Anno Domini 1898 – юбилей Мицкевича в России (печать, критика, литературоведение) (110

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

поэт. (Богданович 1898: 248)

Один из критиков, высказавших эти мысли, даже все особенности польского национального сознания поставил в зависимость от влияния, оказанного на него Мицкевичем. Он счел поэта фактически ответственным за созданный в глазах других народов образ Польши, а также за формирование личности рядового поляка. ―Склонность к мистической мечтательности‖ была индивидуальной особенностью поэта, и ―любовь к родине [...] приобрела у него слишком исключительный и болезненный характер‖. Но в нем было столько

[...] властной и неукротимой силы, что он на целый век поработил польское самосознание [...] и на целый век остановил жизнь и чувство польского народа на том историческом моменте, в который жил и мыслил он сам. (Соколов 1898: 1622, 1623)

Несмотря на очевидную категоричность приведенного суждения, латентно содержащего негативную оценку роли Мицкевича для Польши (корректируемую, правда, словами, что ―он одним из первых дал голос славянской душе и славянской правде, понятный и людям Запада‖ (Соколов 1898: 1623), в нем содержится мысль о необходимости изучения всех элементов, определивших духовное своеобразие славянских наций, среди которых литература занимает одно из первых мест.

В юбилейных статьях довольно активно воспроизводились основные положения польских изданий, посвященных Мицкевичу. В книге Адам Мицкевич и его современные обличители (см. ―Жизнь‖ 1898: 415) рецензентом А. Налимовым были выделены статьи В. Спасовича и П. Варты. Г. А. Ильинский охарактеризовал сборник статей11, явившийся повторением сборника 1885 года,

вкотором он указал на статьи Б. Пруса (А. Гловацкого), применившего формулу ―золотого сечения‖ к поэзии Мицкевича (которую мы определили ли бы как первую попытку стиховедческого структурализма) и В.Спасовича, опровергшего общепринятое мнение о глубоком влиянии Байрона на творчество поэта. Довольно часто обращались к книге Aer’a (Rzazewskiego) Мицкевич в Одессе, причем обычно просто пересказывали первоисточник, давая минимальное количество комментариев. Пожалуй, только И. Кучинский не согласился с поверхностным биографизмом этого исследования, указав на то, что недопустимо приравнивать вычитывать из событий жизни автора сюжеты его произведений. Он твердо заявил, что ―Мицкевич историографом своих любовных увлечений никогда не был‖ (Кучинский 1898: 1050).

Сопоставлением интерпретаций основных моментов в жизни Мицкевича занялся ―Вестник Иностранной Литературы‖ (Новейшая биография Мицкевича (Литература и печать) 1898 № 5),

обратившись к работам И. Калленбаха и сына поэта Владислава Мицкевича, обозначивших по сути глубокий внутренний спор, возникший в литературоведении по поводу роли А. Товяньского

вжизни поэта и – шире - значения религиозно-националистической идеи для развития литературы.

Религиозные взгляды польского художника вообще были одним из важнейших пунктов

обсуждения. Наиболее определенно высказался по этому поводу ―Одесский Листок‖ в статье Адам Мицкевич (―Одесский Листок‖ 1898, № 295:1): ―Мистицизм убил в нем поэта [...]‖12. Чаще всего его злым гением объявляли А.Товяньского. Редко кто пытался обнаружить иные истоки мистической настроенности художника. Некоторые, правда, указывали на набожность матери, обучение в монастыре доминиканцев. Интересным следует считать указание И.Шерра на творчество и личность Бродзинского как источник верований Мицкевича. Стоит прислушаться и к мнению А. Богдановича, который считал, что мистицизм Мицкевича схож с мистицизмом крестьянина, ―ищущего утешения в чистоте и наивности своей веры‖ (Богданович 1898: 242). Этот взгляд позволил критику сделать сопоставление духа, личности и творчества Мицкевича и

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

Л. Толстого. Сближает этих художников, на его взгляд, и то, что они уповали на совершенствование души и придавали ―первенствующее значение внутренней жизни‖ человека

(Богданович 1898: 262)13.

