Koshelev_V_-_Shturm_dvortsa_Amina_Versia_voennogo_razvedchika_-_2007

XXII

Декабрь. «Расщедрилась» кукушка, Хоть куковать не время ей…

СССР. Термез, мост. Кушка. До года Нового семь дней. И… перешли войска границу, Спешат в афганскую столицу. Летят десантники в Баграм, Чтоб оказаться раньше там. То… интернационалисты Желают помощь оказать Опять, опять, опять, опять… Ведь их сердца и руки чисты

Иль, может, правильней – чисты? («Нельзя ль без всякой хреноты?!..»)

XXIII

Колесник думал в батальоне. Теперь он знал, случится крах – Погоны с плеч, пыхтеть на зоне: «Нет! Лучше – голова в кустах: Действительно, звучит «полковник»

Теперь как будто бы «п о к о й н и к…» Но мы посмотрим, кто кого, Ещё отпляшем здесь танго.

Что, Бледная, стоишь с косою? Вот <хрен…> тебе, да вилы в бок: Пока что не настал мой срок!» И начал подготовку к бою, Всех офицеров вкруг собрал: «Прошу! Вам слово, генерал!»

510

Быль про то, как Петрович дворец Амина брал

XXIV

«Так что, ребята, здесь… за нами? Приказ! – «Скворцов» им так сказал, – У нас поэтому в программе Назначен завтра карнавал.

Амин – подлец редчайшей марки, Преподнесём ему подарки: Сначала – громкий тарарам, Потом – свинцовых девять грамм. Но, если смоется мерзавец, Не посмотрю, что вы – спецназ,

Сдеру три шкуры, братцы, с вас: Любым… нам нужен тот красавец. И хоть за вами нет вины, Готовьтесь, сукины сыны!»

XXV

Афганистан. Кабул-столица. 27 декабря… Смеркается. Бледнеют лица.

Команда: «Шторм!» И всё – «Уря!..» К дворцу пошли две мехколонны, Расстрельные минуя зоны, Но на войне, как на войне – Бьют гулко пули по броне.

Огонь открыли наши «Шилки», – Секут они со всех стволов Узоры непечатных слов. Трясутся у врага поджилки:

Не может он понять никак – Тадж-Бек штурмуют, как рейхстаг!

511

XXVI

К дворцу пробились… Всё по плану, Хоть и полно неразберих. «Броском вперёд!» – и влёт… охрану, И многих нет уже в живых.

Здесь третья рота из «мусбата», Взвод первой роты плюс ребята Из «Грома» и «Зенита» здесь – Сбивают у гвардейцев спесь.

«Стреляй! Руби! Мочи! Рви гадов!..» – Спецназ идёт – неудержим, Как Судный день неотвратим – Краса войны, а не парадов. Захвачен первый им этаж – Вошли ребята в полный раж.

XXVII

На подступах к Тадж-Беку тоже Идёт недетская игра:

Там взяты в блок уже, похоже, Бойцы бригады ДРА.

Арядышком с десятком храбрых Берёт зенитчиков за жабры Милейший подполковник Швец: «Усё! Урвався мий тэрпец…

Анукась, хлопцы, руки в гору! Кинчайте швидче бунтовать!» – По-русски далее про… мать Он объясняет их майору, Мол, будь любезен – помолчи Иль будут лишними... врачи.

512

Быль про то, как Петрович дворец Амина брал

XXVIII

«Вперёд! Вперёд без перекуру!» – Повёл на заданный объект Старлей Востротин десантуру, Бодря Дар-уль-Аман проспект. Как на учебном полигоне, Идёт в кабульском гарнизоне Толь отработка марш-броска, Толь съёмка жуть-боевика: Подходят БМД к воротам, Снимают здешние посты: «Верь! Наши помыслы чисты...»

Не спится, впрочем, «гугенотам»: Что эта ночь готовит им – Пока живым, пока живым?..

XXIX

И вновь Тадж-Бек. Подняться надо Всего-то на второй этаж. Открыты настежь двери ада: «Спецназ, вперёд на абордаж!» А дальше… – звёздная дорога: Господь по рангам очень строго Отсортирует всех вояк; Прикинет мудро так да сяк, Учтёт заслуги, прегрешенья: «Того – сюда, того – туда!» …Но нынче горе – не беда, В цене патроны и мгновенья, Адреналин кипит – не хмель:

«В прицеле чётко вижу цель!»

513

XXX

Нет пауз тут, недоговорок,

Инет обратного пути: Наверх всего ступеней сорок, А ты попробуй их пройди!

Прошли Плюснин, Козлов, Карпухин… «Гранатой бей!..» И вот сын сукин – Амин испачкал весь ковёр, Кровавый тянется узор Куда-то дальше… в неизвестность.

Контрольный выстрел прям в упор,

Ивсё – окончен разговор!

Пускай ещё «штормит» окрестность, Идёт по радио доклад:

«Его… отправили мы в ад!»

