57785520

Хусрау 1933]. В то время существовало некое практическое право гражданства мусульманской империи, когда мусульманин был уверен в личной свободе во всех областях своей страны, и никто не мог сделать его рабом [Мец 1966: 14]. Если в конце IХ в. последним городом империи на Востоке был Исфиджаб, то в Х в., после вступления Караханидов в ислам, границы мусульманской империи продвинулись вплоть до бассейна р. Тарим, а в 397/1006-07 г. к ним присоединился и Турфанский оазис. В это же время из Газны выступает Махмуд Газнави

иподчиняет обширные территории Индии. Поэтому в конце Х в. ал-Мукаддаси пишет, что «империя ислама простирается от Кашгара и Индии до страны румов

иАндалусии» [al-Moqaddasi: 64]. В 331/942-43 г. правитель уйгуров в Канчане завязывает дружеские отношения с Саманидами в Бухаре, что обеспечивало

мусульманским купцам безопасный путь в Китай [Мец 1966: 366].

В-пятых, Саманиды были независимыми только во внутренней политике, которая была заранее определена ‘Аббасидскими халифами. Кроме того, они поддерживали тесные торгово-экономические отношения с зарубежными странами, в частности, с Поволжьем, о чем свидетельствует тот факт, что маршрут посольства халифа ал-Муктадира 309/921-22 г. «к царю славян» на Волгу, подробно описанный Ибн Фадланом, пролегал не по ближайшему пути через Кавказ, а через Бухару и Хорезм [Бартольд 1963a: 124]. Эти связи имели очень глубокие корни и были связаны с богатыми месторождениями серебра в Прикамье, которые наряду с пушниной привлекали сюда еще древних хорезмийцев, кушан и парфян [Бадер, Смирнов 1954: 5 – 6]. Так же, как согдийцы на востоке, хорезмийцы на западе были посредниками в торговле между народами севера и юга. Еще до ислама хорезмийцы основали свои торговые колонии на западе вплоть до Волги, где жили булгары и хазары [Barthold 1945: 49 – 54]. В китайских источниках говорится о добывании в V в. в Хорезме янтаря, что указывает на существование в то время балтийско-каспийского торгового пути, функционировавшего и в IХ – Х вв.7 В средние века все северные торговые пути, связывавшие страны Европы с Востоком, в т. ч. реки Волгу, Дон, Днепр с выходом к Каспийскому и Черному морям, контролировали хорезмские тюрки. Через эти пути они доставляли на Bосток ценные меха и невольников из Руси и Булгарии, которыx они брали в качестве дани у русских князей и булгар [Документы 1967: 101].

Однако эти торговые связи не служили государственным интересам Араб - ского халифата, главной целью которого во внешней политике было распространение ислама. Успехами этих торговых связей больше пользовались христиане и манихеи, которые вели активную миссионерскую деятельность в соседних странах [Бартольд 1963а: 125]. Что касается внешних политических связей, то они проводились только при согласовании с Багдадом и при отстаивании интересов халифата. Насколько известно, Саманиды не имели почти никаких внеш-

7 Месторождений янтаря, как известно, в Хорезме никогда не было, но этот камень сюда привозили в большом количестве из Восточной Европы [Бартольд 1963a: 188].

131

них политических связей с зарубежными странами. Так, последнее посольство из Средней Азии к китайскому Двору было отправлено в 761 г. от владетеля Ферганы. После этого в китайских летописях не было зафиксировано ни одного посольства из этого региона [Шефер 1981: 583 – 585]. Между тем, в китайских источниках отмечаются посольства от даши, т. е. арабов, в т. ч. и в 924 г., т. е. в правление Саманидов [Супруненко 2004: 81].

По данным Ибн аз-Зубайра, в 327/938-39 г. владетель ас-Сина отправил к Саманиду Наср ибн Ахмаду посольство, состоявшее из 4-х самых крупных ученых ас-Сина, которых сопровождали 40 всадников. Послы передали Наср ибн Ахмаду письмо владетеля ас-Сина, в котором он требовал от саманидского амира уплаты дани за последние 27 лет и публичного признания подчинения владетелю ас-Сину. В противном случае он угрожал послать против него армию, которая затем пойдет в поход на Ирак и весь Халифат. Послы были приняты Наср ибн Ахмадом, который передал им ответное письмо следующего содержания: «Знай, о, юноша, что я не игнорировал тебя и тебе подобных не из-за страха, не из-за слабости или нехватки войск и оружия. Я был сдержанным только потому, что верховный правитель (т. е. халиф) не приказал мне действовать. В моей религии не разрешается предпринимать каких-либо действий без приказа...

