Gulyaev_V_I_-_Shumer_Vavilon_Assiria_5000_let_istorii_2004

легендарная фигура. В мифологии шумеров с ним был связан культ умирающего и воскресающего бога. Думузи, до своего изгнания в ад, правил Уруком, согласно «Списку», 100 лет.

Наконец, мы переходим к Гильгамешу, пятому царю I династии Урука и верховному жрецу Куллаба (священный участок города, где находился храмовый комплекс Э-Анна). Гильгамеш, подвиги которого очень напоминают деяния греческих героев Геракла, Улисса и Тесея, был самым популярным персонажем у жителей Месопотамии на протяжении нескольких тысяч лет. Они представляли его в виде могучего бородатого мужчины, сражающегося с быками, львами и неведомыми^ чудовищами. Подобные сцены во множестве запечатлены на разного рода памятниках — от цилиндрических резных печатей протописьменного периода до скульптурных рельефов ассирийских дворцов. Подобно Энмеркару и Лугальбанде, Гильгамеш имел в Шумере свой собственный цикл легенд и преданий, далеко не всегда отражающих реальные эпизоды его жизни. Уже после заката шумерских городов-государств, в начале II тыс. до н.э., месопотамские писцы составили и записали большую эпическую поэму, куда вошли и некоторые старые шумерские мифы и новые материалы. В итоге «Эпос о Гильгамеше» («О все видавшем») дошел до нас почти целиком и является, вне сомнения, подлинным шедевром ассиро-вавилонской литературы и одним из самых чудесных эпических преданий древнего мира. Ниже

12

ГЛАВА 4. ЭПОХА БОГОВ И Г1

приводится лишь та информация из упомянутого эпоса, на основе которой можно судить о Гильгамеше как реальном правителе Урука.

Но прежде всего о происхождении Гильгамеша (Бильгамеса). По преданию, он был сыном демоналиллу и второстепенной богини Нинсун, являясь поэтому «на две трети богом, на одну треть — человеком». Ему «Царский список» отводит на царствование 126 лет. Гильгамеш обнес Урук мощной двойной оборонительной стеной. Но его приход к власти — сплошная загадка. Вопервых, ни один наш источник не рискует приписать Гильгамешу какие-либо родственные связи с предшествующим правителем — несчастным Думузи. Во-вторых, «следует обратить особое внимание на тот факт, — пишет В.В. Емельянов, — что лугалем (царем. — В.Г.) Гильгамеша называет собрание воинов. О чем это говорит? О том, что он стал лугалем без воли богов, не пройдя обряда интронизации в Ниппуре и даже не получив право на такую интронизацию». Таким образом, не исключено, что Гильгамеш был узурпатором и захватил верховную власть в Уруке с помощью военной силы. Помимо своего буйного нрава и богатырской силы, он совершил и ряд полезных для своего города дел. Одним из самых важных его мероприятий явилось строительство урукских крепостных стен:

Стеной обнес Урук огражденный Светлый амбар Эанны священной. Осмотри стену, чьи зубцы как из меди, Погляди на вал, что не знает подобья... Поднимись и пройди по стенам Урука, Обозри основанье, кирпичи ощупай...

Другой подвиг Гильгамеша — успешный поход в горы Сирии и Ливана за «зелеными кедрами», т.е. за строительной древесиной, так необходимой для возведения храмов и дворцов.

