учебный год 2023 / Egorov_A_v_Zalog_V_Silu_Aresta_Teoreticheskie_I_Prakticheskie_Problemy_2016
.pdfМы видим, что первый аргумент прямо противоречит тексту п. 5 ст. 334 ГК РФ, поскольку там черным по белому закреплена именно процессуальная обеспечительная мера, а также п. 94 Постановления N 25. Второй аргумент не менее прямо противоречит п. 7 Постановления N 59 (по причине того, что имел место обеспечительный, а не исполнительский арест; об этом было подробно написано выше).
Что скрывается за подобным тройным игнорированием норм закона и разъяснений высших судов? На наш взгляд, только одно - нежелание допустить залог
всилу ареста ввиду внутреннего несогласия с данным правовым институтом.
Всудебной практике есть и противоположные подходы. Например, в деле о банкротстве установлено как обеспеченное залогом требование, по которому состоялся арест, породивший, по мнению суда, право залога <18>.
--------------------------------
<18> См.: Постановление АС Поволжского округа от 17.09.2015 по делу N А5527454/2014. Поддержано Определением ВС РФ от 11.01.2016.
Последняя позиция представляется более обоснованной. Таким образом, можно поддержать Т.А. Терещенко и О.Е. Ганюшина, которые предложили полностью приравнять залог в силу ареста к добровольному залогу, причем не только в вопросах приоритета при банкротстве, но и в вопросах оспаривания <19>. Так, если арест на какую-либо вещь или имущественное право был наложен в пределах 6 месяцев до возбуждения дела о банкротстве, возникшее право залога должно оспариваться точно так же, как был бы оспорен договор залога, заключенный в обеспечение возникшего ранее долга. Российский законодатель придерживается довольно жесткой по отношению к залогодержателю позиции, согласно которой залог, установленный в обеспечение возникшего ранее (а не одновременно с залогом) долга и попадающий в шестимесячный период подозрительности, оспаривается практически автоматически, невзирая на добросовестность залогодержателя (абз. 2 п. 1 ст. 61.3 и отсылающий к нему п. 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве). Красивым решением был бы отказ судов применять указанную презумпцию недобросовестности к залогу, возникающему в силу ареста, исходя из цели нормы: если добровольный залог по старому требованию и правда подозрителен, то залог из ареста всегда происходит только по старому требованию и в этом уже нет ничего подозрительного.
--------------------------------
<19> См.: Терещенко Т.А., Ганюшин О.Е. "Арестантский залог": отдельные вопросы правоприменения // Закон. 2016. N 3. с. 71 - 78.
Следовательно, если в аналогичной ситуации состоится арест имущества должника судом или судебным приставом-исполнителем и это имущество не успеют реализовать до введения процедур банкротства, то залог в силу ареста может быть оспорен в деле о банкротстве. Строго говоря, даже если пройдет реализация имущества и погашение требований залогового кредитора, это тоже можно будет оспаривать.
Очень важно понимать, что залог в силу ареста - это такой же залог, как и залог в силу договора. Поэтому если залог оспорить нельзя как сделку с предпочтением, то и в том случае, если в период подозрительности попадет момент продажи заложенного имущества и передачи выручки залогодержателю, эту выручку уже нельзя будет у него забрать в полном объеме, а только в той части, в какой залогодержатель не пользовался бы при банкротстве приоритетом перед иными кредиторам (например, если его требование было о неустойке или об упущенной выгоде (п. 3 ст. 137 Закона о банкротстве) или если он должен отдать 20 или 30% кредиторам первой и второй очереди, а также кредиторам по текущим платежам).
Особые проблемы может породить залог в силу обеспечительного ареста. Допустим, пройдет более 6 месяцев после наложения ареста, но менее 6 месяцев после вступления решения суда в законную силу. Какая дата будет определяющей для оспаривания залога в силу ареста? От ответа на данный вопрос, как мы понимаем, в конкретном казусе будет зависеть очень много.
