из электронной библиотеки / 317185929976404.pdf
.pdfПоложения, выносимые на защиту:
1.Опыт истории представляет собой исторически накапливающийся, отражающийся в общественном сознании и деятельности общественных субъектов комплекс реальных, относительно неопровержимых свойств и закономерностей социального бытия и общественного развития. Он фиксируется в виде знаний, выводов, а также навыков и примеров по регулированию социально-политической практики, выявлению устойчивости и повторяемости различных аспектов и ситуаций истории. Эти последние, при учете объективных условий, потенциально способны обеспечить эффективность, оптимальную направленность и интенсивность социального действия. Исторический опыт становится тем самым показателем уровня, масштабом познания и практического использования объективных законов функционирования и развития социума.
2.Объективным основанием накопления исторического опыта выступает повторяемость в истории. Она представляет собой объективный процесс, который вычленяет наиболее рациональные и эффективные стороны жизнедеятельности общества, сохраняя их в более широких диапазонах времени, что, естественно, способствует накоплению опыта. Сообразно с потребностями накопления опыта в политике выделяются следующие уровни и масштабы повторяемости: а) повторяемость в социальноэкономических фундаментах политической сферы общества; б) повторяемость в политической организации общества, в общей схеме партийного деления и пр.; в) повторяемость общей схемы и отдельных элементов политического действия, политической культуры различных обществ; г) повторяемость на уровне социальной психологии общественных групп и сознания политических лидеров.
3.Возможность извлечения из прошлого уроков, полезных для настоящего и будущего, основывается на признании детерминированности исторического процесса. Разумеется, речь идет не об «абсолютном», а об «умеренном» детерминизме, который является вполне правомерным, поскольку основывается на представлении о закономерном характере общественного развития. Проблема исторического опыта становится тем самым проблемой осмысления ведущих тенденций общественного развития. Объективность прошлого задает и объективную природу уроков истории, подтверждая наличие в них объективно значимого опыта. Одна из важнейших задач исторической науки в этой связи заключается в том, чтобы сделать данный опыт достоянием настоящего. Эта задача реализуется как в накоплении фактического знания о прошлом, так и в совершенствовании самой его интерпретации. Этот веками обобщаемый исторической наукой опыт составляет ту объективную основу, благодаря которой становится возможным извлечение уроков из исторических событий.
11
4.Потребности в трансляции, передаче исторического опыта последующим поколениям с учетом необходимости максимального сохранения всего богатства уроков истории и их успешного использования порождают многообразные исторически совершенствующиеся формы фиксации
иуровни обобщения данных уроков. Это исторические знания и представления, на которые опираются и из которых исходят формы общественного сознания и общественные науки (в первую очередь, философия и история), традиции, понятия, типологии, законы. Только в своей совокупности указанные формы и уровни обобщения исторического опыта предоставляют необходимый обществу в целом и каждой из входящих в его состав социальных групп арсенал уроков прошлого. И только их включением в целостный анализ опыта истории может быть раскрыта мера реальных возможностей социальных субъектов в полном
иэффективном его использовании.
5.Ведущим течением современной западной историографии является постмодернизм. Для постмодернистского направления характерно отрицание объективности исторического знания, преувеличение фактора субъективной воли историка, суверенно «творящего» исторический текст, и, как следствие, истолкование исторического опыта в субъективистском ключе. Исторический опыт предстает здесь в форме субъективного опыта самого историка, навязывающего его реальной действительности. Последняя установка находится в резком противоречии с самоопределением постмодернизма, так как, по существу, исключает пропагандируемые им полицентризм, полифонию и диалогизм: все они заменяются монологической трактовкой прошлого и современности (зачастую с резко выраженными презентистскими и идеологизированными обертонами). Тем самым история истолковывается с ярко выраженными во- люнтаристско-иррационалистическими коннотациями.
