Гончаров И.А.. Письма столичного друга к провинциальному жениху
.pdfшкольник, отвечаю: стараюсь, будустаратьсявсюжизньподойтикак можно ближе к благородномуидеалу, атеперь чувствую, чтоещеневполне достоин... "Какже тыберешьсяучитьдругих, когда самеще..." - закричишь опять. Яберусьучить из старойдружбы ктебе илюбви кчеловечеству,
во-первых; во-вторых, потому, что ты самнапрашиваешьсянаэто, даваямне,
послучаюсвоейсвадьбы, разныекомиссии, изкоторыхне могуне заключить,
чтотынамеренввестиопрятность и изящество в свойобразжизни, дане умеешь; в-третьих, потому, чтотебе ужнедалеко допорядочности: ты обладаешьглавными и основнымиее началами: ты добр, честен, справедлив,
благороденпонатуре, чтишьродителей даеще знаешьпо-гречески и по-латыни... тебе недостаеттольколоску, то естьблагообразнойформы,
которуюя, именемдружбы илюбви кчеловечеству, ихочунадетьнатебя.
Приэтомты, можетбыть, еще разподнимешьоднубровьвышедругой и вновьскажешь сдосадой: "Да чтоэто занапасть! разветолько и спасения,
чтобытьфрантом, львом..." Опять, опятьфрантом и львом! Тыхотькакого хочешьхорошеготоначеловекавыведешь изтерпения! Ведья, кажется,
достаточнообъяснилтебе, что ниты, ни я франтами и львамитолькобытьне можем. "Ну разветолько и спасения, что в порядочности?" - скажешьты с большейдосадой. Кто говорит! нет: будьдобродетелен, знайпо-гречески и по-латынии живисебеодин, - никтоне скажетни слова. Ноктохочетжить междулюдей, иименнонепростых, а цивилизованныхлюдей, в избранном,
изящномобщественаземле, тотнеминуемодолженбытьпорядочнымчеловеком,
вкакойбыстранеон ни жил, потомучтоизбранное, изящноеобществовезде,
навсейземлеодно и тоже, и вВене, и в Париже, и вЛондоне, и в Мадрите.
Оно, какорденезуитов, вечно, несокрушимо, неистребимо, несмотряни на какиебури и потрясения; также какэтоторден, оноимеетсвоеучение,
свой, не всемдоступныйустав и также держитсяоднимдухом, несмотряна мелочноеразличиеформ, одноюцелиювсегда и везде - распространятьпо лицу земливеликуюнауку - уменьежить.
Ты, вероятно, возразишьеще, чтоэто доступнотольколюдям, наделенным
материальнымисредствами, что нуждаестьпервое иглавноепрепятствиебыть порядочнымчеловеком. Пожалуй, и да инет, смотряпостепенибедности. Если тыродилсябедным, но родился и воспитывался вхорошембыту, ты все-таки будешь ичеловекомхорошеготона иможешьбыть и порядочнымчеловеком: для хорошихманер и длятактабыть слюдьми, также как и длянравственного уменьяжить, не нужнобогатства. Бедафранту ильвубезденег: тогдаони -
ничто. Франт илев, лишасьсредствбытьфрантом ильвом, обращаются в свое первобытное, природноесостояниеи, исчезнув сгоризонтахорошегообщества,
теряютвсякоезначение. Ночеловекхорошеготона, но порядочныйчеловек и в мракебедности и неизвестностисохранятнегибнущиенравственныепризнаки хорошегообщества: они и тудаунесут ссобою - одинизяществоманер и тонкоечувствоприличий, другой - прелестьвнешнего иблескнравственного уменьяжить. Они, какдрагоценныеалмазы, могутзатеряться впыли, не утративсвоейценности...
НоБожемой! Кудазавлекламенядружба ктебе илюбовь кчеловечеству?
кчемуподвигнулорвениераспространятьзаконыхорошеговкусаназемле?
