blokhina_n_a_metafizika_v_analiticheskoy_filosofii_ocherki_i

Метафизика в аналитической философии

34Там же. С. 20.

35Там же. С. 387.

36Рассел Б. Философский словарь разума, материи и морали : пер. с англ. / под ред. А. Васильченко. Киев : Port Royal, 1996. С. 13.

37Рассел Б. Человеческое познание: его сфера и границы. С. 248.

38Рассел Б. Логика и онтология // Философия логического атомизма.

Томск, 1999. С. 171.

39 Рассел Б. Логика и онтология. С. 171.

40 Рассел Б. Философский словарь разума, матери и морали. С. 308. 41 Там же. С. 281—282.

42 Рассел Б. Моё философское развитие // Аналитическая философия :

Избранные тексты / сост., вступ. ст. и коммент. А.Ф. Грязнова. М. : Изд-во МГУ, 1993. С. 11.

43Грязнов А.Ф. Брэдли Френсис Герберт // Философия: энциклопедический словарь / под ред. А.А. Ивина. М. : Гардарики, 2006. С. 111.

44Рассел Б. Моё философское развитие. С. 11.

45Там же. С. 13.

46Там же. С. 13—14.

47Там же. С. 15—16.

48Там же. С. 16.

49Там же. С. 17.

50Там же.

51Рассел Б. История западной философии. С. 100.

52Рассел Б. Моё философское развитие. С. 17.

53Рассел Б. Философский словарь разума, материи и морали. С. 201.

54Колесников А.С. Философия Бертрана Рассела. С. 44.

55Нередко Рассел прибегает к схоластическому и нововременному понятию субстанции, для того чтобы прояснить свою позицию. Во «Введении

вматематическую философию» (1919) он затрагивает понятие термов. С его точки зрения, термы могут выступать в суждении только в качестве субъектов и никак не иначе. «Это — часть старого схоластического определения субстанции; однако устойчивость во времени, которая входила в понятие субстанции, не относится к понятию, которое интересует нас. Мы определим «собственные имена» как термы, которые могут входить в суждение только как субъекты…». (Бертран Рассел. Философский словарь разума, материи и морали. С. 99.)

56Рассел Б. Философский словарь разума, материи и морали. С. 163.

57Там же. С. 263.

58Рассел Б. Философия логического атомизма. С. 26.

59Пассмор Дж. Сто лет философии. С. 184.

60Рассел Б. Человеческое познание: его сфера и границы. С. 94—96.

61Там же. С. 84, 85.

62Там же. С. 94, 96, 95.

63Рассел Б. История западной философии. С. 298.

64Васильченко А.А. Реализм Бертрана Рассела. С. 344.

65Рассел Б. Философский словарь разума, материи и морали. С. 237.

66Кардинальное число характеризует мощность класса. По словам Рассела, кардинальное число всегда есть число членов класса — «класс всех классов, сходных с данным классом». Кардинальное число — класс подобных классов. (Рассел Б. Философия логического атомизма. С. 86 ; Пассмор Дж. Сто лет философии. С. 169.)

67Колесников А.С. Философия Бертрана Рассела. С. 60.

68Пассмор Дж. Сто лет философии. С. 168.

69Там же.

111

Неореализм Бертрана Рассела

70Copleston F. A History of Philosophy. N.Y., 1967. Vol. 8. P. 2. P. 188.

71Цит. по: Колесников А.С. Философия Бертрана Рассела. С. 61.

72Рассел Б. Моё философское развитие. С. 19.

73Пассмор Дж. Сто лет философии. С. 166—167.

74Там же. С. 170.

75Рассел Б. Философский словарь разума, материи и морали. С. 36—37.

76Колесников А.С. Философия Бертрана Рассела. С. 85.

77Колесников А.С. Философия Бертрана Рассела. С. 85.

78Рассел Б. Моё философское развитие. С. 25.

79Пассмор Дж. Сто лет философии. С. 173.

80Рассел Б. Философия логического атомизма. С. 86 ; Рассел Б. История западной философии. С. 298.

81Рассел Б. Моё философское развитие. С. 24.

82Рассел Б. Философия логического атомизма. С. 86—87.

83Колесников А.С. Философия Бертрана Рассела. С. 88. (Список работ этих авторов Колесников приводит на странице 215.)