6.Классификация функций исторического опыта должна выстраиваться с учетом следующих обстоятельств: а) историческое знание выступает в функциональном плане именно как исторический опыт и выполняет тем самым функцию социальной памяти; б) объем функций, мера их реализации зависят от уровня развития общества, масштабов его сознательного вмешательства в объективный исторический процесс; в) роль исторического опыта тесно связана с условиями и спецификой жизнедеятельности определенной социальной группы; г) исторический опыт отличается разнообразием структурных элементов, что в принципе не позволяет предложить такую классификацию его функций, в рамках которой они бы совершенно не «перекрещивались»; д) необходимо выделение не только равномощных по своей значимости функций, но и своего рода подфункций, более конкретно реализующих функции основные; е) перечень функций, как и выбор логического основания для его составления,
12
зависит, в первую очередь, от сферы общественного бытия, избираемой в качестве объекта исследования.
7.Функциональный анализ исторического опыта осуществлен на базе диалектического единства двух возможных подходов к нему: гносеологического и социологического. Гносеологический подход используется с целью выяснения того, как и по каким направлениям опыт помогает раскрывать закономерности и тенденции исторического процесса. Социологический подход позволяет дать функциональную характеристику социального опыта по линии реализации социально-практических потребностей различных социальных субъектов. В гносеологическом плане выделяются критериально-объяснительная, эвристическая и мировоззренче- ско-идеологическая функции. К социально-практическим функциям опыта истории относятся социально-управленческая и воспитательнонравственная функции, а также адаптивная функция, функции формирования и развития системы социального контроля, содействия оптимизации социальных систем.
8.Выработка конкретных социально-политических решений должна с необходимостью базироваться на анализе исторического опыта. Последний не провиденциален и не волюнтарен. Он проявляется через различные типы социальной причинности, учитывает многофакторность истории и фундирует тем самым выработку социальных решений. Знание циклов, ритмики, пропорций оптимального развития социальных систем позволяет создавать технологии купирования нежелательных турбулентных режимов социальной интеракции, облегчает целенаправленное поддержание оптимальных ритмов движения социальной материи. Для выработки социальных решений это знание дополняется анализом исторического опыта с позиций определения ценностных регулятивов социальноисторической деятельности. Таким образом, исторический опыт аккумулирует представления об оптимальном пути устроения социальной жизни, служит базой для выработки адекватных социальных решений, выбора социальных технологий.
Теоретическая и научно-практическая значимость исследования.
Диссертационное исследование может быть полезно для научных работников, преподавателей, аспирантов и студентов высших учебных заведений. Его основные выводы могут использоваться в преподавательской практике при чтении лекций по истории разных стран и событий ввиду неизбежной в этом случае оценки значения их исторического опыта. Материалы диссертации могут также применяться в историографических работах при определении основных линий когнитивной и социально-культурной предназначенности и объективной отдачи исторической науки; в работах по истории философско-исторических и социально-политических учений при оценке их реального вклада в процесс учета объективных уроков истории. Содержание диссертационного исследования может быть оформлено в каче-
13
стве самостоятельного спецкурса или отдельного раздела в рамках традиционного вузовского курса по социальной философии.
Представленная работа и полученные в ней выводы могут быть использованы в качестве методологической основы и материала для дальнейшей науч- но-исследовательской деятельности в области изучения опыта истории и смежных с этой тем социальной философии и теории познания. Кроме того, полученные в исследовании теоретические выводы могут найти свое конкретное применение в сфере социокультурной и политической практики. Особо ценными они могут стать в контексте формирования контртенденции нигилистическим воззрениям постмодернизма, навязывающего историческому познанию собственную иррационалистическую логику. Без должного противодействия эта последняя способна девальвировать сам феномен исторического опыта и, как следствие, привести к утрате исторической памяти и чувства преемственности с прошлым.
