Nukhazhiev_N_S__Umkhaev_Kh_S_-_V_poiskakh_natsionalnoy_identichnosti_-_2012

Таким образом, осетины и ингуши оказались единственными среди северокавказских горцев, кроме нескольких дагестанских ханов и беков, которых Россия могла использовать в качестве союзников в своей колониальной политике в регионе. Привлечением этих народов на свою сторону и организованным переселением их из гор на плоскость вокруг своих военных крепостей разрывалось на две части единое общекавказское пространство и, в определенной степени, обеспечивалась безопасность основной транспортной артерии, соединяющей Россию с его новой закавказской провинцией – Грузией.

Западные нахчийские (вайнахские) общества, представляющие современных ингушей, к началу XIX века (так же, как и их соседи – осетины), в основном, жили в горах и частично в предгорной зоне. Плоскость в северо-западном направлении контролировали довольно-таки многочисленные и сильные кабардинцы, а северо-восточное направление уже давно было освоено родственными чеченскими обществами.

Первые ингушские села в предгорной полосе стали возникать с ослаблением влияния кабардинских князей, теснимых с востока чеченцами, которые к началу XIX века контролировали территорию Малой Кабарды, вплоть до реки Курп, и вслед за появлением здесь русских военных укреплений, вокруг которых переселенцы и оседали. Таким образом, на плоскостьиингуши,иосетины,восновном,выселилисьподприкрытием русских войск, дислоцирующихся в крепостях и других военных укреплениях, основанных в регионе в конце XVIII – начале XIX вв. (Моздок, Владикавказ,Назрань).Такоепокровительствоимоказывалосьвзаменлояльности, принятия ими российского подданства и христианства, предоставления помощи в войне против своих собратьев – горцев.

Всборнике статей, посвященном 235-летию единения Ингушетии

сРоссией, Т.Х. Б. Муталиев пишет: «Если осетины искали союза с Россией вообще для осуществления самой возможности переселиться на равнину, то ингушам такой союз нужен был, в первую очередь, для получения помощи в защите нескольких десятков своих сел, возникших на территории современного Пригородного района задолго до появления здесь русских войск» (34, с. 122).

Да, в предгорной части Тарской долины в середине XVIII века было несколько небольших ингушских сел и два десятка хуторов, но они были основаны с разрешения кумыкских и кабардинских князей, за что ингуши платилиимдань.АвподданствоРоссиионивступили,втомчисле,чтобы выйти из-под их контроля и с помощью русских войск закрепить за собой арендуемые у них плоскостные земли, на которых и были расположены их поселения. Как верно отмечает Н. Грабовский, «в 1769 году, ингуши,

91

как народ трудолюбивый и покойный, желая избавиться от аксайских кумыков и кабардинцев, в зависимости от которых они находились тогда, вошли с просьбой о принятии их в подданство России» (188, с. 2).

Как известно, кабардинцы вплоть до середины XIX века не могли смириться с потерей своих земель, в связи с чем, в отместку, периодически совершали набеги на ингушские поселения в Тарской долине. Так, в рапорте первого Владикавказского коменданта подполковника К. Матцена говорится, что ингуши нуждались в помощи солдат крепостного гарнизона, «поскольку расположенные на открытой местности их селения подвергались нередко нападениям хорошо вооруженных и многочисленных княжеских дружин Кабарды…».

Неспокойной была для ингушей жизнь даже вблизи крепостных стен восстановленного Владикавказа (в 1786 году в связи с угрозой нападения со стороны отрядов Шейха Мансура крепость была снесена – авт.). Так, «в один из майских дней 1803 года в результате внезапного нападения княжеской дружины, погибло более ста ингушей, занятых пахотой в восьми верстах от крепости (РГВИА, Ф.482, оп.1, д.2, л.98).

По материалам из названного выше сборника «Без прошлого нет будущего», ингуши, ни много, ни мало, оказывается, приняли присягу в верности России из-за того, что оказывали русским «большее снисхождение, сравнительно с другими народами» (34, с. 51). Интересно, перед какими именно?

То же самое утверждает кандидат исторических наук, доцент кафедры истории Ингушского государственного университета Мужухоева Э.Д., предок которой, Гарс Чапанов, крещенный Иван Иванов, «был во главе той делегации, которая ходила в Кизляр и подписывала этот договор» (34, с. 54).

Чтокасаетсяутвержденийотом,чтов1770годуИнгушетияподписа- лакакой-тодоговорсРоссией,тоэтодалеконетак.Послетакназываемо- го «добровольно-принудительного» присоединения, эти народы приносилиприсягунаверностьРоссии,взнакчеговыдавалиейсвоихаманатов (считай – заложников). Совсем так же, как это в свое время проделывали татаро-монгольские завоеватели с самими русскими. Эта же самая «договорная» процедура была применена и в отношении ингушей.