84Russell B. Wisdom of the West. Western Philosophy in its Social and Political Setting / ed. by P. Foulkes. L., 1959. P. 283.

85Цит. по : Колесников А.С. Философия Бертрана Рассела. С. 92.

86Так, А. Чёрч в 1936 году доказал, что уже для самого простого исчисления предикатов первой ступени не существует эффективного приёма, позволяющего по виду выражения решать, является оно законом логики или нет. К. Гёдель в своей известной теореме о неполноте формализованной арифметики показал, что нельзя указать такой непротиворечивой совокупности точно перечисленных формальных аксиом и правил вывода логической системы, в которой были бы выводимы все содержательно истинные предложения арифметики. В работе «О формально неразрешимых предложениях Principia Mathematica и родственных систем (1931) Гёдель доказал, что формализованная арифметика не совпадает полностью с содержательной. Основные понятия и истины арифметики могут быть выражены (формализованы) в «языке» (терминах) «Principia Mathematica». Но именно по этой причине данная система оказывается неполной: не все содержательные арифметические истины, выразимые её средствами, могут быть в ней доказаны. Словом, содержательная арифметика предшествует формализованной, а уточнение определённым образом понятий и методов арифметики играет роль лишь вспомогательного средства, позволяющего лучше разобраться в её содержании, имеющем объективный, независимый от выбора языка смысл. Вот почему даже формализованная часть арифметики не становится логикой, ибо внутри неё существует объективное различие между логическими и внелогическими (математическими и эмпирическими) понятиями и соответствующими им терминами.

87Колесников А.С. Философия Бертрана Рассела. С. 96.

88Рассел Б. Философия логического атомизма. С. 47.

89Рассел Б. Логический атомизм. С. 146.

90Рассел Б. Философия логического атомизма. С. 96.

91Рассел Б. Логический атомизм. С. 160.

92Там же. С. 160—161.

93Там же. С. 161.

94Ayer A.J. Philosophy in the Twentieth Century. P. 24.

95Рассел Б. Философия логического атомизма. С. 8, 9.

96Там же. С. 46, 47, 49, 53.

97Там же. С. 18—19.

98Там же. С. 83—84.

99Там же. С. 94.

112

Метафизика в аналитической философии

100Там же. С. 49.

101Там же. С. 100.

102Там же.

103Там же. С. 59.

104Там же.

105Пассмор Дж. Сто лет философии. С. 174.

106Ayer A.J. Philosophy in the Twentieth Century.

107Цит. по: Пассмор Дж. Сто лет философии. С. 174.

108Там же.

109Рассел Б. История западной философии. С. 300.

110Рассел Б. Моё философское развитие. С. 26. Однако А.С. Колесников полагает, что это не совсем так. Проведённые им исследования убедили его в том, что часто вслед за У. Куайном ошибочно считают, что проблема описания впервые была поставлена в статье 1905 года «Об обозначении». На самом деле, с точки зрения Колесникова, теория дескрипций впервые формулируется Расселом в работе по философии Лейбница, а затем в 4 и 5 главах «Принципов математики». В 1904—1905 гг. теория дескрипций развивается в связи с критикой идей австрийского неореалиста А. Мейнонга, детализируется в Principia Mathematica, «Проблемах философии», гарвардской лекции «О природе знакомства» и во всех других основных сочинениях мыслителя. (Колесников А.С. Философия Бертрана Рассела. С. 98.)

111Колесников А.С. Философия Бертрана Рассела. С. 48.

112Там же. С. 97.

113Рассел Б. Философский словарь разума, материи и морали. С. 238.

Оклассах как разновидностях дескрипций см. : Рассел Б. Философия логического атомизма. Главы 6, 7.

114Колесников А.С. Философия Бертрана Рассела. С. 70, 71.

115Рассел Б. Моё философское развитие. С. 27.

116Рассел так определял пропозициональную функцию: «Пропозициональной функцией» является выражение, содержащее одну или более из неопределённых конституент x, y... такое, что если мы установим, чем они должны быть, то в результате получим суждение. Так, «х — человек» является пропозициональной функцией, поскольку если мы определимся со значением х, то в результате получим суждение — истинное, если определим, что х должен быть Сократом или Платоном, ложное, если х должен быть Цербером или Пегасом. Значения, для которых суждение будет истинным, образуют класс людей. Каждая пропозициональная функция определяет класс, а именно класс значений переменной, для которых она истинна» (Рассел Б. Исследование значения и истины. С. 293.)