Апробация работы. Основное содержание работы отражено в опубликованных автором монографиях и статьях. Результаты исследования докладывались в выступлениях на научных конференциях: Ежегодной итоговой научнотехнической конференции Самарского государственного архитектурно-строи- тельного университета «Актуальные проблемы в строительстве и архитектуре: образование, наука, практика» (2002-2006 гг.); Всероссийской научно-практи- ческой конференции «Культура и власть» (Пенза, декабрь 2003); Международной научной конференции «Этические проблемы развития современной цивилизации» (Пенза, январь 2004); Международной научно-практической конференции «Менеджмент и маркетинг в социальной сфере» (Пенза, январь 2004); Всероссийской научно-практической конференции «Совершенствование управления научно-техническим процессом в современных условиях» (Пенза, январь 2004); II-й Всероссийской научно-методической конференции «Современный российский менеджмент: состояние, проблемы, перспективы, развитие» (Пенза, март 2004); Международной научно-практической конференции «Нравственность и религия» (Пенза, март 2004); 61-й региональной научнотехнической конференции «Актуальные проблемы в строительстве и архитектуре. Образование. Наука. Практика» (Самара, апрель 2004 г.); Всероссийской научно-практической конференции «Традиционное, современное и переходное в российском обществе» (Пенза, сентябрь 2004); Всероссийской научно-прак- тической конференции «Духовная культура России: прошлое, настоящее и будущее» (Пенза, 12-13 октября 2004); Международной научно-практической конференции «Инновационные процессы в менеджменте» (Пенза, февраль 2005); Всероссийской научно-практической конференции «Россия: социальная ситуация и межнациональные отношения в регионах» (Пенза, март 2005); II-й Международной научно-практической конференции «Социально-экономиче- ское развитие общества: система образования и экономика знаний» (Пенза, апрель 2005); VII-й Международной научно-практической конференции «Эконо-
14
мика, экология и общество России в XXI столетии» (Санкт-Петербург, 17-19 мая 2005 г.).
Структура диссертационного исследования подчинена поставленным в нем целям и задачам. Диссертация включает в себя «Введение», 4 главы «Основной части», состоящие из 12 разделов, «Заключение» и «Список литературы». Общий объем диссертации составляет 257 страниц. Список литературы включает 356 наименований.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, раскрывается степень разработанности проблемы, формулируются цель и задачи исследования, определяются его методологические основания, новизна и научнопрактическая значимость, дается общая характеристика структуры работы.
В главе 1 «Место категории «исторический опыт» в системе понятий, описывающих социально-исторический процесс» проясняются логические основы экспликации категории «исторический опыт» в свете многообразия ее трактовок в специальной исследовательской литературе (отечественной и зарубежной); определяются методологический статус и содержательный смысл данной категории; выделяются и анализируются объективные основания формирования исторического опыта.
В разделе 1.1 «Экспликация категории «исторический опыт»» всесторонне рассматриваются вопросы определения содержания понятия «исторический опыт», в частности, в его соотношении с другими однопорядковыми концептами, такими как «социальный опыт», «социальная практика» и пр.
Начиная исследование, автор отмечает, что в отечественной и в зарубежной философско-методологической литературе не существует пока более или менее однозначного, достаточно обоснованного определения содержания понятия «исторический опыт», способного отразить сущность и наиболее характерные черты данного феномена. Разночтения в дефинициях, по мнению автора, являются естественным следствием многослойности, многосторонности, необычайной многогранности исторического опыта как социокультурного явления.
Так, одни исследователи полагают, что исторический опыт есть мыслительный итог, «кристаллизованная» форма обобщения практики (В.В. Иванов), что он выражает логику исторического процесса, являя собой синтез тех закономерностей и необходимых тенденций, которые оказываются за фактической, событийной оболочкой реальности (Н.В. Буянова). Другие придерживаются мнения, что исторический опыт – это не только знания о законах и закономерностях, свойственных историческому процессу, но и знания об оптимальности различных форм и методов решения определенных социальных задач (Г.А. Антипов). Третьи считают, что исторический опыт представляет собой меру познания и практического использования объективных законов (В.Г.
15
Панов), является посредником между теорией и практикой, отражает всеобщие связи и события на уровне явлений и логически, а также исторически предшествует теоретическому познанию и его результату – теории (В. Лобода).
Кроме того, довольно часто указывается, что исторический опыт функционирует в форме навыков, традиций, как арсенал аккумулированных способностей к последующему эффективному действию (В.П. Иванов), как специфическая предметно-чувственная деятельность, в которой наблюдается повторяемость или определенная закономерность (Л.Г. Николаенко).
