Борис Константинович Зайцев. Из материалов курса лекций по истории литературы русского зарубежья. (80

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

11

уединению и внутренней жизни, изящество и мягкость»8. Глеб предпочитает размышлять и переживать события в одиночестве, и это философское одиночество, означающее освобождение от суеты, лишнего и пустого в обыденной жизни. Но Глеб и художественная натура, глубоко и интенсивно переживающая все проявления жизни вокруг, чутко запоминающая даже самое незаметное в окружающей действительности, отчего оно приобретает рельефность и значительность. Своеобразие трактовки характера главного героя автобиографической тетралогии Зайцева в соединении в нем черт творческой личности и свойств обычных людей, каждый из которых совершает свое «путешествие» - «некое таинственное странствие человеческой души в мире»9, - в котором плетется канва «малых» дел,

на которой вышит «золотой узор» «верховной» жизни. Так происходит переплетение элементов летописности, документальности, хроникальности и мистического наполнения в эпизодах этого произведения

Еще с дореволюционных лет за Зайцевым закрепилось определение, данное ему Ю.Айхенальдом, – поэт прозы. Но все же невозможно полностью согласиться с Г.Адамовичем,

автором одной из наилучших работ Зайцеве в русском зарубежье, когда он пишет, что содержание в произведениях писателя почти не имеет значения и «наполовину заключено» в «тоне повествования»10. Не отрицая того, что Зайцев – блистательный мастер штриха, детали,

умеющий передать разливающийся в мире аромат, живописать акварельный оттенок цвета

(особенно удаются ему переливы золотисто-солнечной гаммы), осмелимся заметить, что не менее значим содержательный аспект его прозы, открыто или подспудно направленной «к

прославлению духовной Руси», к узнаванию того «удивительного и высокого (а то и высочайшего)»11, что имело место на русской земле. Просто такого рода «содержание» не может быть передано в «одномерной» фразе, не может быть заключено в жесткую формулу,

поскольку оно – «вздох, чудящийся во всем сказанном, что-то вполне земное, однако с оттенком «не от мира сего»12. Но этот «вздох» - основа дыхания, залог жизни. Недаром писатель ценил дантовское «Чистилище» выше «Ада» именно за то, что там находил

«светоносность и нежную легкость очертаний» (4-23). Такая же жизненная основа конструирует зайцевскую прозу периода эмиграции. Честь и достоинство остаются критериями нравственного мира произведений писателя. Поэтому закономерно определение, которое дал

8Мочульский К. Ясновидение любви // Современные записки. Париж, 1937. Кн. 64. С. 461-463. Цит. по: Зайцев Б.К. Собр. соч. в 11 томах. Т. 4. С. 595.

9Мандельштам Ю. Б.Зайцев. Путешествие Глеба // Возрождение. Париж, 1937. 27 июля.

10Адамович Г. Борис Зайцев. Указ источник. С. 445.

11Из письма Зайцева к архиепископу Иоанну.

12 Адамович Г. Борис Зайцев. Указ. источник. С. 446.