XXXI

Ивыше, выше по команде Спешит по ЗАС «благая» весть, В Кремле старик при адъютанте: «Ну что же, проявили честь. Знать, не напрасно мы послали Их так далёко. Пусть медали Им вручат – были на войне –

Извёзд пяток, что дали мне…» Потом велел позвать хозяйку: «Сготовь, голубушка, поесть».

Прошамкал что-то там про месть

Ив меховую влез фуфайку:

«Хоть натопили – да мороз, Иль расшалился вновь склероз?..»

514

Быль про то, как Петрович дворец Амина брал

XXXII

Тадж-Бек… И часа не минуло, Приказ исполнен основной. Пускай ещё во тьме Кабула Не утихает где-то бой,

Но всё для всех теперь понятно: Уже покинул безвозвратно Хафизулла Амин сей мир – Пал новоявленный кумир. Потом втихую президента Зароют. Скажут: «Наш клиент – Был цэрэушный спецагент!» И быстро сменит конкурента На всех постах Кармаль Бабрак, Что бухануть был не дурак.

XXXIII

Всё это после. «Чистят» ныне Этаж последний, крайний зал, И… на аминовской малине Окончен жуткий карнавал. Несут убитых, тех, кто ранен Был тяжело во время брани, Заботы прежде о своих: Там… позаботятся о них.

Внизу построили всех пленных Гвардейцев свиты и вождей, Ещё недавно страсть надменных: Там… разберутся, кто – злодей. Спецназ без дела: бой притих – Там и не ждали их… живых.

515

XXXIV

Собрались. Осушили кружки, Но водка что-то не берёт: «Вот и не верь потом кукушке. Такой вот, братцы, переплёт!..»

Головушки пусты… Нет мыслей,

Ив подсознании зависли Стоп-кадры яростной борьбы, Гром взрывов, молнии стрельбы. Стоят. Сидят. Не многословны. А вон кого-то вдруг на грех Пробил истошный дикий смех…

Икаждый вновь в себе безмолвно Прокручивает взад-вперёд За эпизодом эпизод.

XXXV

Где наш Петрович?.. Вместе с теми, Кто штурмовал в ночи Тадж-Бек: Он тоже был в той жёсткой теме,

Ив памяти его навек Безумство этой передряги – Ожесточение атаки

ИСмерти злое торжество

(Войны изнанка, естество), Тупая обречённость Жизни И крик упавшего бойца:

«Идём, ребята, до конца:

Так нашей... надобно Отчизне!» А после боевой экстаз:

«Спецназ! Спецназ! Спецназ! Спецназ…»

516

Быль про то, как Петрович дворец Амина брал

XXXVI

Но объявили утром рано По радио не сгоряча: «Уря! Народ Афганистана Казнил Амина-палача!»

Мол, по решенью трибунала Того убийцу и шакала За всё… поставили к стене.

Чтоб не явился враг извне, Ввели в страну войска Советов: «Поможет северный сосед Нам избежать кровавых бед. Остерегайтесь лишь наветов И всякой прочей клеветы,

Ведь помыслы ОКСВА чисты…»

XXXVII

Что стало после? То известно: Была война, и вывод был Советских войск… Но, коли честно, Так не нашлось ещё чернил, Чтоб рассказать всё честь по чести Без шелухи, соплей и лести О пережитом, о былом:

Всё оставляем на потом И говорим, мол, это больно

Для ныне здравствующих нас: «Не троньте память: будет час…» Чем вольно или же невольно, Не проигравши ту войну, Свою <проспали…> мы страну.

517

XXXVIII

«И всё же кем в краю далёком Мы были? Слава иль позор?

Всё ль списано за давним сроком?..» – Пустой как будто разговор:

Молчат пока об этом горы, В людские не вступая споры. Но я не позабыл о том –

Афганский, видимо, синдром...

Конечно, всех рассудит время, Когда свой скоротаем век, Но непричастный… имярек Чужое не потянет бремя: Себя он возомнит судьёй, Не испытав кровавый бой.

XXXIX

«А может быть, не надо так-то Рубить всю правду-матку в лоб? У автора нет меры, такта…» – Такой был на меня поклёп От доброхота-гуманиста, Недавнего соцреалиста:

«Солдат-с… Ну, что с него возьмёшь? Но придержать-то надо всё ж:

К чему нам белая ворона, Ведь наш писательский Союз – Искусства храм, служитель муз. А тут-с мутит от лексикона: На катаклизме катаклизм – Сплошной экзистенциализм!»

518

Быль про то, как Петрович дворец Амина брал

XL

Пускай – солдат: мой путь во мраке; Расходный лишь материал, Коль в откровениях атаки Свою я правду постигал.

«Зачем, к чему в <былом…> копаться?» Позвольте всё же… сомневаться, Ведь ставлю и для вас всерьёз Один единственный вопрос; И, не желая состраданья, Не зарекаясь от тюрьмы, Не отрекаясь от сумы, Не сочиняя оправданья,

Прошу у вас ума… взаймы – Так всё же кем там были мы?

*

Так, братцы, кем же были мы?..

Московия, 2006 год

519