Dukhovnaya_kultura_Kitaya_Tom_2_-_Mifologia_Religia

Миссия располагала средствами на лечение китайских пациентов, на расходы по изучению тибетского языка, создание коллекции китайских медицинских трав и даже на подарочный фонд, куда входили телескопы и электрические машины. Все это открывало возможность для расширения общения с китайской элитой. В составе этой миссии в Пекин прибыли два будущих начальника РДМ, ставших глубокими знатоками

Китая, — иеромонах Гурий (Карпов) и иеродиакон Палладий (Кафаров). Будущий великий русский синолог В.П. Васильев прибыл с этой миссией как студент Казанского университета. Малейшая вероятность возникновения конфликта РДМ с китайскими чиновниками была недопустима. Так, когда вдову китайского христианина по доносу обвинили в хранении религиозных книг и икон, Поликарп был очень встревожен этим инцидентом. «Так как христианство было запрещенной в то время религией, — писал он, — а вдова жила вблизи Северного подворья, то доказчик этим бросал камень в огород Миссии и мог возбудить подозрение в китайском правительстве, что Миссия наша распространяет веру. Пришлось употребить много трудов и денег, чтобы доказать, что подозрения напрасны».

Руководство 13-й миссии (1850—1858) было поручено Палладию (Кафарову), возведенному в сан архимандрита. В 1850 г. миссия сообщила о 99 албазинцах в Пекине, включая 10 учеников с одним преподавателем. В 1857—1858 гг. граф Е. Путятин поставил вопрос о расширении православной проповеди в Китае и договорном закреплении свободы проповеди православия в Китае. Испытывая тревогу по поводу распространения британцами и французами протестантской и католической веры, он заключил, что России также следовало бы создать в Китае свой духовный форпост, иначе время будет упущено, а все китайцы будут обращены в западную веру иностранными миссионерами. Он призвал расширить работу по переводу богослужебных книг на китайский и поручить РДМ заняться духовным образованием среди китайцев. Св. Синод ответил, что делать это можно, но с соблюдением осторожности.

Глава духовной миссии Палладий отреагировал на эти призывы без энтузиазма, указывая на отсутствие у России возможностей для широкомасштабного прозелитизма в Китае, а также на различие политико-дипломатических интересов России и стран Запада. Палладий не считал возможным использовать в качестве образца проповедническую деятельность католических миссионеров, поскольку те сообщают китайцам лишь формы веры, развивают обрядную набожность и делают паству «нелюдимой», отчуждая ее от прежнего круга общения. Православным миссионерам он предложил изучать разговорный китайский язык для проведения духовных объяснений и письменный — для перевода и составления книг догматического, нравственного и полемического содержания. Палладий поддержал идею подготовки православных катехизаторов из молодых китайцев, а также призвал дополнить план открытия при миссии школы и больницы предварительным обучением медицине всех миссионеров, готовящихся к службе на Востоке.

До открытия в Китае в 1861 г. российской дипломатической миссии духовная миссия совмещала выполнение духовных и дипломатических функций, после 1863 г. она перешла в исключительное ведение Синода и занималась лишь религиозной деятельностью. Штат миссии сократился. Южное подворье отошло к дипломатической миссии, а Северное осталось за РДМ. Во второй половине XIX в. деятельность РДМ в Китае обретала все больше черт, хотя бы внешне сближавших ее с западными миссиями. Осенью 1861 г. православные священники впервые стали действовать за пределами Пекина и открыли православное училище в деревне Дундинъань, где стали обучаться семеро детей. Это, однако, не было сигналом к началу прозелитизма среди китайцев — в Дундинъани было десять жителей с российскими православными корнями.

Архим. Палладий вошел в историю РДМ и отечественного китаеведения как выдающийся ученый и церковный деятель. Требования практики и расширение деятельности западных миссий оказывали влияние на изменение взглядов российских священнослужителей в Китае. По словам А. Ивановского, «некоторые наши синологи из членов Миссии (как о. Палладий и о. Аввакум) вполне основательно настаивали на том, что на китайский язык Свящ. Книги переводить не надо. Однако насущная потребность иметь эти книги невольно заставляла забыть

ское» имя Шан-ди (Всевышний Владыка), соответствующие поправки были внесены при переиздании прежних переводов. К примеру, в катехизисе «Зерцало православного вероисповедания» («Дунцзяо цзунцзянь») в изд. 1863 г. использовалось имя Тянь-чжу, а в изд. 1913 г. — Шан-ди. Церковная мотивация этой замены неизвестна, можно лишь предполагать, что по мере развития проповеднической работы члены РДМ пожелали провести терминологическое размежевание с католиками, уяснив при этом аргументы в пользу использования «Шан-ди», которые приводили католик М. Риччи и протестантские проповедники.

