Вяземский П.А.. Вилла Бермон

П. А. Вяземский. «Вилла Бермон»

VIII

Велика утрата наша, обильны и горестны наши слезы; но не должны они быть безнадежны. Не изменяя скорби в минувшем, будем уповать и веровать в будущее. Тот самый, кого мы так искренно оплакиваем, оставил нам в завещание отрадное слово. Государь Цесаревич сердечно любил семейство свое, был нежный и почтительный сын и нежно любящий брат. Но, сколько нам известно, Он особенно уважал нрав и характер Брата своего Великого Князя Александра Александровича. Повторяем слышанное вами от посторонних, но приближенных к нему людей. Он говорил о Брате своем: «это честная, правдивая, хрустальная душа». Сей отзыв, выраженный без малейшего намека на событие, которое в то время никому и в мысль не приходило, не мог иметь никакого применимого к делу и политического значения. Это было просто искреннее выражение братской любви, сознательная оценка чистой души, хорошо понимающей и знающей душу товарища и друга. И лучшего завещания, благонадежнейшего залога не мог оставить по себе грядущему поколению тот, который готовился служить ему и посвятить ему все умственные и духовные силы свои, всю душу, всю любовь свою, всего себя. Многое в последнее время было совершено в России: многое зачато, многое посеяно. Пора и успех жатвы в руке Божией. Но как жизнь частных лиц, так и жизнь народов есть непрерывный труд и подвиг. Каждое поколение, каждое царствование завещает преемнику следующие ему заботы. Как много ни делай, все еще более дела впереди. Государство и народ не умирают, когда умеют чисто и цельно сохранить в себе жизненные силы и доблести, им дарованные Провидением.

12

П. А. Вяземский. «Вилла Бермон»

IX

Незабвенно горестное впечатление и воспоминание, глубоко в душу запавшие, навсегда оставила нам Ницца. Но не менее того, или именно потому, навсегда и сроднилась она с нами. Силою событий вторгается и записывается она в нашу народную летопись. Отныне принадлежит она Русской истории. Глядя на этот дом, припоминая в этой временной усыпальнице все, что здесь происходило, больно думать, что сей дом может со временем попасть Бог знает в какие руки и какое назначение ему готовится. Нет. Место Русское, святое место, на котором совершилась великая русская скорбь, не может, не должно оставаться чуждым России. Оно её собственность, законная, ценою страданий и слез благоприобретенная собственность. Почему бы России не купить этого дома, с принадлежащею ему землею? Можно бы в комнате, в которой почил в Бозе наш молодой Цесаревич, устроить часовню. В ней несколько раз в году совершалось бы богослужение, а в день печальной годовщины отправлялась бы панихида2. Блого, что в Ницце уже есть Русская церковь, можно бы на земле, прилегающей к дому, устроить и кладбище для православных. Смотря по денежным средствам, которые будут в виду, мало ли еще какие другие богоугодные назначения могут обрусить и освятить это место3. Дело сбыточное, которое удобно и легко может быть приведено в исполнение и не требовало бы чрезмерных расходов. Передать это место произволу обстоятельств, было бы оскорблением русскому чувству, народным святотатственным отрешением от благоговейного уважения и братской любви к мертвым, которыми отличается наш народ. Все жители Ниццы, все иностранцы, присутствовавшие при наших печальных обрядах, были в высшей степени и умилительно поражены их глубокою, грустною торжественностью, а равно и благоговейным сочувствием, которое их сопровождало. Это было не официальное, не гражданское, а в полном выражении своем духовное и христианское исполнение задушевной обязанности. Иностранцы изумлялись, как Царские Родители могли постоянно присутствовать на пригробных церковных службах, как оказывали они мертвому любовь и ласки, которые были им так радостны, когда они обращались к живому. Они дивились и умилялись, когда Царь-Отец с Семейством Своим нес на руках гроб возлюбленного Сына. Все эти семейные обряды, вся эта непрерывающаяся связь между жизнью и смертью, между пережившими и отшедшим были для них зрелищем совершенно новым. И в самом деле, уважение к мертвым и живое, деятельное сочувствие к ним есть особенная и глубоко умилительная черта в характере и обычаях Русского народа. Благодушие Государя, которое просвечивалось сквозь глубокую горесть, осенявшую лицо его, твердость и одушевленная религиозным чувством покорность Матери не изменили им ни на минуту. Царское семейное горе было семейным горем и всем Русским. Отношения державные и отношения частные явились здесь во всей своей взаимности и во всей простой и глубокой истине. Ницца все это видела, могла оценить и, без сомнения, оценила в этом случае нравственно-народную и духовную силу России. Должно нам оставить ей и на будущее время памятник того, чему она была свидетельницею. Надобно, чтобы вилла Бермон была русскою собственностью, освященною памятью и любовью к усопшему Цесаревичу, и богоугодным назначением.

2Собственность обширна и на ней много строений. Ненужное для предполагаемой цели и лишнее пространство земли можно бы продать для вознаграждения, хотя частию, издержек, употребленных на покупку сей собственности.

3Можно передать этот дом под смотрение двух или трех офицеров-инвалидов военного и морского ведомств, или офицеров, которых расстроенное здоровье нуждается в южном небе и умеренном климате, и причислить к ним несколько инвалидов из нижних чинов для охранения и содержания в порядке. Можно бы определять этих офицеров на несколько лет и по прошествии срока сменять их другими, находящимися в этих же условиях.

13