страшно и трудноперечесть! Какпослеэтоговступления, этогообщего взгляданауменьежить, перейтивдруг к азбукеэтой науки? каквдруг заговорить, по поводутвоихкомиссий, оэкипажах, белье, жилетах,
сапогах... Нет, у менянедостаетдухутеперь. Но, взявшисьразпреподать тебенекоторыеполезные иприятныеистиныэтогоуменья, яне откажусь,
толькоотложуэтот труд додругогописьма. Тырассмотримеждутемэтиобщие понятиявеликойнауки и приготовьсяузнатьчастности, а я рассмотрю представленныемне измагазиноввещи исчеты иуведомлютебя, как я исполнилтвоикомиссии. Прощай, благородныйциник.
Другтвой А. Чельский.
I
Письмовторое
Небойся ине надейся, любезныйдруг, чтобыпослеторжественного приготовлениятебяпервымписьмом куменьюжить я также систематически сталпосвящатьтебя и во всеегомелочныетайны. Неослеплю ятебярадугой текущихмод ине будунадоедатьсухойноменклатуройразныхматерий, покроев ит. п.; нет, несделаюничегоэтого, потомучто... и сампочтиничегоне знаю, ипотомуеще... но, кажется, довольно и однойэтойпричины. "Франт,
лев, - скажешьты, - инезнает..." Неужели ипослепервогописьмаскажешь франт илев? Этоуж изрук вон! Нет, льщусьнадеждой, чтопослемоей классификациилюдейпорядочногообществапо разрядамты настольковникнул в наукууменьяжить, чтоможешьужебезошибочно, ссвойственнымтебе античным беспристрастием, подвестименяпододну изисчисленныхмноюкатегорий. И
еслиприэтомнайдешь, что яменее франт илев, нежелиты циник, тоэто чутьлинебудетправда. Еслиже тызахочешь сампогрузитьсяво всемелочи наружногоуменьяжить и следить заприхотливымтечениеммоды, то возьми
любойжурнал, особенно"Современник": тамтыможешьиногдапочерпатьсвежие исовременныесведенияпоэтой части; и то тогдатолькоприбегни кэтому окончательномусредству, когдавполнеизведаешьтеориютонкойнауки и почувствуешь всебесилу, почтильвиную. Нодалекотебе доэтого: легче, я
думаю, иномувыучитьсяпо-гречески ипо-латыни. Да и нужнолитебе быть франтом и львом? ведьтебе не кружиться в чадубальныхзал имодных салонов; взглядтвойнебудет, сквозьлорнетку, повелеватьтолпой и шевелитьсердцазаконодательницвкуса и мод: нет, немечтай, Василий Васильич, об этом; сталобыть, незачемтебе и надеватьпавлиньиперья; тебе
можно и должноминоватьпервыедвестепени и поступитьпрямо втретью и четвертую. Оставиммелочи и поговорим онекоторыхболее важных, полезных и приятныхистинахнаукиуменьяжить.
Да, истинах: вэтойнауке, как и во всякойдругой, естьмногоясных,
простых инесомненныхистин, непризнаваемыхтолпою. Ейлегчеверить,
например, чтосолнцеходитвокругземли, ане землявокругсолнца: так и в делеуменьяжить. Напрасножрецыизящноговкуса, именемлюбви к человечеству, проповедуют опроявлении и поддержаниитогоизящества,
которымприродаодарилачеловека; напраснопередглазамитолпыпроходят блистательныеявленияфрантов, львов, людейхорошеготона ипорядочных людей: онаостаетсяглуха к голосублагихистин ипредпочитаетгрязныйсвой бытизящномуобразужизни. Приведемпримеры.