Не менее интересно, возникнет ли право залога в рассмотренной выше ситуации, если решение вступит в законную силу уже после признания должника банкротом (например, оно будет долго обжаловаться).
При решении этих вопросов не обойтись без анализа текста п. 5 ст. 334 ГК РФ. С одной стороны, в нем однозначно указано на то, что залог возникает с момента вступления в силу решения суда, которым удовлетворено требование кредитора. Однако далее есть еще одно положение, которое, может быть, отменяет действие общего правила или уточняет его. Что это за правило? Оно гласит: "Очередность удовлетворения указанных требований определяется в соответствии с положениями ст. 342.1 настоящего Кодекса по дате, на которую соответствующий запрет считается возникшим". Какие именно положения ст. 342.1 ГК РФ имеются в виду (ведь она содержит 10 пунктов), необходимо разбираться.
Прежде всего нужно отметить, что данная статья касается только конкуренции требований нескольких залоговых кредиторов друг с другом. И это дает первый вариант толкования: если нет стечения нескольких залогов, в том числе нескольких залогов, возникших в силу ареста, то залог возникает строго в момент вынесения решения суда об удовлетворении иска. Факт более раннего ареста играет роль только для самого кредитора, поскольку он получает гарантию исполнения решения в свою пользу в будущем.
Если смотреть на содержание ст. 342.1 ГК, то в ней можно обнаружить всего два релевантных положения, о которых можно предположить, что их имел в виду законодатель, когда делал отсылку ко всей ст. 342.1 ГК в п. 5 ст. 334 Кодекса. Это абз. 2 п. 1 ст. 342.1 ("Независимо от момента возникновения залога, если будет доказано, что залогодержатель на момент заключения договора или на момент возникновения обстоятельств, с которыми закон связывает возникновение залога, знал или должен был знать о наличии предшествующего залогодержателя, требования такого предшествующего залогодержателя удовлетворяются преимущественно") и п. 10 этой же статьи ("В случаях, если заложенное имущество, в отношении которого ведется учет залогов в соответствии с п. 4 ст. 339.1 настоящего Кодекса, является
предметом нескольких залогов, требования залогодержателя, обеспеченные залогом, запись об учете которого совершена ранее, удовлетворяются преимущественно перед требованиями залогодержателя, обеспеченными залогом того же имущества, запись об учете которого не совершена в установленном законом порядке или совершена позднее, независимо от того, какой залог возник ранее").
В отношении обеих норм можно заметить, что в них речь идет о конкуренции двух возникших залогов, но не о конкуренции залоговых кредиторов с иными кредиторами и не о моменте возникновения права залога. Собственно, и сами нормы тоже конкурируют между собой. Первая из них очень странная. Она регулирует следующую ситуацию: есть предшествующий и последующий залогодержатели, при этом второй знает о наличии первого. Поэтому, как говорит норма, первый залогодержатель имеет приоритет. Странность нормы в том и заключается, что она говорит очевидную и без того вещь. Предшествующий залогодержатель имеет приоритет перед последующим именно потому, что он первый, а не по каким-то иным причинам. "Prior in tempore, potior in jure", - говорили в Риме. И наш закон говорит о том же в абз. 1 п. 1 ст. 342.1 ГК РФ: "Если иное не предусмотрено настоящим Кодексом или другим законом, очередность удовлетворения требований залогодержателей устанавливается в зависимости от момента возникновения каждого залога". Сказано немного косноязычно, конечно, поскольку слова "устанавливается в зависимости" буквально не означают "первый сильнее последующего", но по смыслу, конечно, понимать нужно именно так.
Во втором абзаце логично было бы сказать о том, что будет, если последующий по времени возникновения залога залогодержатель не знал в момент принятия вещи в залог о наличии предшествующего залогодержателя. В такой ситуации законодатель мог бы дать ему какую-то защиту. Но он такую защиту ему не дает ни в какой норме (п. 10 ст. 342.1 ГК пока оставляем за скобками, о нем речь впереди). Вместо этого в абз. 2 п. 1 ст. 342.1 ГК говорится о том, что недобросовестный последующий залогодержатель не защищен законом. Повторим, что для отсутствия у него приоритета совсем не требовалось подчеркивать его недобросовестность, достаточно было того, что он последующий. То есть в самой норме нет слов о том, что добросовестный последующий залогодержатель должен быть защищен, но в то же время, видимо, она исходит из чего-то подобного. Из-за таких намеков и недосказанностей иначе как странной охарактеризовать ее не получается.
