянской цивилизации должен стать приоритет восстанавливаемых нравственных идеалов над всё возрастающими материальными потребностями, что и обеспечивается ценностной парадигмой, отражённой в культуре, – ведущим компонентом системного обязательного гуманитарного образования, предполагающего обязательное изучение истории большой и малой Родины, свободное владение родным языком, глубокое знание национальной и региональной культуры, классического и современного искусства (литературы, музыки, хореографии как источников нравственных ценностей и духовных идеалов).

3. Духовная безопасность как государственная и региональная стратегия и феномен национальной культуры: практико-технологический аспект

Исторически Белгородчина – земля пахарей и воинов, высшая ценность, потому и в сознании наших предков, и в мировоззрении современников духовными приоритетами становятся вера, по которой и дана колыбель крестьянского мира, и верность ей, проявляющаяся в её возделывании, благоукрашении и защите. Много раз дававшая отпор захватчику, ставшая наследницей Дикого поля, видевшая поход князя новгород-северского Игоря на половцев в 1185 г., с честью поправшая татар, Белгородчина, изрезаннаяМуравским, Изюмским и Кальмиусским шляхами, была известна и как порубежная Белгородская засечная черта со своими мощными крепостями, и как родина Большого Белгородского полка – участника Полтавской битвы,

проявление в культуре и характере её жителей лучших качеств: трудолюбия и

коллизиями истории края и ментальными основаниями характера, соборное стремление к миру и гармонии объясняет многовековую преемственность в

воспитания и сохранения связи между поколениями, и неиссякаемый источник современных гуманитарных исследований, и ведущий компонент деятельности культурно-досуговых учреждений (Домов, Дворцов культуры, Домов ремёсел, Домов мастера, библиотек и др.), и решающий фактор создания единого культурно-образовательного пространства региона.

Культурно-историческая память, воплощённая в ярких образах народной культуры, классического и современного искусства, становится на Белгородчине и собственно образовательной, и духовно-просветительской доминантой. Культурно-историческая память – как основа существования региона – обеспечивает укоренение человека в культуре и истории малой Родины, установление духовного диалога между представителями разных поколений, социальных групп, потребность в увековечивании памяти выдающихся земляков, наконец, становится решающим аспектом подготовки

существования, в том числе и в формате спектаклей Народного театра имени

институтом медиаобразования (традиционная форма воспитания и образования в ведущих странах мира), который позволяет, в первую очередь, молодёжи, адекватно, сообразно национальному культурному коду, механизмам национальной самоидентификации, «прочесть» медиапродукт, в частности, самое современное аудиовизуальное произведение.

89

выраженного в синтезе созданных человеком материальных и духовных ценностей, гармоничных форм отношений личности к природе, обществу, самой себе, становящихся результатом ее связи с Родиной и Миром и утверждения в них.

Феномен Белгородчины как уникальной российской провинции, уверенно отстаивающей роль принципала, обусловлен, в первую очередь, процессами духовно-нравственного преображения личности и общества, поддержки и развития искусства как «души народа», «священного сокровища», данного (как и земля, и природа, и хозяйство, и организация, и власть) для духа, созданного духом и существующего ради духа» (Курсив И.А. Ильина. – М.К.). Духовное начало, обеспечивающее эволюцию мастера, становится основой социально-экономического и культурно-образовательного прорыва Белгородской области.

И.А. Ильин писал: «Духовное сокровище, именуемое родиною, не исчерпывается душевными состояниями людей; и всё же оно прежде всего живёт в них, в душах, и там должно быть найдено Он (Человек, обретший Родину. – М.К.) вдруг постигнет, что его личная жизнь и жизнь его родины суть в последней глубине нечто единое и что он не может не принять судьбу своей родины, ибо она так же неотрывна от неё, как он от неё: и в инстинкте, и в духе» (Курсив И.А. Ильина. – М.К.) [1, c. 545].