Несмотря на свободу религиозной проповеди, данной Тяньцзиньским договором, число обращений в православие выросло незначительно — в среднем каждое воскресенье крестился один или несколько «язычников». Например, в Церкви Успения в Пекине с осени 1858 г. до Рождества крестились 30 китайцев, еще 30 добавились к ним на Пасху 1861 г. Позже частота крещений уменьшилась, и в 1859—1862 гг. крестились лишь около 200 «язычников обоих полов». Частично это можно объяснить истощением албазинских «запасов», когда РДМ использовала православных китайцев российского происхождения для привлечения их родственников, друзей и соседей. Вместе с тем она не гналась за количественными показателями: когда в 1860 г. Пекин был в осаде, российские миссионеры отказывали в крещении китайцам, стремившимся принять веру для защиты от возможных репрессий со стороны иностранцев. Архим. Гурий был сторонником проповеди среди китайцев. В 1863 г. в обращении к Св. Синоду он поднял проблемы работы над переводом Священного Писания, рукоположения китайских священников, предложил уделять больше внимания православному образованию девочек и расширять медицинскую помощь для китайцев.

Прежний глава 13-й миссии архим. Палладий был назначен главой 15-й миссии (1864—1878), в промежутке между этими сроками он был настоятелем церкви в российском посольстве в Риме. После возвращения в Пекин Палладий сосредоточился на научной работе, передав административные обязанности энергичному и способному иеромонаху Исайе (Поликину), который приложил большие усилия к введению разговорного китайского языка в православное богослуже-

ние и оставил огромное собрание переводов богослужебных книг. После внезапной болезни Палладия и его отъезда из Пекина главой 16-й миссии (1879—1883) был назначен Флавиан (Городецкий), получивший сан архимандрита в январе 1879 г. В тот период весьма значимым событием стало рукоположение в сан первого китайского священника Митрофана Цзи, бывшего катехизатора и учителя школы при РДМ. Поскольку в то время православного епископа в Китае по-преж- нему не было, рукоположение провел японский православный епископ Николай (Касаткин) в июне 1882 г. Вакансия для китайского священника с ежегодной зарплатой 500 рублей существовала в РДМ уже с 1864 г. Эта миссия очень активно занималась переводами и издательской деятельностью. Отчасти это было связано с прибытием из России одаренных миссио- неров-ученых с хорошим богословским образованием и знанием иностранных языков — иеромонахов Николая (Адоратского) и Алексея (Виноградова). После смерти Исаии осталось много незаконченных переводов, которые использовались при работе в 1880-х годах.

Архим. Флавиан был настроен полностью перевести богослужение на китайский язык, что ранее удалось Исайе лишь частично. Эта задача была неотделима от подготовки всего корпуса богослужебных текстов на китайском языке.

Переводы использовались миссией для собственных богослужений. Начиная с введения китайских текстов для литургического пения летом 1883 г. хор был разделен: на правой стороне пели на церковно-славянском, на левой — на ки-

тайском. Китаист того времени А. Ивановский оценил это решение как форму гармонизации двух культур: «Очень остроумно само распределение хоров: у китайцев левая сторона главнее правой (они при определении стран света обращаются лицом на юг), а у нас наоборот, так что каждому свое». Китайские переводы РДМ были отправлены Японской православной церкви, где были широко использованы для богослужебной практики после перевода на японский язык. Епископ Николай Японский писал, что «пекинская Миссия — мать японской, без Пекина японцы неопытны и немы». В российской Дальневосточной епархии переводы РДМ были использованы для проповеди среди местных китайцев и корейцев.

17-я миссия (1884—1896) под началом архим. Амфилохия (Лутовинова) финансировалась довольно хорошо, чтобы предоставить каждому члену возможность достойной тихой жизни

вмонастырских стенах, но недостаточно для масштабного распространения веры. В 1888 г. РДМ сообщила о 24 крещениях. Первый китайский священник Митрофан Цзи заболел и вышел

вотставку с ежегодной пенсией 240 рублей. В марте 1897 г. в Шанхай прибыл глава новой,

18-й миссии, которая продлилась до 1931 г., — архим. Иннокентий (Фигуровский). К 1890-м годам, после того как лучшие синологи РДМ вернулись в Россию, она потеряла прежнюю академическую славу. По своим функциям и структуре (обширная переводческая работа, введение богослужебной практики на китайском языке, рукоположение китайского духовенства, создание собственных школ, крещение среди китайцев) РДМ стала по сути сходной с западными миссиями в Китае.