В памяти известного театроведа А.Кугеля в связи возникло имя Гоголя, который точно так же, как и польский поэт, изменил под влиянием религиозной идеи свои взгляды на цели и задачи искусства. ―Сильный ум, обуреваемый жаждой познать непознаваемое, отдался мистицизму‖, – так пояснил свою мысль он и в подтверждение ее привел письмо поэта, в котором Мицкевич говорит об обязанности искусства исправлять человека и учить его жизни (Н. Н-въ [Кугель А. Р.]

1898: 1027).

Рецензент же ―Вестника Иностранной Литературы‖ склонялся к мнению, что ―товянизм‖ – ―патологическое явление польской литературы‖ в целом, явившееся ―результатом грустного положения на родине‖ поэта, и что нелепость составляющих его идей становятся особенно очевидна, когда их пытаются отделить от ―времени и среды‖ (Новейшая биография Мицкевича (Литература и печать) 1898:311, в которых они возникли. Эта точка зрения позволила ему обрушиться с критикой на сына Мицкевича за то, что тот продолжает упорствовать в отстаивании мессианской роли Польши, превознося те произведения отца, в которых эта идея отразилась в наибольшей степени.

Наиболее одиозной в плане интерпретации политических и религиозных взглядов поэта, канвы его жизни, раскрытия личностных особенностей оказалась книга Л. Волкова Адам Мицкевич, его произведения (критико-биографический очерк) (Волков 1897). Вокруг этой книги скрестились перья национал-шовинистов и либералов, демократов, сторонников новой национальной политики именно потому, что в ней давалась предельно тенденциозная оценка творчества Мицкевича, грубо односторонне освещалось его отношение к России, уничижительно характеризовались его личные качества. Достаточно привести несколько пассажей из книги, задача которой, по определению самого автора, – насущная необходимость ―восстановить истинное значение‖ поэта, о котором до Волкова, как он убежден, ―писали люди малосведущие‖ (себя он, конечно же, причисляет к людям широко образованным), – чтобы стала ясна направленность этого творения. Мицкевич, пишет автор, ―загубил свой талант вследствие своей нравственной расшатанности, [...] помешательства на идее восстановления Польши‖, ―ненависти к России‖, которая не похожа на ―смелую, открытую ненависть свободного певца и борца за родину‖, а является ―трусливой, действующей исподтишка, путем измен и коварства‖. Поэта погубило ―самомнение, доходившее до того, что он сравнил себя с Богом‖ (цит. по: ―Русское Обозрение‖ 1898: 287, 297). Автор не ограничился резкими нападками на идейно-нравственную сторону творчества и личности поэта, он резко отозвался и о художественной стороне его произведений, которые счел ―тенденциозными, полными противоречий, неправдоподобностей и натяжек‖ (цит. по: ―Русское Обозрение‖ 1898: 297).

Верноподданнические издания в целом были единодушны в положительной оценке данного опуса. К ним присоединился и ―Русский Архив‖ (отзыв был подписан редактором журнала П. Бартеневым). Он воспринял книгу как ―опыт разоблачения лжи, лежащей в основе всей деятельности Мицкевича‖ и даже ―дополнил‖ некоторые ее положения, сказав, что в поэзии Мицкевича ―есть что-то болезненное, какая-то утомляющая напряженность‖, а в его личности были собраны ―скорбные черты лукавства, обмана и полоумия‖ (―Русский Архив‖ 1898: 2).

К счастью, появились издания, где сразу было поставлено под сомнение все вышесказанное, а книга Л.Волкова была названа не имеющей никакого научного значения (см. ―Исторический Вестник‖. 1898, Том 72, № 6)

Идеи книги Адам Мицкевич, его произведения (критико-биографический очерк) были развиты ее автором в статье, опубликованной в журнале ―Русский Вестник‖ (Волков 1898). И, судя во общему настрою статьи, резко отрицательное отношение к книге возымело действие. По