Следующим рассмотрим п. 10 ст. 342.1 ГК. В нем говорится о том, что учтенный залог сильнее неучтенного независимо от того, что по дате возникновения учтенный залог может быть более поздним и без такой нормы он стал бы последующим. Идея понятна и, наверное, правильна. Однако в ней также есть одна большая недосказанность. Как быть в случае, если последующий залогодержатель, успевший записать свой залог в реестре первым, прекрасно осведомлен о наличии предшествующего залога, т.е. является недобросовестным? Неужели п. 10 ст. 342.1 ГК, который не разделяет добросовестного и недобросовестного залогодержателей, дает тем самым защиту недобросовестному лицу?
Это решение нам кажется неприемлемым. Тем более что в силу абз. 2 п. 1 ст. 342.1 ГК, о чем было написано выше, недобросовестный последующий залогодержатель не должен получать защиту.
Значит, необходимо обе нормы - абз. 2 п. 1 ст. 342.1 и п. 10 ст. 342.1 ГК - рассматривать в комплексе, из чего может быть выведено такое правило: если последующий по времени залог будет учтен в реестре залогов движимого имущества ранее предшествующего залога, то он пользуется большей защитой (поднимается в очередности удовлетворения), за исключением случаев, когда последующий залогодержатель является недобросовестным, т.е. знает или должен знать о предшествующем залоге.
Анализ обеих вышеуказанных норм, к которым фактически отсылает закон в п. 5 ст. 334 ГК РФ, утверждает нас в мысли о том, что при обеспечительном аресте залог возникает в момент вступления в законную силу решения суда, и никакого другого момента из ст. 342.1 ГК вывести не получается.
Статья 342.1 ГК нужна, по-видимому, только для того, чтобы урегулировать несколько арестов одного и того же имущества разными судами или приставами. Например, если один арест, наложенный приставом, принят 1 апреля и внесен (если это движимое имущество) в реестр учета залогов 10 апреля, а второй арест (также от пристава) принят 4 апреля и внесен в тот же реестр 5 апреля, то второй выиграет у первого.
Однако при таком толковании возникает одна очень болезненная проблема с п. 5 ст. 334 ГК. Она касается обеспечительных арестов. Если по одному делу арест наложен определением суда от 31 марта, но решение по данному делу ввиду его сложности и значительного периода обжалования вступит в силу 19 декабря, а по другому делу арест наложен 29 мая и решение будет в силе 5 октября, то истец в последнем деле окажется в лучшем положении, чем истец в первом. Справедливо ли это? Можно было бы считать, что да, поскольку если бы обоим истцам было отказано в применении обеспечительных мер, то второй истец, получивший решение суда в свою пользу раньше, также раньше обратится к приставам и способен ранее получить арест, чем первый истец (пусть даже он обратился в суд существенно раньше, чем второй).
Однако в жизни получается все совсем не так, как могло бы получиться, если следовать приведенной выше логике.
Разъяснения Верховного Суда
В дело вступает ВС РФ с п. 94 Постановления N 25. Его разъяснение звучит следующим образом: "Поскольку согласно п. 5 ст. 334 ГК РФ считается, что права и обязанности залогодержателя предоставляются кредитору или иному управомоченному лицу только со дня вступления в силу решения суда, которым удовлетворены требования, обеспечивающиеся запретом, право на иск об обращении взыскания на арестованное имущество возникает не ранее указанного дня.