После этого владетель ас-Сина принял ислам» [Ибн аз-Зубайр: 148 – 149]. Абу Дулаф в своей первой записке пишет, что, когда он прибыл в Хорасан, к амиру Наср ибн Ахмаду прибыло посольство от владетеля ас-Сина Калина ибн ашШахира, который просил его заключить брачный договор между двумя династиями. Но Наср ибн Ахмад отказался отдавать дочь за неверного. Тогда они просили его женить одного из своих сыновей на дочери владетеля ас -Сина, и он дал на это согласие. Вместе с посольством в столицу уйгуров Сандабил (Кансу) отправились послы Наср ибн Ахмада, которых сопровождал Абу Дулаф. Принцесса прибыла из ас-Сина в Бухару уже после смерти Наср ибн Ахмада, вышла замуж за Нух ибн Насра и стала матерью его сына ‘Абд ал-Малика [Abu Dulaf: 347 – 361]. В этих двух отрывках, вероятно, речь идет об одном и том же посольстве владетеля карлуков Восточного Туркестана, который вскоре после этого принял ислам и установил родственные связи с Саманидами [Bosworth 1969: 24 – 25].

Между тем, тот же Ибн аз-Зубайр сообщает о подарках царей Индии, ар-Рума и ас-Сина халифам Харун ар-Рашиду, ал-Ма’муну, ар-Ради, ал-Мустансиру,

вазиру ал-Хасан ибн Сахлу [Ибн аз-Зубайр: 9, 20, 21 – 22, 28, 32, 60, 74, 76] и

ответных подарках халифов [Ибн аз-Зубайр: 65, 77, 179].

Саманиды не стремились поддерживать политико-дипломатические отношения с зарубежными странами, где не был распространен ислам. В 354/965-66 г. владетель хазаров попросил помощи у жителей Хорезма против большой группировки тюрков, занявших их страну. Хорезмийцы согласились прийти к ним на помощь только при условии, что они примут ислам [Ибн ал-Асир VIII: 222 – 223]. Имеются также данные об отправке посольства от царя русов Владимира, а также от владетеля булгар, которые сообщали о том, что желают принять ислам. Хорезмшах обрадовался и отправил к ним людей, чтобы научить их правилам

132

исламской религии [Marvazi: 23]. Здесь, однако, речь идет не о двухсторонних отношениях хорезмшаха с царем русов, а о посольстве царя славян (сакалиба) к халифу ал-Муктадиру и об ответном посольстве, которое было отправлено халифом в 309/921-22 г., и подробно описано Ибн Фадланом [Ибн Фадлан: 55 – 57]. Этот факт наглядно демонстрирует правовой статус хорезмшаха и Саманидов, которые не имели самостоятельных дипломатических отношений с зарубежными странами, а играли роль посредников в дипломатических отношениях ‘Аббасидских халифов.

Такое же положение было и при последующих тюркских династиях, которые рассматривали представителей зарубежных стран как иноверцев, и не желали иметь с ними дружеских связей. Известно, что в 418/1027-28 г. владетели хитаев и уйгуров, увидев возросшее могущество султана Махмуда, отправили к нему своих послов, предлагая установить дружеские взаимоотношения. Однако султан Махмуд отверг их предложения, сказав, что не желает иметь с ними никаких связей, так как они еще не приняли ислам [Marvazi: 7 – 9].

Исходя из вышеизложенных данных, на наш взгляд, правление Саманидов и других династий домонгольского времени в Средней Азии следует рассматривать не как независимое суверенное государство, а как правление династии местных правителей, назначенных Багдадом в качестве наместников, и проводивших относительно самостоятельную внутреннюю хозяйственно-финансовую политику, пользуясь определенными полномочиями, которыми их наделили ‘Аббасидские халифы. Огромные размеры исламского государства вынуждали халифов прибегать к помощи института вице-королей. Внешние отношения правителей областей с другими государствами заключались, главным образом, в завоевательных войнах, получении дани и распространении ислама. Лишь некоторые из них могут быть условно расценены как дипломатические.8 Однако и они не могут сравниться с полноценными и равноправными дипломатическими отношениями, которые имели ‘Аббасидские халифы с другими государствами.9 Когда один мятежный византийский вельможа прибыл к буидскому правителю Ирака Самсам ад-Дауле, прося его о предоставлении политического убежища и помощи, он приветствовал правителя лишь легким поклоном и целованием руки [Хилал асСаби: 30], тогда как при виде халифа всем полагалось целовать землю, в т. ч. и Буидским правителям Ирака [Хилал ас-Саби: 34, 61].