Кстати, тот же сотрудник Архивной службы РИ Б.Д. Газиков, о котором мы писали выше, считает этот документ не «договором о единении», а обыкновенным «доношением». «Мы все время пишем, что этот документ – договор о единении с Россией 1770 года – хранится в архиве Министерства иностранных дел. И при публикациях документ, который мы привозили из Москвы, издан как копия договора. На самом деле то,

92

что мы публиковали, не договор, это доношение, свидетельство того, что действительно ингуши в 1770 году давали присягу на верность России, то есть документ подтверждает это событие», – сказал он в своем выступлении на заседании Народного Собрания РИ (34, с. 56).

Такназываемое «вхождениеингушей всоставРоссии» окончательно завершилось принятием соответствующего акта присяги. Подписав этот акт, в котором они называли врагами своих единокровных братьев и обязывались воевать против них «не щадя своей крови и жизни», старшины части западных нахчийских обществ руководствовались корыстью и личными амбициями и, тем самым, предали собратьев.

Фактически с момента подписания данного акта присяги, открыто противопоставившего так называемых «ингушевцев» абсолютному большинству кровнородственных чеченских обществ, и началась целенаправленная работа по претворению проекта тайной канцелярии Российской империи по разделению единого нахчийского народа.

Все двадцать пунктов присяги не оставляют никакого сомнения в том, с какой целью и против кого все это действо было задумано. С момента принятия клятвы, ингуши обязывались оказывать безусловную помощь и поддержку любым действиям российской стороны против своих братьев – чеченцев и, тем самым, взяли курс на окончательное обособление от них.

Особенно интересными выглядят пункты 3, 5, 10, 11 и 19 данной присяги.

В пункте 3, например, говорится об обязательстве ингушей выставлять от себя 1000 человек «хорошо вооруженного помощного войска», «когда российскому начальству воспотребуется надобность против здешних народов с российским войском действовать неприятельскую рукою». Что впоследствии в полной мере и было продемонстрировано.

Пятый пункт акта присяги провозглашает чеченцев и карабулаков «неприязненнымиРоссиинародами»иобязываетингушейвслучаенападения последних «давать знать находящемуся у нас начальнику», а самим «тотчас скакать к тому месту на встречу сих разбойников и стараться, не щадя своей крови и жизни, поражать оных…».

Кодзоев Н. в приложении к своему учебному пособию «История ингушского народа» «отредактировал» текст данной присяги, опустив из словосочетания «если чеченцы, карабулаки и прочие неприязненные России народы…» слово «карабулаки», наличие которого в документе в таком контексте противоречит утверждениям ингушских авторов об орстхойцах, как составной части ингушей (оказывается, царские власти и ингушские предводители начала XIX века, в отличие

93

откодзоевых,ксвоемустыду,незналиотом,чтокарабулакиотносятся к ингушам).

Десятый пункт присяги, гласящий, что «отныне, впредь, навсегда мы и потомство наше обязуется: кабардинцам и прочим здешним мухаммеданского закона народам податей отнюдь никаких не платить (как было до сего)», развенчивает еще один миф, распространяемый новоявленными ингушскими историками, о том, что ингуши никогда и никому дани не платили. Как известно, дани не платит только сильный народ, который может защищать себя и свою собственность. А ингуши, в силу своей малочисленности, таковыми не являлись.

«Недостатка в иноземных князьях ингуши никогда не испытывали. Но в отличие от чеченцев, которые в конце концов, силой собственного оружия доказали свое право на равнинные земли, ингуши, чтобы избавиться от обременительной кабардинской, кумыкской и чеченской зависимости, избрали другой путь – добровольно вступили в российское подданство» (195, с. 392).

Необходимо подчеркнуть, что ингуши не являлись подданными кумыкских и кабардинских князей в полном смысле этого слова, а только платили подати, как арендаторы их земель. Под «прочим здешним мухаммеданского закона народам» имеются в виду чеченцы и кумыки, у которых ингуши также арендовали земли на плоскости.

Обращают на себя внимание 11-й и 19-й пункты присяги. В нем ингуши обязуются «на вечные времена мы и потомство наше обязуемся к проповедыванию и введению у нас мухаммеданского закона эфендиев, мулл и прочих особ духовных мухаммеданских отнюдь не принимать, не допущать и мечетей не строить» и клянутся «всемогущим богом небесным и почитаемым нами за святость кумиром, находящимся в горах, именуемый Гальерд».

