2 главы 5
.docИмеется основание утверждать, что Чебоксарская рать – русские и нерусские служилые люди и чувашские ясачные крестьяне – прибыли в подмосковные полки в июне 1611 г. В составленном 3 ноября 1611 г. списке разных чинов людей, которые были на земской службе с воеводою князем Д.Т. Трубецким, указывается, что «князь Михайло, княж Иванов сын Солнцов–Засекин приехал в июне из Чебоксар» [215]. Князь М.И. Солнцов–Засекин в 1611 г. был воеводой Чебоксарского уезда [216]. В конце июня отправилась под Москву и Казанская рать.
Летом 1611 г. обстановка в стране стала чрезвычайно тяжелой. В июне поляки завладели Смоленском, после чего Сигизмунд III открыто заявил о своем намерении занять московский престол и присоединить Россию к Польше.
В июне же шведы взяли Новгород и другие города Новгородской земли. Шведский принц Карл–Филипп, сын короля Карла IX, был объявлен царем «Новгородского государства» и также претендовал на московский престол.
Казанская рать прибыла под Москву в июле 1611 г. Возглавлял ее казанский воевода боярин В.П. Морозов. «А с ним пришли казанцы и свияженя, и казанских пригородов дворяне и дети боярские, и головы стрелецкие с приказами, с стрелцами, и служилые князи и мурзы, и татаровя» [217], т.е. татарские, чувашские, марийские и удмуртские ополченцы Казанского и Свияжского уездов.
В дореволюционной исторической литературе, написанной представителями духовенства [218], выступление Казанской рати в поход под Москву авторы стремились показать как следствие воззвания архимандрита Троице–Сергиева монастыря к служилым людям Казанской земли, татарам, чувашам, марийцам и удумуртам о помощи подмосковным полкам «ратными людми и казною», отосланного в Казань, Свияжск, Чебоксары и другие понизовые города 19 июля 1611 г. [219]. В городах Среднего Поволжья оно было получено лишь в начале августа, когда Казанская рать была уже под Москвой.
По свидетельству «Столярова хронографа», ратные люди Казанской земли, посоветовавшись с атаманами и казаками подмосковных полков, штурмовали Новодевичий монастырь, где засели поляки и литовцы, и после нескольких приступов, потеряв многих ранеными и убитыми, взяли его, нанеся большой урон вражескому войску и пленив оставшихся в живых воинов [220]. Авраамий Палицын указывает, что Казанского государства и всех понизовых и других городов ратные люди совместно с другими служилыми людьми взяли не только Новодевичий монастырь, но и Алексеевскую башню Большого Белого города, Водяные, Черторские, Арбатские, Никитские ворота, «а за Москвою рекою против ворот острошки поставили и сотвориша польским и литовским людем велику тесноту» [221]. 4 августа ополченцы одержали победу над войском Сапеги, прибывшим на помощь осажденным в Кремле и Китай–городе полякам, и над отрядами, совершившими из Кремля вылазку. Однако 5 августа поляки завладели Новодевичьим монастырем и Никитскими воротами. Остальных позиций подмосковные полки не сдали [222].
К этому времени произошли серьезные изменения во временном правительстве. Разнородный социальный состав подмосковных полков (дворяне, мелкие служилые люди, казаки, служилые мурзы и татары, русские крестьяне, ясачные люди Поволжья) приводил к разногласиям и распрям. 22 июля 1611 г. Заруцкий в сговоре с поляками натравил казаков на П.П. Ляпунова, и он был убит. После этого многие «земцы» отошли от ополчения. Но подмосковные полки и временное правительство продолжали существовать.
В отписке из Казани в Пермь, написанной в августе 1611 г. по поводу гибели П.П. Ляпунова, заявлялось, что «всякие люди Казанского государства, и князи, и мурзы, и татарове, чуваша и черемиса, и вотяки сослалися с Нижним Новгородом и со всеми городы – с повольскими и горными, и луговыми, и с горными и с луговыми татары, и с луговою черемисою, и чтоб нам быти всем в совете и в соединенье, и за Московское и за Казанское государство стояти и друг друга не побивати и не грабити… и воевод, и дьяков, и голов и всяких приказных людей в городы не пущати и прежних не переменяти, быть всем по–прежнему, и казаков в город не пущати». Люди Казанской земли стояли за избрание царя «всею землею Российския державы» и непризнание царя, избранного казаками, «не сослався со всею землею» [223].