117Irvine A. Bertrand Russell.

118Рассел Б. Философия логического атомизма. С. 60.

119Там же. С. 94, 95, 156.

120Irvine A. Bertrand Russell.

121Рассел Б. Философия логического атомизма. С. 79.

122Там же. С. 78.

123Колесников А.С. Философия Бертрана Рассела. С. 101.

124Russell B. The Problems of Philosophy. Indianapolis. Cambridge : Hacket Publishing Company, 1984. P. 59.

125Ibid. P. 6.

126Пассмор Дж. Сто лет философии. С. 178.

127Russell B. The Problems of Philosophy. P. 58—59.

128Пассмор Дж. Сто лет философии. С. 179.

129Колесников А.С. Философия Бертрана Рассела. С. 108.

130Там же.

113

Неореализм Бертрана Рассела

131Там же.

132В русском переводе, выполненным А.З. Черняком, читаем: «Всё, что мы высказываем с помощью имён, можно высказать на языке, избегающем всяческих имён. Быть признанной сущностью значит не что иное, как считаться значением (value) переменной». (Куайн У.в.О. О том, что есть // Слово

иобъект : пер. с англ. М. : Логос : Праксис, 2000. С. 335—336.

133Целищев В.В. Логика существования. Новосибирск, 1976. С. 77—80.

134Рассел Б. Введение // Витгенштейн Л. Логико-философский трактат / пер. И.С. Добронравова и Д.Г. Лахути. М. : Иностранная литература, 1958. С. 20.

135Там же. С. 21.

136Особый интерес представляют собой бытие «невозможных» в терминологии Мейнонга объектов, таких, как Пегас. Рассел в «Принципах математики» выступил против наделения таких объектов некоторым родом логического бытия. Одно время Рассел вообще предлагал исключить «существование» из основных философских понятий. (Колесников А.С. Философия Бертрана Рассела. С. 111.) Правда, позже в «Логике и онтологии» (1957) Рассел изменил свою интерпретацию этого вопроса. (Рассел Б. Логика и онтология.

С. 171—172.)

137Нарский И.С. Философия Бертрана Рассела : лекция для студ. филос. ф-тов ун-тов. М., 1962.

138Колесников А.С. Философия Бертрана Рассела. С. 113.

114

Метафизика в аналитической философии

Моя работа распространилась от оснований логики к природе мира.

Л. Витгенштейн. Тетради

1914—1916 г.г. 2.8.16

Широко известна оценка Альфредом Уайтхедом западной философии как многовековых комментариев к Платону. Выдающиеся мыслители аналитического направления двадцатого столетия продолжили комментаторскую традицию, рассматривая платонизм в связи с решением логических, семантических, метафизических проблем. Особое место в ряду этих комментаторов принадлежит Людвигу Витгенштейну. Можно сказать, что сама аналитическая философия с 30-х годов ХХ века существует как комментарии его «Логико-философского трактата» и позже «Философских исследований». Об этом свидетельствуют рейтинг цитирования высказываний философа, количество посвящённых ему работ, но главное — высокая оценка вклада Витгенштейна в философию ХХ века и перспектив влияния его идей на философию века XXI.

На особую роль философии Витгенштейна в новейшей философии указывает аналогия подхода к философии, осуществлённого Иммануилом Кантом в XVIII веке, Людвигом Витгенштейном в XX веке. Дэвид Пэрс (Pears) относит творчество И. Канта и Л. Витгенштейна к «критической философии», которая и в случае Канта, и в случае Витгенштейна скептически относилась к метафизическим умозаключениям, спекуляциям, но не порывала с ними окончательно. По мнению Пэрса, и Кант, и Витгенштейн относились к метафизике как естественному и неизбежному грешнику и одновременно были уверены, что из избыточности метафизики очень многое можно извлечь 1. Пэрс полагает, что между философией Канта и «Трактатом» Витгенштейна существует следующая параллель: если Кант стремился определить границы мысли, то Витгенштейн старался определить границы языка 2, если Кант задавался вопросом, как возможно знание, то Витгенштейн пытался выяснить условия существования полностью значимого языка.