Если права и обязанности залогодержателей принадлежат нескольким лицам, то в силу п. 1 ст. 342 ГК РФ требования залогодержателей удовлетворяются в порядке очередности, определяемой по дате, на которую соответствующий залог считается возникшим. Для ареста, наложенного судом или судебным приставом-исполнителем, такой датой считается дата наложения ареста (выделено нами. - А.Е.), а в отношении имущества, права на которое подлежат государственной регистрации, - дата внесения в соответствующий государственный реестр записи об аресте (п. 2 ст.
8.1, п. 5 ст. 334, п. 1 ст. 342.1 ГК РФ)".
Вссылку во втором абзаце данного разъяснения, по-видимому, вкралась опечатка, которую не заметил пока даже "КонсультантПлюс" (вместо п. 1 ст. 342 следовало упомянуть п. 1 ст. 342.1 ГК). Но не это главное. Верховный Суд создал иную систему, чем была предложена выше. Он высказался в том ключе, что залог возникает с даты ареста, причем как для ареста пристава, так и для ареста со стороны суда. Из норм, на которые сослался ВС РФ, в части судебного ареста это вывести невозможно, поэтому мы имеем дело с очередным судебным правотворчеством, которое переворачивает норму закона с ног на голову. В целом такое решение даже можно признать правильным, поскольку оно предлагает не читать в п. 5 ст. 334 ГК откровенно непонятную и потому слабую ссылку на ст. 342.1 Кодекса. Однако в аспекте банкротного регулирования появляется существенный довод в пользу того, чтобы считать период подозрительности по дате наложения ареста, а не по дате вступления решения суда в законную силу. Хотя, на наш взгляд, это было бы неправильно. Вряд ли это продумывалось при подготовке п. 94 Постановления N 25. Впрочем, здесь мы можем ошибаться, поскольку процедура подготовки постановлений Пленума окутана таинственностью и доподлинно ничего нельзя утверждать.
К каким практическим выводам это приведет? Допустим, обеспечительный арест применен 1 апреля, а решение суда вступает в силу 1 февраля следующего года и буквально через несколько дней возбуждается дело о банкротстве, а 1 марта вводится процедура наблюдения. Если считать, что залог возник 1 апреля предыдущего года, то впоследствии, в конкурсном производстве, его нельзя будет оспорить. И это притом что еще 31 января, за 1 месяц и 1 день до возбуждения дела о банкротстве, у кредитора не было права обратить взыскание на предмет залога. Это выглядит очень странно и не вполне справедливо. Таким образом, честнее было бы проверять на предмет попадания в период подозрительности (6 месяцев до возбуждения дела о банкротстве) дату вступления в силу решения суда об удовлетворении требования кредитора.
Вто же время принятое ВС РФ толкование помогает решить следующую проблему. Как быть, если обеспечительный арест состоялся (и исполнен), решение суда пока не вынесено, но уже введена процедура наблюдения в отношении ответчика? Если залог возник, то требования истца должны быть включены в реестр требований кредиторов как обеспеченные залогом. Однако если бы была принята логика, предложенная нами выше, вплоть до решения суда залоговое право не могло бы возникнуть и требование подлежало бы установлению как необеспеченное
залогом. При этом мы помним, что для включения в реестр в процедуре наблюдения кредитору необходимо было приостановить процесс, проходивший в общем исковом порядке, а значит, решение суда в том деле уже никогда не было бы вынесено и залоговое право не возникло бы.
Германское регулирование ареста и описи (Pfändung) в банкротстве
В соответствии с § 131 Германского положения о несостоятельности платежи (например, досрочные) или обеспечение могут быть оспорены как "не причитающиеся" кредитору (inkongruente). При этом механизм оспаривания гораздо более легкий, чем при оспаривании на основании § 130 того же Положения "причитающихся кредитору" платежей (прежде всего тех, по которым наступил срок исполнения) или обеспечения. Согласно комментариям арест, наложенный в процессе исполнительного производства, всегда признается "непричитающимся" обеспечением, если он произошел в пределах 3 месяцев (критерий § 131) до подачи заявления о банкротстве <20>.