Иннокентий предложил установить постоянную комиссию для переводов на китайский язык. В целях распространения веры среди китайцев он собирался открыть новую школу где-нибудь вне Пекина и найти учеников среди деревенских мальчиков. Ранее православное образование было доступно только в Пекине, главным образом детям албазинцев. Медленный процесс укрепления миссионерской деятельности РДМ был прерван восстанием ихэтуаней. В середине мая 1900 г. повстанцы сожгли православную церковь в Дундинъани. Опасность заставила российских миссионеров переселиться из Северного подворья в дипломатический квартал. 17 мая миссия была сожжена ихэтуанями, массовые убийства православных китайцев произошли 10—11 июня. Гибель 222 православных китайцев означала уничтожение почти половины общины, состоявшей из 450 человек. Были убиты священник Митрофан Цзи, а также китайские кандидаты на принятие сана Павел Ван (за несколько дней до гибели Священный Синод одобрил его кандидатуру) и Иннокентий Фан. Русские священники не пострадали.

Это был большой психологический удар, поскольку за два столетия мирного и легального существования в Пекине российские миссионеры ни разу не подвергались преследованиям властей или нападениям толпы. Трагические события 1900 г. поставили под вопрос будущее РДМ. Чиновники из Петербурга противились продолжению деятельности миссии и надеялись избавиться от этого источника неприятностей для российской политики на Дальнем Востоке. Обер-прокурор Св. Синода К.П. Победоносцев послал телеграмму с предложением переместить РДМ в Порт-Артур или Сибирь близ границы с Китаем. В июне 1901 г. Иннокентию повелели прибыть в Санкт-Петербург, чтобы получить официальное распоряжение о закрытии миссии. Однако благодаря позиции митр. Петербургского Антония она была спасена. Денежные средства РДМ были удвоены, сан ее главы повышен от архимандрита до епископа. Иннокентий получил распоряжение вернуться в Китай, в июне 1902 г. в Петербурге был рукоположен в сан епископа Переяславского с поручением ведать православными Китая, Монголии и Тибета. Иннокентий вернулся в Пекин с 34 священниками и монахами.

Как было сказано позднее в отчете миссии, «1900-й год имеет в истории Русской Духовной Миссии в Пекине исключительное значение; в этом году прекратила свое существование старая

Даже в первые годы войны велась активная работа по сбору пожертвований на строительство в Пекине величественного собора, который символизировал бы превращение города в религиозную столицу китайского православия. Накануне российских потрясений 1917 г. РДМ обнародовала отчет за 1916 г. Тогда в ее ведении состояли Успенский монастырь и женский монастырь в Пекине, Крестовоздвиженский скит близ Пекина в горах Сишань, 5 подворий —

«в богадельне близ Пекина за Андинмэньскими воротами призревалось 11 человек, пища выдавалась 72 человекам». Учащихся в школах РДМ было более 700, из них 148 были на полном содержании, «из язычества крещено» 706 человек, умерло за год православных 38, «а всего с прежде крещенными остается христиан 6255 человек».

Однако революция 1917 г. помешала реализовать планы развития проповеди среди китайцев. С прибытием в Китай нескольких сотен тысяч беженцев из России РДМ целиком занялась их духовными нуждами. Все православные миссионерские станы были закрыты в 1919 г. Вследствие революции оборвались связи с Москвой. В ноябре 1920 г. миссия перешла в подчинение Зарубежному Архиерейскому Синоду, определением которого в 1922 г. была образована новая епархия — Пекинская и Китайская во главе с Иннокентием. Сохранив старое название, она стала первой православной епархией на территории Китая и ее административным центром. В 1924 г. советские власти попытались заявить о праве собственности на имущество миссии, однако Иннокентию удалось доказать китайским властям, что законным владельцем является Церковь в лице РДМ. Тогда же ее глава заявил, что РДМ именуется теперь Китайская православная церковь (Чжунго дунчжэн-цзяо хуй). В 1928 г. Иннокентий был удостоен сана митрополита.

