48290

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

11

ли революцию прежде всего через призму реализации своих авангардных идей1.

28 октября Луначарскому удалось собрать в Зимнем дворце значительную группу людей, которые ещѐ со времѐн Горьковской комиссии находились во главе разных дворцовых комиссий (князь В.Н. Долгоруков-Аргутинский, П.П.Вейнер, заведующий библиотекой. Бывший статс-секретарь Государственного Совета В.П. Верещагин, основатель Института истории искусств граф В.П. Зубов, А.А. Половцев), а также художник А.Н. Бенуа, которому было передано, будто Ленин хочет его видеть во главе нового Министерства искусств, и бывший «богомаз» Г.С. Ятманов. Обозрев бельэтаж, они нашли, что «последствия того страшного испытания, которому подвергся дворец, оказались не столь значительными, как можно было ожидать», если не считать комнат Николая I и Александра II, которые представляли собою мерзость запустения: «Очевидно, солдаты искали здесь золото, воображая в своей наивности, что царь, не иначе как в своей комнате, должен был прятать свои баснословные драгоценности»2.

Бенуа пошѐл на сотрудничество с Луначарским, исходя из заботы о сохранении памятников культуры. Но не все знавшие и дружившие с ним одобрили это. Так, график Г.С. Верейский писал ему: «Я не стану говорить об общих муках, общих у меня в данный момент с миллионами людей, у которых переворачивается душа от того неслыханного торжества насилия, обмана и лжи, что принесла с собой победа большевиков. <…> С вами я хочу сейчас говорить о другом. Меня мучает вопрос о том, как отнеслись вы, Александр Николаевич, к большевистскому погрому с самого его начала? Я знаю, что вы питали симпатии к большевикам. Но разве может быть вопрос о тех или иных политических симпатиях там, где возможно лишь одно отношение - "по человечеству"?»3. Вот это отношение «по человечеству» и было для подавляющего большинства интеллигентов основополагающим при решении вопроса, с кем ты.

15 ноября было опубликовано воззвание народного комиссара по просвещению А.В.Луначарского «Ко всем учащим» с упрѐками в адрес интеллигенции в том, что она ненавистью встретила попытку пролетариата создать сильную, глубоко народную власть, организовать страну, покончить с войной. «С отравленным злорадством констатирует она, - упрекает интеллигенцию нарком просвещения, - слабость штаба обездоленного класса, у которого во всех областях так мало верных ему офицеров». Под этими офицерами, естественно, подразумевались большевики: «На них одних легла непомерная зада-

1Назимова В.Ш., Левина Ж.В. Еще раз о противоречиях в сознании. // Интеллигенция в России в ХХ веке и проблема выбора. Материалы «круглого стола». Екатеринбург, 1999.

С. 87.

2Бенуа А.Н. Мой дневник: 1916–1917–1918. М., 2003. С. 204.

3Цит. по: Бенуа А.Н. Мой дневник… С.213 - 214.

11

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

12

ча представлять собой всю интеллигенцию нового народного государства». А что же остальные? – ставит вопрос Луначарский и корит: «Неужели вы могли отдавать труд, мысль, жизнь за народ, но только пока вы могли опекать его, и ничего кроме злобных софизмов не нашли для пролетариата в страшный час его рискованного и вынужденного… восстания и похода к власти?»

В этом развѐрнутом вопросе уже содержалась немалая часть ответа. Да, интеллигенция видела свою основную задачу в том, чтобы двигать общество, народ в определѐнном ею же направлении, а когда рабочие и солдаты выбрали другой путь, причѐм рискованный, и начали поход к власти, уже занятой ею, она, понятно, одобрить его не могла. Причина такой позиции виделась Луначарскому в том, что «интеллигенция – мелкобуржуазна в массе». Но в то же время большевистский нарком вынужден был признать, что «она также – носительница особых функций в обществе, служительница и орган общественного познания и чувства». И в этом качестве он к ней и обращался: «Ведь учитель,.. подлинный учитель, учитель, каким он должен быть, - должен прежде всего быть с народом во всех его переживаниях и даже блужданиях. Идите к нему на помощь… Народ зовѐт вас работать вместе»1.