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

крайней мере статья уже не содержит грубых выпадов и одиозных суждений, основным положениям работы придан некоторый налет научности. Автор как бы вступает в полемику со своими оппонентами, стремясь ―литературоведчески‖ опровергнуть их доводы. Критик уже не касается впрямую личных качеств поэта (он пытается судить о его личности, ―опираясь‖ на его творчество), а если и касается их, то мельком. Главным же на этот раз становится разбор произведений Мицкевича. Основный вывод Волкова: подражательный характер творчества поэта: Дзяды созданы под влиянием Новой Элоизы Руссо, гетевского Вертера и Валерии баронессы Крюденер, Гражина – повторение Освобожденного Иерусалима Торквато Тассо, в Конраде Валленроде – отзвуки произведений Байрона и Шиллера, Пан Тадеуш явился перенесением на польскую почву Евгения Онегина. (Любопытно, что сам критик не осознает, что его утверждения по сути дела аннулирует его упреки Мицкевичу в пропаганде ―коварства, измены и обмана‖ (Волков 1898: 83), поскольку вряд ли эти мотивы встречались в той литературе, которая ―послужила‖ поэту образцом для подражания.)

Однако теперь автор статьи признает, что у поэта имеется ―немало сильных образов‖, что многие его произведения отличаются ―крупными поэтическими достоинствами‖, они написаны ―красивым языком‖, в них присутствуют прекрасные описания природы (Волков 1898: 77, 78). Однако почти везде эти слова сопровождаются замечаниями о хаотичности композиции, отсутствии цельности и гармоничности и пр. И хотя Волков вынужден согласиться, что Мицкевич обладал ―крупным талантом‖, но он продолжает убеждать читателя, что происхождение поэта (мать, по видимости, еврейка, отец – белорус) и окружающая обстановка (он вырос в ―семье ходатая по делам в захолустном еврейском городишке‖, учился ―в бывшей иезуитской школе‖ и Виленском университете, ―бывшем ранее иезуитскою академией‖ – Волков 1898: 84) помешали ему развить и воспитать свое дарование. Этому не способствовала и ―слепая ненависть к России‖, которая сделала из Мицкевича ―узко тенденциозного поэта‖, ―заглушив‖ природное художественное чутье‖ (Волков 1898: 84). Всеми возможными способами Волков стремится отдалить Мицкевича от Пушкина, постоянно упоминая о существовавших между поэтами разногласиях. Он считает, что гораздо больше сходства у Мицкевича с Некрасовым, если принять во внимание ―нравственную изломанность и тенденциозность‖ последнего (Волков 1898: 93). При этом Волков стремится нанести очередной укол полякам, которые в силу своих национальных качеств не смогли, по его мнению, освободиться от влияния Мицкевича, в то время как ―русский трезвый ум скоро понял ходульность тенденциозных произведений Некрасова‖ (Волков 1898: 93), и было сделано все возможное, чтобы ограничить влияние поэта на литературу. Та же параллель: Мицкевич–Некрасов – была проведена в газете ―Биржевые ведомости‖ (цит. по: ―Одесский Листок‖ 1898, № 300:3 [17 декабря]), и было высказано мнение, что ―по направлению своей музы‖ Мицкевич ближе к Некрасову, чем к Пушкину.

Волков ―оснастил‖ свою статью ссылками на польских исследователей, а именно на Cт.Тарновского, профессора польской литературы Краковского университета, который в книге Adam Mickiewicz (Петербург 1898) писал о ―культе измены‖ у поэта, утверждая, что этот культ был заимствован польским поэтом у декабристов (с чем, естественно, не соглашается критик).

У Волкова, как уже говорилось, имелось в России немало сторонников. Русофильски настроенные авторы позволяли себе ехидно замечать, что ―ликующее настроение‖ поселилось в польском обществе еще за год до 100-летней годовщины и что ―впечатлительные, пылкие, подвижные поляки‖, эти ―северные французы‖ готовы восторгаться даже третьестепенными писателями, осыпать их неумеренными похвалами, в то время как мы, русские, часто считаем все еще ―подающим надежды‖ писателя, стоящего у края могилы (Храневич 1898: 219). Неумеренное ―обоготворение поэта‖ прочитывалось критиками даже, например, в таком пассаже, взятом из статьи польского ученого:

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

[...] кто хотел проследить генезис его стихотворения, тот взял бы на себя задачу более трудную, чем прочтение Александрийской библиотеки, т.к. ему пришлось бы иметь дело со всем движением мысли человеческой, вплоть до последних открытий геологов и химиков, до последних строф великих поэтов, до последних закончившихся сцен бесконечной трагедии, называемых всеобщей историей: все это прошло чрез мысль поэта и нашло здесь свое отражение. Так, гений, не будучи божеством, один имеет право называться созданным по его подобию. (Храневич 1898: 218)

14 и 18 декабря ―Курьер‖ поместил выдержки из многих газет, объединив их, по-видимому, по принципу, кто выкажет себя большим патриотом. ―Бессарабец‖, возглавляемый небезызвестным ретроградом П. Крушеваном, договорился до того, что почтение русских к Мицкевичу свидетельствует о ―торжестве христианских идеалов в [...] двустороннем братстве великой русской семьи‖ (цит. по: ―Курьер‖ 1898, № 348:1). Естественно возникает вопрос, если ―двусторонней‖, то почему ―русской‖? Захлебываясь от умиления великодушием русского народа, газета ―Русь‖ объясняла симпатии к Мицкевичу тем, что

[...] нет сердца любвеобильнее, нежели сердце русского человека, более чем ктолибо способного все понять и простить. В отношении ближних он терпим беспредельно: его душа – это Пантеон чужеземных богов [...] (цит. по: ―Курьер‖ 1898,

№ 344:2)

Ей вторила ―Торгово-промышленная Газета‖: ―Мы помним только добро [...]. Россия [...] всегда воздает должное таланту, забывая враждебно настроенные [...] песни поэта‖ (цит. по: ―Курьер‖ 1898, № 344:2). Высказывались даже надежды, что когда-нибудь возникнет единый ―общий славянский язык‖, который позволит избавиться от ―узкого национального сепаратизма‖ (Борей 1898:2). Шовинистические ноты могли проскальзывать даже во внешне ―нейтральных‖ пересказах биографии поэта: так, например, между прочим было сказано, с приведением соответствующих высказываний (―я не вправе так ронять себя‖, ―никто из поляков не понял бы этого‖), что Мицкевич считал супружество с русской женщиной для себя абсолютно невозможным (Храневич 1898: 223).

Пожалуй, наиболее последовательным, доброжелательным ―адвокатом‖ Мицкевича в сложном и щекотливом вопросе взаимоотношений польского поэта с Россией был А. Богданович. (Конечно, Л. Волков причину этого усмотрел бы в общности происхождения – Богданович тоже родился в среде польско-литовских дворян). Но, пожалуй, единственным, кто сумел провести четкую грань между восприятием Мицкевичем России и русского народа был В. Чуйко. Он написал:

[...] поэт отделял понятие государства от понятия национальности. К русскому государству он относился враждебно, [...] но к русскому народу [...] любовно и дружественно‖. (Чуйко 1898: 36)

В связи с криками ура-патриотов и ура-националистов этот критик напомнил о Бестужеве (его прообразом был казненный декабрист М.П.Бестужев-Рюмин) в 3-ей части Дзядов, который ―умеряет патриотические порывы молодого поляка-энтузиаста‖ (Чуйко 1898: 36).

Почти во всех откликах упоминалось о пребывании Мицкевича в России и его знакомствах с выдающимися людьми первой четверти Х1Х века. И большинство, писавших о поэте,

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

сходились в том, что это был один из благотворнейших периодов в его жизни. Крайне редко встречались противоположные мнения. Так, автор одной из заметок утверждал, что

[...] рассеянная жизнь в светском обществе, превратив его из застенчивого провинциала в светского кавалера, губительно действовала на его поэтическое дарование, приучая его к эпикуреизму. (Столетие 1898:1)

