242689

Поволжью, составленные Д.К. Зелениным39 и С. Монастырским40, включают в себя такую же характеристику татар, которую дал М. Лаптев.

Интересна работа А.Ф. Риттиха «Материалы для этнографии России. Казанская губерния»41, написанная по поручению правительства. Необходимо сказать, что наряду с тем, что автор в основе своей выделяет такие же черты татар, как и предшествующие авторы, он среди первых выделяет стремление татар распространять свое влияние (в данном случае идет речь о возвращении крещеных в лоно мусульманской религии).

Земский деятель К. Лаврский в своем труде «Татарская беднота (статисти- ко-экономический очерк двух татарских деревень Казанской губернии)» 42 повествует об экономическом положении разорившихся крестьянских хозяйств.

А.А. Сухарев не только пытался опираться на свои наблюдения, но и обращался к другим источникам. Так, большое внимание он уделил правовому положению татарской женщины43, выделил ряд национальных черт местного населения.

С середины XIX в. наряду с работой отдельных лиц, изучающих край, возникают целые научные организации, в работе которых активное участие принимали не только русские, но и представители местных народов (Русское географическое общество, Общество археологии, истории и этнографии при Казанском университете). Некоторые современники печатали свои наблюдения о жизни, быте и религиозном укладе татар-мусульман в периодических изданиях, таких как «Живая старина»44, «Известия Императорского русского географического общества»45, «Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете»46, а также в «Известиях и научных записках Императорского Казанского университета»47 и др.

39Зеленин, Д. Кама и Вятка. Путеводитель и этнографическое описание прикамского края / Д. Зеленин. – Юрьев: Тип. Бергмана, 1904. – 184 с.

40Монастырский, С. Иллюстрированный спутник по Волге. В 3-х частях. Историко-ста-

тистический очерк и справочный указатель / С. Монастырский. – Казань: тип-лит. Ключникова,

1884. – 500 с.

41Риттих, А.Ф. Материалы для этнографии России. Казанская губерния. В 2-х частях /

А.Ф. Риттих. – Казань, 1870, ч.1. – 110 с., 1870, ч.2. – 224 с.

42Лаврский, К. Татарская беднота (Статистико-экономический очерк двух татарских деревень

Казанской губернии) / К. Лаврский. – Казань: Тип. Губ.. правл., 1884. – 43 с.

43Сухарев, А.А. Казанские татары. Опыт этнографического и медико-антропологического исследования / А.А. Сухарев. – СПб.: Тип. П.П. Сойкина, Стремянина, 12, 1904. – 195 с.

44Отчет православного миссионерского общества за 1906 г. // Живая старина. – 1908. – Вып. III. – С.393; Аристов, Н.А. Заметка об этническом составе тюркских племен и народностей и

сведения об численности / Н.А.Аристов // Живая старина – 1896. – Вып. III–IV. – С.407–408; Он же. О народных песнях Татар, Башкир и Тептяр // Живая старина. – 1894. – Вып. III–IV. – С.334 и др.

45 Чичерина, С.В. Положение просвещения у приволжских инородцев / С.В. Чичерина // Известия Императорского русского географического общества. – 1906. – Т. 42. – Вып. II–III. – С.610–

641.

46 Выдержки из архива Елабужского духовного правления г. председателя общества П.Д. Шестакова // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. –

11

Необходимо отдельно выделить работы миссионеров и студентов Казанской духовной академии. По долгу своей деятельности, целью которой явля- лась христианизация нерусского населения края, миссионеры должны были быть хорошо знакомы с жизнью этого населения, с тем чтобы найти удобнейшие формы влияния на него. В связи с этим, в их работах находится достаточно большой объем материала, дающий описание быта татарского народа. Н.И. Ильминский48, Е.А. Малов49, П. Знаменский50 принимали активное участие в развитии краеведения и мусульманской тематики. К ним примыкали также

1879. – Т. II. – С.155–157; О мишарях Чистопольского уезда Казанской губернии // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. – 1885. – Т. IV. – С.1–11; Ахмаров, Г. О языке и народности мишарей / Г.Ахмаров // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. – 1903. – Т. 19. – Вып. 1–6. – С.120–121; Магницкий, В. К вопросу о Тамбовских и Казанских татарах / В. Магницкий // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. – 1894. – Т. 12. – С.466–468; Он же. Несколько данных о мишарях и селениях их в Казанской и Симбирской губерниях / В.К. Магницкий // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. – Т. 13.

