Булатович А.К.. Из Абиссинии через страну Каффа на озеро Рудольфа

Таким образом, мир между этим народом и абиссинцами был установлен, но, к сожалению, ненадолго, так как это племя вскоре его нарушило.

Мы пробыли в окрестностях Беру довольно значительное время. Здесь абиссинцы построили укрепления и, оставив в нем часть войска и всех слабых и больных, двинулись отсюда на юго-запад. Тут мне довелось быть свидетелем довольно оригинального метеорологического явления. Днем погода бывала ясная и небо совершенно безоблачное, к вечеру же на северо-западе появлялись маленькие тучки, часам к 9 вечера сильный гул в горах указывал на приближающийся ураган, налетавший на нас со страшной силой и валивший наши палатки, он повторялся несколько раз в виде более или менее сильных порывов и наконец к полуночи стихал. Иногда он сопровождался при этом дождем. Это явление повторялось каждый вечер с 20 февраля по 4 марта. Затем мы спустились с хребта, и там я этого явления больше не замечал. Поднявшись вновь на хребет в половине марта, я был вновь свидетелем этого явления. У устья р. Омо бывали тоже несколько раз такие ураганы, но уже меньшей силы и происходили немного раньше, сейчас же вслед по заходе солнца.

4 марта мы спустились с главного хребта в долину р. Кори и, следуя ее течению, двинулись на запад. В местности Бенемане, населенной негрским племенем, мы нашли лагерь итальянской экспедиции Ботего. О их пребывании там свидетельствовали найденные нами вещи: железные скобы от вьючных ящиков, гильзы патронов и, наконец, несколько страниц литографированных записок из теории вероятности, написанных на итальянском языке. Астрономическое положение этого места: 6° 48’ с. ш. По словам туземцев, Ботего пришел с юго-востока, пробыл тут несколько дней и, сделав отсюда маленький круг к юго-западу, вернулся обратно и направился отсюда через долину р. Чому на северо-запад. По их словам, они хотя никого не убили, но потребовали безвозмездной доставки им продовольственных средств под угрозой в противном случае действовать оружием.

Племена, населяющие долину р. Чому, сходны по типу, обычаям и культуре с племенами шуро, только язык их немного отличается от последних. Часть из этих племен оседлы, живут вблизи от хребта большими, скученными деревнями, окруженными забором, и занимаются хлебопашеством и скотоводством, далее же на юг живущие племена занимаются только скотоводством, выменивая хлеб у своих соседей. Женщины их страшно изуродованы, они прорезают себе нижнюю губу и, постепенно растягивая ее, вставляют в нее деревянный круг, диаметром в три дюйма. Нижние резцы как у мужчин, так и у женщин выбиты.

Тут я впервые услыхал общеупотребительное в сопредельных с оз. Рудольфа областях название, которым туземцы обозначают европейцев. Они их называют гучумба или гутумба, что значит “бродяги”.

Долина р. Кори очень низменна, достигает всего 600 метров над уровнем моря, отличается своим жарким климатом. Она не населена, и там бродят только охотники. Река довольно глубока, течение достигает около 6 верст в час, ширина ее около 60 шагов. Она изобилует крокодилами, чего мы не предполагали, но в чем потом убедились горьким опытом. Один из купавшихся солдат был утащен крокодилом, другого же крокодил схватил пастью поперек тела, но его товарищи подняли такой крик, что крокодил, испугавшись, выпустил его, и затем, когда солдата принесли ко мне, мне пришлось ему зашить 12 глубоких, нанесенных как бы острыми зубцами пилы ран на груди и на спине. По словам туземцев, невдалеке должно было находиться озеро, куда впадает р. Кори, берега которого не населены и где бродят только дикари-охотники, вооруженные луками и стрелами. Но

Кори поворачивала на север, и мы были принуждены, не выяснив действительности нахождения озера, повернуть на юг и подняться на горы Мену.