--------------------------------
<20> См.: Rogge H. in: Hamburger Kommentar zur Insolvenzordnung. 3. Aufl. Münster , 2009. § 131. Rn, 26. S. 1289.
Если же описаны и арестованы были будущие требования, то залоговое право в силу ареста возникает лишь одновременно с соответствующим будущим требованием, Именно этот момент имеет значение для сопоставления его с периодом подозрительности <21>. В отношении средств на расчетном счете данное правило усиливается толкованием § 130 Положения о несостоятельности, в силу которого оспорим залог всех платежей, которые попадут на арестованный счет в пределах трех месяцев после того, как кредитор (залогодержатель в силу ареста) узнает о неплатежеспособности должника (залогодателя). Основание находят в том, что при приобретении какого-либо права, которое происходит посредством частичных актов (имеется в виду каждый частичный платеж на арестованный счет), право на оспаривание имеется в той мере, в какой необходимое знание имеется в момент завершения приобретения права <22>.
--------------------------------
<21> Ibid.
<22> Ibid. § 130. Rn. 39. S. 1271.
Для определения срока совершения юридического действия в целях его оспаривания по правилам Положения о несостоятельности имеет значение момент завершения исполнения ареста (Vollendung der Pfändung ). При аресте движимых вещей это принятие их судебным приставом во владение (§ 808, 826 ГПК Германии), при аресте имущественных прав - доставка извещения об аресте должнику по арестованному требованию (абз. 3 § 829 ГПК Германии).
Будущие поступления на счет попадают в режим залога лишь в момент их поступления, а не в момент ареста счета, причем при нескольких поступлениях имеет значение более позднее (позиция Верховного Суда Германии) <23>.
--------------------------------
<23> Ibid. § 140. Rn. 17. S. 1401.
Арест денежных средств на счете
Правило п. 5 ст. 334 ГК РФ о залоге в силу ареста применяется и в том случае, если арестованы будут денежные средства на расчетном счете. Согласно разъяснениям ВАС РФ в п. п. 15 и 16 Постановления Пленума от 12.10.2006 N 55 "О применении арбитражными судами обеспечительных мер" суды могли применять арест имеющихся на счете и поступающих в будущем на него денежных средств как самостоятельные обеспечительные меры. В настоящее время данный подход справедливо дезавуирован Верховным Судом в Определении от 28.05.2015 N 305-
КГ14-7179.
В этом судебном акте, сославшись на изменение законодательства, Коллегия судей пришла к выводу о том, что "специальных указаний в исполнительном листе о возможности наложения ареста на будущие денежные средства не требуется. До отмены ареста у банка отсутствуют основания для проведения каких-либо операций по счету в пределах арестованной суммы". И кроме того, "действующее законодательство не предусматривает такого основания для возврата исполнительного листа банком, как отсутствие у должника денежных средств на счете (счетах) на момент предъявления исполнительного листа к взысканию".
Не все суды согласны с возможностью применения п. 5 ст. 334 ГК РФ к аресту денежных средств на счете. В этом, по-видимому, проявляется отмеченный выше консерватизм и нежелание отдавать преимущество одному кредитору перед другими. Надеемся, что такой негативный настрой будет постепенно меняться.
Часто негативная практика основана на непринятии института арестного залога в принципе, поскольку, по мнению судей, для возникновения залога требуется отчуждение арестованного имущества по ст. 174.1 ГК, что является фундаментальной ошибкой (как показано выше).
Нередко доводы судов, не принимающих залог в силу ареста средств на расчетном счете, сводятся к тем же аргументам, по которым в свое время ВАС РФ не допустил возможности залога безналичных денежных средств. В качестве ключевого довода в обоснование своей позиции в 1996 надзорная инстанция использовала соображение о том, что возможность реализации предмета залога путем продажи заложенного имущества с публичных торгов с направлением вырученной суммы в погашение долга является одним из существенных признаков договора залога (Постановление Президиума ВАС РФ от 02.07.1996 N 7965/95). Впоследствии та же мысль прозвучала в п. 3 Обзора практики рассмотрения споров, связанных с применением арбитражными судами норм ГК РФ о залоге (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 15.01.1998 N 26). При этом позиция Суда стала немного
менее радикальной: он ограничился выводом о том, что денежные средства, находящиеся на банковском счете, не могут быть переданы в залог по правилам, регулирующим залог вещей.