– С.245–257; Катанов, Н.Ф. Исторические песни казанских татар / Н.Ф. Катанов // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете .– 1899. – Т.15. – Вып. 3. – С.288–302; Малов, Е.А. Книга о последнем времени (или о кончине мира) перевод с татарского / Е.А. Малов // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете.

–1898. – Т. 14. – Вып. 1. – С.36–39; Катанов, Н.Ф. Образцы народной литературы / Н.Ф. Катанов, К. Насыри // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете.

–1896. – Т.13. – Вып. 6. – С.376–378; К вопросу о взаимодействии русского и инородческого населения в Восточной России // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казан-

ском университете. – 1892. – Т. 10. – Вып. 3. – С.338–339 и др.

47 Несколько преданий чувашей и татар Чебоксарского уезда Казанской губернии // Известия и научные записки Императорского Казанского Университета. – 1882. – № 3–4. – С.337–344; Холмогоров, Н.И. Об основных постановлениях ислама / Н.И. Холмогров // Известия и научные записки Императорского Казанского Университета. – 1848. – С.103–143 и др.

48 Ильминский, Н.И. Опыты переложения христианских вероучительных книг на татарский и другие инородческие языки в начале текущего столетия: материал для истории православ. рус. ми с- сионерства / Н.И. Ильминский. – Казань: Тип. ун-та, 1883 (обл. 1885). – 356 с.; Он же. Система народного и в частности инородческого образования в Казанском крае: [с прил., сост. В.В. Катаринским] / Н. Ильминский. – СПб.: Синод. тип., 1886. – 55 с.; Он же. Письма Николая Ивановича Ильминского [к обер-прокурору святейшего синода К.П. Победоносцеву] / П.Н. Ильминский. – Казань, ред. Православного собеседника, 1895. – 414 с.; Рождествин, А.С. Николай Иванович Ильминский и его система инородческого образования в Казанском каре/ А.С. Рождествин. – Казань: Типо-лит. Имп. ун-та, 1900.– 85 с.

49 Малов, Е.А. Сведения о мишарях. Этнографический очерк / Е.А. Малов. – Казань: Тип. Имп. ун-та, 1885. – 79 с.; Он же. Очерк религиозного состояния крещеных татар, подвергшихся влиянию магометанства / Е.А. Малов. – Казань, 1872. – 154 с.; Он же. О новокрещенских школах в XVIII в.: публичная лекция, читанная в Казани 7 апреля 1868 года / Е.А. Малов // Православное обозрение. – 1868. – С.93–123.; Он же. О Новокрещенской конторе / Е.А. Малов. – Казань: Тип. имп. ун-та, 1878. – 208 с.; Он же. Миссионерство среди мухаммедан и крещеных татар / Е.А. Малов. – Казань: Типо-лит. Имп. ун-та, 1892. – 462 с.

50 Знаменский, П. Казанские татары / П.Знаменский. – Казань: Типо-лит. Имп. ун-та, 1910. – 67 с.; Он же. Казанская семинария в первые годы ее существования / П.В. Знаменский. – Казан: Тип. Имп. ун-та, 1868. – 47 с.; Он же. История Казанской духовной академии за первый (дореформенный) период её существования (1842–1870) / П.В. Знаменский. – Вып. 1–3. – Казань: Тип. Имп. ун-та, 1891–1892. – Вып. 1, 1891 – 380 с., вып.2, 1892. – 592 с., вып.3, 1892. – 466 с.

12

А. Сперанский51, А.Ф. Можаровский52, Я.Д. Коблов53. Большую ценность представляют публикации в «Известиях по Казанской епархии», издаваемых при Казанской духовной академии54.

Основной темой, которую миссионеры затрагивали в своих работах, является религия, в связи с чем, они устремляют свои взоры на те национальные качества татар, которые связаны с религией, которые либо благоприятствовали, либо, что было чаще, препятствовали успешной пропаганде христианской веры.

Огромный вклад в изучение социокультурной жизни татар края внес противомусульманский миссионер Казанской епархии (затем инспектор Казанского учебного округа) Я.Д. Коблов. В своих работах он опирался не только на свои личные наблюдения. Его работы отличаются привлечением источников, критическим подходом к имеющейся литературе по рассматриваемому вопросу.