Ты, конечно, самвидишь, сколькоестьлюдей, такназываемых образованных, то естьучившихсяразнымнаукам и искусствам, знающих по-французски, иногдапо-гречески ипо-латыни, танцующих, играющихна чем-нибудьиливо что-нибудьипоющих, - людей, живущих, какони сами говорят, в своеудовольствие, сталобыть, людей сденьгами (о безденежных я неговорю: всёэто мало доних касается). Вероятно, ты видал, какэти люди
приезжают в гости, разряженные впух, украшенныебрильянтовымибулавками,
перстнями, окованныечудовищныхразмеровцепочкаминамассивныхзамках, с
брегетом и золотойтабакеркой вкармане - словом, со всемипретензиямина богатство, блеск и роскошь. А пробовалли ты нечаянноприезжать к таким людямдомой и заставатьихврасплох? Отчегоприездгостяпроизводитвсегда суету исмущение в доменекоторых изэтих господ? Отчегохозяин, привиде постороннегочеловека, едвавзглянувнанего, не сказавему ни слова, не протянувруки, бросаетсяотнего, какот врага, опрокидываястолы, стулья,
подносы ипрочее? Отчегожена и детиего скользнутврассыпную, какмышипо норам? И отчего, наконец, ты ждешьпотом часили двапоявленияприятного семейства? А оттого, чтоэтотвеликолепныйбаринходитчастенькодома в грязномили разорванномхалате, частобезжилета, безгалстуха, склетчатым
бумажнымплатком вруках, в каких-нибудьваленыхдомашнейработысапогах;
оттого, что у супругиего волосыбезобразновисятпо вискамили поспине,
шеяголая, а капотрасстегнутнагруди.
Исколько, сколькотакихлюдей, у которыхправило - хорошоодеться только в гости дапо воскресеньям, а в будни и домаонисчитаютсебявправе проходитьтак, вчем-нибудь, надетьстаренькое, грязненькое, чтобне жаль былотаскать. Чемтак, лучшебыуж им встречатьгостей, каквстретилИван ИванычИванаНикифорыча: покрайнеймереопрятнее.
Вочтожеэти людиценят, закогосчитаютсебя, чторешаютсятерпеть насебегрязь илохмотья? И зачемони спасаютсябегствомотпостороннего
человека, если, поихубеждению, надопоступатьтак, ане иначе? Чувствуют,
чтоли, онисами, какживут, можетбыть, дажезнают и названиетакого образажизни - и всёпродолжаютжитьтак. Не правдали, чтоэтогрубо,
безобразно?.. Даты, кажется, краснеешь: так и вижуотсюда. О честнаядуша:
онстрадает заближнего.
Есть и другие - впрочем, тогоже закала - люди, которыехвастаются,
чтоони носилифрак, жилетилидругоепять, десятьлет и дажеболее, и
ставятэтосебе ввеликуюзаслугу. Есть итакие, которыестрахлюбят дешевизнуво всем и радуются, что имдешевообошласьпараплатья, шуба,
шляпа, мебель ит. п. Всяихпретензия - не одеться, не житьпорядочно, а
истратитькакможноменееденег. Пять, десятьлет носитьплатье, обувь! это всёравночто изготовить и естьцелуюнеделю одинсуп, одножаркое. Что сказатьнаэто? Уменянет слов. Ятолькосильно, сильнопожимаюплечами...
аты? Чувствую, что ты опятьпокраснел? Нехочешьлиты, можетбыть,
оправдатьэтихлюдей иих обычаитем, что ониделаютэто из экономии, что сбереженныеденьгиупотребляютначто-нибудьболеедельное, пожалуйеще на благодеяния? Ускупых инеопрятныхлюдейестьдажеготоваяфразанатакие случаи: "Ялучшебедномупятьрублейподам, - говорятони, - нежелиброшу накакие-нибудьбелыеперчатки, чтобнадетьодинраз..." Неверь,
лицемерят: нибедномуне подадут, ниперчатокнекупят. Еслиты надеешься
оправдатьих, так уж оправдай и того, кто поцелымгодамнечешет головы,
нестрижетногтей; этотребуетвремени; какоднискупынаденьги, так другиенавремя; последнееможетбытьтакжеупотребленона что-нибудь болееполезное, тоженаделамилосердияилинаученыезанятия... Даты
определимне, о циник: во чтопревращаютсявещи, протасканныедесятьлет на плечахили наногах? Илинет: лучшене объясняй: тыеще, пожалуй, взглянешь напредмет сантикварскойточкизрения и найдешькакие-нибудьдостоинства.