Последние густо населены негрским племенем, родственным, вероятно, с племенем шуро, и местность эта изобилует хлебом. Здесь услыхали мы о нахождении невдалеке незначительной экспедиции гучумба — европейцев. Это меня очень обрадовало, но нам не суждено было встретиться. Подойдя на следующий день к месту их бывшей стоянки, мы нашли их лагерь оставленным, и тлеющие огни костров свидетельствовали о недавнем их тут пребывании. Их лагерь находился на правом берегу тенистого ручья, на границе поселений Мену.

Он был окружен забором из срубленных и наваленных кругом деревьев, внутрь вело двое ворот, и там находились два места, где стояли палатки, 13 лошадей для прислуги и 11 загонов, из которых 6 предназначались для рогатого скота и 5 — для мулов и ослов. Несколько подобранных нами там вещей, между прочим клочок английской газеты, давали возможность предположить, что эта экспедиция принадлежала англичанам. По словам туземцев, они прибыли сюда несколько дней тому назад с востока и остановились тут, покупали хлеб. Ночью, заслышав о приближении абиссинцев, они подняли страшную тревогу. В лагере, говорят туземцы, был большой шум, при свете факелов из сухой травы они быстро снялись и ушли в том же направлении, откуда перед тем пришли. О поспешности их бегства свидетельствовала разрушенная изгородь. Вероятно, двое ворот казались им недостаточными и чересчур долго задерживающими их во время выступления, и они для устранения этой помехи разрушили свой забор. Скот, который у них был с собой, тоже мешал быстрому движению, и они его бросали по дороге. Нам была совершенно непонятна такая их паника, и рас послал им вдогонку даже письмо, недоумевая о причинах их бегства, но последнее не дошло до них. Как потом нам удалось выяснить, они из Мену вернулись на восток к р. Кибишу, где мы нашли их свежую стоянку, а отсюда, перевалив через хребет Тирса, прошли к р. Омо и переправились через последнюю. У оз. Рудольфа мы нашли потом их старый лагерь, где, по показаниям туземцев, они должны были быть в декабре месяце. По сведениям того же источника, они затем поднялись по течению реки, дойдя приблизительно до 6° с. ш., где пробыли довольно значительное время, а затем вдоль южной оконечности хребта прошли в Мену, где мы с ними и встретились.

Мену, по словам туземцев, была крайней населенной областью. Дальше на юг были непроходимые леса и безводные пустыни, и люди, как они говорят, дальше не живут. Отсюда мы решили пройти напрямик к оз. Рудольфа и пошли по скалистому плато. Последнее очень маловодно, вода держится только в глубоких, находящихся в сухих руслах рек ямах, почва покрыта камнем, преимущественно гранитами всяких пород и окраски. Поросло оно низкой травой и редкими деревьями. Местами, как декорации, возвышались красивые скалы, и пейзаж этой местности хотя угрюмый, но был необычайно красив. Ни поселений, ни кочевников мы тут больше не встречали. Даже трава не была выжжена, и здесь в полном смысле слова было царство животных. В окрестностях водяных ям бродили стада зебр, антилоп, диких коз и сернобыков разных пород. Попадались жирафы, и вокруг этих ям виднелись следы носорогов и слонов.

Ввиду недостатка воды для нашего большого отряда, мы должны были повернуть на север и вдоль р. Кибиша спуститься к р. Омо. Средняя высота плато над уровнем моря — 1400 метров.

Во время наших переходов по этому плато для нас служила маяком высокая гора очень оригинальной формы. Она представляла из себя как бы усеченную пирамиду, на вершине

которой была поставлена как бы другая пирамида, меньших размеров. Напоминала она нам с Зелепукиным Царский Валик в Красном Селе с разбитой на нем в дни парадов палаткой. Как во время летних сборов ориентировались мы по Царскому Валику, так тут на этом плато ориентировались мы с нашим экспедиционным корпусом по этой горе. Мне не удалось узнать ее местного названия, не нашел я ее также на картах моих предшественников в этой стране, и, привыкнув называть ее как в моем дневнике, так и на планшете Царским Валиком, я и обозначил ее этим именем на моей карте.