К счастью для ингушей, эту клятву, данную именем своих языческих богов, они преступили и, вопреки вышеназванной присяге и воле своих предводителей, все-таки, приняли ислам и чеченских мулл.

После вхождения в подданство царской России, «ингушевский вольный и ни от кого независимый народ», постепенно начали превращать в холопов. Они раз за разом стали терять все свои вековые вольности, ставшие образом их жизни.

Ингушам, добровольно вошедшим в состав России (в отличие от чеченцев, до последнего отстаивавших свою свободу и независимость), не только не разрешалось исповедовать ислам, но и начали насильственно превращать в христиан. По сведениям современников,

94

значительная часть ингушей приняла христианство. Они лишились права носить оружие, без разрешения колониальной администрации ингуши не могли даже, например, купить коня или принять гостя. «Во многих случаях ингуш оплачивает штрафом свою старую дурную репутацию. Так, надел оружие, которое за исключением ингушей, всем туземцам позволено носить, – плати, сделал выстрел на свадьбе или на луну – плати, уехал без билета – плати, купил лошадь без удостоверения – плати, не объявил о приехавших гостях – плати или отправляйся

вяму (сельская гауптвахта)» (188, с. 37).

Икак знать, что стало бы с ингушами, если бы за ними мощной стеной не стояли их братья-чеченцы, которые в героической борьбе, ценой жизни десятков тысяч своих лучших сынов, отстояли право на свою национальную идентичность, право придерживаться своей религии и народныхтрадиций.Окончательнообессиленнаявмноголетнейкровопролитной войне Чечня вынуждена была покориться царской России.

В знак уважения, проявленного ими беспримерного мужества и героизма, чеченцам были предоставлены невиданные до этого покоренным народам привилегии: право на соблюдение своей религии, национальных традиций, судопроизводства на основе шариата и адата, ношение оружия. Кроме того, чеченцы освобождались от набора в российскую армию и уплаты налогов в российскую казну сроком на 5 лет.

Этими правами, завоеванными чеченцами ценой собственной крови, воспользовались и ингуши, лишенные всех своих льгот после «Назрановскоговозмущения»в1858году.Этоещеодиннаглядныйпример того, что права и свободы отстаиваются в жесткой борьбе, их нельзя достичь покорностью и смирением.

Далхан Хожаев пишет, что с подписанием вышеназванного акта от 1810года«ингушинеосознанностановилисьдополнительнойзащитой русских крепостей, гарнизонов и Военно-грузинской дороги, что облегчило русским войскам подчинение Грузии и Кабарды и подготовку к вторжению в Чечню с 1817 года» (217, с. 106).

Можно согласиться с оценкой Хожаева, если взять в целом весь ингушский народ, но не может быть и речи о какой-то «неосознанности» действий со стороны отдельных лидеров ингушей.

Все это подтверждает М. Базоркин в своей книге «История происхождения ингушей»: «Для того чтобы обеспечить свободное сношение черезкратчайшийпутьсГрузией,укрепитькрепостныеподступыкбывшей царской крепости Владикавказ и изолировать от активно борющейся Чечни Ингушетию, командование русской армии имело важной стра- тегическо-политической задачей вынудить ингушей принять подданство

95

России. С целью реализации этих планов 5 июля 1810 года ингуши были спровоцированы на столкновение с чеченской партией (600 человек), отступавшей от крепости Владикавказ. По приказанию коменданта крепо- стигенерал-майораграфаИвелича,ониразбилиэтупартию.Послеэтого кровопролитного инцидента генерал Булгаков приказал коменданту генералу Ивеличу «защищать ингушей от чеченцев, ибо полагать должно, что они по азиатскому обычаю будут мстить». И эту «защиту» русское командование постаралось использовать для понуждения ингушей ускорить прошение об их подданстве. Генерал Тормасов писал генералу Румянцеву: «Я по получении уведомления о происшествии сем поручил генералуотинфантерииБулгаковуигенерал-майоруграфуИвеличувой- ти в положение ингушей и воспользоваться сим случаем к преклонению народа сего на вечное подданство Российской империи…» (Отношение №158 от 2 сентября 1810 года). В результате этой политики стравливания ингуши (назрановцы), спровоцированные на бой с чеченцами, боясь мести последних, попали в коварно расставленные для них сети царизма: попали под «защиту» подданства самодержавной России. Конечно, в этом деле немалая доля вины падает и на поддерживаемую колонизаторской политикой царских сатрапов феодализированную ингушскую верхушку,помогавшуюнакаждомшагуцарскомукомандованиювцелях личной политической выгоды» (19, с. 104–105).