И, наконец, этот правитель интересен для нас не только своими победами над различными чудовищами и тщетными поисками секрета бессмертия, но и тем, что именно с ним связаны первые дошедшие до наших дней сведения о сложной политической ситуации в Шумере начала III тыс. до н.э. и о жестоком соперничестве двух могущественных шумерских «номов» — Киша и Урука — за контроль над югом Двуречья. Согласно эпической поэме «Гильгамеш и Ага», Ага (или Ака) — правитель Киша, получивший верховную власть над страной из рук богов сразу же после «потопа», потребовал от Урука покорности, конкретным выражением которой должно было стать участие урукцев в строительстве большого ирригационного канала в окрестностях Киша. Гильгамеш отказался подчиниться диктату. Исчерпав все средства дипломатического давления на соперника, Ага с большим войском спустился на лодках вниз по Евфрату и

ГЛАВА 4. ЭПОХА БОГОВ И ГЕРС

осадил Урук. Наступил решающий момент. Шумерские «энси» и «лугали» не были еще единовластными правителями. В особо важных случаях они обращались за советом к коллегии старейшин, а если требовалось — то и к народному собранию (в лице свободных мужчин, способных носить оружие). Так сделал и Гильгамеш, Обратимся к тексту поэмы. Она начинается с прибытия в Урук послов Аги. Они вручают местному царю ультиматум. Прежде чем дать им ответ, царь обращается за поддержкой к старейшинам города, заклиная их не покоряться врагу и сражаться до конца. Но «мудрые старцы» не разделяют воинственного пыла молодого вождя: они предпочитают уступить Are и сохранить мир. Гильгамеш приходит в ярость и повторяет свой призыв уже перед собранием вооруженных мужчин города. И на этот раз призыв правителя был

IA4. ЭПОХА БОГОВ И ГЕРОЕВ

Энмебарагеси, тот, кто захватил в качестве трофея

оружие страны Элам, стал царем и царствовал 900 лет.

Смысл этих слов вполне ясен: Эн-ме-бараге-си победил Элам. И закончилось все на Are, который проиграл войну с Уруком:

Киш был поражен оружием, Его царство в Эану Было перенесено...

А теперь, для упорядочения хронологии всех перечисленных выше династий шумерских правителей, обратимся к так называемой «Надписи из Туммаля» — клинописной глиняной табличке, обнаруженной археологом Арно Пебе-лем в 1914 г. Туммаль — это район священного города Ниппура, посвященный богине Нинлиль, супруге главы пантеона — Энлиля. В Туммале находился главный храм Нинлиль. «Эта надпись, составленная в I столетии II тысячелетия до н.э.,

семей. В одном из склепов Л. Вулли обнаружил роскошное захоронение «лугаля» Мескаламдуга, а в другом — не менее пышную могилу царицы (верховной жрицы? жены «лугаля»?) по имени Пуаби. Выше уже говорилось о том, как тот же Л. Вулли нашел при раскопках шумерского храма в Эль-Убейде (близ Ура) мраморную табличку с надписью о царе Ура — Аанепадде — внуке Мес- анне-падды. Если Мес-анне-падда упоминался и в «Царском списке», то его внук — нет. Это показывает, что в указанном «Списке» имеются пропуски. Вероятно, не в одном данном случае писцы конца III тыс. до н.э. пользовались испорченными оригиналами или не могли прочитать более ранние таблички с клинописью. В Уре были найдены и дополнительные доказательства реального существования Мес-анне-падды в качестве правителя этого города-государства. На основании ряда надписей мы знаем, что у него была жена по имени Нинтур. Сын Мес-анне-падды, Мес-киагнунка, царствовал 36 лет, и его имя упомянуто в «Царском списке». Подробнее о городе Уре мы расскажем ниже, а сейчас обратимся к еще одному важному «ному» Шумера — Лагашу.

«Плач» о Лагаше

Ур господствовал на юге Двуречья недолго — меньше ста лет. С гор, окружавших Месопотамию с востока, спустились орды эламитов, и две чужеземные династии, Аван и Хамази, навязали свою власть по крайней мере части Шумера. Это был не первый эпизод в долгой серии войн между шумерами и Эламом, длившихся затем более двух тысяч лет: в «Царском списке» сказано, что Эн- ме-бараге-си из Урука «унес как добычу оружие Элама», а истории Энмер-кара и Лугальбанды (в связи с горной страной Аратта) намекают на то, что данный конфликт уходит своими корнями еще в доисторические времена.