А.Ф. Можаровский, как и все миссионеры, уделяет большое внимание религиозному укладу и менталитету татар, утверждая, что у них чувство религиозности доходит до фанатизма. В его работе «Изложение хода миссионерского дела по просвещению казанских инородцев с 1552 по 1867 г.» (М., 1880) богатый фактический материал сочетается с миссионерской пропагандой. Позиция Можаровского близка позиции «яркого реакционера-монархиста»55.

51Сперанский, А. Казанские татары (историко-этнографический очерк) / А. Сперанский. – Казань: Центр. тип., 1914. – 30 с.

52Можаровский, А.Ф. Изложение хода миссионерского дела по просвещению казанских инородцев с 1552 по 1867 г. / А.Ф. Можаровский. – М.: Унив. тип. (М. Катков) на Страстном бульва-

ре, 1880. – 262 с.

53Коблов, Я.Д. О необходимости инородческих миссионеров в деле просвещения инородцев / Я.Д. Коблов. – Казань, 1905. – 23 с.; Он же. Мифология казанских татар / Я.Д. Коблов. – Казань:

Типо-лит. Имп. ун-та, 1910. – 49 с.; Он же. О татаризации инородцев Приволжского края / Я.Д. Коблов. – Казань: Центр. тип., 1910. – 27 с.; Он же. Граф Толстой и мусульмане (по поводу переписки Л.Н. Толстого казанскими татарами) / Я.Д. Коблов. – Казань: Тип-лит. Имп. ун-та, 1904. – 42 с.; Он же. Конфессиональные школы казанских татар / Я.Д. Коблов. – Казань, 1916. – 119 с.; Он же. Мечты татар магометан о национальной общеобразовательной школе / Я.Д. Коблов. – Казань, 1908. – 20 с. (без титульного листа и обложки); Он же. Религия, обряды и обычаи татар-магометан / Я.Д. Коблов // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университе-

те. – 1908. – Т. XXIV, вып. 6. – С.521–564 и др.

54 Краткие сведения о религиозном состоянии инородцев Казанской епархии // Известия по Казанской епархии, издаваемые при Казанской духовной академии. – Казань, 1910. – С.824–833, 864–892; Мифология Казанских татар // Известия по Казанской епархии, издаваемые при Казанской духовной академии. – Казань, 1910. – С.1173–1175; Багин, С. Из дневника миссионера (беседа с магометанами) / С. Багин // Известия по Казанской епархии, издаваемые при Казанской духовной академии.– Казань, 1908. – С.358–376; Григорьев, Д. Из истории отпадения крещеных инородцев в мухамеданство / Д. Григорьев // Известия по Казанской епархии, издаваемые при Казанской духовной академии. – 1907. – С.66–73; О православных приволжских инородцах / Епископ Андрей // Известия по Казанской епархии, издаваемые при Казанской духовной академии.– 1907.

– С.1345–1347; Григорьев, Д. По миссионерству среди татар (Многоженство) / Д. Григорьев // Известия по Казанской епархии, издаваемые при Казанской духовной академии. – 1906. – С.1001– 1009 и др.

55 Алишев, С.Х. Все об истории Казани / С.Х. Алишев. – Казань: Раннур, 2005. – С.468.

13

Работы Н.Ф. Катанова56, М.Н. Пинегина57, Н.А. Спасского также богаты ценным фактическим материалом. Н.Ф. Катанов уделял огромное внимание сбору различных преданий, образцов народного творчества. М.Н. Пинегин указывает на большое влияние мулл среди татар. Работа же Н.А. Спасского58 представляет собой компиляцию трудов различных авторов.

В целом в XIX – начале ХХ вв. историей и этнографией татарского народа ученые занимались сравнительно мало. Литературы на русском языке по истории и этнографии чувашского или башкирского народов, например, было больше, чем по истории татарского народа. Литература о татарах в подавляющем большинстве затрагивала вопросы взятия Казани и миссионерского «просвещения» (христианизации) татар59.

Научные результаты, выносимые на защиту:

1.Доказано, что под воздействием этнопсихологического, территориального, демографического, социокультурного, внутри- и внешнеполитических факторов образ татарского народа в российской общественно-политической мысли XIX – начала ХХ вв. формировался в рамках «ориентализма».