На наш взгляд, эта позиция была не вполне верная и нуждается в уточнении. Если мы вспомним определение И.А. Покровского, то увидим раскрытие залога через право на ценность вещи <24>. Недаром немцы также говорят не об обращении взыскания, а о получении ценности вещи (Verwertung). При залоге вещи ее ценность будет получена путем продажи. Однако если заложено имущественное право требования, у нас появляется вторая возможность получить ценность данного права требования, а именно получить платеж от должника по данному праву требования (ср. п. 3 ст. 358.6 ГК <25>). С получением такого платежа залогодержатель получает удовлетворение. То же самое происходит и при залоге безналичных денежных средств на расчетном счете, который фактически является разновидностью залога имущественных прав <26>. Залогодержатель получает удовлетворение путем выплаты ему заложенных денежных средств банком, в котором открыт счет. Это самый точный способ выявления их "ценности".
--------------------------------
<24> См.: Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., Пг., 1917. (Разд. XII "Права на чужие вещи".)
<25> Подробнее см.: Егоров А.В. Залог прав требования. Как использовать этот способ обеспечения // Арбитражная практика. 2014. N 11. с. 34 - 35.
<26> См.: Егоров А. Залоговые счета. Как должен работать новый инструмент для обеспечения обязательств // Юрист компании. 2015. N 2. с. 15 - 25; Он же. Залоговые счета: актуальные задачи по настройке правовой конструкции // Хозяйство и право. 2015. N 3. с. 13 - 26.
Поэтому реализация предмета залога не является единственным способом извлечения из него ценности, и очень важно, чтобы такое понимание как можно быстрее пришло к отечественным юристам. Ведь законодатель уже из него исходит.
Как указывалось выше, в Германии не видят проблем с тем, чтобы применять правила о залоге в силу ареста при аресте денежных средств на счете должника.
Правовая природа залога прав по банковскому счету, безусловно, относит данный вид залога к родовому понятию залога имущественных прав. Поэтому не могут применяться никакие правила, например, о праве следования (они характерны лишь для залога вещей).
Если арестованы денежные средства, то другой суд или судебный пристависполнитель вправе также их арестовать, однако такие более поздние аресты будут порождать последующие права залога и не могут препятствовать кредитору, в чью пользу состоялся первый арест, в присвоении этих средств. То же самое можно сказать не только в отношении последующих арестов, но и любых инкассовых поручений на бесспорное взыскание, поступивших позднее первого ареста: все они должны проигрывать в очередности тому, кто успел первым.
Если арестованы будущие денежные средства, то с самого момента поступления на счет деньги попадают в режим ареста (и, соответственно, залога).
Однако независимо от того, что залог возникает непосредственно в момент зачисления на счет необходимой суммы, дата поступления в банк исполнительного документа (дата исполнения ареста - аналог германского Pfändung ) также имеет значение, поскольку при конкуренции нескольких залогов (арестов) именно по более ранней дате должен определяться приоритет.
Ситуация не меняется и если на "пустом" расчетном счете арестованы денежные средства, а затем к данному счету предъявлен исполнительный лист о взыскании денег в пользу иного кредитора. В этом случае поступившие в дальнейшем денежные средства должны быть заблокированы на счете по правилам о залоге в пределах, которые необходимы для исполнения первого ареста. Если далее первый кредитор, в пользу которого наложен обеспечительный арест, добьется положительного для себя решения суда, то арест из обеспечительного должен трансформироваться в исполнительский, о чем мы уже писали выше, и деньги должны уйти в пользу первого взыскателя.
Дата, с которой денежные средства считаются арестованными, также принципиально важна при проверке попадания данного залога в период подозрительности для целей оспаривания залога в силу ареста в деле о банкротстве должника.