Достигнув р. Омо, мы двинулись вниз по ее течению, с трудом прокладывая себе путь в густых зарослях, которыми поросли ее берега. В этом месте Омо называется Уар. Берега ее не населены, и там бродят дикие охотничьи племена, которые туземцы называют иденич, т. е. “нелюдские дети” . По типу иденич близко подходят к остальным негрским племенам, только черты лица у них, пожалуй, еще более неправильны, лбы еще уже и глаза еще менее интеллигентны. Они довольствуются исключительно продуктами своей охоты и рыбной ловли, для первой пользуясь западнями и употребляя лук и стрелы, рыб же ловят искусно сделанными удочками. Они не брезгают никаким мясом. Язык у них очень близок с языком других обитающих на низовьях Омо племен, бога же называют так же, как и племена шуро,— тума.

Спустившись ниже по р. Омо, мы вступили в обработанные и населенные племенем машай земли и наконец 25 марта, пройдя мурле, достигли устья р. Омо, впадающей в оз. Рудольфа. Как мурле, так и машай — племена негрского происхождения. Они не иденич, а считают себя сынами людей. Говорят они языком, близким шуро, но бога называют ниягуч. Р. Омо они называют Няням. Они оседлы, обрабатывают берега Омо, занимаются также скотоводством, владея большими стадами рогатого скота и ослов, последних держат как молочную и убойную породу скота.

По внешности они мало отличаются от остальных негрских племен. Оружие их состоит из длинных копий, луков, стрел, браслетообразных ножей, которые они носят на кисти правой руки. Мужчины одежды никакой не носят, в бою же украшают себе голову страусовыми перьями. Щиты у них очень большие и продолговатые. Одежда женщин отличается от всех остальных, доселе мною виденных. Она состоит из двух шкур, одной очень маленькой, серпообразной формы, расшитой раковинами, которую они надевают спереди, и другой, очень длинной черной воловьей шкуры, которую они носят сзади. Прическа тоже оригинальна, волосы по бокам обриты и оставляются только на верхушке. Украшают они себя железными браслетами и множеством ожерелий, сделанных большею частью из мелко нарезанных рыбьих косточек.

Мы пробыли четыре дня на берегу озера. Омо при впадении в него находится на высоте 525 метров над уровнем моря, в ширину имеет 200 шагов, течение около 4 верст в час. Вода ее очень теплая. Река изобилует крокодилами и гиппопотамами, из которых первые достигают громадных размеров и не боятся показываться на поверхности воды. Залив, в который впадает Омо, называется Рус. К западу имеется еще один большой залив, называемый Лабур. Последний ограничивает с юга высокая горная цепь, вдающаяся в озеро скалистым мысом. В тот день, когда я определял астрономическое его положение и наносил на свою маршрутную карту, ко мне принесли найденного в камышах маленького, четырехлетнего негритенка, брошенного своими родителями. Я приютил его у себя, и мы с Зелепукиным назвали его Васькой, а в честь Васьки прозвали мыс Васькиным мысом.

29 марта рас водрузил на берегу озера абиссинский национальный флаг, и 30-го мы выступили в обратный путь. Я в этот день, желая сделать маленькую географическую рекогносцировку, отделился со своими двумя оруженосцами, которые несли мое ружье и

мои инструменты, от отряда и направился к находящейся в верстах 30 от реки к западу возвышенной остроконечной вершине. Мы шли напрямик по низменной, заливаемой во время половодий, усеянной постройками термитов и поросшей редкими деревьями и низкой травой степи. Часов около 9 утра мы натолкнулись на группу туземцев. Мои оруженосцы бросились их ловить, в чем и успели, поймав одного вооруженного мужчину

иего жену с ребенком. Остальные убежали. Пленные были в полном отчаянии, думая, вероятно, что им грозит печальная участь быть немедленно же убитыми. Мужчина мычал