8 В 482/1089-90 г., когда сельджукский султан Маликшaх находился в Исфахaне, к нему прибыл посол Рума (т. е. Византии) с установленной данью. Вазир Низaм ал-Мулк взял посла с собою в Мавераннахр и лишь в Кaшгаре он разрешил ему уехать обратно. Он сказал: «Я хочу, чтобы в летописях было упомянуто, что царь Рума прислал нам дань и доставил ее вплоть до ворот Кaшгара». Это было сделано для того, чтобы посол сообщил своему господину о необъятности владений султана, дабы увеличился его страх перед ним, и он не осмелился выйти из покорности [Ибн ал-Асир X: 70].

9 Например, с церемонией приема посла царя Рума, прибывшего к халифу ал-Муктадиру биллах [Хилал ас-Саби: 26].

133

При письменном обращении к халифу, согласно этикету, все подданные должны были называть его маулана – «господин наш» и амир ал-му’минин – «повелитель правоверных», а при встрече целовать перед ним землю [Хилал ас-Саби: 61, 74 – 75]. При обращении к халифу всем подданным полагалось называть себя его рабом. Когда Абу Муслим позволил себе обратиться к халифу ал-Мансуру с простыми словами: «От Абу Муслима – Абу Джа‘фару», последний упрекал его, а позднее предал казни [Хилал ас-Саби: 72]. Когда посольство ал-Муктадира к булгарам прибыло в Бухару, первое, что амир Наср ибн Ахмад у них спросил, было: Каким вы оставили моего господина (маула в значении «сюзерен»), повелителя правоверных?» [Ибн Фадлан: 56]. Хорезмшах и владетель Булгара называли Саманида Наср ибн Ахмада «амиром», а халифа ал-Муктадира – «султаном» [Ибн Фадлан: 57, 64, 78].

Саманиды были ревностными приверженцами халифата [CHIs I: 144] и неизменно считали себя верными служителями багдадских халифов, постоянно посылая им дары. Исма‘ил ибн Ахмад первоначально считался военачальником халифа ал-Му‘тадида [Macoudi VIII: 144, 193, 194, 201, 209] и особенно отли-

чался своим повиновением халифату [ал-Карши: 98]. В 288/900-01 г. после победы над Саффаридом ‘Амр ибн ал-Лайсом и присоединения Хорасана к своим владениям, по приказу халифа ал-Му‘тадида он отправил плененного ‘Амра

встолицу, признавая себя тем самым его наместником [Ибн ал-Асир VII: 199]. Посланнику халифа он сказал: «... доставь его голову моему господину, повелителю правоверных» [ал-Карши: 99]. В 298/910-11 г. Ахмад ибн Исма‘ил, захватив

вплен мятежника Субкари в Сиджистане, доложил об этом халифу ал-Муктади- ру и, повинуясь его приказу, отправил его в Багдад [Ибн ал-Асир VIII: 23]. После

очередной победы над «неверными» тюрками в 301/913-14 г. он усиленно домогался придворной должности начальника полиции (сахиб аш-шурта) Багдада и областей Фарс и Керман, когда этот пост освободился после смерти последнего Тахирида. Однако ему была выписана грамота только на область Керман [Arib: 43]. После подавления Саманидами мятежа дайламитов в Джурджане в 309/92122 г., Наср ибн Исма‘ил, как наместник халифа, отправил голову казненного главаря мятежников Лайлы ибн ан-Ну‘мана ад-Дайлами в Багдад [Ибн ал-Асир VIII: 46]. В 329/940-41 г. после убийства Макана ибн Кали в Рее его голова также была отправлена сначала в Бухару, а затем в Багдад [Ибн алАсир VIII: 143]. Так же Саманиды поступили и в 330/941-42 г. с головой другого казненного ими мятежника [Мец 1966: 27]. Cаманид Мансур ибн Нух (правил в 350 – 365/ 961 – 976 гг.) с детства был отдан на воспитание багдадскому халифу [ас-Сам‘ани VII: 141], вероятно, ал-Муктадиру или одному из его преемников (ал-Кахир, ар-Ради или ал-Муттаки). Ибрахим ибн Ахмад ибн Исма‘ил ас-Самани, который был дядей по отцу Нух ибн Наср ибн Ахмада, находился в Мосуле на службе у Насир адДаула [Ибн ал-Асир VIII: 180].