Допуская возникновение залога в силу ареста денежных средств на счете, следует понять, какие нормы применяются в этом случае. По-видимому, правильно было бы применять нормы ст. ст. 358.9 - 358.14 ГК о залоге прав по договору банковского счета. Таким образом, извлечение ценности из заложенных имущественных прав в данном случае (оно не очень точно названо законодателем реализацией заложенных прав) происходит посредством перечисления залогодержателю денежных средств с заложенного (арестованного) счета на основании п. 1 ст. 358.14 ГК.
Еще один важный аспект, на который необходимо обратить внимание, заключается в том, что применительно к аресту денежных средств на счете особенно яркой становится необходимость использования тех же правовых конструкций, что и в Германии, чтобы залоговое право возникало не в силу абстрактно провозглашенного судом ареста, а в силу меры судебного пристава-исполнителя по исполнению данного ареста. Лишь после того как в банк поступит постановление судебного пристава-исполнителя об аресте денежных средств, являющееся мерой исполнения судебного акта об аресте, или исполнительный лист, предъявленный самим взыскателем или направленный для исполнения самим судом, соответствующие денежные средства могут считаться арестованными. Если же они будут списаны в промежутке между вынесением судебного акта об аресте и его исполнением приставом (через направление в банк исполнительного документа и собственного постановления), то это списание нельзя считать противоправным и нарушающим права истца, в чью пользу принята данная обеспечительная мера.
Для ареста средств на банковском счете как нельзя кстати оказывается правило ст. 358.11 ГК о том, что залог на основании договора залога прав по договору
банковского счета возникает с момента уведомления банка о залоге прав и предоставления ему копии договора. Переводя эту норму в плоскость залога в силу ареста (посредством аналогии), мы получаем необходимое юридическое основание для вывода о том, что залоговое право возникает не ранее поступления в банк документов об аресте.
В завершение можно разобрать еще один вопрос, имеющий судьбоносное значение для ареста средств на расчетном счете. Речь идет о том, может ли возникать режим залога в том случае, если счет имеет обычный, незалоговый характер. Как уже отмечалось в литературе, для того чтобы иметь возможность добровольно заложить права по договору банковского счета, необходимо открыть этот счет в режиме залогового счета (п. 1 ст. 358.9 ГК) <27>. На наш взгляд, исходя из принципа равенства (п. 1 ст. 1 ГК РФ) право залога должно возникать в силу ареста во всех случаях. По общим правилам исполнительного производства должник не может своей волей убрать имущество из-под обращения взыскания своих кредиторов. А при отрицательном ответе на поставленный вопрос может получиться именно так: кредитор не сможет добиться залогового права только потому, что должник что-то не сделал (не открыл свой счет как залоговый и т.п.).
--------------------------------
<27> См.: Егоров А.В. Залоговые счета: актуальные задачи по настройке правовой конструкции. С. 16 - 17.
Не будем говорить также и о том, что цель, с которой законодатель предусмотрел обязательность открытия именно залогового счета для залога средств по нему, и непонятна, и вызывает сомнения. А неочевидные правовые нормы вряд ли следует толковать расширительно. Тем более когда речь идет о залоге в силу ареста, мы не сталкиваемся с проблемой поддельных залогов или залогов, заключенных задним числом, ведь аресты налагаются судами или приставами. Поэтому нет особой необходимости в том, чтобы применять ограничение, установленное законом для договорного залога, к залогу в силу ареста, который возникает на основании закона.
Итоги
Итак, какие ключевые идеи данной статьи можно выделить?
1.Залог в силу ареста непривычен и не всегда непонятен, но этот институт надо развивать с учетом иностранного опыта, а не игнорировать.
2.Залог возникает в силу закона как при исполнительском, так и при обеспечительном аресте.
3.Залог в силу обеспечительного ареста в случае удовлетворения требований управомоченного лица должен трансформироваться в залог в силу исполнительского ареста без потери залогодержателем приоритета, устанавливаемого по дате возникновения залога вследствие наложения ареста как обеспечительной меры.