2.Определено, что формирование в российской общественно-политической мысли либерально-буржуазного направления в противовес официально-монар- хическому не привело к нивелированию сегмента «ориентализма» в образе татарского народа, а явилось проявлением положительной валоризации Другого.

3.Выявлено, что для официально-монархического направления было характерно негативное отношение к татарскому миру (он описывался как з а- мкнутый, фанатичный, невежественный, с враждебной идеологией, внимание акцентировалось лишь на качествах, связанных с религией и отношением к Российскому государству), а для буржуазно-либерального направления было характерно позитивное отношение, стремление к раскрытию всего спектра характерных народу национальных качеств.

56 Катанов, Н.Ф. О наказании ленивых богомольцев у татар Китайского Туркестана / Н.Ф. К а- танов // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. – 1895. – Т. XII. – С.578–593; Он же. Адабус-салихын – кодекс приличий на мусульманском востоке. Сборник Мухаммед-Садыка Кашкарскаго. Перевод с тюркского / Н.Ф. Катанов // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. – 1896. – Т. XIII. – С.229– 230; Он же. Исторические песни казанских татар / Н.Ф. Катанов // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. – 1899. – Т. 15, вып. 1–2. – С.273–306; вып.3. – С.288–302; Он же. Сказания иностранцев о Казани / Н.Ф. Катанов // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете – 1903. – Т. 19, вып. 5–6. – С.277–285; Катанов, Н.Ф. Образцы народной литературы / Н.Ф. Катанов, К. Насыри // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. – 1896. – Т. 13, вып. 6. – С.376–382.

57 Пинегин, М.Н. Казань в её прошлом и настоящем. Очерки по истории, достопримечательн о- стям и современному положению города, с приложением кратких адресных сведений / М.Н. Пин е- гин. – Казань: «DOMO «Глобус», 2005. – 784 с.; Он же. Свадебные обычаи казанских татар / М.Н. Пинегин. – Казань: Типо-лит. Имп. ун-та, 1891. – 20 с.

58Спасский, А. Казанские татары / А. Спасский. – Казань, 1916. – 112 с.

59Алишев, С.Х. Все об истории Казани / С.Х. Алишев. – Казань, 2005. – С. 469.

14

4.Определено, что с середины XIX в. с осложнением в Российской империи «национального вопроса», в котором «татарско-мусульманский вопрос» стал играть заметную роль, формированием национального самосознания т а- тар, усилением влияния татар на соседние народы негативная составляющая в образе татарского народа стала преобладающей.

5.Определено, что в связи с отсутствием у многих авторов возможности непосредственного наблюдения за жизнью татар-мусульман Казанской губернии (в связи с их замкнутостью), их труды преимущественно представляли собой компилятивные работы. Большинство авторов использовали в качестве первоисточника работу К.Ф. Фукса, обстоятельно описавшего жизнь татар-му- сульман, проживающих в Казани. Использование данной работы в большинстве случаев происходило без ссылки на неё.

6.Выявлено, что в процессе формирования образа татарского народа основное внимание авторов было уделено его этнографическим, социокультурным, мировоззренческим и нравственным особенностям.

7.Установлено, что проблема этнографических особенностей татар находит свое полное отражение лишь в работах этнографов и представителей земства.

Вработах остальных групп авторов (чиновники, иностранцы, миссионеры) э т- нографической стороне жизни народа уделялось незначительное внимание или не уделялось вообще. Основное место в этнографических характеристиках занимали описания особенностей одежды, обуви, черт лица и конституции тела, которые служили маркерами их «восточного облика». При этом фрагментарными являются сведения о татарских женщинах, что в значительной степени объясняется их замкнутым образом жизни

8.Доказано, что этнографические особенности татар нашли некоторое отражение в работах миссионеров, но в своеобразном религиозном ракурсе. Если миссионеры и описывали элементы этнографии, то только через призму их религиозного или духовного значения.

9.Определено, что социокультурной жизни татарского народа наибольшее внимание уделяли представители официального направления (миссионеры, чиновники). Религиозная замкнутость, консерватизм, фанатизм, стремление распространять свое влияние, опасливое отношение к Российскому государству – вот те гетеростереотипы, которые находят широкое освещение в работах миссионеров и чиновников в данном сегменте татарского образа.