И здесь начинается «золотой век» Лагаша. Один из его правителей — Эаннатум — сыграл большую роль в истории Шумера — стране, глубоко потрясенной вторжениями воинственных горцев-эламитов. Он, «энси» Лагаша (около 2550 г. до н.э.), был, подобно своему деду Ур-Нанше, великим строителем каналов и храмов. Но обстоятельства сделали его и великим воином. Он очистил весь Шумер от эламитских банд и обеспечил безопасность восточной границы страны путем завоевания нескольких городов на границе с Эламом. Он же разгромил соперников — Ур и Урук — и добавил к «царственности» Лагаша «царственность» Киша. Правда, основные боевые действия Эаннатум вел против своего ближайшего соседа — города-государства Уммы, находив-

120

Илл. 41. Фаланга тяжеловооруженных шумерских воинов. «Стела Фрагмент. III

ГЛАВА 4. ЭПОХА БОГОВ И ГЕРОЕВ

шегося всего лишь в 29 км от Лагаша. Причиной конфликта явилось одно плодородное поле — «Гу-эдин», которое лежало как раз на стыке границ этих двух государств и на которое претендовали оба из них. Еще за несколько поколений до Эаннатумы Месилим — царь Киша — выступил в качестве арбитра и посредника в данном споре и поставил свою именную стелу в качестве пограничного знака на этом спорном участке. Но короткие дни относительного спокойствия прошли, и «энси Уммы, под руководством его бога, совершил набег и захватил Гуэдин, орошаемую землю, любимое поле Нингирсу... Он удалил стелу и вступил на территории Лагаша...». Эаннатум немедленно двинулся навстречу врагу. Пехота Лагаша, вооруженная длинными копьями и защищенная тяжелыми прямоугольными щитами, встретилась на поле битвы с отрядами ополченцев Уммы. Лагашцы оказались сильнее. «По слову Энлиля, он (Эаннатум. — В.Г.) набросил огромную сеть на врагов и нагромоздил на равнине груды вражеских тел...

Уцелевшие обратились к Эаннатуму с мольбой, они просили пощадить их, они рыдали». Война закончилась мирным договором. Энеи Лагаша «разметил границу вместе с Энакалли — энси Уммы; он поставил на прежнее место стелу Меси-лима и наложил на Умму тяжелую дань ячменем». Но, согласно клинописным текстам, побеждали и проигрывали не люди, а боги: бог

Лагаша Нингирсу победил бога Шару — покровителя Уммы. Это драматическое событие было увековечено одним шедевром ранней месопотамской скульптуры — «Стелой Коршунов», к сожалению, найденной во фрагментах. Свое название этот памятник получил благодаря изображению хищных птиц, клюющих трупы убитых врагов.

К концу своего правления Эаннатум вынужден был с переменным успехом вести борьбу с только что возникшей коалицией городов-государств Киша, Мари и Акшака. И хотя повелитель Лагаша объявил о своей полной победе, почти никто не сомневается в том, что данная военная кампания означала крах имперских амбиций лагашского монарха.

Столетие, последовавшее после смерти Эаннатума, предстает как весьма смутное время. Эн- Шакуш-анне, царь Урука, и Лугаль-анне-мунду, царь Ада-ба, объединив свои армии, без особых усилий захватили Киш и Ниппур и объявили себя владыками Шумера. Но вскоре им бросили вызов правители Мари (город-государство, находившееся на территории современной Сирии, в Верхней Месопотамии). Согласно «Царскому списку», шесть царей Мари правили Шумером в течение 136 лет. Эта цифра, безусловно, намного преувеличена, но тот факт, что монархи царства, расположенного так далеко на северо-западе региона, вообще могли осуществить свой контроль на юге Двуречья, достаточно красноречиво указывает на состояние распада и анархии, которое преобладало тогда среди шумерских «номов».