С других позиций, нежели Луначарский, обрушивается на интеллигенцию Василий Розанов, который в ноябре 1917 г. приступил к изданию «Апокалипсиса нашего времени». Вину за то, что «Русь слиняла в два дня, самое большее – в три» и что от неѐ не осталось ничего («остался подлый народ»), возлагалась им на интеллигенцию, а точнее – на писателей: «В большом Царстве, с большою силою, при народе трудолюбивом, смышленом, покорном, что она сделала? Она не выучила и не внушила выучить – чтобы народ хотя бы научили гвоздь выковывать, серп исполнить, косу для косьбы сделать ("вывозим косы из Австрии" – география). Народ жил совершенно первобытно с Петра Великого. А литература занималась только, "как они любили" и "о чѐм разговаривали"». Итог деятельности бездушного и бесплодного нигилизма, отрицания христианских ценностей плачевен: в стране нет ни одного аптекарского магазина, созданного русским человеком, который не умеет даже намазать горчицы разведѐнной на бумаге с закреплением еѐ «крепости» и «духа». И Розанов жестко заключает: «Мы не уважали себя. Суть Руси, что она не уважает себя. Это понятно. Можно уважать труд и пот, а мы не потели и не трудились. И то, что мы не трудились и не потели, и есть источник, что земля сбросила нас, планета сбросила. По заслугам ли? Слишком»2. Если

1От народного комиссара по просвещению: Ко всем учащим. // Известия ВЦИК и Петроградского совета. 15.11.17. С. 3.

2Розанов В.В. Мимолѐтное. Собрание сочинений под ред. А.Н.Николюкина. М., 1994. С.

414- 415.

12

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

13

Луначарский от имени Советского правительства зовет интеллигенцию помочь трудовому народу, то Розанов видит в ней источник всех бед: не тому, чему надо было учила она трудовой народ, да уже и научить не сможет.

По-своему отнесся к дилемме «кто виноват» Пришвин, записавший в дневнике 11 ноября: «Большевизм есть общее дитя и народа и революционной интеллигенции»1. И он оказался точен в своем диагнозе.

16 ноября писатель Борис Зайцев направляет открытое письмо Луначарскому по поводу выпущенного им циркуляра, в котором говорится, что учителя, бойкотирующие учителей-большевиков и вовлекающие в это учащихся, будут подвергнуты аресту. Полагая, что эти действия хуже действий печально известного царского министра просвещения Кассо, Зайцев, вспоминая свои встречи и беседы с будущим советским наркомом, писал: «Нельзя быть писателем и дружить с полицейским. Сколь ни печально и ни тяжело это, всѐ же должен признать, что с такими "литераторами", как вы, - мы, настоящие русские писатели, годами работающие под стягом искусства, просвещения, поэзии – общего ничего иметь не можем. <…> За вами – штыки и солдаты, могущие арестовать любого из нас, без суда и следствия держать в тюрьме. За нами – традиция великой русской литературы, дух истинной свободы и правды»2. Для Зайцева в отличие от Розанова литература несла «дух истинной свободы и правды». И в этом мнения критиков большевизма расходились.

В № 15 журнала «Народоправство», вышедшем из печати 19 ноября, Бердяев утверждал, что никакой революции не было: «Ничто не изменилось. Никакой новой жизни, те же рабьи души. Под личинами свободных людей – то же звериное хрюканье. Та же тьма. Большевиков не отличить от черносотенцев. Это не революция, а катастрофа, смутное время. При этом большевизм царит с самого начала "революции" – ничего нового нет в его торжестве»3. Ещѐ резче судил Георгий Чулков: «То, что происходит у нас сейчас, это, конечно, самая подлинная и мрачная контрреволюция, не имеющая ничего общего ни с социализмом, ни даже с демократизмом».4 Столь же пессимистичный вывод делал в очерке «"Товарищ" и "гражданин"» Н.Устрялов: «Мы стояли внизу, на низшей ступени. Мы были поданными, рабами. Мы захотели стать не гражданами свободного государства, а сразу товарищами, братьями всемирного братства. И в результате остались рабами».5

1Пришвин М.М. Дневники. Кн. 1. С. 86.

2Зайцев Б. Открытое письмо А.В.Луначарскому. // Народоправство. 1917. № 17. С. 16.

3Бердяев Н. Была ли в России революция? // Народоправство. 1917. № 15. С. 4 – 7.

3Чулков Г.Вчера и сегодня. Листки из дневника …. // Народоправство. 1917. № 15. С. 8.