Все свои поступки Саманиды совершали по согласованию с Багдадом. Строительство мавзолея Саманидов в Бухаре было начато по примеру ‘Аббасидов,

134

после того как мать халифа ал-Мунтасира (ум. в 248/862-63 г.) возвела для него мавзолей Куббат ас-Сулабиййа [Пугаченкова 1983: 23].

Такими же ревностными приверженцами халифа были и Газнавиды,10 проводившие на востоке мусульманского мира проарабскую политику [Bosworth 1968: 40]. Сабук-тегин, который ранее служил хаджибом при дворе халифов [Хилал ас-Саби: 93], в своих письмах при обращении к халифу называл его своим господином и повелителем, а себя – его рабом и слугой, исполнителем его воли и защитником его [Хилал ас-Саби: 75]. Султан Махмуд Газнави постоянно свидетельствовал перед халифом великое благоговение, сообщал ему о своих победах и делился заботами. Когда в 403/1012-13 г. Фатимид ал-Хаким написал ему письмо, пытаясь привлечь на свою сторону, Махмуд разорвал его, плюнул, и отправил ‘Аббасиду [Мец 1966: 15]. Когда один из потомков ‘Аббасидского халифа ал-Васика, ‘Абд Аллах ибн ‘Усмана ал-Васики, бежавший из Багдада в Хорасан, а затем к тюркам, выдавал себя за наследника халифского престола и стремился изгнать Саманидов, чтобы самому захватить власть в Бухаре, халиф ал-Кадир направил на север специальную буллу (письмо), в которой опровергал притязания этого человека. После долгих скитаний он угодил к Махмуду Газнави, который заточил его в крепость, где тот умер [Bosworth 1965: 406; Мец

1966: 131].

Правители более мелких областей не имели права прямо обращаться к халифу. Когда халиф ал-Кадир би-ллах за верную службу отправил последнему хорезмшаху Ма’муну, верноподданному Махмуда Газнави, халат, жалованную грамоту, стяг и почетный титул ‘Айн ад-Даула («Око державы»), последний не стал объявлять об этом, посчитав, что Махмуд Газнави примет это за обиду, что он без его посредства принял от халифа халат и стал пользоваться такими щедростями и преимуществом [Байхаки: 808 – 809, 812 – 817]. После того, как войска Газнавидов потерпели поражение от Сельджукидов и их династия утратила свое былое могущество, прямые отношения Мас‘уда Газнави и его преемников с багдадскими халифами стали затруднительными, а затем и вовсе прекратились

[Bosworth 1962: 76].

Наместникам областей и военачальникам завоеванных областей полагалось носить специально установленное почетное одеяние, которое жаловал им сам халиф, и этого правила придерживались все удельные правители, в т. ч. и Саманиды [Хилал ас-Саби: 67 – 68].

Саманидские правители, как наместники (вали) Хорасана, являвшегося частью Арабского халифата [al-Istakhri: 306, 311], носили скромный титул амир. Все удельные правители и наместники, в т. ч. Буиды, Саманиды, Газнавиды, Сельджукиды и Караханиды, называли себя скромным лакабом Маула Амир алму’инин, т. е. «Клиент Повелителя правоверных» или Вали Амир ал-му’минин –

10 На всех монетах, чеканенных Газнaвидами, после пророка Мухаммада упоминаются имена халифов [Давидович 1979: 131 – 150].