122

Илл. 42. Правитель Ур-Нанше в роли строителя. Каме\ Лагаш. 1

ЛАВА 4. ЭПОХА БОГОВ И ГЕРОЕВ

При внуке Эаннатума, Энтемене, вновь вспыхнула война между Лагашем и Уммой. Последнюю, судя по клинописным текстам, поддерживали какие-то «иноземные цари», возможно, цари Мари. Б длинной надписи, запечатленной на двух глиняных цилиндрах, лагашский «лугаль» Энтемена напоминает о предыстории конфликта и рассказывает нам, как он «загнал войска Уммы в саму

Умму», а затем отверг претензии нового энси Уммы — «этого грабителя полей и усадеб, этого воплощения зла». А для окончательного решения спора победоносный лугаль выкопал глубокий ров для определения постоянной границы между двумя государствами. Мы также знаем из текстов глиняных табличек, что в целях усиления своего влияния Энтемена заключил «договор братства» со своим могущественным соседом — Лугалем-кинише-дуду, правителем объединенного государства Ура и Урука. Все это позволило ему закончить свое царствование «в мире и процветании».

Однако уже через несколько лет после его смерти ситуация в Лагаше вновь резко ухудшилась. Жрецы храма Нингирсу захватили царский трон и удерживали его около двух десятилетий, намного увеличив свои собственные состояния за счет храмовых земель и богатств. Узурпаторов удалось ниспровергнуть Урукагине — царю-реформатору, заметно укрепившему внешнее и внутреннее положение Лагаша. Но он правил только восемь лет. Энергичный и честолюбивый энси Уммы, Лугальзагеси, реорганизовав свою армию, напал на Лагаш, захватил его и разрушил до основания, отомстив таким образом за двухсотлетние поражения своих предшественников. Стоя на еще дымящихся руинах города, неизвестный нам автор написал «плач» о гибели родного Лагаша:

Люди Уммы подожгли храм Антасурра, они унесли серебро и драгоценные камни...

Они пролили кровь в храме Э-Энгур богини Нанше; они унесли серебро и драгоценные камни...

Люди Уммы, разрушением Лагаша, совершили прегрешение против бога Нингирсу... Что касается Лугальзагеси, энси Уммы, то пусть его богиня Нидаба обрушит его смертный грех на его же голову!

Правда, это проклятие не возымело немедленного эффекта. После Лагаша владыка Уммы захватил Урук и объявил себя царем и этого города. Затем он решил завоевать и весь остальной Шумер и вполне преуспел в своих планах. Так, в надписи на вазе, посвященной богу Энлилю и найденной в Нипиуре, он заявил о своих победах следующим образом: «Когда Энлиль, царь всех суверенных стран, дал ему царствование над народом Шумера, направил на него взоры народа, заставил, чтобы все суверенные страны ожидали его... Все суверенные страны лежат как коровы на пастбище перед ним... Все зависимые

Или. 43. Статуя жреца или правителя из храма богини Иштар в Ш тыс.

4. ЭПОХА БОГОВ И ГЕРОЕВ

правители Шумера и энси всех независимых стран склонились перед его судебным учреждением в Уруке...» Далее в тексте говорится, что Лугальзагеси овладел всеми землями — от Нижнего моря (Персидский залив) до Верхнего моря (Средиземное море).

Трудно поверить, что правитель Уммы действительно смог создать империю подобных размеров. Скорее это лишь претензии честолюбивого монарха на господство над всей Месопотамией, проявление синдрома гигантомании. Но, как бы то ни было, «псевдоимперия» Лугальзагеси просуществовала совсем недолго — всего 25 лет. На политической арене Месопотамии появилась новая внушительная фигура — Саргон Аккадский. Именно он нанес смертельный удар властолюбивому «энси» Уммы.