19-ю миссию (1931 — 1933) возглавил архим. Симон (Виноградов). Краткие годы его начальствования сопровождались расколом — китайский священник Сергий Чан (сын священномученика Митрофана Цзи) оспорил назначение Симона и потребовал от нанкинского гоминьдановского правительства назначить его главой РДМ. Его оппоненты полагали, что Сергий Чан хочет захватить собственность миссии. Сам Сергий настаивал, что хотел создать церковь для китайцев и вести среди них проповедь, обвиняя РДМ в одностороннем сосредоточении на делах русских эмигрантов. Формально это требование было разумным и соответствовало тенденциям «китаизации» и «отуземливания», которые проявились в то время в инославных церквах в Китае. Вероятно, в менее сложной ситуации появление китайских священников, готовых возглавить китайскую церковь, даже приветствовалось бы, однако тогда план передачи в руки китайца руководства огромной православной общиной, состоявшей из русских беженцев, был неосуществим. Нанкинское правительство формально назначило Сергия Чана главой миссии, но жесткое сопротивление российского духовенства остановило эту «китаизацию сверху».

После смерти Симона в феврале 1933 г. Зарубежный Синод назначил епископа Виктора (Святина) главой 20-й миссии (1933—1956). Родившийся в семье священника, Виктор Святин в годы Первой мировой войны служил в армии, прибыл в Китай с остатками разбитых белогвардейских сил, в 1921 г. в возрасте 27 лет принял монашество в РДМ. Тем временем протоиерей Сергий Чан продолжал сражение за контроль над Церковью, обратившись в 1934 г. в Москву к местоблюстителю патриаршего престола митр. Сергию (Страгородскому). Китайский священник представил себя как преемника митр. Иннокентия, получившего одобрение от нанкинского правительства на обладание всеми законными правами на собственность РДМ. Митр. Сергий ответил на это обращение принятием Сергия Чана в юрисдикцию Московского Патриархата и поручением ему заботы о православных епархиях Китая. Позже Сергий Чан подписывал письма в Москву как «администратор Китайской епархии».

скому с просьбой о воссоединении. После войны между русскими священниками произошел новый раскол. В 1946 г. Зарубежный Синод создал самостоятельную

Шанхайскую епархию, во главе которой встал епископ Шанхайский Иоанн (Максимович), вышедший из подчинения епископу Виктору.

В октябре 1946 г. Священный Синод постановил утвердить в должности главы РДМ архиепископа Пекинского Виктора (Святина). В 1949 г. Виктор поставил вопрос о возобновлении проповеди среди китайцев. Он предложил усилить связи миссии с духовными школами в России, расширить культурно-просветительскую деятельность, отводя особое место монастырям. Речь шла и об укреплении материальной базы РДМ для обеспечения ее финансовой независимости. Он собирался открыть классы для китайских священников в Пекине, повторно открыть миссионерские станы, закрытые 30 лет назад, создать семинарии в Пекине, Тяньцзине и Шанхае, создать комиссию по переводу молитвенников на китайский язык. Другие предложения касались монашеского обучения священников и открытия российских начальных школ. Наконец, Виктор подал прошение патриарху Московскому Алексию Первому отправить в Китай новую, 21-ю миссию.

Выстраивая подробные планы экономического развития РДМ, Виктор полагал, что обращение прагматичных китайцев в православие успешнее всего осуществляется при непосредственном деловом взаимодействии с русскими и китайскими членами миссии во время сельскохозяйственных работ и на ее коммерческих предприятиях. По состоянию на 1949 г. в Китае действовало 106 православных церквей — около полусотни на северо-востоке, пять в Синьцзяне, остальные были разбросаны от юга до севера по всей территории страны. Число китайских православных христиан достигало 10 тыс. В связи с массовым отъездом из Китая прежних беженцев из России стал актуальным вопрос подготовки и рукоположения в сан православных священников китайского происхождения.

В январе 1950 г. патриарх Алексий Первый потребовал от Виктора «переменить взгляд на Миссию как на доходное предприятие или как на какое-то феодальное княжество. Надо в короткий срок (скажем, менее чем в десять лет) при помощи Божией создать Китайскую Православную Церковь с архипастырями — китайцами, священниками и монахами — китайцами, с миссионерами — китайцами и, главное, с многочисленной паствой — китайцами» (цит. по: Поздняев, с. 120). В июле 1950 г. в Троице-Сергиевой лавре китайский протоиерей Феодор Ду Жунь-чэнь, происходивший из албазинского рода Дубининых, принял монашество под именем Симеон. 30 июля патриарх Алексий хиротонисал его в сан епископа Тяньцзиньского.