Беспокойство населения Казанской земли было вызвано тем, что в августе 1611 г. среди части казачества подмосковных полков назревала мысль об избрании царем «псковского вора» Сидорку, выступавшего под именем Дмитрия, и «воренка» – сына Марины Мнишек. Позднее нижегородцы также выступили против затеи казаков и высказались за избрание царя «всей землей» [224].
* * *
В сентябре 1611 г. в Нижнем Новгороде по призыву земского старосты Кузьмы Минина было положено начало Второму, народному ополчению, сыгравшему решающую роль в борьбе с польскими и шведскими интервентами. Посадские люди начали сбор добровольных пожертвований и объявили принудительный сбор «третьей деньги», т.е. 33% годового дохода от торговли и промыслов, чтобы иметь средства для содержания и снаряжения ополченцев. Первыми в состав ополчения вступили служилые люди Смоленска, Дорогобужа и Вязьмы, эвакуировавшиеся ранее из занятых поляками родных городов в Арзамасский и Владимирский уезды. В октябре 1611 г. военным руководителем ополчения был приглашен талантливый полководец и истинный патриот Дмитрий Михайлович Пожарский. Минин и Пожарский вместе с нижегородскими посадскими и служилыми людьми обращались к населению других городов и уездов с призывом собирать средства для ополчения, присылать оружие, боеприпасы и вступать в ряды ополченцев. Вскоре к ополчению присоединились Балахна, Гороховец и многие поволжские города.
Подмосковное временное правительство и его полки продолжали существовать вплоть до середины 1612 года. Руководители Второго ополчения по февраль 1612 г. формально признавали временное правительство Д.Т. Трубецкого и И.М. Заруцкого, но не направляли под Москву ратные силы и материальные средства, сосредоточивали их в Нижнем Новгороде.
Существование двух центров объединения сил для борьбы с интервентами сказалось на участии населения Чувашии в этой борьбе.
На призыв руководителей Второго ополчения еще в ноябре 1611 г. отозвались Казань, Свияжск и Чебоксары. Нижегородцы в декабре извещали жителей других городов, что «ис Казани, из Свияжского и ис Чебоксар, изо всех понизовых городов к нам писали, что они идут на земскую службу все головами своими, а передовых людей ис Казани голов и з стрелцами к нам послали» [225]. Головы, как известно, возглавляли отряды нерусских воинов. В составе передового отряда, вышедшего из Казани, были, следовательно, и нерусские ратники.
Как видно из курмышских актов, в декабре 1611 г. Д.М. Пожарский со своими соратниками писали курмышскому воеводе С.В. Елагину: «… Дав жалованье дворяном и детям боярским, и стрельцом, и казаком все сполна, выслати их со всею службою и списки имян их прислати в Нижней Новгород, к нам тотчас. А из Нижнева итьти им с нами под Москву, против литовских и польских людей» [226]. В феврале 1612 г. Д.М. Пожарский с товарищами писал в Курмыш: «А ратных бы людей курмышан: дворян и детей боярских, и сотников стрелецких с стрельцы, и тарханов, и чувашу, и черемису выслали на земскую службу в Нижней Новгород со всею службою тотчас. А земское жалованье дворяном и детем боярским, и всяким служилым людям велети дати из курмышских доходов» [227]. Кроме того, руководство Второго ополчения просило высылать в Нижний Новгород окладные, т.е. налоговые, в том числе ясачные, доходы, таможенные, кабацкие, оброчные и другие деньги на жалованье ратным людям [228]. Оно обычно обращалось не только к воеводе, но и к «дворяном и детем боярским, и пушкарям, и стрельцом, и казаком, и бортником, и новокрещеном тарханом, и татаром, и чуваше, и черемисе, и всяким служилым и жилецким людям» Курмышского уезда [229].
Аналогичные грамоты направлялись Д.М. Пожарским и его соратниками во все поволжские города и уезды. И те из них, которые поддержали патриотическую инициативу Нижнего Новгорода, беспрекословно выполняли просьбы и требования руководителей Второго ополчения.