ГЛАВА 5

НОВЫЕ ВЛАДЫКИ: САРГОН АККАДСКИЙ И ЕГО ПРЕЕМНИКИ

ля последующих времен личность основателя царства Аккада — Шаррумкена (в современной историографии обычно называемого Саргоном Древним) — была окутана сказочной дымкой преданий; нам и сейчас нелегко отделить легенду от истории, хотя от Саргона дошли и подлинные надписи, к сожалению, довольно скупые по содержанию», — отмечает И.М. Дьяконов. Отдельные упоминания об этом правителе есть и в «Царском списке».

Согласно легенде, мать Саргона, жрица по профессии, тайно положила только что родившегося младенца в корзину и пустила ее вниз по течению Евфрата. Дело в том, что она была энитум (энтум) — «жрица священного брака». И весь трагизм ее положения состоял в том, что ребенок был зачат не в храме и не богом (роль которого в действительности исполнял правитель города), а вне храма и смертным человеком. Разоблачение столь вопиющего нарушения незыблемых религиозных правил грозило жрице смертью, и она поспешила избавиться от опасной «улики». Корзину подобрал Акки — водонос и садовник царя Киша, он же и усыновил младенца. «Садовник обучил приемного сына своему ремеслу, но когда Саргон достиг юношеской зрелости, на него загляделась богиня любви Иш-тар (Инанна. — В.Г.). Он так понравился ей, что она пообещала оказывать ему свою особую милость, с помощью которой он должен был попасть прямо

127

ГЛАВА 5. НОВЫЕ ГОСПОДА: САРГОН АККАДСКИЙ И ЕГО ПРЕЕМНИКИ

на царский трон Киша». Так говорят о Саргоне эпические поэмы. Но из более надежных источников мы знаем, что человек, называющий себя Шаррумке-ном, имел очень простое происхождение. Во времена правления в Кише Ур-Забабы (лугаль IV династии этого города) он занимал должности царского садовника и чашеносца. «Мы едва ли вправе сомневаться в том, что либо Саргон действительно вышел из народа (собственно, из членов персонала цар-ско-храмового хозяйства), либо в его деятельности или в сопутствовавшей ей исторической обстановке было нечто, позволившее сложиться такому мнению о нем, — подчеркивает И.М. Дьяконов. — Столь неожиданное возвышение могло произойти в критической обстановке крушения царств, народного восстания или общей смуты, но едва ли просто вследствие одного из тех дворцовых переворотов, десятки которых история Двуречья знала и до и после Саргона. Поскольку, по „Царскому списку", Саргон был слугой Ур-Забабы, царя Киша, постольку его внезапное возвышение кажется возможным связать с поражением Киша, понесенным от Лугальзагеси. Во всяком случае, в течение некоторого времени Саргон правил одновременно с Лугальзагеси из Уммы».

Настоящее имя Саргона неизвестно, а имя Шаррумкен, что означает по-восточносемитски «царь истинен», он, по всей вероятности, принял уже по восшествии на престол. Поздняя аккадская поэма, известная под названием «Легенда о Саргоне», сообщает, что родиной его был Азупирану («Шафрановый городок», или «Городок крокусов») на Евфрате. Точное местонахождение его неизвестно, но предполагается, что он располагался где-то в среднем течении этой реки (в совр. Сирии). Во всяком случае, Саргон, судя по его имени, был восточным семитом, а возвысился он в Кише, на севере Шумера.

«Многие историки, — отмечает И.М. Дьяконов, — придают непомерное значение восточносемитскому происхождению Саргона и полагают, что тем самым с Саргона начинается некий новый, а именно семитский (аккадский. — ВТ.) период в истории Двуречья. Это, однако, не так; в Верхней и в северной части Нижней Месопотамии... задолго до этого преобладал, повидимому, вос-точносемитский язык; уже династия Акшака и II-IV династии Киша были в основном семитоязычными; писали клинописью по-восточносемитски раньше времени правления Саргона, например, в Мари... и даже в Уре... Саргон, естественно, приближал к себе своих земляков-северян, среди которых было много семитов, и потому при нем стал шире входить в официальное употребление восточносемитский (аккадский. — В.Г.) язык; однако и шумерский