ипротягивал руки, обращенные ладонями кверху, женщина же, умоляя о пощаде, выдавливала себе из груди несколько капель молока на ладонь и протягивала ее мне. Я их успокоил, объяснив как мог знаками, что мне от них надо узнать только название местности и что никакого зла им причинено не будет. Они, кажется, поняли это, и мы направились к высящейся невдалеке горе, которую они назвали Курас. Пленный принадлежал к неизвестному мне еще племени. Он назвал себя тургана, и его тип, а главное, прическа были совершенно схожи с той, которую граф Телеки описал у племен тургана, находящихся на юго-западном побережье оз. Рудольфа. Одежда его состояла из накинутой на спину шкуры козленка, волосы же были длинно отпущены и сплетены в большой, свешивающийся до плеч шиньон. Наверху были приспособлены две маленькие трубочки, куда вставлялись боевые украшения, состоящие из нескольких перьев. Оружие его состояло из лука, стрел, длинного копья и щита. Женщина была небольшого роста, сравнительно довольно красивая, сложением и внешностью напоминавшая сомалийку. Одета она была в обвернутую вокруг пояса воловью шкуру, на руках у нее были железные браслетки.

К 111/2 часам, с трудом карабкаясь по почти отвесным склонам торы, поросшим низкими колючими деревьями и усыпанным мелким булыжником, под палящими лучами находящегося в зените солнца мы, совершенно утомленные, достигли вершины.

Высота плато — 700 метров над уровнем моря, а вершины — 1200 метров. Женщина осталась внизу, и мы добрались туда только втроем. Отсюда открывался далекий кругозор. Тут я произвел полуденное наблюдение, определение времени и места меридиана, а пленный тургана назвал мне окружающие нас урочища и горы. На западе виднелась горная цепь Накуа. Южнее высилась коническая вершина — вероятно, потухший вулкан горы Эрек. Между Накуа и Курасом находилась долина неизвестной мне реки, в которой последняя обозначалась лентой зеленых деревьев. На востоке среди поросших густым лесом берегов текла р. Омо, а за ней узкой полосой блестел обозначенный на картах предшествовавшими исследователями залив. Долина р. Омо была низменная, широкая, причем левый берег был гористый, а правый — низменный.

В час дня, окончив наблюдения, я поспешил на присоединение к нашему отряду; пленного мы отпустили, а сами, томимые жаждой и зноем, направились к видневшейся вдали реке. Только к 6 часам вечера мы добрались до нее, и только к свету следующего дня мне удалось нагнать отряд.

14 апреля мы прибыли в Каффу, а 5 мая — в Адис-Абабу.

Задача, которую я себе поставил, была выполнена. Удалось пройти через южные абиссинские области, удостовериться в действительности того, что р. Омо впадает в оз. Рудольфа, и найти образующий истоки р. Джубы и разделяющий бассейны Нила и Омо хребет. Последний до сих пор не значился на картах Африки, так как в этом направлении [172] из Абиссинии к оз. Рудольфа еще никто не проходил и я был первым. Крайним пределом, достигнутым европейцами с севера, были границы Каффы, с юга же был более обследован восточный берег р. Омо, на западном же, у южной оконечности хребта и у

юго-западных отрогов побывал только Ботего с своими спутниками. Мною было установлено географическое положение хребта и выяснено его важное географическое значение быть водоразделом двух бассейнов — оз. Рудольфа, с одной стороны, и Средиземного моря — с другой. Хребет этот, будучи населен различными и разноязычными племенами, на всем своем протяжении не имеет особого относящегося к нему названия, и казалось бы необходимым окрестить его соответствующим его важному значению именем.

В заключение привожу перечень произведенных работ:

1)Определено 46 широт.

2)По наблюденным истинным азимутам для 34 из этих пунктов определена долгота.

3)Произведена маршрутная съемка, которая, установленная по 34 астрономически определенным пунктам, составила карту.

4)В 22 точках определено склонение магнитного меридиана.

5)Вычислены высоты 80 точек.

6)Составлен небольшой сравнительный словарь.

7)Собрана весьма незначительная по причине сильной стесненности в подъемных средствах этнографическая коллекция. Коллекция горных пород пропала. Собрать зоологическую коллекцию я был совершенно лишен возможности.

8)Снято несколько фотографий.

Во время путешествия я вел подробный дневник. Последний вместе с картой, фотографическими снимками и описанием произведенных работ будет в скором времени обнародован