Как уже указывалось, Свияжск и Чебоксары, в уездах которых проживала преобладающая часть чувашского населения, без колебаний встали на сторону Второго ополчения. После уничтожения Цивильска повстанцами в 1609 г. его уезд, исключительно чувашский, управлялся, по–видимому, чебоксарским воеводой. Из казанской грамоты от 9 февраля 1612 г. известно, что «головы стрелецкие с приказы, и князи, и мурзы, и новокрещены, и служилые татаровя, и чуваши, и черемиса, и вотяки идут в Нижней на земскую службу» [230]. В феврале или марте дворяне и дети боярские, стрельцы, чувашские тарханы и сотники, служилые татары, ясачные чуваши Свияжского, Чебоксарского и Цивильского уездов несомненно прибыли в Нижний Новгород и вступили в народное ополчение. В уездах Чувашии, как и в других поволжских национальных районах, ополченцев из ясачных людей призывали, вероятно, по традиционному принципу – с трех ясаков одного воина. Участие ясачных чувашей, как и других социальных групп, в Нижегородском ополчении в основном связано было с выполнением ими воинской повинности, которая, однако, в данном случае неслась не по повелению царского правительства, а по просьбе и требованию руководства ополчения и местных воевод. Было бы преувеличением сказать, что чувашские и другие нерусские крестьяне руководствовались в те времена высоким чувством патриотического долга. Однако они осознавали угрозу жизни, нависшую над страной, опасность дальнейшего усиления гнета и произвола в случае порабощения России иноземцами.
Города и уезды Чувашии, примкнувшие ко Второму ополчению, не только обеспечивали денежным и хлебным жалованьем своих ратников, отправлявшихся в Нижний Новгород, но также направляли значительную долю налоговых сборов с посадских людей и русских крестьян, денежного и хлебного ясака с чувашских крестьян, таможенных, кабацких, медвяных и разных оброчных доходов в центр ополчения [291], где финансовыми делами ведал Кузьма Минин [292]. Даже в Нижегородском уезде по приговору воевод В.А. Звенигородского, А.С. Алябьева и земских людей был введен специальный сбор фуража для ратных людей Казанской земли, в состав которой входила и Чувашия. К апрелю 1612 г. было собрано «з бортных, и с мордовских сел и деревень» овса 559 четвертей без полуосьмины (около 2230 пудов), а за сено– 180 руб. 32 алтына 3,5 деньги [233]. Этот факт свидетельствует также о многочисленности ополченцев с Казанской земли, прибывших в Нижний Новгород.
Присурские города Чувашии не сразу поддержали Второе ополчение или вовсе не присоединились к нему. Обстановка в них была сложной. Алатырь вслед за Арзамасом выступил ярым сторонником подмосковного временного правительства. Воевода Курмышского уезда С.В. Елагин, назначенный на должность Трубецким и Заруцким, не желал подчиняться руководству Второго ополчения [234]. Так же вела себя и другой ставленник подмосковного правительства, в прошлом «татарский голова» в Арзамасе – ядринский воевода В. Кушников, получивший от Лжедмитрия II поместье в Арзамасском уезде [235], единомышленником Елагина и Кушникова был и козьмодемьянский воевода Я. Аминев [236].
Алатырский, курмышский, ядринский и козьмодемьянский воеводы поддерживали тесные связи с арзамасским воеводой князем И.С. Путятиным, верным слугой подмосковных бояр и противником Второго ополчения, сносились в подмосковным временным правительством, которое в декабре 1611 г. распорядилось, «чтоб с Алатыря и с Курмыша, и с Орзамаса всякие денежные доходы збирати, а збирая, отдавати дворяном и детем боярским и всяким служивым людем на жалованье, а дав жалованье, посылати их под Москву» [237]. В феврале 1612 г. арзамасские воеводы, выполняя указание подмосковного временного правительства, писали в Курмыш и во все понизовые города, «чтоб дворяня и дети боярския и всякия служилыя люди шли на земскую службы во Владимер тотчас». С.В. Елагину они предлагали выслать во Владимир дворян, детей боярских, татар, новокрещенов, «черемису» и всяких служилых людей и сообщали, что «арзамасцы… дворяня и дети боярские на земскую службу в Владимир пошли, а досталные идут. А татарской–де голова Алексей Иванович Пожаков с казаки и с мурзы, и с татары, и мордвою на земскую службу в Володимер пошол генваря в 12 день». Арзамасцы предлагали Елагину написать грамоты в Казань, Свияжск, Чебоксары и другие понизовые города «для ратных людей поспешенья», т.е. с предложением направить воинов во Владимир на помощь подмосковным полкам [238]. Курмышский и ядринский воеводы собирались посылать представителей разных сословий под Москву «для земского дела» [239], т.е. для рассмотрения вопроса об избрании царя.