4Устрялов Н. "Товарищ" и "гражданин". // Народоправство. 1917. № 15. С. 15.

5Цит. по: Кумок Я.Н. Карпинский. – М.: «Молодая гвардия», 1978. С. 177.

13

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

14

21 ноября в Академию наук явился некий «т. Иван Васильевич Егоров» с удостоверением о том, что на заседании Государственной комиссии по просвещению «избран комиссаром Академии наук»1. В тот же день академики, заслушав на своѐм общем собрании историка А.С.Лаппо-Данилевского, приняли обращение, в котором заявляли, что великое бедствие постигло Россию и под гнѐтом насильников, захвативших власть, русский народ теряет сознание своей личности и своего достоинства. В обращении большевики обвинялись в том, что несут России внутреннюю слабость, жестокое разочарование и презрение к ней со стороны союзников и врагов. Академики ратовали за созыв Учредительного Собрании, так как только оно должно охранить страну от внутреннего и внешнего насилия, обеспечить рост еѐ культуры, упрочить еѐ положение в среде просвещѐнных государств. Это обращение одобрили также советы Петроградского университета, горного, технологического, женского медицинского институтов, институтов гражданских инженеров и инженеров путей сообщения, высших женских курсов, конференции военно-медицинской академии и женского педагогического института, коллегия действительных членов института экспериментальной медицины2.

Захват власти большевиками резко осудило 22 ноября правление Пироговского общества врачей, обратившись к медицинским работникам с призывом саботировать –мероприятия советской власти в области здравоохранения3. Резолюции с призывами не вступать в деловые отношения с большевиками принимались правлениями союзов фармацевтов, фельдшеров, сестѐр милосердия.

Профессор экономики Московского университета, бывший его ректор и бывший министр народного просвещения в первом и втором составах Временного правительства, член ЦК кадетов А.А.Мануйлов в разговоре с профессором Готье 25 ноября говорил: «С захватом власти шайкой людей можно было бы бороться. Но что делать с народом, который отдал им свои голоса в таком количестве?». А затем спрашивал: « Понимаете ли вы таких людей, как Покровский?»4. Речь шла о старом знакомом и однокашнике Готье – профессоре истории М.Н.Покровском, ставшем ещѐ в 1905 году большевиком, а теперь возглавившем Московский совет рабочих и солдатских депутатов.

В воскресенье 26 ноября в Петрограде, в кинотеатре «Солейль» состоялся митинг-протест против преследования печати. Среди его участников наряду с известными меньшевиками и эсерами (В. Базаровым, Ф.И. Даном, А.Н. Потресовым, А.В. Пешехоновым) были и многие беспартийные литераторы. Союз русских писателей приурочил к это-

1См.: Воззвание учѐных. // Луч правды. № 2′ 27.11.17. С. 4.

2См.: Общественный врач. 1917. № 9 / 10. С. 79 – 80.

3Готье Ю.В. Мои заметки. С. 51.

4Цит. по: Федюкин С.А. Великий Октябрь и интеллигенция. С. 46.

14

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

15

му мероприятию выпуск однодневной «Газеты-протеста». Среди прочих опубликованных в ней материалов под характерными заголовками «Насильники», «О бурбонах», «Осквернение идеала», «Слуги дьявола», написанных Е.Замятиным, П.Сорокиным и другими представителями творческой интеллигенции, особо выделялась едкостью и непримиримостью статья З.Гиппиус «Красная стена».

В конце ноября александринцы разыграли на сцене Михайловского театра торжественный «Апофеоз Учредительного Собрания». Декорации изображали стены и золотые купола Кремля, артист Г. Ге выступил с речью о значении «единственного законного хозяина земли русской – Учредительного Собрания»1.

Наиболее массовый митинг под лозунгами «Вся власть Учредительному собранию» состоялся 28 ноября перед Таврическим дворцом. В нем приняли участие не только представители интеллигенции, но и студенты, рабочие, солдаты. «Поразительно не военная и даже не пролетарская, - фиксировала свои впечатления З.Гиппиус от виденного ею в окно своей квартиры шествия демонстрантов от городской думы к Таврическому дворцу. – Трудовая демократия шла»2. Даже советские газеты, занижавшие число участников, определяли их количество в 10 тыс. Карательная реакция большевистской власти последовала молниеносно. В тот же день появился декрет Совнаркома «Об аресте вождей гражданской войны против революции». Таковыми были прежде всего объявлены организаторы этого митинга – кадетские деятели. Декретом впервые вне закона было поставлена легально, в рамках закона действующая, к насилию не призывающая политическая партия.