Включённость Витгенштейна в разрешение метафизических проблем, поставленных современной ему эпохой, носила

115

Метафизика «Трактата» Людвига Витгенштейна

многоаспектный характер. Он сформулировал проблему истины как проблему значения, о чём возможно сказать ясно посредством языка. Он разрабатывал понимание философии как деятельности по прояснению смыслов и метафизики как структуры, картины показанного. Его интересовали вопросы, что есть мир, личность, сознание и, наконец, этическая составляющая, которую он признавал главенствующей в «Трактате» 3. Поскольку предложения этики, эстетики и религии невыразимы в языке

иих нельзя отнести к фактуальным предложениям науки, сфера их реализации — не фактуальное, не наука, а именно то, что часто называют метафизикой, а Витгенштейн в «Трактате» называл мистикой.

Средством для выражения ответов на возникающие вопросы метафизики для Витгенштейна становится язык логики. Логическое выражение мыслей выстраивает картину (образ, модель) мира. То, чего нельзя логично помыслить, не существует. «Мы не можем мыслить ничего нелогического, так как иначе мы должны были бы нелогически мыслить» 4. («Логико-философский трактат» в переводе 1958 года. Афоризм 3.03 5.) Витгенштейн строит логическую модель мыслимого, тождественной картине существующего. О том, чего мысль логически не схватывает, Витгенштейн предлагает молчать. Прорыв в немыслимое невозможен. Нет факта — нет образа факта, предложения. Мысль, а следом за ней язык упираются в границу неведомого и останавливаются.

Метафизика, «могущая возникнуть в смысле науки» (И. Кант) невозможна. В «Пролегоменах…» Кант писал, что источники метафизического познания не могут быть эмпирическими. «Следовательно, принципы метафизики (куда принадлежат не только её

основные положения, но и её основные понятия) никогда не долж-

ны браться из опыта, ибо она должна быть познанием не физическим, а метафизическим, т.е. лежащим за пределами опыта…» 6. Метафизика есть знание a priori, или знание из чистого рассудка

ичистого разума. Вторым условием возможности существования метафизики, способной к приращению нового знания, а не спекулятивной, подобной той, что прядёт бэконовский паук из самого себя, является особый тип суждения — не аналитический, а синтетический. Аналитические суждения носят проясняющий и поясняющий характер, а синтетические суждения — характер расширяющий. В синтетических суждениях предикат содержит нечто новое по сравнению с субъектом суждения, нечто, что не мыслится в самом субъекте. И если общий принцип всех аналитических суждений есть принцип непротиворечия, то синтетические суждения подчиняются и другим принципам.

Сходную позицию на природу философии занимает и Витгенштейн. Он пишет: «4.11. Совокупность всех истинных пред-

116

Метафизика в аналитической философии

ложений есть всё естествознание (или совокупность всех естественных наук).

4.111. Философия не является одной из естественных наук. (Слово «философия» должно означать что-то, стоящее над или под, но не наряду с естественными науками.)

4.112. Цель философии — логическое прояснение мыслей. Философия не теория, а деятельность.

Философская работа состоит по существу из разъяснений. Результат философии — не некоторое количество «философ-

ских предложений», но прояснение предложений.

Философия должна прояснять и строго разграничивать мысли, которые без этого являются как бы тёмными и расплывчатыми» 7.

Отрицая существование философского знания и называя всякое философское высказывание не истинным и не ложным, а бессмысленным, Витгенштейн, тем не менее, утверждал, что истинность изложенных в «Трактате» мыслей кажется ему неопровержимой и окончательной 8. А. Айер писал по этому поводу, что представить себе, как может предложение выражать в одно и то же время псевдопредложение и неопровержимую истину, невозможно. Он соглашался с Ф. Рамсеем в том, что «если главное суждение философии, что философия суть чепуха… мы всё же должны серьёзно признать, что это чепуха, и не притворяться, как это делает Витгенштейн, что это важная чепуха» 9. Айер признаёт суждения «Трактата» в большинстве случаев аналитическими истинами, которые, по мысли Канта, служат только средством для синтетических суждений, но не могут выражать метафизические истины. С точки зрения Канта, только синтетические суждения могут быть суждениями научной метафизики 10, но таковые невозможны.