Увещевая С.В. Елагина действовать вместе со Вторым ополчением, нижегородские руководители указывали ему: «… Тебе Курмышом одним не оборонить Москвы. А ведаешь, господине, сам, что все городы согласились с Нижним, понизовые и поморские, и поволские, Рязань, и всякие доходы посылают в Нижней Новгород» [240]. Курмышане Б. Синцов и Д. Кобылин объявили в Нижнем Новгороде, что Елагин «Курмышского города ратным людям и татарам, и чуваше, и черемисе на земскую службу итьти не велел» [241]. Хотя курмышский воевода отрицал это, однако известно, что он никого из уезда не направлял в Нижний. Татары, чуваши и марийцы, как можно заключить, вопреки запрету Елагина стремились вступать во Второе ополчение. Руководители Второго ополчения постоянно требовали от курмышского воеводы присылки ратных людей в Нижний Новгород [242]. Казанские власти 9 февраля 1612 г. писали С.В. Елагину в угрожающем тоне: «А буде ты, Смироной, учнешь вперед так делати, ратных людей собрав, в Нижней не пошлешь и с Казанским государством рознь чинити – и мы, не ходя в Нижней, со всеми ратными придем под Курмыш и тебя, Смирнова, взяв, отошлем в Казань или Нижней Новгород… И вам бы однолично курмышских ратных людей, собрав, послати в Нижней, а в Ядрин мы к Василью х Кушникову писали ж, чтоб он ядринских служилых людей, собрав, потому ж послал в Нижней Новгород» [243].
Руководители Второго ополчения решили сместить курмышского воеводу С.В. Елагина и в феврале 1612 г. назначили на его место Д.И. Жедринского, но Елагин не пустил нового воеводу в город и еще в июне 1612 г. продолжал управлять в Курмыше и уезде [244].
В такой обстановке из Курмышского, Ядринского и Козьмодемьянского уездов вряд ли были направлены ратные силы в Нижний Новгород до передислокации ополчения в Ярославль. По–видимому, ополченцы этих уездов продолжали пополнять подмосковные полки, как это делали алатырские воеводы. Согласно сообщению разрядной книги, в 1611/12 г. алатырский воевода Г.И. Писемский в Арзамасе и Алатыре собирал ратных людей, чтобы направиться под Москву. В записи под 7121(1612/13) годом указывается, что Г.И. Писемский посылал из Алатыря в уезд князя Д.И. Болховского собирать деньги для ратных и даточных людей и «шол с ними под Москву» [245]. Видимо, алатырский отряд направился под Москву, не присоединившись ко Второму ополчению. Однако мурзы и служилые татары Алатырского уезда явились в Ярославль и вступили в ополчение Минина и Пожарского [246].
В начале 1612 г. Арзамас и Алатырь признали царем «псковского вора» Сидорку, выступавшего под именем царя Дмитрия [247]. Более того, если верить казанской грамоте в Курмыш от 9 февраля 1612 г., «в Аразмасе стрельцы заворовали, дворян и детей боярских, и жилецких всяких людей и животов побивают, и вешают, и на пытках пытают, и огнем жгут, и заводят воровство, и ворихе Маринке и ее, Маринкину, сыну хотели крест целовать» [248].
2 марта 1612 г. «псковскому вору» целовали крест и казаки подмосковных полков, которые принудили к этому Трубецкого и Заруцкого [249]. Это привело к тому, что значительная часть дворян подмосковных полков ушла в Троице–Сергиев монастырь и в ополчение Минина и Пожарского. В конце марта руководители временного правительства и подмосковных полков отказались от признания «псковского вора» и начали выступать за объединение двух ополчений и избрание царя единым земским советом. Но Д.М. Пожарский до июня 1612 г. не шел на союз с подмосковными полками [250].
