Ллойд Демос - психоистория

У людей прошлого потребность изуродовать, обжечь или сжечь, заморозить, утопить, с силой швырнуть или тряхнуть ребенка постоянно находила проявление. Ханс резал щеки новорожденным мальчикам. Роберт Пемелл рассказывает, что в Италии и в других странах в эпоху Возрождения родители, бывало, «прижигали шею горячим железом или капали воском с горящей свечи» на новорожденного ребенка, чтобы он не за­ болел «падучей болезнью».152 В не столь давние времена акушер­ ка обычно перерезала уздечку под языком новорожденного мла­ денца, причем часто делала это ногтем,153 это было что-то вроде обрезания в миниатюре. В любую эпоху изувеченные дети вы­ зывали у взрослых смех и жалость, на чем и было основано широко распространенное использование детей для выпрашива­ ния подаяния.154 Упоминание об этом мы находим еще в про­ изведении Сенеки «Опровержение», в котором он делает вывод, что нет ничего предосудительного в поступке того, кто калечит брошенного родителями ребенка:

«Посмотри на слепого, который бродит по улицам, щупая дорогу тростью, и вон на тех с раздробленными ногами, а еще посмотри на тех со сломанными конечностями. У одного нет рук, у другого вырваны плечи, чтобы его не­ лепый вид вызывал смех... Давайте посмотрим, откуда возникают все эти уродства - отправимся в мастерскую по производству человеческих развалин, пещеру, завален- - ную руками и ногами, вырванными из живых детей...

Наносит ли это какой-то вред Республике? Нет, и более того, разве эти брошенные родителями дети не пристро­ ены и не приносят пользу?»165 Обычным делом было швыряться спеленутыми детьми. Брата

Генриха IV для забавы перебрасывали из одного окна в другое,

уронили, и он разбился.166 Примерно то же случилось с малень­ ким графом де Марлем: «Приставленная к ребенку нянька и один из камергеров развлекались, перебрасывая его друг другу через окно... Иногда они притворялись, что не могут его поймать...

маленький граф де Марль падал и ударялся о камень, который лежал внизу».157 Врачи жаловались на родителей, ломавших ко­ сти своим детям в ходе «обычной» игры в подбрасывание мла­ денца.158 Няньки часто говорили, что корсет, надетый на ребенка, необходим потому, что иначе «его нельзя будет подбрасывать». Я помню, как один выдающийся хирург рассказывал случай из

своей практики: ему принесли ребенка, у которого «несколько ре­ бер были вмяты в тело руками человека, подбрасывавшего его без корсета».159 Кроме того, врачи часто с осуждением упоминали другой распространенный обычай - с силой встряхивать ребенка, «вследствие чего ребенок оказывается в оглушенном состоянии и некоторое время не доставляет хлопот тем, кто его нянчит».160 В восемнадцатом веке детские люльки стали подвергаться напад­ кам; Бачэн пишет, что он противник люлек потому, что обычай укачивать дитя на руку многочисленным «раздражительным нянькам, которые вместо того, чтобы уговорить ребенка спать, успокоить его, часто приходят в ярость. Доведенные до бешен­ ства, они стараются грубой и громкой бранью, треском неистово качающейся колыбели заглушить крики младенца и заставить его задремать».161 Иногда детей почти замораживали ради соблюде­ ния самых разных обычаев, начиная от баптистских, когда ребен­ ка постепенно погружали в ледяную воду и валяли в снегу, и заканчивая «глубокой ванной», при которой ребенка регулярно и по многу раз с головой погружали в ледяную воду, и «открытый рот жадно ловил воздух» при выныривании162. Элизабет Грант вспоминает в начале девятнадцатого века о «большой бочке на заднем дворе, покрытой сверху льдом, который надо было ломать каждый раз, когда нам предстояло ужасное купание... Как я кри­ чала, молила, упрашивала, чтобы меня пожалели... В почти бес­ сознательном состоянии меня внесли в комнату экономки...»163 Отступим назад во времени и посмотрим обычаи древних - гер­ манцев, скифов, кельтов, спартанцев (но не афинян, у них были другие методы закаливания).164 Все они купали детей в холод­ ной речной воде, а холодные ванны со времен Рима считались для детей целебными,165 В целях лечения и закалки детей даже укладывали спать, завернув в мокрое холодное полотенце.166 Не­ даром великий педиатр восемнадцатого века Уильям Бачэн го­ ворит: «Почти половина человеческого рода погибает во младен­ честве из-за неправильного ухода или его отсутствия».167

ОСТАВЛЕНИЕ, КОРМЛЕНИЕ И ПЕЛЕНАНИЕ

Хотя из общего правила существует множество исключений, примерно до восемнадцатого века обычный ребенок состоятель­ ных родителей проводил ранние годы в семье кормилицы, по возвращении домой переходил на попечение других слуг, а в семь

лет его отправляли в ученики, на службу или в школу. Время, которое зажиточные люди уделяли воспитанию своих детей, оказывалось сведенным к минимуму. Влияние этой и других форм отказа родителей от детей редко становится предметом обсуждения.