Но тут же, другой ингушский автор А.У. Мальсагов пишет прямо противоположное – о мудрости ингушских старейшин: «Учитывая свою малочисленность, военную мощь и прогрессивность России, ингуши добровольно приняли подданство ей. Поэтому вынуждены были отстаивать на своей территории интересы России, вступая в вооруженное противостояние с Шамилем. Как бы ни оценивалась кое-кем позиция мудрых ингушских старейшин, направлявших в тот период свой народ на сближение с Россией, этот путь оказался исторически оправданным. Именно поэтому ингуши в меньшей степени пострадали от жестокостей российских колонизаторов в XIX веке» (133, с. 31–32).

Всвоюочередь,И.Дахкильговводнойизсвоихстатейспафосомзаявил: «Когда в конце 80-х – начале 90-х годов прошлого века проходил в

СССРиеепреемницеРоссиит.н.«парадсуверенитетов»,ингушижеобщенародным референдумом подкрепили свое единство с Россией (в отличие от отделившийся Чечни. – Авт.). Пожалуй, это был единственный из российских народов, который в столь массовом порядке и официально в столь тревожное время подкрепил свою более чем двухсотлетнюю клятву, подтверждающую его нерушимое единство с народами России» (55). Как говорится, «свежи предания, но верится с трудом».

96

Ингушетия, еще в составе Чечено-Ингушской Республики, одной из первых объявила о своем суверенитете. Как известно, Верховным Советом Чечено-Ингушской Республики 27 ноября 1990 года единогласно была принята Декларация о государственном суверенитете ЧИР. А после, в связи с провозглашением Чечней своей независимости, ни собственной республики, ни законноизбранных органов власти у ингушей уже не было. Не было ясности, в каких границах будет провозглашена государственность ингушей, так как не был решен вопрос возвращения ингушам Пригородного района. Кроме того, нерешенным оставался вопрос и по границе с Чеченской Республикой. Так что, хотелось бы напомнить Дахкильгову, что Ингушетия не проявляла активности в этом вопросе вовсе не из-за своей строгой приверженности «более чем двухсотлетней клятве» верности России, а в связи с тем, что у нее на этот момент не было ни своей государственности, ни законных органов власти.

97

УЧАСТИЕ ИНГУШЕЙ В КАВКАЗСКОЙ ВОЙНЕ

Назрановская милиция принимала самое активное участие в боевых действиях на стороне русской армии.

З. Дзарахова

Кавказская война стала жестким испытанием единства нахчийского (вайнахского) народа. Она стала своеобразной чертой, с которой началось целенаправленное разделение единого нахчийского этнического субстрата на чеченцев и ингушей. С этого времени за западными нахчийскими обществами, вошедшими в состав России, в то время как подавляющая часть их собратьев сражалась за свободу и независимость своей Родины с самой могущественной военной державой мира, окончательно закрепилось название «ингуши».

Вот что пишет Башир Далгат: «События из исторической жизни чеченцев и ингушей в XIX столетии довольно хорошо известны, и я не считаю нужным здесь останавливаться на них. Скажу только, что

ив XIX столетии до окончательного покорения Чечни и Дагестана в 1859 году рознь между чеченцами и ингушами продолжает усиливаться. Поэтому все движения в Чечне, каково поголовное восстание Чечни во главе с Бейбулатом Таймиевым в 1825 году и усиленная пропаганда мюридизма с 1830 года, со времени появления Кази-Муллы и т. п., почти совершенно не отразились на ингушах. Они вели себя мирно, нашедши в лице русских защиту от чеченцев и кабардинцев» (67, с. 52–53).

Из гор на равнину, как уже отмечалось, ингуши, в основном, выселились только через лет 200–300, когда плоскость у кабардинских, кумыкских, ногайских владетелей была окончательно отвоевана и освоена родственными им чеченцами, у которых ингуши вначале и брали в аренду земли на равнине (Назрань и его окрестности, а также территория современного Малгобекского района). Позже, после вхождения в подданство России, они отказались от аренды и, с помощью царской администрации, закрепили за собой арендованные у кабардинцев и чеченцев земли.

Такимобразом,заравнинныеземли,всилусвоеймалочисленности

иоторванности от своей основы – чеченцев, ингуши не воевали (здесь

98

они, в основном, расселились под покровительством русской военной администрации) и в Кавказской войне не участвовали.

Необходимо отметить, что некоторые ингушские лидеры, во многом, прожженные политики и конъюнктурщики. Везде и во всем они ищут только собственную выгоду. Из любой ситуации они стараются что-то выгадать для себя лично, в том числе, и используя запрещенные методы достижения цели.