135

«Наместник Повелителя правоверных» [Хилал ас-Саби: 76, 84 – 85, 94; ас-

Сам‘ани VII: 12; Bosworth 1962: 214, 226; Гафуров 1987: 92 – 93; Федоров 1966: 140]. Караханиды называли себя также такими лакабами, как Насир Амир алму’минин (Победитель Повелителя правоверных), Сафи Амир ал-му’минин (Опора Повелителя правоверных), Сайф Халифат Аллах (Меч наместника Аллаха), Вали Халифат Аллах (Правитель Наместника Аллаха), Сафи Вали Халифат Аллах (Опора Правителя Наместника Аллаха), Маула Амир ал-му’минин (Клиент Повелителя правоверных) и Халифа Амир ал-му’минин (Наместник Повелителя правоверных) и титулами Гази (Воитель за веру), Сахиб ал-джайш (Военачальник) [Кочнев 1993: 10]. Титул Амир ал-му’минин принадлежал только верховным правителям – халифам,11 которые, согласно исламской традиции, были наделены властью самим Аллахом [Хилал ас-Саби: 23], и лишь мятежные элементы вроде хариджитов [Та’рих-и Систан: 217] и еретики вроде карматов и исма‘илитов могли претендовать на ношение этого титула.12

После захвата Багдада иранскими шиитами-Буидами в 335/946-47 г. на монетах Нух ибн Насра рядом с его прежним титулом ал-амир появляется новый титул ал-малик ал-му’аййид, что означает «сочувствующий или поддерживающий владетель» [Bosworth 1962: 214; Добровольский, Потин 1987: 136; Тредвел 1999: 88 – 93]. До этого Саманидские правители такой титул не использовали, хотя, по данным Э.Цамбаура, царский титул ал-малик впервые появился еще на монетах Наср ибн Ахмада [de Zambauer 1927: 202]. В некоторых источниках Х вв. Саманидские правители именуются «владетелями» (ал-мулук) Хорасана [alIstakhri: 143, 292; Ibn Haukal: 468; al-Moqaddasi: 260] или владетелями Востока

(малик-и Машрик) [Hudud al-‘Alam: 112]. Наршахи при характеристике саманидских правителей до Нух ибн Насра включительно употребляет слово имарат, т. е. правление, и лишь начиная с ‘Абд ал-Малик ибн Нуха (правил в 343 – 350/954

– 961 гг.) использует слово мулк, т. е. владение [Наршахий: 85; ан-Наршахи: 89]. Последний, по другим данным, был прозван ал-амир ал-му’аййид [Босворт 1971: 145]13 или ал-малик ал-му’аййид [de Zambauer 1927: 202], тогда как Нух ибн Наср

– ал-амир ал-хамид или ал-малик ал-хамид, а на монетах – ал-малик ал-му’аййид

[Bosworth 1962: 214]. Слово ал-му’аййид означающее в арабском «поддерживающий, сочувствующий», на наш взгляд, выражало их отношение к ‘Аббасидам, оказавшимся в плену у Буидов. Следовательно, ‘Абд ал-Малик считался преемником Нуха в его борьбе против шиитов-Буидов. Что касается царского титула ал-малик, то, во-первых, он мог выражать отношение Саманидов к иранским Буидам, так как примерно в это же время на монетах иранских Буидов появляются царские титулы шаханшах (шах шахов) и малик ал-му‘аззам (великий владетель) [Ибн аз-Зубайр: 78]. Известно, что и саманид Нух ибн Мансур, известный

11Впервые этот титул был введен в употребление при халифе ‘Умаре [Ugur 1988: 31, 33].

12Например, египетские Фaтимиды, испанские Умаййады и др.

13У Наршахи – амир-и рашид (ديشر ريما) [ан-Наршахи: 90].

136

как ал-Амир ар-Рида [Босворт 1971: 145] или ал-Амир ар-Рашид [ан-Наршахи: 90], называл себя также шаханшахом [Сиасeт-намэ: 158]. Титул шаханшах носили также некоторые из Караханидов и Сельджукидов [Кочнев 1993: 11; Ходжаниязов 1977: 45]. Титул малик носили удельные владетели и указывали на монетах кроме своего имени также и титулы верховных правителей [Ходжаниязов 1977: 45]. Ибн Хаукал называет правителя области Вахш «султаном» [Ibn Haukal: 476]. Султан Санджар до принятия титула султан, который также присуждался халифом, будучи наместником Хорасана, носил скромные титулы Малик ал-Машрик (Правитель Востока) [Федоров 1963: 120 – 125; 1967: 59] и Малик Хурасан [Ходжаниязов 1969: 110; 1977: 45, 50]. На золотом медальоне, выпущенном в 435/1043-44 г. в Багдаде в честь бракосочетания Тогрулбека с дочерью халифа Тогрулбек наряду с титулом ас султан ал-а‘зам (великий султан) назван также иранским титулом шаханшах (шах шахов), чтобы подчеркнуть историческую преемственность своей власти [Агаджанов 1964: 14]. Во-вторых, титул ал-малик мог означать не царский титул в прямом смысле этого слова, а отражать звание мулук ат-тава’иф (удельные владетели) или мулук ал-атраф (т. е. владетели областей), которыми халифы иногда называли правителей отдаленных областей халифата. Обычно так назывались доисламские правители областей [al-Jakubi: 294], но иногда так назывались и принявшие ислам местные правители. Так, например, назывались амиры Чаганиана, Хутталана, Балха, вла-