Таким образом, понятие исторического опыта по своему содержанию исключительно многообразно и многослойно. Неоднозначны также и трактовки его определения в зависимости от типа носителя, продуцента опыта, от выбранного круга общественной проблематики, от внешнего или внутреннего плана рассмотрения. В этой связи исторический опыт можно рассматривать в различных аспектах: в социологическом плане он характеризуется как необходимый комплекс факторов (навыки, традиции и т.п.) в жизнедеятельности социума; при гносеологическом подходе – признается определенным видом отражения, мерой познания социально-исторической действительности. Не тождественными указанным являются также его характеристики с политической и культурологической точек зрения.
Чрезвычайно важным представляется разведение понятий «исторический опыт» и «социальная практика». Автор констатирует такие черты исторического опыта в сравнении с общественной практикой, как итоговость (практика же есть непосредственная материальная и социально-преобразую- щая деятельность), аккумулированность и усвоенность массами, прерывность, дискретность (в практике процесс взаимодействия субъекта и объекта непрерывен), дающие возможность минования теми или иными народами отдельных ступеней истории, повторяемость элементов практики в содержании опыта как ее исходного начала и результата.
В качестве синонима исторического опыта часто используется термин «социальный опыт». Не отрицая правомерности такого отождествления, автор тем не менее считает необходимым зафиксировать некоторые различия в содержании данных понятий, выявляющиеся при более конкретном их соотнесении. Так, понятие «социальный опыт» более абстрактно, менее определенно. Оно вполне может включать в себя повседневную жизнь, например, трудовые и профессиональные навыки. Но чаще всего его применение практикуется лишь для обозначения современного опыта. В понятии же «исторический опыт» имеются в виду феномены прошлого и современности в их совокупном единстве.
Определение категории «исторический опыт» с учетом потребностей различных субъектов исторического процесса (ими могут быть как человечество в целом, так и отдельные классы, нации, партии, личности) в сфере со- циально-политической жизни на различных этапах ее развития в более или ме-
16
нее концентрированном, «свернутом» виде должно указывать на следующие необходимые факторы: основу опыта; свойства этой основы, позволяющие накапливать опыт; источник опыта; место и роль в отражении действительности; неопровержимость; кумулятивность; роль в социально-политической и социокультурной деятельности общественных субъектов.
Исходя из этих требований, автор дает следующее определение исторического опыта. Исторический опыт есть исторически накапливающийся, отражающийся в общественном сознании и деятельности общественных субъектов комплекс реальных, относительно неопровержимых свойств и закономерностей социального бытия и общественного развития. Исторический опыт фиксируется в виде знаний, выводов, а также навыков и примеров по регулированию социально-политической практики, устойчивости и повторяемости различных аспектов и ситуаций истории. Последние потенциально способны (при учете объективных условий) обеспечить в той или иной степени эффективность, оптимальную направленность и интенсивность действия. Таким образом, исторический опыт является показателем уровня, масштабов познания и практического использования объективных законов функционирования и развития общества в целом.
В разделе 1.2 «Структурные компоненты и формы бытия исторического опыта (нормы, типы, образования)» в связи с обилием и разнообразием компонентов исторического опыта, их своеобразием в воздействии на социальное поведение и многонаправленностью практическо-познавательного применения выделяются его (опыта) специфические нормы, образования и типы (по мнению автора, их вполне можно рассматривать как отдельные формы существования исторического опыта).
Крайне важным представляется выделение данных компонентов по социальному носителю – конкретной исторической личности, социальной группе, этнической общности. По характеру источника исторических уроков выделяются прямой (непосредственный) и косвенный (опосредованный) опыт. Исходя из целостного отношения к результатам опыта практической деятельности тех или иных субъектов истории или исторических эпох, можно говорить о положительном или негативном опыте. Важным является также выделение тех содержательных компонентов исторического опыта, которые соответствуют основным сферам социальной практики как его главного источника. Так, в социально-политическом плане возможно выделение политического, правового, нравственного и религиозного опытов, образующихся на соответствующих этапах развития идеологических отношений.