Какое же в целом существовало мнение относительно влияний, формировавших облик поэта? Чаще всего упоминалось имя Пушкина и та дружба, которая возникла между ними. В связи с этим нередко звучал призыв, обращенный к народам, взрастившим ―величайших поэтов‖, последовать их примеру и ―внести мир в семейный разлад‖ (цит. по: Наша печать 1898:4). Не забывали сказать и об ―идеалистических настроениях Шиллера, строгой красоте, простоте и глубине мыслей [...] Гете, великих образах, созданных Шекспиром, и мрачной, огненной, полной возвышенных стремлений поэзии Байрона‖ (―Одесский листок‖ 1898, № 295:1 [12 декабря]), воздействовавших на Мицкевича. Наиболее подробно о сходстве и влиянии современников и предшественников написано у А. Богдановича. Образность, сжатость языка, пластика образов роднят, как кажется критику, поэта с Гете, от Шиллера у него – богатство чувств, страстный пафос, байроновский дух чувствуется в его лирике, но, хотя Конрад Валленрод чем-то напоминает Корсара и Лару, ―обработка сюжета и все развитие действия вполне своеобразны‖. Богданович считает, что Мицкевич был близок Байрону лишь ―по духу поэтической организации‖ (Богданович 1898: 247), но их деятельность, жизнь и темперамент были глубоко различны.

Как уже упоминалось, больше всего писалось о взаимоотношениях Мицкевича и Пушкина. Иногда духовная и творческая близость поэтов подчеркивалась столь настойчиво, что это вызывало возражения. Так, ―Одесский Листок‖ (1898, № 300:3 [17 декабря]) укоризненно заметил, что из ―несколько странного отзыва‖ ―Нового Времени‖, можно заключить, что ―право на популярность в России‖ Мицкевич заслужил только благодаря своей ―дружбе с Пушкиным‖. Поднятый же В. Спасовичем вопрос, кто выше – Пушкин или Мицкевич, по справедливости был расценен как ―праздный‖ (Борей 1898:2). Однако мы встретились и с попыткой противопоставления этих двух поэтов: уже упоминавшийся П. Бартенев сожалел, что в произведениях Мицкевича нет той ―простоты и краткости‖ (―Русский Архив‖ 1898: 2), которая есть у Пушкина, как будто эти качества являются непременным условием хорошей поэзии.

При обращении к имени Пушкина, естественно, чаще всего цитировалось знаменитое ―Он между нами жил...‖, но преимущественно большей частью без последних строк. В том же случае, когда стихотворение приводилось целиком, авторы статей нередко позволяли себе вступить в заочную полемику с российским пиитом. Так, Богданович считает, что пушкинские слова о ―голосе злобного поэта‖ произнесены в запальчивости, и объясняет это тем, что ситуация 1830-х годов заставила лиры обоих поэтов исторгать ―резкие звуки, звенящие болезненным диссонансом с их прежней гармонией‖ (Богданович 1898: 254). В свою очередь В. Чуйко не соглашается с пушкинским определением Мицкевича как ―угодника черни буйной‖ (см. Чуйко

1898: 34).

Вообще многие авторы стремятся вывести обоих поэтов из сферы политики, представив их исключительно художественными натурами. В газете ―Новости‖ вопреки фактам утверждалось, что Мицкевич ―участия в политическом движении своей страны не принимал‖ (цит. по: Наша печать 1898:4). Отделить Мицкевича от политики пытался и Амфитеатров, сказавший, что ―политическое значение Мицкевича когда-нибудь выдохнется‖, и нашим внукам уже будут непонятны без комментариев ―политические ламентации‖ в его произведениях. Он провел аналогию с Пушкиным, которого помнят отнюдь не по Клеветникам России и Бородинской

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

годовщине. ―Великий художник‖ всегда ―заслоняет политика, – заключил он свои размышления.

– Поэт и философ – всегда и всюду последние победители. Политические постройки Моисея и Давида рухнули [...], а мудрость Пятикнижия и пафос Псалмов все еще владычествуют над землею‖ (Амфитеатров 1898:2).