детели (мулук) Гузганана, дихканы Ферганы и др. [Hudud al-‘Alam: 105 – 106, 114

– 116]. Потомок владетеля Согда Гурака, участвовавший в судебном процессе, учиненном над ал-Афшином в 225/840 г. при дворе халифа в Багдаде, называется дихканом Согда и одним из владетелей (мулук) Согда [at-Tabari III: 1311; Смирнова 1969: 70], хотя никакой политической власти он не имел. Известно, что сами халифы наделяли отдельных правителей неарабского происхождения доисламскими царскими титулами. Так, халиф ал-Му‘тасим би-ллах наградил Хайдар ибн Кавуса титулом афшин (نيشفلاا) который был династийным титулом доисламских владетелей Уструшаны; халиф ар-Ради би-ллах наградил Мухаммад ибн Тугджа титулом ихшид (ذيشخلاا) который был династийным титулом доисламских владетелей Ферганы и др. [Хилал ас-Саби: 90]. Саманиды назывались ‘амилами Хорасана (‘уммал Хурасан), тогда как подвластные им местные тюркские правители в пограничных областях Cредней Азии назывались «удельными владетелями»

(мулук ал-атраф) [Hudud al-‘Аlam: 102].

Несмотря на свое могущество и силу Газнавиды Cабуктегин, Исма‘ил и Махмуд в первое время своего правления признавали верховную власть Саманидов и называли себя на своих монетах правителями областей. Так было до самого падения Саманидов в 389/998-99 г., когда Газнавиды объявили себя независимыми, и это событие было ознаменовано выпуском медали Махмуда и прибавлением титула амир к его другим титулам (ал-Амир ас-Саййид Йамин ад-Даула ва Амин ал-Милла). При этом сохранялось и упоминание халифа ал-Кадира биллаха на динаре 390/999-1000 г., чеканенном в Нишапуре [Thomas 1848: 267 – 386]. Позже они стали называться «султанами».

137

Сельджукиды и Хорезмшахи также называли себя «султанами», а первые Седьджукиды – «шаханшахами». Сельджукид Алп Арслан носил такие титулы как ас-Султан ал-Му‘аззам, Шаханшах, Шаханшах ал-А‘зам, Малик ал-Ислам, Малик ал-Магриб ва-л-Машрик [Ходжаниязов 1977: 44; Петров 1985: 52 – 56].

Принявшие ислам Караханиды, являясь подданными халифата, носили доисламские титулы падшах, шаханшах, хакан и хан, которые они, вероятно, присвоили себе сами [Федоров 1971: 165]. Но наиболее пышной была исламская титулатура Караханидских правителей, которые называли себя такими эпитетами как Султан ас-салатин (Султан султанов), Султан ал-Машрик ва-с-Син (Султан Востока и ас-Сина), Малик ал-Машрик ва-с-Син (Владетель Востока и ас-Сина), Малик ал-ислам (Владетель ислама), Амир ал-умара’ (Амир амиров), а также такими персидскими эпитетaми и титулами как Пахлаван аш-Шарк (Богатырь Востока), дихкан (князь), падшах (владетель), шаханшах (шах шахов). В то же время еще самый первый Караханидский правитель, захвативший в 382/992-93 г. Бухару, на своих монетах называл себя Маула Амир ал-му’минин (Клиент Повелителя правоверных), причем не только на золотых динарах и серебряных дирхамах [Ишанханов, Кочнев 1979: 142], но и на медных фельсах [Кочнев 1984: 202]. Караханидский правитель Кылыч Тамгачхан Мас‘уд называл себя «наместником халифа Насира» (правил в 575 – 622/1180 – 1225 гг.) [аз-Захири: 24]. Ибрахим ибн ал-Хусайн Тамгачхан называл себя Му’аййид Амир ал-му’минин (Помощник Повелителя правоверных) и Малик (владетель) [Масcон 1971: 81 – 82].