Подмосковные полки, в составе которых продолжали служить и ратные люди из Чувашии, осаждали Кремль и Китай–город вплоть до августа 1612 года. В октябре 1611 г. они отогнали от Москвы войска польского гетмана Ходкевича. Когда он во второй раз, в конце мая 1612 г., подошел к Москве и попытался снять ее блокаду, вступив в бой с подмосковными полками, то потерпел от них поражение. 27 июня эти полки штурмовали с трех сторон Китай–город, однако не сумели овладеть им. Они делали отчаянные, но безуспешные попытки очистить Москву от интервентов без участия Нижегородского ополчения. Несмотря на противоречия, ошибки и недостатки в действиях, подмосковные полки и временное правительство, как справедливо отмечает Н.П. Долинин, дали возможность и окрепнуть Второму ополчению [251].
Летом 1612 г. Арзамас, Курмыш, Козьмодемьянск, северские и южные «украинные» города снова выступили за «псковского вора» и «воренка» – сына Марины Мнишек [252]. В июне в Козьмодемьянске у власти стали стрельцы. Они сообщали курмышскому воеводе С.В. Елагину, что к ним прибыли арзамасские стрельцы и что «государь царь великий князь Дмитрий Иванович всея Русии», здрав и многолетно, пришол к Москве, и вам бы то было ведомо» [253]. Мелкие служилые люди некоторых городов, как видим, даже в 1612 г. были привержены имени царя Дмитрия.
Сложная обстановка в Алатырском и Арзамасском уездах усугублялась и тем, что в 1612 г. они стали объектами нападений ногайских феодалов с целью грабежа и угона скота и людей. Когда многочисленные отряды ногайских феодалов вторглись в пределы Алатырского и Арзамасского уездов, алатырский воевода князь А. Хилков поручил местному мурзе Б. Разгильдееву собрать татарских мурз и и мордву и выступить против грабителей. Воины Разгильдеева два дня бились с ногайцами на р. Пьяне, сидели в осаде в д. Чуколе и побили многих из них, затем в Ардатовском лесу в бою уничтожили их до пятисот человек, убили ногайского мурзу Курмашетя и захватили знамя, отогнали непрошеных «гостей» к Озерам, где немало их потонуло [254]. Из другого источника известно, что в том же году на Самарском перевозе были задержаны ногайцы Иштерекова улуса, переправлявшиеся на левый берег Волги с «руским полоном», захваченным в Алатырском уезде [255]. Возможно, это были те же ногайцы, с которыми сражались воины Б. Разгильдеева. За заслуги в борьбе с ногайскими феодалами мурза Б. Разгильдеев 24 января 1613 г. Советом всей земли, возглавляемым Д.М. Пожарским и Д.Т. Трубецким, был пожалован княжеским званием [256]. По–видимому, Б. Разгильдеев со служилыми татарами и мордвой Алатырского уезда впоследствии вступил во Второе ополчение или же присоединился к нему в составе подмосковных полков Д.Т. Трубецкого. Ногайские же нападения отвлекали силы от борьбы с польскими интервентами.
В марте 1612 г. Второе ополчение выступило из Нижнего Новгорода и в начале апреля прибыло в Ярославль, где обосновалось на несколько месяцев. Здесь был создан Совет всей земли и сформировано временное правительство во главе с Д.М. Пожарским и К. Мининым. Были созданы и приказы, в том числе Приказ Казанского дворца, возглавленный С. Головиным. Совет всей земли и временное правительство широко осуществляли государственные функции: назначали высших должностных лиц, городовых воевод в уезды страны, формировали воинские соединения и части, раздавали земли служилым людям, принимавшим активное участие в ополчении, жаловали их феодальными званиями, организовали сбор налогов, пошлин, продовольствия и фуража от податного населения, наладили производство оружия и боеприпасов, создали довольно справедливую систему денежного и продовольственного обеспечения ополченцев.
В Ярославле ополчение пополнялось новыми ратными силами. Не исключена возможность прибытия туда ополченцев из присурских уездов Чувашии, не успевших прислать ратных людей в Нижний Новгород.