Все виды исторического опыта в различной дозировке (в зависимости от выбора его носителя) содержат некоторые постоянные, неизбежные моменты человеческой деятельности, а именно: чувственный опыт, включающий в себя непосредственные чувственно-визуальные впечатления, переживания субъекта, полученные им при созерцании социально-событийной конкретики; практический опыт, т.е. опыт конкретной, прямой деятельности по преобразо-
17
ванию элементов социального целого, выражающийся, в конечном итоге, в формировании определенных навыков, реальных способностей к более или менее результативным акциям в указанных выше сферах социальной практики; опыт в виде накопленных знаний о закономерностях, устойчивых тенденциях общественного развития и социально-преобразующей деятельности.
Объективными основами накопления человечеством и отдельными социальными субъектами опыта, дающего им возможность осуществлять целенаправленную историческую деятельность, являются: определенная устойчивость в функционировании и развитии обществ, существование тех или иных стабильных факторов и тенденций социально-исторического процесса; повторяемость, которая в истории стран и народов выражается в эпизодическом или регулярном воспроизведении основных общественных структур, существенных и необходимых связей, составляющих специфику тех или иных общественных процессов или явлений. При этом повторяемость представляет собой объективный процесс, который вычленяет наиболее рациональные и эффективные стороны жизнедеятельности, сохраняя их в более широких диапазонах времени, что, естественно, способствует накоплению опыта.
Применительно к потребностям накопления политического опыта автор считает возможным выделить следующие уровни и масштабы повторяемости: повторяемость в социально-экономических фундаментах политической сферы общества, особенностях их структуры, функционирования и развития, соотношении основных компонентов, социальных противоречий и т.п.; повторяемость в политической организации общества, в общей схеме партийного деления, формирования и строения государственного механизма, его функционирования; повторяемость общей схемы и отдельных элементов политического действия, политической культуры различных обществ; повторяемость на уровне социальной психологии общественных групп, действующих на политической сцене, в сознании, в особенностях характеров политических лидеров, государственных деятелей и т.п.
Отсюда неизбежно повторение различных элементов и черт не только в социально-экономической, политической, но и в духовной жизни общества. Причем такое повторение осуществляется как «по горизонтали» (происходящее в ряде стран, социальных общностей на более или менее одинаковой ис- торико-эпохальной ступени, при сходном социальном строе), так и «по вертикали», т.е. на разных стадиальных уровнях.
В разделе 1.3 «Опыт прошлого и современность: специфика актуализации и диалектического взаимодействия» посредством анализа проблемы актуализации исторического опыта раскрывается специфика диалектического взаимодействия современности и прошлого, обосновываются принципы детерминированности исторического процесса и объективности уроков истории; определяется социальное предназначение исторической науки и исторического опыта.
18
Historia magistra vitae est («История – наставница жизни») – эта знаменитая цицероновская формула была, безусловно, превалирующей на протяжении всей истории развития человечества. Ее сторонники (Вольтер, Карамзин, В. и А. Дюранты, Т. Шидер и др.) безоговорочно признают за историей высокое социальное предназначение, заключающееся в том, чтобы извлекать из знания прошлого уроки, полезные для настоящего и будущего. У них не возникает ни малейших сомнений относительно возможности использования уроков истории: вопрос заключается лишь в том, чтобы суметь извлечь эти уроки путем все более глубокого изучения прошлого. Однако, несмотря на всю очевидность данного подхода, в историографии издавна существовала и противоположная тенденция. Ее приверженцы (Гегель, Ш.-В. Ланглуа, Ш. Сеньобос, Кен Бус, А. Тойнби, П. Гейл и др.) были убеждены в обратном – в том, что история ничему не учит и, следовательно, говорить о ее уроках по меньшей мере бессмысленно.
Разрушительность подобного скепсиса вполне очевидна. Пессимистическое отношение к способности человека учиться у прошлого, отрицание самой возможности использования исторического опыта деформирует культуру, подрывает статус науки и рациональности, открывая, тем самым, дорогу агрессивному политическому шарлатанству и мифотворчеству. Ведь если никакая преемственность невозможна, теряется всякий смысл освоения исторического опыта и даже изучения истории вообще. Исторический опыт в данном случае превращается в фикцию, в предмет «игры историка с прошлым», что вытекает, например, из современных постмодернистских интерпретаций исторического опыта.