Последующие правители из династии Караханидов, даже будучи вассалами Сельджукидов, кара-китаев и хорезмшахов, называли себя такими эпитетами, как ал-Хакан ал-Му‘аззам, Улуг Султан (Великий Султан), Улуг Султан ас-Са- латин (Великий Султан Султанов), ас-Султан ал-А‘зам (Самый Великий Султан) [Федоров 1984: 111 – 112, 115, 122], а также Султан ад-Даула (Правитель династии), Насир Амир ал-му’минин (Победитель Повелителя правоверных), Сафи Амир ал-му’минин (Опора Повелителя правоверных), Сайф Халифат Аллах (Меч наместника Аллаха), Вали Халифат Аллах (Правитель Наместника Аллаха), Сафи Вали Халифат Аллах (Опора Правителя Наместника Аллаха) и Халифа Амир ал-му’минин (Наместник Повелителя правоверных) и титулами Гази (Воитель за веру), Сахиб ал-джайш (Военачальник) [Кочнев 1993: 10 – 11, 22 – 23]. В надписи на cтене мавзолея Хаким-и Термизи Ахмадхан ибн Хизр, который был вассалом Сельджукидов, назван такими лакабами и титулами как Султан алИслам ва-л-Муслимин (Султан ислама и мусульман), Саййид ал-Мулук ва-с- салатин (Господин владетелей и султанов), Султан ал-Машрик (Султан Востока) и т.п. В надписи на северном мавзолее 1152 г. в Узганде караханидский правитель Алп Кылыч Тунга Билга Турк Тогрул Кара-хакан, похороненный в нем, называется Муджтаби халифат Аллах Насир Амир ал-му’минин ал-Малик, т. е. «избранник наместника Аллаха, Победитель Повелителя правоверных, владетель» [Якубовский 1947: 29].

138

Исходя из этих данных, можно предположить, что появление царского титула ал-малик на монетах Нух ибн Насра рядом с его прежним титулом ал-амир было связано не со стремлением к независимости и притязаниями на статус владетеля [Тредвeл 1999: 93], а скорее, с их противостоянием Буидским правителям, захватившим Багдад и посадившим на халифский престол своего ставленника алМути‘ ли-ллаха (правил в 334 – 363/946 – 974 гг.). Именно с этим был связан и военный поход в 382/992-93 г. войск Саманидов с целью захвата власти в Багдаде и освобождения ‘Аббасидов из Буидского плена [Мец 1966: 131].

За хорошую службу и верность халифату, ‘Аббасиды удостаивали как своих чиновников, так и правителей областей, различными званиями «друга», «пособника» или «опоры» династии (ад-даула),14 т. е. ‘Аббасидов – ‘Адуд ад-Даула, Тадж ал-Милла, Баха’ ад-Даула и т.д.15 Эти почетные прозвания с ад-даула, начиная со второй пол. Х в. повсюду вошли в моду – как у Саманидов, правителей Севера и Востока, так и у Фатимидов. Cаманиды имели скромные титулы – ал-Амир ал-‘Адил (Справедливый амир), ал-Амир ас-Са‘ид (Счастливый амир), ал-Амир ал-Хамид (Славный амир), ал-Амир ар-Рашид (Благоразумный амир), ал-Амир ас-Садид (Амир, обладающий прямотой речей и поступков) и др. [анНаршахи: 74 – 90].

Начиная со второй пол. Х в., титулы правителей различных областей халифата становятся все более пышными. Вместе с тем постепенно возрастает и количество титулов, жалованных одному лицу [Bosworth 1962: 213 – 214]. Правители областей даже соперничали между собой в получении более пышных титулов,16 что являлось своего рода обозначением их важности и значения для государства, определявшимся халифом. Сабук-тегин, например, сначала был пожалован только одним титулом Насир ад-Даула (Опора династии), а его сын Махмуд Газнави имел сразу 3 титула – Сайф ад-Даула (Меч династии), Йамин ад-Даула (Десница династии) и Амин ал-Милла (Хранитель веры) [Сиасет-намэ: 158]. Тюркский каган Буграхан в 382/992-93 г. вначале сам себе пожаловал титул Шихаб ад-Даула (Пламя династии) [Мец 1966: 120]. Зато последующие Караханидские правители отличались самой пышной титулатурой, подкрепленной специальными грамотами халифов. Халиф ал-Кадир би-ллах пожаловал хакану Самарканда сразу 3 титула: Захир ад-Даула (Пособник державы), Му‘ин Xалифат Аллах (Помощник

14Впевые титул со словом ад-даула был введен халифом ал-Муктафи [Хилал ас-Саби: 89]. О значении слова ад-даула в составе этих титулов см.: Rozenthal 1968: 89.