Таким образом, стремление сгладить, спрямить путь Мицкевича, обойти острые углы ясно прочитывается во многих работах. ―Не забывать‖, ―не прощать‖, а только ―понимать‖ заблуждения поэта призывала газета ―Русь‖, которая в то же время милостиво возвещала, что ―старший брат‖, т.е. Россия, знающая ―цену страданиям‖, ―давно протягивает дружескую руку‖ и призывает к ―примирению и забвению‖ (цит. по: ―Одесские новости‖. 1898, № 4486:2 [16 декабря]. Польша в сознании ее сотрудников представала ―увлекающимся братом‖, который ―в порывах неизрасходованного чувства уже сам себя наказал жестоко‖ Теперь же ―опыт прошлого‖ должен указать ему ―правильный путь к будущему‖ (Суждения печати. 1898: 2). Что же касается Мицкевича, то читателю вообще надо ―вычеркнуть‖ сороковые годы из творческой биографии поэта, и тогда он предстанет в истинном свете Все это звучало весьма двусмысленно и, конечно же, задевало гордость поляков.

Однако имелись и иные свидетельства. Одесский городской голова П.А.Зеленый предложил убедительное объяснение эволюции отношения Мицкевича к России и изменениям в его творчестве. Основываясь на этом, он обратился в правление Одесского Славянского Благотворительного Общества с предложением об установлении мраморной доски на доме, где жил Мицкевич (напечатано: ―Одесский Листок‖ 1898, № 306:3 [23 декабря] ). Руководитель города писал, что, изучая политические взгляды поэта, ―нельзя брать во внимание одни голые факты‖, они должны быть дополнены ―обстоятельствами и положениями‖, сопутствующими им, что следует помнить, что враждебно настроен был Мицкевич и к Австрии, а его религиозный фанатизм последних лет питался ―широкими общественными идеалами‖.

Анализируя многочисленные статьи, появившиеся в печати в связи с юбилеем поэта, можно присоединиться в словам, очень глубоко и проницательно обозначившим те процессы, которые со временем поневоле трансформируют облик известных личностей:

Мицкевич нашего времени уже не тот, каким он жил и действовал, и писал несколько десятков лет тому назад; это новый Мицкевич, изваянный из народной легенды, рассматриваемый исключительно сквозь призму своего духовного наследия. (Налимов 1898: 415)

Действительно, определенная мифологизация личности поэта присутствовала в отдельных работах. Но гораздо важнее замечание, проскользнувшее в отклике ―Биржевых Ведомостей‖, что юбилейные торжества нужны в первую очередь живущим, т. к. они напоминают о тех, кто ―будил дух в человечестве, поднимал его в высь духовного существования от материальных забот земного прозябания‖. И разделив всех великих людей прошлого и настоящего на разрушителей, ―служителей материи и уничтожения‖, к которым принадлежат Наполеон, Нельсон, Аттила, Валленштейн, и созидателей, эта же газета формирует у читателя важное представление о существовании Царства ―всеединого [...] духа‖ (Наша печать 1898:4), в котором обитают Пушкин, Дарвин, Гете, Кант, Шекспир, Бэкон, Байрон, Лобачевский, Гейне, Гельмгольц, Рафаэль, Микельанджело, Бетховен, Моцарт, Жанна д’Арк, Гарибальди, Пожарский. Этому ―царству духа‖ принадлежит и Мицкевич.

Таким образом, можно констатировать, что юбилей Мицкевича имел воспитательное значение: он способствовал нравственному очищению общественной атмосферы в России. Но он оказался весьма полезен и в отношении практическом: были обозначены литературоведческие проблемы, которые на многие десятилетия займут умы ученых. Так, нам встретились сетования

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

на недостаточную распространенность знаний о Мицкевиче по сравнению с известностью немецких и французских авторов (―Северо-западное Слово‖ № 31:3 [15 декабря])14, что связывали с неудачными переводами. Поэтому среди высказанных соображений очень важными оказались пожелания относительно необходимости новых адекватных переводов, потому что в старых ―сжатый, меткий и краткий стих Мицкевича‖ передается ―растянуто‖, и даже переводы Пушкина ―бледнеют рядом с оригиналом‖! (Измайлов 1898:1), что, конечно же, должно было стимулировать усилия переводчиков.

ПРИМЕЧАНИЯ

1Мякотин Венедикт Александрович (1867-1937) - известный историк, публицист, представитель народничества, позже – член партии народных социалистов, имеющий труды по социальноэкономической истории Польши.

2International Institute of Social History. Amsterdam. Архив А. Н. Потресова. Письма А. М.