На манифестацию в защиту Учредительного Собрания 3 декабря в Москве призвали выйти Союз инженеров и исполком Совета депутатов трудовой интеллигенции3. Побывав на ней известный правовед профессор Н.Н. Алексеев в напечатанной несколько позже статье так описывал состав митингующих: «Самые настоящие "цензовики", не ниже четырѐхклассного городского училища. А все остальные – имя им миллион – они с народными комиссарами и с настоящей "народной властью"». И вообще во взгляде на сложившуюся в стране ситуацию он оказывается зорче своих коллег, поделившись таким «лукавым» политическим прозрением, часто возникающем у него в последнее время: «Мне начинает казаться, что так называемый большевистский режим субстанционально есть более органическая вещь, чем нам это в ослеплении нашем кажется». Автор находит поистине трогательной веру, с какой принимает тѐмный народ русский большевистскую хирургию: «Он глубоко верит, что нынешний режим есть режим заправ-

1Гиппиус З. Дневники. Кн. 2. С. 15.

2См.: Русские ведомости. 3.12.17. № 265. С. 5.

3Алексеев Н.Н. Современный кризис. // Народоправство. 1917. № 17. С. 13.

15

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

16

ский, в котором правда-истина соединилась с правдойсправдливостью». И ничего тут не могут изменить ссылки на победу эсеров на выборах в Учредительное Собрание: эту победу Алексеев объяснял в значительной мере тем, что на "местах" ещѐ не успели дойти до большевизма. «Если бы дошли, голосовали бы за большевиков, ибо это куда ближе и куда доступнее». И вывод отсюда надлежит сделать такой: большевизм, пожалуй, прочнее, чем думают некоторые его противники. Касаясь разговоров о том, что народ обманули, ввели в заблуждение, этот будущий эмигрант писал: «Конечно, обманули, но есть обман и обман. Большевистский обман на руку самым дурным чувствам и инстинктам русского народа. На этих инстинктах, конечно, не построишь государства, однако на них довольно продолжительное время может держаться политическое бытие революционной эпохи». Какой же может быть эта продолжительность? Алексеев давал поразительно точный прогноз: «Большевистская хирургия в еѐ временном бытии может кончиться или тогда, когда воры перережут друг друга, или тогда, когда "цензовики" сумеют противопоставить большевизму физическую силу. Но в плане "нуменальном" большевизм кончится тогда, когда вся Россия получит образование не ниже городского училища и превратится в государство тех "цензовиков", представители которых дефилировали по Тверской 3-го декабря»1.

7 декабря 1917 г. была создана Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем. С этого времени у большевиков появилось эффективное орудие планомерной и всеохватывающей борьбы и с оппозицией и с протестной массовкой.

Обобщая все инвективы против большевистского Октября, можно их свести к двум основным пунктам. Первый - протест против революционного насилия, нелегитимности устранения Временного правительства и установления большевистской диктатуры, с ее репрессивной не только по отношению к кадетам, но и к оппозиционным социалистическим партиям политикой. В предельно сжатой формулировке это название упомянутой статьи «Насильники» Второй - направленность советской власти против основ демократии и свободы человека, которые воплощались в идеалах Февральской революции.

Трагичность ситуации для противников большевиков заключался в том, что прорвавшийся к власти «народ» видел в образованной части общества лишь чуждых ему богатых людей и не желал слушать их предостережения и призывы. Ведь те, имя которым миллион, по самокритичному профессорскому признанию, оказались на стороне народных комиссаров. Революция проложила водораздел не только между обеспеченными и малообеспеченными, она также разделила общество по социокультурному основанию (по выражению Л. Андре-

16

17

ева «восстание тьмы против знания»). И это превращение социокультурного разделения в политическое противостояние было дано в ощущениях и в послеоктябрьских размышлениях творческой интеллигенции, в поставленных Октябрьской революцией вопросах и в поисках ответа на них.

Опубл.: Вестник Московского государственного областного университета. Серия «История и политические науки». 2007. № 1. С. 135 – 147.

17