Отвращаюглазаотэтойпечальнойкартины и идудалее.
Акакоемножествоестьлюдей, которые, постигнув, смотряполичному своемувкусу, однукакую-нибудьсторонувнешнегоуменьяжить, закрывают глазанавсепрочие? Один, например, любитхорошоесть и держитартиста повара, а самходит всюртуке и фракенеслыханногопокрояилиеще в венгерке сзатасканнымилацканами, носитпо тригодаодин и тотжегалстух,
даиногдакичитсяэтим, приглашаяподражатьсебе. Другой, напротив, думает,
чтозабота о порядочнойпищенедостойначеловека, что можноестьчто ни попало, темболее что этогониктоне видит. А иныетак одеваютсяпрекрасно илюбяттонкий, порядочныйстол, даживут вберлоге, оправдываясь пословицейдурноготона: не краснаизбауглами, а пирогами.
Потом, сколькоестьохотниковпощеголятьсвоимжитьем-бытьем как-нибудьподешевле, ослепивближнегомишурой. Так, инойнаставиту себя
скрипучей и жесткоймебели, лишьбы онапоходилафасономнамодную. Нечего иговорить о том, чтохозяиннетольконе бросаетсянанее небрежно, чтоб понежиться, но ине садится, а обходитосторожномимо, потомучто или больносестьнанее, илионаразвалитсяот прикосновения кней. Другой увешаетстенысвоейквартирытакимикартинами, вкоторыхрамкадороже живописи. И тот и другойвоображают, что живутхорошо. Вот гдезло: в
грубом иодностороннемпониманииуменьяжить. Этихлюдейвводит в дурной тонбоязнь и ложныйстыд, чтобне сочлииххужедругих, илижелание показать, что ониживутроскошно. А сочетатькомфортилиудовлетворение собственныхпотребностейво всем, что относится дообразажизни, как-то: до
убранстважилища, доплатья, допищи ит. п., снаружнымизяществом - они не всилах. Дактожетребует, чтобони уставляликомнатыгамбсовской мебелью, астеныувешивалипроизведениямиотличныххудожников? Онине понимают, чтонеиметьновейшеймебели в комнатах и картиннастенахвовсе нестыдно; но поставитьдиван в виде S илиукраситьстенуперюкмахерской вывескойозначаетбезвкусие и дурнойтон. Еслибыещебылооднобезвкусие:
оночастопроявляетсябессознательно инеумышленно и оправдывается ограниченностьювзгляданавещи, происходящеюот недостаткавоспитания, от неразвитиявкуса; этоболее жалко, нежелисмешно; носмешно, когда кэтому примешаетсянеудачная и бессильнаяпретензияблеснуть, произвестиэффектна других. Таковылюдидурноготона: что снимиделать? как растолковатьим простые и ясныеистиныуменьяжить?.. А междутем сколькомеждуними,
говорю, добрых, умныхлюдей, знающихиногдапо-гречески ипо-латыни!.. Так ичувствую, что опятьлицотвое облилосьпурпуром! чтоэто значит? ужне краснеешьли ты зародню, закакого-нибудьдруга? Неможетжебыть, чтоб за самогосебя... Ну аесли?
Оставимлучшенамеки иперейдемпрямо ктебе. Что искатьсучка в глазахдругих? постараемсяувидетьбревно в своихсобственных.
Меняудивляетодно: как, изучивгреческие и латинскиедревности, тыне нашелизящества в жизнидревних, илиеслинашел, какне ставишьего в образецсебе и другим, а всёпрочее ставишь? Какне постигты поэзии богатыходежддревних, их багряниц, роскошиихмраморныхбань икупален,
утонченныхпиршеств, мягких итонкихтканей? Кактынепонялодного из колоссальныхгероевдревности - Лукулла, ты, понявшийПлатона,
божественногоОмира, пышногоВиргилия?