Протестуя против присяги казаков, Заруцкого и Трубецкого «псковскому вору», в апреле 1612 г. из–под Москвы со своей Казанской ратью прибыл в Ярославль воевода боярин В.П. Морозов. Он стал одним из соратников Д.М. Пожарского. В ярославской грамоте Д.М. Пожарского «с товарыщи» от 7 апреля 1612 г. первой стояла подпись боярина В.П. Морозова и в числе обращающихся к населению страны вместе с руководителями ополчения названы «Казанского государьства князи и мурзы, и татаровя», где под «татаровя» подразумеваются представители нерусских народов – татар, чувашей, марийцев и удмуртов бывшего Казанского ханства [257]. С прибытием рати В.П. Морозова Второе ополчение заметно пополнилось русскими и нерусскими служилыми людьми и ясачными ополченцами Среднего Поволжья. Общая численность ополчения достигла 20–30 тысяч человек [258]. В лагерь ополчения прибыл также значительный отряд из Казани и Казанского уезда во главе со стряпчим И.И. Биркиным (в конце декабря 1611 г. он был направлен Д.М. Пожарским из Нижнего Новгорода в Казань в качестве эмиссара ополчения). Однако в Ярославле Биркин не поладил с руководителями Второго ополчения и основную часть казанского отряда увел из Ярославля. Из казанцев в ополчении остался «татарский» голова Л. Мясной с 30 дворянами, 20 татарскими князьями и мурзами и стрелецкий голова П. Неелов со 100 стрельцами [259]. Этот случай и дал повод некоторым историкам сделать несправедливый вывод о слабом участии Казанской земли в освободительном движении.
Характеризуя состав Второго ополчения в Ярославле и во время похода на Москву, документы, исходящие в основном от Д.М. Пожарского «с товарыщи», перечисляют дворян, детей боярских, приказных людей, стрельцов, казаков, торговых и посадских людей, иноземцев (литовцев и немцев), непременно указывая при этом: «Казанского государьства князи и мурзы, и татаровя» (7 апреля, 13 мая и в июне 1612 г.), «понизовых городов царства Казанского и иных всех городов князи и мурзы, и татарове» (26 июня 1612 г.) [260]. Выше указывалось, что под «татарове» подразумеваются татары, чуваши, марийцы и удмурты.
В июне 1612 г. Д.М. Пожарский писал: «И слыша наш совет, Казанского государства всякие люди с нами учинились единомысленно, и заволжские, и поморские, и замосковные городы учинились с нами в едином же твердом совете» [261]. Примечательно то, что вождь освободительного движения в этом перечне на первое место поставил население Казанской земли.
В грамоте Д.М. Пожарского, написанной в августе 1612 г., читаем: «… Мы, бояре, и воеводы, и чашники, и столники, и дворяне болшие, и стряпчие, и дворяне из городов, и приказные люди, и дети боярские, и стрельцы, и казаки, и всяких чинов служилые люди, и гости, и торговые и всякие посацкие жилетцкие люди… и царства Казанского и Астороханского и иных понизовых городов князи и мурзы, и татарове, и черемиса, и чуваша, и литва и немцы, которые служат в Московском государстве… многих полских и литовских людей побиваем, и городы, которые были за полскими и литовскими людми, очищаем к Московскому государству, и что где зберется з земли каких доходов, и мы то отдаем нашим ратным людем, стрелцом и казаком» [262].
Таким образом, во всех документах, сообщающих о составе Второго ополчения, упоминается о нерусских воинах Казанской земли. В последнем процитированном источнике наряду с татарами указываются марийцы и чуваши.
Полки ополчения Минина и Пожарского вступили в сражения с польскими и литовскими интервентами, украинскими казаками, возглавляемыми Ходкевичем, в июне 1612 г. в районах Владимира, Суздаля, Переяславля, Ростова, Кашина, Углича, Твери, Троице–Сергиева монастыря и в других местах. Они очищали от казацких отрядов атаманов Просовецких дороги от Ярославля и Владимира на Москву. В полку воеводы князя Д.М. Черкасского и подчиненных ему полках сходных воевод было много нерусских воинов Казанской земли. В июне эти полки «во многих местах польских и литовских людей и черкас побили, и языки присылали многие, а на достальных черкас, которые стоят за Торжком, пошли» [263].