10.Выявлено, что мировоззренческая составляющая татарского сознания в равной степени затрагивалась в работах краеведов-этнографов и миссионеров, которые выделяли эмоциональное, чувственное восприятие татарами окружающего мира через призму мусульманской религии.

11.Установлено, что нравственная сторона жизни изучаемого народа нашла отражение в работах многих авторов вне зависимости от их принадлежности к определенному направлению общественно-политической мысли. Особенность заключалась в том, что каждый из авторов описывал проявление черты нравственного облика татарина именно в той сфере, которая ему близка.

15

Представители официального направления акцентировали свое внимание на сферу взаимоотношения татар с русским народом и государством (презрение, высокомерие по отношению к русским, хитрость). Этнографы, а также ин о- странцы искали проявление нравственных черт преимущественно в повседневной жизни (гостеприимство, доброжелательность, индивидуализм).

Новизна научных результатов:

–проанализированы степень изученности проблемы и источники по теме исследования;

–определена «ориенталистическая» направленность образа татарского народа в российской общественно-политической мысли XIX – начала ХХ вв.;

–выявлены основные факторы, повлиявшие на процесс формирования образа татарского народа;

–установлено, что для многих работ данного периода, изучающих жизнь татарского народа характерна компилятивность;

–определены основные гетеростереотипы о татарах в российской обще- ственно-политической мысли, а также тенденции их изменения;

–определены основные составляющие образа татарского народа, на которые обращали внимание современники.

Научно-практическая значимость исследования определяется возможностью использования полученных выводов при изучении формирования «народного образа», а также при раскрытии этнопсихологических особенностей носителей этих гетеростереотипов. Работа может быть использована в курсах вузов по краеведению, этнологии, этнографии.

Соответствие диссертации Паспорту научной специальности

Квалификационная работа выполнена в рамках специальности 07.00.02. – Отечественная история. Область исследования: п. 4 – История взаимоотношений власти и общества, государственных органов и общественных институтов России и ее регионов, п.18 – Исторические изменения ментальностей народов

исоциальных групп российского общества.

Апробация результатов и отдельных положений диссертации

Концептуальные положения диссертации отражены в нескольких статьях в республиканских, региональных научных изданиях, а также в докладах и сообщениях на научных конференциях различного уровня, включая Международную научно-практическую конференцию «Психология и современное общество: взаимодействие как путь взаиморазвития» (Санкт-Петербург, 2009 ), Всероссийскую научно-практическую конференцию «Исторические судьбы народов Среднего Поволжья в XV–XIX вв.» (г.Казань, 2009), Всероссийскую конференцию «Исторический опыт этноконфессионального взаимодействия в Среднем Поволжье и Приуралье (XVI – начало ХХ вв.)» (Казань, 2011).

Основные положения диссертации нашли свое отражение в 7 публикациях в научных изданиях общим объемом 3,75 п.л., в том числе в журналах «Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И .Герцена» (0,75 п.л.), «Вестник Костромского государственного университета им.

16

Н.А. Некрасова» (0,7 п.л.), включенных в перечень ВАК Министерства образования и науки РФ.

Структура работы обусловлена целью и задачами исследования. Диссертация состоит из 189 страниц, включает в себя введение, три главы, заключение, список литературы и источников (90 наименований источников и 185 наименований литературы), 20 таблиц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении раскрыта актуальность темы исследования, определены объект и предмет, хронологические и территориальные рамки, сформулированы цель и задачи, выявлена степень научной разработанности темы исследования, охарактеризованы методологические основы и методика изучения темы, источниковая база, показана научная новизна, обозначены положения, выносимые на защиту, раскрыты научная новизна и практическая значимость исследования.

Первая глава «Особенности изучения образа народа в историческом познании» состоит из двух параграфов.

В первом параграфе «Концепции и особенности формирования образа народа» определена суть «образа народа», выявлены основные пути его формирования.

Важное место в теории менталитета занимает понятие «образ», которое включает в себя как объективные, так и субъективные основы. Субъекти в- ность проявляется в том, что образ народа является феноменом идеальным и формируется в сознании. Тем самым он подвержен влиянию особенностей этого сознания, будь оно индивидуальным или общественным. Объективность определяется тем, что для любого народа на определенном временном отрезке характерен определенный объективный набор качеств, которые влияют на процесс формирования его «образа». Преобладание в процессе форми рования образа одной из этих основ определяет наличие двух разных путей протекания данного процесса. При преобладании субъективной основы образ формируется целенаправленно, на основе политического, экономического заказа. («Ориентализм» Э.Саида). При преобладании объективной основы формирование образа протекает естественно, при наименьшем воздействии извне (концепция «национальные образы мира» Д.Д.Гачева).