Переложитыэтикупальни, пиры, ткани ипроч. нановейшиенравы - и
выйдеттонкоебелье, изящный и свежийпокройплатья, тонкий, здоровыйстол,
наконец, умягченныенравы, человеческоеобхождениемеждусобою - словом,
уменьежить.
Мнежаль, что подвигмой - пробудить втебе влечение кэтомууменью -
лишенбудетглавнойпрелести - бескорыстия, что яне могуспаститебя от злаименемоднойлюбви кчеловечеству, адолженприсоединить кэтому и
дружбу ктебе. Малотого: мояуслугабудеттолькослабымвознаграждениемза теогромные ибесполезныеусилия, которыеты некогдаупотреблял, чтоб навязатьмненашею своихГеродотов, Тацитов идругих. Неужелитожебудет и сомной? Ужели и моиусилиябудутбесполезны? Попробуем: авосьнет.
Прежденежелиукажу, гдетвояпогибель и гдеспасение, напомнютебе,
чтоты женишься. Этозначит, что тыменяешьтесный, беспорядочный и неполныйбытна образжизнистройный, исполненныйпорядка и достоинства. Ты переходишь, таксказать, издикогосостояния к цивилизации, отгрубых привычек кумягченнымнравам, всёравнокакдикиеот незнанияупотребления огня ижелезапереходятко всемудобствамевропейскойжизни: право, так!
Вспомни, что тыбудешьжить всферепрекраснойженщины; ведь я знаютвою невесту: это грация, это изящество. Она, повыходе изучебногозаведения,
провела двагодаздесь, в домедяди, и изробкой, молчаливойдевочки в первыйже месяцпоявления в светонапревратилась в светскуюдевицу. Вней давнотаилсязародышуменьяжить; онаугадываласвоеназначение и ждала толькосоприкосновения со светом, чтобусвоитьсебевсетонкостимудреной науки. Онапринадлежала ибудетпринадлежать кхорошемуобществу, несмотря натесный и скудныймир, ожидавшийее в домеродителей, несмотряна ожидающуюее темную инеопрятнуюсферутвоегообразажизни. Чтоты готовишь ей? Оназадохнется в чадутвоегобыта. Положимдаже, чтоты, по моим наставлениям и по своемукакому-тотемномупредчувствию ивнушению, и
изменишьнравысвоегодома, чтоуже и начатотобой: ты вонвыписываешь серебро, экипажи, рояль ипроч.; ноеслитынепроизведешьрадикального изменениясвоейособы, тоэто всёравночтоты ничегонесделал. А ты,
по-видимому, малозаботишьсяобулучшениисамогосебя; неохотнорасстаешься ты сстарыми, холостымипривычками. Это я заключаю изтого, что тыне поручилмнедажеприслатьтебе приличныйдомашнийкостюм. Вчемже ты появишьсяпередженой? Не во фракеже. Неужели в своейстеганойфуфайке
или, ещехуже, в томкрасном смушкамихалате, которыйу тебя называется хитоном (одногреческое, другоетатарскоеплатье: вот вчем ты напервых порахвстретишьжену!), втолстыхсапогах... о несчастный! Ведьногатвоя будетпопиратьпушистыековры и покоитьсянабархатнойподушкерядом с маленькимбашмачком! Ведьтыбудешьжитьсредицветов; натебяповеет
ароматический, дотех порневедомыйтебе воздухженскойсферы; непривычные ушитвоиуслышатшорохженскогоплатья втвоемкабинете, вкоторомты слыхалтолькошорохмышей, грызущихстарыефолианты; надизголовьемтвоим будетраздаватьсяголосженщины, еелепет, ее вздох; куданипрострешьты руки, всюдувстретятонибархат, шелк, блонды, кружева, батист; от занятий твоихбудутотрыватьтебя звукиРоссини, Верди иБеллини... Словом, около тебясотворитсяновый, неведомыйтебе мир, которомуОлимптвой и вприхожую негодится! И тыпредстанешь вэтотблагоуханный, изящныймир, передтакой женщиной, как mademoiselle Sophie, ты, такой и отприроды, Бог стобой,