Калмыковой. Письмо от 29 декабря 1898 года.

3В данной статье она не анализируется, поскольку опубликована была год спустя.

4Цит. по: Русская печать 1898. К подробностям, но совсем другого рода, были внимательны и поляки. Но для них важнее была историческая достоверность облика поэта. Как курьез в русской печати приводилось обращение портного в журнал ―Niwa‖ (так напечатано в газетном тексте без какой бы то ни было ссылки) с целью указать на несоответствие одеяния поэта с подлинным: плащ без пуговиц и петель, в какой одет бронзовый Мицкевич, носили только лакеи, да и сюртук не мог быть с шестью пуговицами, т.к. требовалось всегда или 3 или 5 (см. К.Х. 1898, 71: 11421144).

6См. Архангельский 1898. В качестве источников указаны работы польского исследователя П. Хмелевского и И.Шерра ―Иллюстрированная всеобщая история литературы‖ в 2-х томах.

Т.2.1898.

7Стоить указать на цитирование отдельных мест из Курса славянским литератур, особенно тех, где идет речь о Пушкине, в статье В. Чуйко Мицкевич и русское общество (―Северный Вестник‖

1898. № 1).

8Цит. по изложению его статьи Певец любви, природы и национальности из ―Русских Ведомостей (1898, № 282, 12 декабря) в ―Прибалтийском Листке‖ (1898, № 282, 30 декабря).

9Особенно значимую, если учесть, что в статье в детском журнале ―Родник‖ (1898, № 12:) вообще не упомянуто больше ни об одном произведении Мицкевича, не сказано ни о романтизме и реализме в его творчестве, об изменениях в мировоззрении поэта в целом. Видимо, с дидактическими целями в биографии поэта подчеркнута ―причина‖, по которой он неважно учился: ―монахи учили по-старинному, и среди учителей не было ни одного, окончившего университет‖.

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

10Сходные аргументы встречаются и в статье А. Богдановича (1898).

11Ksiazka zdiorowa pameci Adama Mickiewicza w stuletnia rocznice urodzin poety (СПб., 1898).

12Этого же мнения придерживался и А.И. Богданович, предложивший примерно ту же самую формулу.

13А.И. Богданович указывает на своего предшественника, впервые сопоставившего А.Мицкевича и Л.Толстого, – А. Уманьского, ссылаясь на его работу, опубликованную в журн але ―Русская Мысль‖ (1893).Однако в этот год статьи А.Уманьского в журнале не печатались. По-видимому, критик ошибся; он имел в виду работу этого автора ―Адам Мицкевич (историко-литературный этюд)‖ (Русское богатство‖ 1895, № 7).

14См.: ―Г. В.А-енко в ―Петербургской Газете‖ отмечает сравнительно малое знакомство с произведениями польского поэта, что объясняется преимущественным интересом к французской, немецкой и английской литературам‖

ЛИТЕРАТУРА

Ам фит еат ров А.

1898 Этюды XVIII. ―Новое Время‖ 1898, № 8014. [21 июня]. Подп. Old Gentelman

Арха нгел ьск ий Н.

1898 Адам Мицкевич. ―Саратовский Дневник‖ 1898, № 270. [17 декабря]; № 271 [18 декабря]

Бартенев П.

Рец на кн.: Волков Л. Адам Мицкевич и его произведения. ―Русский Архив‖ 1898, № 8. (Подп.

П.Б.)

Богдано вич А.

1898 Адам Мицкевич (1798-1898). ―Мир Божий‖ 1898, № 12.

Боре й

1898 Славянский поэт. ―Петербургский Листок‖ 1898, № 171. [25 июня]

Внутренние известия

1898 Внутренние известия. ―Одесские Новости‖ 1898, № 4483. [13 декабря] (без подписи)

Волков Л.

1897 Адам Мицкевич, его произведения (критико-биографический очерк). Варшава 1897.

1898 Адам Мицкевич. ―Русский Вестник‖ 1898, № 12.

Из современной жизни

1898 Из современной жизни. Адам Мицкевич. ―Родник‖ (Иллюстрир. журнал для детей) 1898, № 12. (без подписи)

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

Измайлов А.