На первый взгляд кажется, что ранняя философия Витгенштейна не имеет связи с общим построением системы кантианской философии. Философия Витгенштейна начиналась как исследование оснований логики. Не найдя исчерпывающего объяснения логической необходимости у Бертрана Рассела, Витгенштейн решил, что объяснение лежит в возвращении к истокам: нужно исследовать источник логики, лежащий в природе высказываний.

Как уже было замечено, для Канта важно было определить границы мысли, а для Витгенштейна — границы языка. Вначале кажется, что эта задача не имеет ничего общего с исследованием оснований логики. Но сам Витгенштейн видел тесную связь между этими двумя проектами, потому что считал, что логика охватывает всё необходимо истинное в пределах того, что предваряет опыт, то есть того, что априорно. Рассмотрим пример. То, что

117

Метафизика «Трактата» Людвига Витгенштейна

Луна меньше Земли, является случайным, и это знание опытное. Но уже a priori необходимо истинным является то, что Луна или меньше или не меньше Земли, то есть это может быть сказано до опыта. По Витгенштейну логика определяет границы и мысли, и языка. В этом случае исследование оснований логики в конечном счёте приводит Витгенштейна к исследованию границ языка. Главные черты системы «Трактата», сходные с кантовской «Критикой чистого разума», исходят именно из этой точки зрения. Границы мысли и границы языка лежат не просто там, где они лежат: их расположение необходимо детерминировано, считает Витгенштейн. Как Кант поддерживал идею, что мысль необходимо исчезает вне границы, ею очерченной, так и Витгенштейн поддерживал идею, что язык необходимо исчезает на линии разграничения и что за ней может быть только молчание. Кантовская граница вбирает фактуальное знание, а витгенштейновская граница — фактуальный дискурс, речь.

В обоих случаях уход от спекулятивной метафизики оставляет мораль и религию на виду. Подход Витгенштейна к решению вопроса о статусе истин морали и религии отличен от кантовского. Витгенштейн помещает истины религии и морали не за пределами фактуального дискурса, но на какой-то мистический лад внутри него, одновременно не считая их частью этого дискурса.

Вместе с тем у систем Канта и Витгенштейна имеется несколько существенных различий. Первая разница, уже упоминавшаяся, состоит в том, что критика Канта направлена на мышление, критика Витгенштейна является непрямой критикой мышления через посредство языка. Другое, менее очевидное различие заключается в следующем: хотя и Кант, и Витгенштейн были убеждены, что философские суждения принадлежат царству необходимости, они по-разному видели не только философскую истину, но также и необходимую истину.

Витгенштейн утверждал, что всякая необходимость есть логическая необходимость и что все необходимые истины логики есть пустые тавтологии. Эти два тезиса, последний из которых отличает решение проблемы Расселом и Витгенштейном, равняются отрицанию того, что существуют необходимые истины, предметом которых являются вещи, субстанция, то есть отрицанию того, что существуют априорные синтетические суждения. Здесь и лежит самая бросающаяся в глаза разница между системой Канта и системой витгенштейновского «Трактата». Кант не развивал объемлющей логической теории, считал тавтологии неинтересными и, что важнее всего, утверждал возможность существования субстанциальных необходимых истин, имеющих силу внутри границ возможного опыта. К таким субстанциальным необходимым истинам он относил положение, согласно которому всякое событие имеет причину.

118

Метафизика в аналитической философии

Расхождение в вопросе о природе необходимых истин вело к расхождениям в философской аргументации и в выводах, из неё следующих. Для Канта задача философа состоит в том, чтобы субстанциальные необходимые истины, составляющие ядро системы знания о мире, располагались в пределах этой системы, а не вне её. Точка зрения раннего Витгенштейна на задачу философа в самом общем виде заключалась в анализе значения языковых выражений с целью их прояснения. Такое понимание задач философии развивалось ещё Джорджем Муром и Бертраном Расселом. Предполагался следующий результат: если слово имеет определённое значение, то философский анализ точно укажет нам на то, что обязательно будет иметь место, если выражение, содержащее это слово, окажется истинным. Необходимость в данном случае оказывается тавтологичной и анализ принимает форму высказывания, не имеющего фактуального опытного содержания, то есть пустого в этом смысле. Проанализируем выражение «материальный объект». Этот анализ примет следующую форму: «Если нечто является материальным объектом, то необходимо оно должно отвечать следующим требованиям…» А это и есть простая тавтология. Правда, нельзя думать, что провести такой анализ во всех случаях просто.