Во втором параграфе «Общественно-исторический и социокультурный факторы и их влияние на формирование образа народа» рассмотрено взаи-

модействие различных факторов, обусловившее «ориенталистическую» направленность «образа» татарского народа.

Изучая процесс формирования образа народа, необходимо учитывать разнообразные факторы, непосредственно или косвенно влияющие на различные грани данного образа. В нашем исследовании мы выделили этнопсихологический, территориальный, внутри- и внешнеполитический, социальный, демо-

17

графический факторы, а также различные течения российской общественно - политической мысли. Под воздействием указанных факторов образ татарского народа формировался в русле ориентального знания. В качестве подтверждения данной теории обозначим основные постулаты «ориентализма»:

1)формирование культурной дистанции (как негативной, так и положительной направленности);

2)ориентальное «знание» одновременно является «властью» в том простом

ипонятном смысле, что оно, знание, направляет колониальную власть и ею же порождается;

3)ориентальное «знание» формирует общее представление «западного» человека о колониальных подданных как одинаковых носителях определенных свойств, а не уникальных индивидуальностей.

Влияние этнопсихологического фактора проявлялось в том, что уже изначально взаимоотношения между русским и татарским народами вели к формированию культурной дистанции, они выступали как представители двух разных миров. Ярким проявлением формирования данной дистанции было использование особого обращения к представителям национальных меньшинств, в том числе и к татарам – «иноземцы», «иноверцы», «инородцы». Использование этих терминов предполагало также присваивание одинаковых характерных черт для всех, кто был объединен под этим термином, что является подтверждением третьего постулата, указанного выше.

Вконце XIX в. в Казанской губернии татары представляли 31,1% населения (675410 чел.), русские – 41,3%, чуваши – 23,1%, марийцы – 5,7%, мордва – 1%, удмурты – 0,4%. Среди татар мусульмане составляли 93,7%, небольшая часть была представлена крещеными татарами.

94,9% татар проживали в сельской местности, 92,3% были заняты сельскохозяйственным производством (в губернии – 86,1%), 2,0% – в промышленном производстве (в губернии – 4,6%). К торговле имели отношение 1,7% татар, которые составляли более одной четверти лиц этой профессии в губернии.

Участие татар в налаживании торговых отношений с Востоком проявилось в росте численности мусульман в Казани в конце XVIII в. до 5 тыс. В 1782–1855 гг. в Казани существовало автономное городское самоуправление – Татарская ратуша. В конце XIX в. среди татарских общин российских городов казанская община была самой многочисленной (28520 чел. – 21,9 % горожан) и одной из самых экономически сильных, здесь действовали 14 приходов, крупные медресе. В Старо- и Ново-Татарских слободах имелись практически все объекты городской инфраструктуры. Другая сильная и многочисленная татарская община располагалась в уездном городе Чистополь (в 1897 г. – 4,9 тыс. чел.). В других городах татар было мало.

Территориальный и демографический факторы также предопределили особое отношение государства к татарскому народу. Россия являлась страной, в которой большая часть территории требовала вторичной колонизации, в том числе и Среднее Поволжье. Сравнительная многочисленность татар, на которую

18

указывают авторы, служила, по их мнению, препятствием для успешного проведения данной колонизации.

Во внутренней политике правительство ставило цели ассимиляции и христианизации представителей национальных меньшинств, что предопределило присутствие «духа подозрительности» в официальной мысли, который ко второй половине XIX в. значительно активизируется. Данная ситуация сказалась на общей картине гетеростереотипов. Если в начале XIX в. были характерны преимущественно положительные или нейтральные гетеростереотипы, то уже с середины XIX в. начинают постепенно преобладать отрицательные и спектр их становится намного шире.