Наиболее отчетливо выраженной и древнейшей формой отказа от детей является открытая торговля детьми. Торговля детьми разрешалась законом во времена Вавилона и, вероятно, была рас­ пространена у многих народов античности.168 Хотя Солон и пы­ тался наложить ограничения на право родителей торговать детьми в Афинах, неизвестно, насколько этот закон был действенным.169 Герод приводит сцену, когда мальчика бьют, приговаривая: «Ты скверный мальчишка, Коттал, такой скверный, что никто еще не смог сказать о тебе ничего хорошего, даже человек, который тебя продавал».170 Церковь веками пыталась пресечь торговлю деть­ ми. Теодор, архиепископ Кентерберийский, в седьмом веке за­ претил мужчинам продавать в рабство сыновей старше семи лет. Если верить Гиральду Камбрейскому, норманнское завоевание

Англии было божьей карой за торговлю рабами; в двенадцатом веке и раньше англичане часто продавали своих детей в рабство ирландцам.171 Продажа детей встречалась и в новое время: на­ пример, в России торговля детьми не запрещалась законом до девятнадцатого века.172

Другой формой отказа от детей было их использование в качестве залога исполнения политических или долговых обяза­ тельств, что тоже восходит к эпохе Вавилона.173 Сидни Пэйнтер описывает средневековый вариант этого явления: «Сплошь и рядом маленьких детей отдают в залог выполнения условий

соглашения, и им приходится расплачиваться за вероломство ро­ дителей. Когда Эсташ де Бретейль, муж внебрачной дочери Ген­ риха I, вырвал глаза сыну одного из королевских вассалов, король разрешил взбешенному отцу точно так же изуродовать дочь Эсташа, которую Генрих держал как заложницу».174 Сходным образом Джон Маршалл отдал сына Уильяма королю Стефану, сказав: «Я не очень огорчусь, узнав, что Уильяма повесили, ибо в распоряжении у меня есть молот и наковальня, с помощью ко­ торых я выкую еще лучших сыновей». Франциск I, будучи узни­ ком Карла V, отдал своих сыновей в обмен на собственную сво­ боду, но, оказавшись на свободе, не стал выполнять оговоренных условий, и сыновей бросили в тюрьму.176 На самом деле, далеко

не всегда можно разобрать, отдают ли ребенка в другой знатный дом как пажа или слугу, или же его оставляют политическим заложником. .

• Сходные мотивы лежали в основе обычая отдавать детей на воспитание в чужую семью, распространенного во всех со­ циальных классах у валлийцев, англосаксов и скандинавских народов. Ребенка отправляли в другую семью, где он воспитывал­ ся до семнадцати лет, а потом возвращался к родителям. В Ир­ ландии так было принято до семнадцатого века, а в средние века англичане часто посылали детей на воспитание в ирландские семьи.176 Это был фактически крайний вариант средневекового обычая посылать детей знати в возрасте семи лет и младше в другой знатный дом или в монастырь в качестве слуг, пажей, фрейлин, послушников или писарей - обычая, еще распростра­ ненного в начале нового времени.177 Что касается аналогичной традиции низших сословий посылать детей в ученичество,178 то обширная тема детей-работников в чужом доме изучена настоль­ ко плохо, что у меня, к сожалению, нет возможности осветить ее в этой книге, несмотря на огромную роль ученичества в жизни детей прошлых времен.