Взависимости от политической конъюнктуры меняется отношение ингушскойполитическойверхушкиикКавказскойвойне.Если,например, отношение к ней со стороны федерального центра негативное, то они, как правило, выступают с позиций державников и собирателей русских земель. Но, а если центр начинает рассматривать Кавказскую войну как национально-освободительную, то тут они становятся чуть ли не основной движущей силой этой войны.

Один и тот же автор в одном своем произведении показывает ингушский народ, как ярого противника царской России, с которой ингуши находились в постоянной вражде, а в других – как извечных друзей

изащитников. А иногда дело доходит до полного абсурда, когда и то, и другое утверждается в одной и той же работе.

Вглаве пятой «Истории Ингушетии» авторы пишут, что «в записке Граббе о мерах по покорению ингушей говорится: «Для утверждения здесь русского владычества представляется два средства: 1) поселение казачьих станиц по Сунже и 2) возведение укреплений при главных выходах из гор.

Первые казачьи станицы на территории Ингушетии были основаны в 1845 г. – станица Троицкая на месте ингушского сел. Эбарг-Юрт и станица Сунженская (переименована в станицу Слепцовскую в 1851 г.) на месте сел. Кура-Юрт и Дебир-Юрт. В 1847 г. на месте ингушского сел. Махьмад-Хите, была основана станица Вознесеновская» (100, с. 213).

О каких мерах «по покорению ингушей» ведут речь авторы, если ингуши добровольно вошли в состав России и «неукоснительно соблюдали и соблюдают до сих пор верность принятым на себя обязательствам», о чем ингушское руководство любит неустанно заявлять при любом удобном поводе?

Как всем известно, ингуши, вместе с осетинами, были самыми покорными России народами Северного Кавказа в период Кавказской войны. Более того, сами принимали непосредственное участие в покорениидругихкавказскихнародов,втомчислеичеченцев,зачтополучали денежные вознаграждения, чины, звания и земельные наделы на плоскости из рук царских чиновников. По признанию авторов «Истории

99

Ингушетии»,«назрановскаямилиция,принимавшаяактивноеучастиев военных акциях в период Кавказской войны., имела репутацию «самой лучшей по воинственности» среди горских народов» (100, с. 231).

На самом деле, как всем понятно, Граббе писал о мерах по покорению Чечни, а не Ингушетии. А что касается станиц Троицкой, Слепцовской, Вознесеновской, якобы основанных на месте ингушских селений, то это очередная ложь авторов издания. Станицы Слепцовская (Дебир-Юрт) и Троицкая (Обарг-Юрт), также, как и Ассиновская (ЭхаБорзе), Нестеровская (ГIажарийн-Юрт), Фельдмаршальская (Алхасте) и Карабулакская (Элдархан-гIала), Вознесеновская (Мохьмад-ХитIе) были построены на месте вышеназванных орстхойско-чеченских сел.

Жители всех вышеперечисленных сел, в отличие от назрановцев, вместе со всеми чеченцами, оказывали яростное сопротивление царским войскам. После окончания Кавказской войны большая часть из них по религиозным соображениям, поддавшись на обман царского генерала М. Кундухова и его сподручных, переселилась в Турцию, а часть, оказавшись в пределах административной границы Ингушетии, была отнесена к ингушам. Граница между Россией, куда входили ингушские земли, и Малой Чечней,

входящей в Имамат, проходила совсем рядом с Назранью.

Как пишет А. Цаликов, «агитация Кундухова имела успех и как раз те части чеченского населения, которые казались русской администрации наиболее опасными и которые были намечены к выселению и попались в искусно расставленные сети. Переселенцы несколькими партиями отправились через Закавказье в Турцию» (227).

Интересна реакция начальника Главного штаба Кавказской армии А.П. Карцова на предложение М. Кундухова о переселении чеченцев в Турцию. Вот что пишет об этом Г.К. Мартиросиан: «В ответ командующим войсками Терской области получена была телеграмма следующего содержания: «17 мая месяца 1854 года. Из Поти. Телеграмма №198. Правительственная. Владикавказ. Командующему войсками. Великий князь согласен на предложение генерала К. (Кундухова. – Авт.). Желаю полного успеха. Чем дальше – тем лучше. Карцов» (143, с. 83).

Как мы видим, вышеназванные казачьи станицы были построены на месте орстхойско-чеченских сел, входящих в Малую Чечню, являющейся составной частью Гехинского наибства Имамата Шамиля. А

100