В июле в Ярославле было получено известие о движении на Москву многочисленного войска интервентов во главе с гетманом Литовского великого княжества Яном Карлом Ходкевичем. Д.М. Пожарский спешно направил в Москву два отряда ополченцев, один из которых 24 июля, прибыв в столицу, укрепился у Петровских ворот, второй в начале августа занял позицию у Тверских ворот. Узнав о приближении ополченцев к Москве, И.М. Заруцкий, который имел тайные сношения с гетманом Ходкевичем, с 2,5 тысячами казаков и некоторыми дворянами из южных городов бежал в Коломну, чтобы «снова связать свою судьбу с Мариной Мнишек и ее сыном – «воренком» [264].
В ночь с 19 на 20 августа в Москву вошел Д.М. Пожарский с главными силами ополчения. 5–6 тысяч ратников подмосковных полков, оставшихся с Д.Т. Трубецким, объединились с ополчением Минина и Пожарского.
Основные силы Пожарского сначала обосновались на Яузе, затем у Арбатских ворот. Пожарский окружил Кремль острожками. Полки Трубецкого, в основном казацкие, заняли Замоскворечье в районе Кремля.
В новейшей литературе отмечается, что объединенные силы Второго ополчения и полков Трубецкого насчитывали в своем составе около 20 тысяч воинов [265]. Приблизительно половину из них составляли дворяне, дети боярские, стрельцы и казаки, вторую половину – крестьянско–посадское ополчение. Вопреки утверждениям Н.П. Загоскина и др., с Казанской земли здесь были не только отряды Л. Мясного и П. Неелова. В отписке от 15 ноября 1612 г. указывается, что в августе Д.М. Пожарский прибыл в Москву «с бояры ж и с воеводы, и с чашники, и с столники, и с дворяны, и с детми боярскими, и всяких чинов с служилыми людми, и со всякими ратными людми, казанскими и нижегородскими людми и всех понизовых городов, со многим собранием» [266]. В составе вступивших в Москву ополченцев могли быть воины передового отряда из Казани, Свияжской и Чебоксарской ратей, явившихся в Нижний Новгород еще в феврале–марте 1612 г., Казанской рати воеводы боярина В.П. Морозова, объединившихся со Вторым ополчением в Ярославле, отряда алатырских служилых татар, отрядов многих других «понизовых городов» – уездов Казанской земли. В составе полков Трубецкого была Чебоксарская рать воеводы М.И. Солнцова–Засекина. В Казанском передовом отряде, Казанской рати В.П. Морозова, Свияжской и Чебоксарских ратях служило, как уже указывалось, большое количество чувашских ополченцев.
В Кремле и Китай–городе находилось 3–4 тысячи польских воинов. С Ходкевичем 21 августа прибыло в Москву около 15 тысяч воинов, в числе которых были поляки, литовцы, немцы, венгры и около 8 тысяч украинских казаков. Польско–литовское войско было хорошо вооружено и обучено, но оно должно было отстаивать в России захватнические цели польского короля и магнатов. Оно не могло показать в сражениях такой стойкости и героизма, на что способны были российские ополченцы, вдохновленные освободительными целями.
Вступив в Москву, войско Ходкевича переправилось через Москву–реку и обосновалось в районе Новодевичьего монастыря.
Утром 22 августа начались ожесточенные бои ополченцев Минина и Пожарского при участии полков Трубецкого с польско–литовским войском Ходкевича, завершившиеся 24 августа. Они описаны в исследованиях, вузовских и в школьных учебниках. Наиболее обстоятельное изложение хода боев дано в работе Г.Н. Бибикова» [267]. Д.М. Пожарский проявил себя замечательным стратегом и тактиком. В боевых действиях отличился и К.Минин. Ополченцы показали массовый героизм. Храбро сражались и казаки подмосковных полков. Ходкевич потерпел полное поражение и с остатками войска бежал в Речь Посполитую. 22 октября ополченцы после непродолжительного боя овладели Китай–городом. 26 октября капитулировали интервенты, засевшие в Кремле. В октябре был отражен и поход Сигизмунда III на Москву. Войско польского короля было разбито русскими воеводами под Волоколамском в результате двухдневных боев.