Как известно, сама возможность извлечения из прошлого уроков, полезных для настоящего и будущего, основывается на признании детерминированности исторического процесса. Отрицание детерминизма в истории делает, по существу, невозможным использование знания прошлого для глубокого осмысления настоящего и, тем более, формулирования практическо-по- литической линии будущего. Если исторический процесс является, по преимуществу, ареной свободного творчества отдельных индивидов, уроки, извлеченные из прошлого, в лучшем случае оказываются совокупностью никого ни к чему не обязывающих рекомендаций. Разумеется, речь здесь идет не о некоем «полном» или «абсолютном», а об «умеренном» детерминизме, который является, по мнению автора, вполне правомерным, ибо основывается на представлении о закономерном характере общественного развития.
Проблема исторического опыта становится тем самым проблемой осмысления ведущих тенденций общественного развития. Признание его закономерного характера позволяет поставить на действительно научную основу вопрос о возможности использования знания прошлого для понимания существенных явлений современности. Объективность прошлого обусловливает в результате и объективную природу уроков истории, наличие в ней объективно значимого опыта. Одна из важнейших задач исторической науки в этой связи
19
заключается в том, чтобы сделать этот опыт достоянием настоящего. Она решается совокупными усилиями многих поколений ученых, реализуясь как в накоплении фактического знания о прошлом, так и в совершенствовании самой его интерпретации. Этот веками обобщаемый исторической наукой опыт и составляет ту объективную основу, благодаря которой становится возможным извлечение уроков из истории.
Всвете приведенных выше рассуждений автор подчеркивает выдающееся социальное назначение исторической науки. Аккумулируя опыт предшествующих поколений, создавая объективный опыт прошлого, она воплощает в себе живую связь времен. Воспроизводимое ею прошлое составляет исходный момент всякого социального и политического действия в настоящем. Уже одно это определяет немаловажное место исторической науки в жизни общества. Предлагаемая ею интерпретация прошлого прямо или опосредованно оказывает существенное влияние на современность, и формы этого влияния могут быть самыми разнообразными. Но, пожалуй, самой эффективной из них все же являются «уроки истории». Способность общества усваивать эти уроки
–залог его динамичного поступательного движения. Вместе с тем это создает особо благоприятные возможности для развития самой исторической науки, стимулируя ее ответственный подход к осмыслению опыта истории.
Вглаве 2 «Формы фиксации и уровни обобщения уроков истории»
анализируются особенности многообразных форм и уровней фиксации, накоп-
ления и закрепления исторического опыта.
Всвоих рассуждениях автор исходит из того, что все общественные отношения, институты, идеи, мысли и чувства являются результатом и в то же время закреплением, определенной реализацией исторического опыта. В этой связи закономерно возникает вопрос: в каких формах существует, фиксируется, накапливается исторический опыт различных поколений и разных социальных общностей, чтобы общество могло им воспользоваться в необходимые моменты, чтобы он мог быть сохранен, передан последующим поколениям? Отвечая на данный вопрос, важно учитывать следующее: волевые побуждения, потребности, интересы, способности людей опираются на свой и косвенный опыт, однако передать его непосредственно они не могут. К тому же опыт в них не присутствует в концентрированном, «чистом» виде, требующемся для его актуализации и использования.
Всилу этого перед человечеством всегда стояла и по-прежнему остро стоит задача оптимальной организации путей и форм аккумулирования реального исторического опыта, передачи его от поколения к поколению, от одного общества к другому. Такая передача, по мнению автора, должна осуществляться с учетом следующих требований: максимальный охват всех сторон
имоментов социальной практики прошлого; максимально глубокое осмысление опыта на уровне сущностей первого и более высокого порядка, его применимости под углом зрения выявления стабильного и изменчивого в историческом процессе, диалектики общего, особенного и единичного; необходимая сте-
20