15Назначение и присуждение почетных титулов наместникам и чиновникам всегда происходи-

ли в присутствии халифа, который говорил ему: «Вот мое назначение тебе. Исполняй» [Хилал ас-Саби: 68].

16 Махмуд Газнaви 10 раз отправлял послов к халифу ал-Кaдиру би-ллаху, жалуясь на то, что он, несмотря на свои огромные заслуги перед государством, имеет всего один титул, тогда как хaкaн Самарканда, будучи его ставленником, был пожалован сразу тремя титулами [Сиасет-

намэ: 153 – 154].

139

Наместника Аллаха), и Малик аш-Шарк ва-с-Син (Владетель Востока и Сина) [Сиасет-намэ: 154].

Титулами и званиями жаловались не только правители, но и вазиры, наместники более мелких административных единиц, военачальники, а также казии, имамы и улемы (‘улама’). Военачальников (сипахсалар) обычно жаловали титулами через «даула» – Захир ад-Даула (Пособник династии), Рукн ад-Даула (Столп династии), Сайф ад-Даула (Меч династии) и т.п., правительственных чиновников – через «мулк» – Низам ал-Мулк (Устроение государства), Шараф ал-Мулк (Честь государства), ‘Амид ал-Мулк (Опора государства) и т.п., ученых и казиев – титулами типа Маджд ад-Дин (Слава веры), Шараф ал-Ислам (Честь ислама), Зайн аш-Шари‘а (Украшение шариата), Фахр ал-‘Улама’ (Слава ученых) и т.п. [Сиасет-намэ: 158]. Вазиров называли Зу-л-Йаминайн (Обладатель двух присяг), Зу-р-Рийасатайн (Обладатель двух главенств), Зу-л-Кифайатайн (Обладатель двух дарований), Зу-с-Сайфайн (Обладатель двух мечей), Зу-л- Каламайн (Обладатель двух перьев) и т.д. [Бируни 1957: 149].

Таким образом, все вышеизложенные данные позволяют нам с достаточным основанием утверждать, что хотя Саманиды были самостоятельными в ведении внутренней хозяйственно-финансовой политики, их правление было строго ограничено определенными правами, которыми их наделили халифы. Саманиды ежегодно платили все налоги и подати ‘Аббасидским халифам и регулярно в установленное время отправляли их в Багдад. Границы владений Саманидов с остальной частью Арабского халифата не были государственными, а считались административными. Внешние границы владений Саманидов совпадали с внешними границами Арабского халифата. Внешняя политика Саманидов проводилась только в интересах Арабского халифата при согласовании с Багдадом. Правление Саманидов считалось законным только при наличии специальной грамоты халифа о назначении их наместниками Хорасана. Саманиды официально признавали верховную власть халифов и упоминали их имена в хутбах и на своих монетах. Они считали себя верноподданными ‘Аббасидских халифов и носили скромные титулы амир и маула. Следовательно, с юридической точки зрения правление Саманидов следует рассматривать не как торжество местной государственности, а как правление удельных правителей Хорасана и Мавераннахра в составе Арабского халифата, которые были подвластными ‘Аббасидским халифам. Вместе с тем, следует признать, что Саманиды были основателями новой модели правления тюрков в Средней Азии, приспособленной к исламу. Конечно, для окончательного решения этого вопроса необходимо провести дополнительные исследования. В частности, следует внести ясность в следующие конкретные вопросы:

-необходимо провести сравнительно-сопоставительный анализ системы управления Саманидов с таковыми у последующих тюркских династий – Караханидов, Сельджукидов, Хорезмшахов и др.

-следует определить, каковы были связь и влияние древнетюркской идеологии и правовых отношений на систему управления ‘Аббасидских халифов и

140