Помимо форм отказа от детей, вплоть до девятнадцатого века были распространены и неофициальные формы передачи роди­ телями своих детей другим людям. Какие только объяснения не придумывали родители своему поступку, когда отдавали детей: «чтобы он научился говорить» (Дизраэли), «чтобы перестал ро­ беть» (Клара Бартон), ради «здоровья» (Эдмунд Берк, дочь г-жи Шервуд), «в награду за оказанные медицинские услуги» (паци­ енты Джерома Кардана и Уильяма Дугласа). Иногда родители признаются, что отдают детей просто потому, что не хотят их (Ричард Вакстер, Йоханн Вутцбах, Ричард Севидж, Свифт, Йетс, Август Хэр, и т.д.). В словах матери г-жи Хэр видна обычная небрежность в отношении этого вопроса: «Да, конечно, дитя надо будет отправить, как только мы отнимем его от груди; и если кто-нибудь захочет малыша, будь добр, вспомни, что у нас есть еще».179 Разумеется, мальчики были предпочтительнее; в девятнадцатом веке одна женщина пишет брату, осведомляясь у него насчет следующего ребенка: «Если это мальчик, я заяв­ лю на него права; если девочка, придется ждать следующего раза».180

Однако преобладающей формой узаконенного отказа от детей в прошлом было все-таки воспитание детей у кормилицы. Кор­ милица - привычное действующее лицо в Библии, в Кодексе Хаммурапи, в папирусах египтян, в греческой и римской лите­ ратуре. Труд кормилиц был хорошо организован с тех пор, как римских кормилиц объединили в ассоциацию под названием «Колонна Лактария».181 Доктора и моралисты от Галена до Плу­ тарха осуждали матерей, отдававших детей кормилицам. Однако их советы не пользовались успехом, ибо до девятнадцатого века большинство родителей, которые могли позволить себе оплачи­ вать услуги кормилицы, отдавали ей детей немедленно после родов. Так же поступали и многие родители, не располагавшие большими средствами. Даже матери из бедных слоев, которые не могли платить кормилице, часто отказывались кормить ребенка

грудью и давали ему кашицу. Вопреки предположениям боль­ шинства историков, искусственное питание младенцев грудного возраста во многих областях Европы восходит по меньшей мере к пятнадцатому веку. Одна женщина, уроженка района северной Германии, где было принято самостоятельно вскармливать мла­ денцев грудью, в Баварии стала считаться «грязной, непристой­ ной свиньей» именно за то, что сама кормила свое дитя. Муж

56 ллойд ДЕМОЗ

угрожал ей, что не прикоснется к еде, пока она не оставит эту «от­ вратительную привычку».182

Что касается богатых, то они фактически на несколько лет отказывались от своих детей. Некоторые эксперты находили этот обычай вредным, но, как правило, ссылались при этом в своих трактатах вовсе не на то, что ребенку будет плохо без родите­ лей. По их мнению, ребенка не следует отдавать кормилице по­ тому, что новорожденный «теряет достоинство от вскармливания чуждым и вырожденным молоком другой женщины».183 Иначе говоря, нельзя, чтобы кровь женщины низшего класса вошла в тело ребенка высшего сословия, ведь молоко считалось той же кровью, только взбитой до белого цвета.184 Иногда моралисты (ра­ зумеется, только мужчины) не могли полностью подавить обиду на мать за то, что она в свое время отослала их к кормилице. Как жалуется Авл Геллий: «Когда дитя кому-то отдают и убирают прочь с глаз матери, пыл материнской любви постепенно угаса­ ет... и, наконец, ребенка почти забывают, как будто он давнымдавно умер».185 Но, как правило, обиду и возмущение удавалось пересилить, и родителей превозносили до небес. Тем временем история повторялась вновь и вновь. Все прекрасно знали, что у ребенка гораздо больше шансов умереть, если он находится у кор­ милицы, а не дома, В то же время родители, погоревав об очеред­ ном умершем ребенке, передавали кормилице следующего, как будто кормилица была неким ненасытным мстительным боже­ ством, требующим все новых и новых жертв.186 Сэр Симон Д'Эве уже потерял по вине кормилицы нескольких сыновей, но он по­ сылает на два года следующего малыша к этой «бедной женщи­ не, замученной злым мужем, почти уморенной голодом. Характер у нее гордый, беспокойный и переменчивый. Все это вместе взя­ тое и привело в конечном счете к гибели нашего самого люби­ мого и нежного ребенка...»187

За исключением тех случаев, когда кормилица жила тут же, в семье родителей, ребенок оставался в доме кормилицы на срок от двух до пяти лет. Условия жизни ребенка в этот период во всех странах были сходные. Жак Гийомо пишет, что ребенка, пока он находится на попечении няньки, могут «задушить, заспать, уро­ нить, погубить как-нибудь иначе, его может утащить, сожрать или искалечить какой-нибудь дикий зверь, волк или собака, а потом нянька, в страхе перед наказанием за недосмотр, заменит этого младенца другим».188 Роберт Пемелл передает рассказ одного

Илл. 6 - Кормление детей: фантазия и реальность. Две ти­ пичные ренессансные щепы грудного кормления с левой стороны изображают фантазию - мать, кормящую соб­ ственных детей, а на сцене справа показана реальность - младенец сосет грудь кормилицы, в то время как груди ма­ тери сохранены для зрителя (отца). Заметьте, что на двух рисунках слева художник, по-видимому, не знает точно, где расположить груди матери, поскольку на самом деле никогда их не сосал.