Именно нужды внутренней политики предопределили развитие ориенталистики в Казанской губернии. Нужны были русские, знающие восточные языки, «как для сношений пограничных и заграничных, так и для администраци и в местностях, населенных инородцами». В 1854 г. в Казанской духовной академии открылось единственное в Российской империи миссионерское противомусульманское отделение. Главной целью миссионеров являлось распространение православия, поэтому для них важно было доскональное знание жизни населения Среднего Поволжья. Вследствие этого их труды заключали в себе огромный материал, раскрывающий особенности жизни, быта «инородцев».

Внешняя политика также предопределяла возрастающий интерес к татарам, так как в них видели «пятую колонну». Особенно этот вопрос актуализировался в период войн с мусульманскими странами, когда в русской периодической печати появлялись публикации об опасности ислама, как за пределами страны, так и внутри, раздавались призывы к его искоренению.

Таким образом, нужды внутренней и внешней политики порождали необходимость знания о татарах, и знания эти использовались для проведения п о- литики не в их интересах, а в интересах российского государства, т .е. мы видим подтверждение второго постулата.

В то же время необходимо отметить, что с середины XIX в. начинает формироваться объективное изучение народов Среднего Поволжья, что, казалось бы, должно было привести к нивелированию «ориенталистической» направленности знаний о татарах. Однако здесь стоит привести еще один постулат «ориентализма» – отношение к описываемому народу может быть как негативным, так и позитивным, главное состоит в значении чуждости, стабильности и непреодолимости различий. Работы же авторов, которые стрем ились к более объективному изучению татарского народа, не были свободны от некоторого взгляда «сверху вниз», в них присутствовала культурная дистанция, хотя и положительная. Наличие положительной и негативной валоризации Другого ярко проявляется в сформировавшихся двух течениях российской обще- ственно-политической мысли. Для официально-монархического направления было характерно негативное отношение, татарский мир описывался как замкнутый, фанатичный, невежественный мир с враждебной идеологией, внимание акцентировалось лишь на качествах, связанных с религией и отношением

19

к Российскому государству. Для буржуазно-либерального направления были характерны позитивное отношение, стремление к раскрытию всего спектра характерных народу национальных качеств.

Врезультате мы отмечаем, что факторы, оказавшие воздействие на процесс формирования образа татарского народа в российской общественно-полити- ческой жизни, обусловили его формирование в ориенталистическом русле.

Вторая глава «Особенности татар в этнографических описаниях со-

временников» включает в себя два параграфа.

Впервом параграфе «Антропологическая характеристика татар в

трудах исследователей» внимание уделено описаниям внешности татар (облик, конституция тела, одежда) и их языка.

При описании татарского народа, его национальных черт, работы, появившиеся в период с середины XIX в., в большинстве своем отличаются шаблонностью. Сложность состоит в том, что большинство авторов не ссылаются на первоисточник. В качестве последнего, как правило, выступает труд К.Ф. Фукса «Казанские татары в этнографическом и статистическом отношениях» (1844). Компилятивность характерна, прежде всего, авторам, которые составляли обобщающие труды о Казанской губернии и его полиэтническом населении, которые изначально ориентировались на имеющиеся тексты. Отсутствие изменений в описаниях авторов является опосредованной констатацией нек о- торой консервативности татарского народа. Но в то же время компиляторство свидетельствует о слабых знаниях современников этнографии татар и является подтверждением наличия конформности: большинству авторов были характерны те гетеростереотипы, которые нашли широкое распространение в российском обществе.

В зеркале российской общественно-политической мысли этнографические особенности татарского народа отражались преимущественно в их религиозном аспекте. Уделялось внимание и социально-экономическим факторам, но незначительно. По мнению большинства исследователей, весь уклад повседневной жизни, который был построен на началах мусульманской религии, способствовал распространению религиозности и фанатизма среди татар. В процессе данного распространения, по мнению авторов, большую роль сыграл татарский язык, который определяется как инструмент межэтнического общения. Язык татар современниками признается средством к всемерному распространению их влияния на соседей.

Процесс восприятия представителя другого народа начинается непосредственно с внешности. Именно отличительные признаки внешнего облика позволяют первоначально проводить грань между «своими» и «чужими». Описания внешности в основном объективны и не зависят от чьих-либо предпочтений. Однако от наделения татар некоторыми национальными чертами на основе антропологических особенностей некоторые авторы все же не свободны. Здесь и хитрость – «традиционное» качество восточного человека (из-за узких глаз), здесь и умеренность как причина хорошего здоровья. Описания совре-

20