МПП / 66Договор о запрещении испытаний ядерного оружия 1963 в атмосфере

ДНЯО, являющийся на сегодня самым универсальным международным соглашением в области ядерного оружия, стал в свое время возможным благодаря компромиссу между неядерными государствами, отказавшимися от приобретения ядерного оружия, и обязательствами признанных Договором пяти ядерных держав (СССР, США, Великобритания, Франция и Китай) в области ядерного разоружения. Одним из первых шагов в этом направлении должно было стать всеобъемлющее запрещение ядерных испытаний. Не случайно, в преамбуле ДНЯО воспроизведено положение, подчеркивающее решимость государств-участников добиваться всеобъемлющего запрета на ядерные испытания.

В контексте достижения этой цели важно было и то, что Договор изначально был заключен на 25 лет. Это было сделано по настоянию Швеции, Германии и Италии, которые тогда не хотели навсегда отказываться от права обладания ядерным оружием. Кроме того, эти страны не были уверены в фактической действенности ДНЯО и были обеспокоены коммерческой стороной предусмотренной в нем системы гарантий (мол, будет мешать бизнесу в ядерно-энергетической сфере).

По истечении двадцатипятилетнего срока вопрос о дальнейшем продлении должен был вынесен на голосование Конференции участников ДНЯО и решен раз и навсегда. Отсутствие прогресса в вопросе всеобъемлющего запрещения ядерных испытаний всегда являлось основанием для жесткой критики ядерных держав со стороны остальных участников ДНЯО. Это давление ощутимо усиливалось, на него необходимо было реагировать в преддверии Конференции 1995 года по продлению и рассмотрению действия Договора. По мере приближения срока проведения Конференции большое число неядерных государств-участников Договора тесно увязывало свою поддержку бессрочного продления ДНЯО с началом переговоров по разработке и заключению ДВЗЯИ.

Следующий шаг в продвижении по пути к полному запрету испытаний был реализован в рамках двусторонних ограничений на подземные ядерные взрывы, оформленных между СССР и США в Договоре о пороговом ограничении подземных испытаний ядерного оружия 1974 года и Договоре об ограничении мирных ядерных взрывов 1976 года.

Значение этих документов в контексте ограничения гонки ядерных вооружений между двумя «сверхдержавами» традиционно оценивается как незначительное. Действительно, к этому времени программы развития ядерных арсеналов СССР и США уже были ориентированы на такие новые возможности, как использование в межконтинентальных баллистических ракетах разделяющихся головных частей с индивидуальным наведением, использование высокоточных средств доставки, в частности, крылатых ракет различного типа.

Соответственно изменились и взгляды относительно необходимости продолжения разработки новых сверхмощных многомегатонных ядерных боезарядов. В этих условиях ограничение индивидуальной мощности подземных ядерных взрывов «потолком» в 150 килотонн, относительно которого удалось быстро достичь согласия, не создавало принципиального барьера для совершенствования ядерного оружия обеих сторон.

Наиболее важным в «пороговых» Договорах 1974 и 1976 годов является наличие в них положений о контроле и сам характер этих положений. В первоначальном варианте контроль предполагалось осуществлять национальными техническими средствами, в основном сейсмическим методом, с дополнительным обменом информацией о месте проведения взрывов и геологических характеристиках испытательных площадок. Однако отсутствие калибровки для сейсмического метода, а также другие его особенности создавали значительную неопределенность в интерпретации данных. В частности, геологические особенности Семипалатинского полигона – большая жесткость горных пород, в которых проводились ядерные взрывы, - приводила к тому, что сейсмический сигнал от них оказывался существенно более сильным, чем от эквивалентных взрывов на Невадском полигоне. Хотя этот факт, в принципе, был известен специалистам, тем не менее он давал повод для подозрений в возможности превышения установленного порога энерговыделения. Критика в адрес системы контроля имела столь сильное влияние в США, что ратификация Конгрессом этих Договоров в их первоначальном виде оказалась невозможной.