1898 Адам Мицкевич. Биографический очерк ―Биржевые ведомости‖ 1898, № 339 [12 декабря]

К ст олет ию

1898 К столетию дня рождения Адама Мицкевича. ―Приазовский Край‖ 1898, № 330. [15 декабря]

Кучи нск ий И.

1898 Мицкевич в Одессе. [В:] ―Исторический Вестник‖ 1898. Том 71, № 3. (Подп. И.К)

М едведе в Л.

1898 Адам Мицкевич. ―Курьер‖ № 342. [12 декабря] (Подп. Л.М-в)

Н.Л.

Рец. на кн.: Волков Л. Адам Мицкевич и его произведения. ―Исторический Вестник‖ 1898. Том 72, № 6.

Налимов А.

(Рец. на кн.: Мицкевич и его современные обличители). ―Жизнь‖ 1898, № 36.

Новейшая биография Мицкевича

Новейшая биография Мицкевича (Литература и печать). ―Вестник Иностранной Литературы‖ 1898, № 5. (без подписи)

О чем пишут

1898 О чем пишут. ―Курьер‖ 1898, № 344. [14 декабря] (без подписи) О чем пишут. ―Курьер‖ 1898. № 348. [18 декабря] ( без подписи)

Наша печат ь

1898 Наша печать. ―Санкт-Петербургские Ведомости‖ 1898, № 342. [13 декабря]

Н . Н - в ъ [Ку гель А. Р.]

1898 Адам Мицкевич (по поводу столетия со дня рождения). ―Живописное Обозрение‖ 1898, №

51.

―Нива‖

1898 Адам Мицкевич. По поводу столетия со дня рождения. ―Нива‖ 1898, № 52.

Н. Я.

1898 Адам Мицкевич. ―Сын Отечества‖ 1898, № 337. [12 декабря]

“Одесские новости”

1898 Открытие памятника Мицкевичу 1898, № 4486. [16 декабря]

“Одесский Листок”

1898 Адам Мицкевич ―Одесский Листок‖ 1898, № 295. [12 декабря] ( без подписи) Русская печать. ―Одесский листок‖ 1898, № 300. [17 декабря] (без подписи)

Чествование памяти Адама Мицкевича. ―Одесский Листок‖ 1898, № 306. [23 декабря] (без

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

Пресса

1898 Пресса. Санкт-Петербургские ведомости‖ 1898, № 344 [15 декабря](без подписи)

Русс кая печат ь

1898 Русская печать. ―Бессарабец‖ 1898, № 258. [19 декабря]

Русская и заграничная печать

1898 Русская и заграничная печать. ―Северо-западное Слово‖ 1898 № 31. [15 декабря]

“Русское обозрение”

Рец. на кн.: Волков Л. Адам Мицкевич и его произведения. ―Русское Обозрение‖ 1898, т. 51, № 5. (без подписи)

С. М-н.

1898 Юбилей Мицкевича. ―Киевское Слово‖ 1898, № 3756. [26 июня]

Соколов Н. М.

1898 Адам Мицкевич. ―Север‖ 1898, № 51.

Ст олет ие

1898 Столетие со дня рождения Мицкевича. ―Бессарабец‖ 1898, № 243. [11 декабря] (без подписи)

Суждения печати

1898 Суждения печати. ―Русь‖ 1898, № 168[12 декабря]

Тан (Богораз В.Г.)

1898 Адам Мицкевич. ―Восточное Обозрение‖ 1898, № 155. [17 декабря]

Франко И

1897 Поэт измены. (Ein Dichter des Verrathes). Пер. с пол. Изд., дополненного предисловием ―Польского патриота‖. Варшава, 1897

Хра нев ич К. Е.

1898 Адам Мицкевич. ―Новый Журнал Иностранной Литературы, Искусства и Науки‖ 1898.

Том 4, № 12.

День и год рождения Адама Мицкевича (Заметки и поправки).

―Исторический Вестник‖ 1898. Том 71. № 3. (Подп. К.Х)

1898

Чубаро в Г.

1898 Адам Мицкевич. ―Приазовский Край‖ 1898, № 334. [19 декабря]