приходского священника: когда тот приступил к своим обязан­ ностям, приход был полон «грудными детьми из Лондона и дру­ гих мест, в возрасте до года; с тех пор он похоронил их всех, кро­ ме двоих».189 Однако традиция была столь сильна, что, несмотря на все это, существовала в Англии и в Америке до восемнадца­ того века, во Франции - до девятнадцатого, в Германии - до двад­ цатого.190 Англия в этом отношении сильно обогнала материк: уже в семнадцатом веке191 многие очень зажиточные матери вскармливали своих детей сами. Вообще суть проблемы не в аморальности богатых; в 1653 г. Роберт Пемелл жалуется на ма­ неру «женщин как высокого, так и низкого положения отдавать своих малышей на откуп безответственным женщинам из дерев­ ни», в 1780 г. глава парижской полиции дает такие ориентиро­ вочные цифры: каждый год в городе рождается 21000 детей, из них 17000 посылают в деревни кормилицам, 2000 или 3000 от­ правляют в дома для младенцев, 700 вынянчиваются кормилицами в доме родителей, и лишь 700 кормят грудью матери.192

Длительность грудного кормления варьировала в широких пределах во всех странах и в любую эпоху. В таблице 1 сведе­ на вся информация по этому вопросу, которую я сумел собрать.

Если эта таблица может служить показателем общего направ­ ления изменений, то, пожалуй, к началу нового времени стали реже встречаться случаи затянутого кормления грудью, которые были результатом проективной заботы. Правда и то, что утвер-

ждения о возрасте, в котором ребенка отнимают от груди, ста­ ли более точны, потому что детей уже не так часто отсылали к кормилицам; например, Ресслин говорит: «Авиценна советует кормить ребенка грудью два года, у нас же дети сосут грудь обыч­ но один год...»194 Алиса Райерсон, несомненно, делает огульное заявление, утверждая, что «возраст отнятия от груди очень сильно уменьшился в период, предшествующий 1750 году».195 Считалось, что в период кормления нянька должна воздерживаться от по­ ловых связей, на самом же деле так бывало редко, и отнятие младенца от груди обычно предшествовало рождению очередного собственного ребенка кормилицы. Поэтому вскармливание ребен­ ка в течение такого долгого срока, как два года, на Западе все­ гда было исключительным явлением.

Искусственное кормление было известно еще в XX в. до н.э.; использовалось коровье или козье молоко, которым ребенка по­ или из разнообразных сосудов или просто подносили его к вы­ мени животного.196 С первых же недель жизни младенца грудное кормление дополнялось или заменялось кашицей, сделанной обыч­ но из хлеба или муки на молоке или воде. Ее иногда запихива­ ли ребенку в горло, пока его не начинало рвать.197 Любая дру­ гая пища сперва пережевывалась кормилицей, а потом только давалась ребенку.198 На протяжении многих веков было приня­ то регулярно давать детям опий и спиртные напитки, чтобы они не кричали. В еврейском папирусе говорится об эффективнос­ ти для детей микстуры из маковых зерен и мушиного помета:

«Действует моментально!» Др. Хьюм в 1799 г. жалуется, что каждый год няньки губят младенцев тысячами, «вливая им в гор­ ло напиток Годфри, который в конечном счете оказывается не менее губительным, чем мышьяк. Они хотят успокоить ребенка, и действительно, многие успокаиваются навсегда...» А ежеднев­ ные порции спиртных напитков, которые «вливаются в рот ма­ лышу, а он не может отказаться и показывает свое отвращение судорожными попытками уклониться и гримасами!»199

Источники постоянно дают указания на то, что дети всегда и везде плохо питались. Разумеется, дети бедноты часто ходили голодными, но ведь и в богатых семьях считалось, что рацион детей, особенно девочек, должен быть очень скудным, а мясо лучше давать в очень небольших количествах или не давать вовсе. Плутарховское описание «голодной диеты» спартанского юноши известно достаточно хорошо, но после просмотра огромного числа