Сравнение понимания философии Витгенштейном и Кантом приводит к определённой сложности. Если слово имеет определённое значение, то что-то необходимо истинно; но если оно имеет это значение, то есть факт наличия самого этого значения будет уже не необходимым фактом. Для выведения необходимых истин требуется другая форма аргументации. По Витгенштейну необходимость того, что границы языка должны лежать там, где они лежат, является абсолютной необходимостью, которую он пытается получить, дедуцируя её не из случайных, а сущностных свойств языка. Эти свойства могут быть открыты в каждом из естественных действующих языков. Из них вытекает, что любой актуально существующий язык может быть сведён к языку элементарных суждений, взяв которые за основу и используя логическую формулу, можно просчитать границы всякого возможного языка.

Что мы видим? Работая внутри структуры реально существующего языка, Витгенштейн пытается определить границы любого возможного языка. Сложно понять статус и самого вывода, и аргументов, на которых он строится. Сам Витгенштейн рассматривает и вывод, и аргументы как абсолютно необходимые истины, не причисляя их к тавтологиям. Проблема возникает тогда, когда мы задумаемся, каким образом сущностные свойства языка должны схватываться в мысли. Предположим, Витгенштейн не собирался просто постулировать их. Но, если необходимые истины о сущности языка являются субстанциальными,

119

Метафизика «Трактата» Людвига Витгенштейна

как их можно помыслить? Сложности проявляются и дальше. Если они всё же осмыслены, они кажутся субстанциальными необходимыми истинами, но по Витгенштейну таких истин не существует. Выявленная сложность становится явной, когда мы делаем следующий шаг и пытаемся описать по аналогии со структурой языка структуру реальности, взяв за основу элементарные предложения, из которых, убеждён Витгенштейн, состоит базовая структура всех языков.

Витгенштейн намечает направление, двигаясь в котором, как он полагал, можно избежать очевидного несоответствия его рассуждений. В «Трактате» он неоднократно говорит, что философские предложения не лежат внутри границ языка, а то, что лежит за пределами языка, не может быть осмыслено и высказано в языке, но может быть только показано. Тогда, каков статус того, что может быть показано? Будет ли показанное необходимой истиной и какого рода?

Таков анализ Д. Пэрсом взглядов Витгенштейна на природу философских истин. И более ясного ответа на поставленные вопросы вряд ли удастся получить, потому что, считает Пэрс, у раннего Витгенштейна философ похож на создание, живущее внутри непрозрачного надутого шарика, которое намечает центр и, используя гидравлическую формулу, рассчитывает максимальное расширение любого надуваемого шарика. Философский метод насчитывает две стадии. Вначале философ движется от внутренней поверхности шарика к центру — от обычного фактуального дискурса к его концептуальному центру — элементарным предложениям. Затем, используя логическую формулу, движется обратно из центра к границе расширяющегося шара. На первом этапе выявляется единая логическая структура, присущая всем возможным реальным языкам. В существовании таковой Витгенштейн не сомневался. Единая логическая структура реально существует и определяет структуру языка и границы осмысленного и сказанного — такова метафизическая предпосылка ранней философии Витгенштейна.

На второй стадии, когда философ движется от концептуального ядра к границам выражаемого в языке, Витгенштейн постулирует, что есть Мир, который дан в реальном осмыслении и реальном языке. И этот Мир есть всё то, «что имеет место» («Трактат» в переводе Добронравова и Лахути, 1958, «Трактат» в переводе Добросельского, 2010 11), «…что происходит» («Трактат» в переводе Козловой, 1999), «…чему случается быть» («Трактат» в переводе Руднева, 1999), «…что выпало» («Трактат» в переводе Бибихина, 2000). «Мир есть совокупность фактов, а не вещей» («Трактат», 1958. Афоризм 1.1.) Факты состоят в существовании «атомарных фактов» (в переводе Огден (C.K. Ogden)) или «положений вещей» (перевод Пэрса и МакГиннесса). Атомарный факт есть соединение объектов (предметов, сущностей, вещей).

120