некрасивый, неуклюжий даеще стяжестью и безобразиемсвоиххолостых привычек! Ятак и вижутебя в фуфайке, свыбившейсяиз-под галстуха манишкой, свисящимиотнее тесемками, в стучащих, какмолот, сапогах, с
устремленнымикуда-то и в тожевремяничегоне видящимиглазами, с
поднятиемоднойбровивышедругой, сТитомЛивиемили Страбономпод мышкой... Содрогаюсь! что ты готовишьсебе? какуюбудущность? ужелиты хочешьпоступить в разрядтех мужей, которыенадругойденьсвадьбы являютсяуже кжене вколпаке, плисовыхсапогах, в азиатскомхалате, с
циническойречью, ссловоммамочка, так что какбудтосамиговорят: "Посмотри, какой я урод: менялюбитьнельзя, яэто знаю. Тылюбидругого, а
яослепну, будутаксебемужем, как и все, подобныемне". Нет, мойдруг:
современныймужнето, что муждревний. Порядочный, хорошеготонамуж,
исключаянекоторыхчрезвычайныхслучаев, будетвестисебя вотношении к жене, как и к другойженщине. Онникогдане забудеттех... вотпо-русскии нетсловадляэтого... йgards, хочу я сказать. С этимне соединяется
никакойчопорности: можнобытьнежным, глубокопривязаннымилистрастно
влюбленным в своюженумужем и привсемтомсоблюдатьэти йgards кжене,
как к порядочной, благовоспитаннойженщине, то естьне быть сней фамильярным доцинизма, натом основании, что онажена, не оскорблять тонкогочувстваженщинынарушениемобщепринятыхмеждуобоимиполами приличий.
Умриже, умри, ВасилийВасильич, длягрубых, неопрятныхпонятий,
привычек иманер и возродись, как феникс, изсобственногопепладляжизни изящной и порядочной.
Яназвалтебяциником; ты, можетбыть, обидишься, аможетбыть, ведь будешь идоволен: ктотебя знает? Тебе, пожалуй, веселее покажетсяпоходить наДиогена, нежелиначеловекахорошеготона. Нокак быто нибыло, а я назвалтебятакне безоснования. Посмотрисам.
Вотты, например, пишешькомнеписьмо оприсылкеразныхвещейдля предстоящейтвоейсвадьбы и длядальнейшегозатемжитья-бытья, - поручение огромное, исполнениекоторогоможетпослужитьпорядочнымиспытаниемсамой теплойдружбы, хотьмоей ктебе. А междутем посмотри, как ты написал письмо: что забумага, во-первых! желтая, толстая, точнодревнийпергамент,
снедостаткомновейшеговремени, то естьпромокающая. Потом, когда я вскрыл пакет, оттудамненаруки, нажилет, наколенивысыпалось сполфунта крупногожелтогопеску скаменьями; запечатановместоароматического сургучакакой-тосмолой... Недоставалотолько, чтобты написалписьмо по-греческиилипо-латыни: то-тобы многонадеждыбылосделать изтебя что-нибудьпутное! Письмо к другу - так инечегодумать оприличии, об опрятности! Начемже быты написалделовоеписьмо? Какэтонепонять, что чемписьмосерьезнее, скучнее, неприятнее, тем оно должнобытьизящнее с внешнейстороны: оттоговсепросительные ит. п. письмапо-настоящему следовалобыписатьнаатласнойбумаге, чтобыкакможноболеепозолотить пилюлю. Скорееписьмо клюбимойженщинеможнонаписатьнасеройбумаге:
авосьсерыйцвет, спомощьюлюбви, покажетсярозовым.
Теперьперехожу к твоимкомиссиям.