Первый в истории китайского православия епископ-китаец Симеон (Ду) был назначен в Шанхай, где у него начались конфликты с российским духовенством. Китайский епископ обвинял начальников РДМ в том, что они «не могут отказаться от феодальных замашек, хранят дела миссии в секрете, нерационально решают их, также придают большое значение различию в национальностях». В ответ его заподозрили в китайском шовинизме. Симеон (Ду) предлагал ускорить формирование объединенной китайской автономной епархии во главе с китайским епископом с титулом «Пекинский и Китайский», а все недвижимое имущество объединить в одно благочиние. Это было практично, потому что децентрализация была вредна для пяти быстро сокращавшихся епархий.

Симеон установил хорошие отношения с властями Шанхая, и его риторика была сходна с риторикой патриотического движения «трех самостоятельностей» в протестантской и католической церквах того времени. Чтобы укрепить независимость китайского православия, Симеон (Ду) в 1952-1958 гг. развернул в Шанхае деятельность по перестройке православной проповеди среди китайцев по протестантскому образцу. В 1952 г. он создал в Шанхае новую духовную школу, был настроен заимствовать методы протестантской проповеди, даже пригласил секретаря и преподавателей из числа китайских протестантов. С 1954 до 1958 г. епископ издавал собственное церковное периодическое издание «Чжэн гуан» («Истинный свет»).

комплекс посольства, надвратная колокольня и храм Всех Святых Мучеников были разрушены.

В 1955 г. между епископом Симеоном и архиепископом Виктором разгорелся спор по поводу передачи собственности РДМ китайским властям. Симеон настаивал, что вопрос об имуществе должен решаться лишь после того, как управление церковью будет передано епископукитайцу. Получив от Виктора указание передать имущество властям, Симеон в знак протеста направил Патриарху телеграмму с просьбой уволить его на покой. Этот конфликт стимулировал срочные приготовления к выдвижению второго китайского епископа, который должен был возглавить Китайскую Церковь вместо Симеона. Им стал Игнатий Яо Фу-ань. Он родился в Пекине в 1888 г., в 1915 г. был рукоположен в диакона епископом Иннокентием (Фигуровским), в 1948 г. был рукоположен в священника и в тот же год принял монашество под именем Василий (Шуан). Он был очень скромным человеком и только в октябре 1955 г. согласился стать епископом. В апреле 1956 г. Отдел культов при Госсовете КНР дал согласие на назначение архим. Василия епископом Пекинским, в январе 1957 г. власти санкционировали его поездку на хиротонию в Москву.

Архиепископ Виктор уехал из Пекина в мае 1956 г., а в ноябре того же года китайская церковь получила от Московской Патриархии статус автономной (с китайским названием Чжунхуа дунчжэн-цзяо хуй), т.е. полностью независимой и самоуправляемой на своих территориях. Василий (Шуан) был хиротонисан в сан епископа Пекинского 30 мая 1957 г. в Москве, после его возвращения в Китай было необходимо созвать Церковный Собор, чтобы назначить его главой Церкви. Но соперничество с епископом Симеоном помешало это сделать, епископ Василий так и не смог утвердить свою власть. В 1960 г. Василий серьезно заболел и в январе 1962 г. умер. После этого управление Пекинской епархией взял на себя протоиерей Николай Ли. В 1964 г. власти закрыли последнюю православную церковь в Пекине. В марте 1965 г. умер епископ Симеон, после чего власти закрыли Шанхайский кафедральный собор. В августе 1966 г., после начала «культурной революции», хунвэйбины уничтожили кафедральный Свято-Нико- лаевский собор в Харбине.

После нормализации внутриполитической ситуации в КНР первым в 1986 г. был открыт Покровский храм в Харбине, на северо-востоке Китая. Это был единственный в КНР православный храм, где постоянно служил священник о. Григорий Чжу Ши-пу. В Харбине было восстановлено несколько храмов — Свято-Софийский и Благовещенский. Отреставрированный в сентябре 1997 г. СвятоСофийский собор не был возвращен православной общине, а превращен в музей. В Синьцзян-Уйгур- ском автономном районе власти в 1986 г. разрешили православной общине построить в Урумчи новый Свято-Никольский храм взамен ранее снесенного. Храм был открыт в 1991 г., однако из-за отсутствия священника богослужения не были возобновлены. На территории бывшего Северного подворья остался Успенский храм, переделанный в посольский гараж. На месте православного кладбища в Пекине теперь находится открытый в 1986 г. развлекательный парк