Назарбаев - Казахстанский путь

Тенге - символ нашей независимости 151

тация бывшего СССР, как первоклассного заемщика, была за несколько предшествующих лет полностью подорвана.

Повсеместно в городах страны была введена жесткая карточная система. Нормировалась продажа всех основных продовольственных товаров – мясопродукты, животное и растительное масла, крупы, макаронные изделия, сахар, соль, спички, алкогольные напитки, сыр, молочные продукты, табачные и кондитерские изделия и пр.

В большинстве случаев норма отпуска товаров к концу 1991 года была примерно такой: сахар – 1 кг на человека в месяц, мясопродуктов (включая полуфабрикаты) – 0,5 кг, масло животное – 0,2 кг. И даже эти нормы не были обеспечены ресурсами, поэтому снабжение по ним не было гарантированным, талоны не отоваривались по нескольку месяцев, реализация товаров по ним проходила с огромными очередями…».

Источник: «Очерки экономической политики посткоммунистической России (1991 - 1997)», 1998г, (http://www.iet.ru/publics/1000/1000.html)

На фоне слабеющего союзного аппарата Правительство РСФСР выглядело более энергичным. Тем не менее, в нем самом тоже не было единства. Это покажут дальнейшие события осени 1993 года и события первой Чеченской войны в 1994 году. На волне популизма и демагогии Верховного совета РСФСР в Правительство России попало множество политиков и экономистов самого разного толка. Здесь можно было встретить и ярых монетаристов, уповающих на «невидимую руку рынка», и откровенных националистов, считавших, что Россия вернет былую мощь, как только избавится от «дотационных» республик, которые накладывали «серьезную дополнительную нагрузку на экономику, подрывающую возможности ее [России] социально-экономического возрождения».

Вместе с тем, в тот момент из всего множества стратегий и программ, которыми по сей день славится московский научный истеблишмент, четко вырисовывались две конкурирующие программы: «Программа 500 дней» группы Григория Явлинского и «Стратегия России в переходный период» Егора Гайдара, позже названная «Программа 91».

152 КАЗАХСТАНСКИЙ ПУТЬ

«Программа 500 дней» впервые, уже теперь в бывшем СССР,

вводила принцип права человека на частную собственность. Программа признавала право на свободную экономическую деятельность, на рост доходов и социальные гарантии. Основой экономики провозглашался предприниматель. Признавалось право республик на экономический суверенитет. Впервые было введено понятие единого экономического пространства.

Отличительной чертой программы Явлинского являлось то, что она была ориентирована на сохранение Союза. За республиками был признан экономический суверенитет, а взаимоотношения основывались на равноправных отношениях центра и республик. Предполагалось сохранение единого валютного союза, тогда как союзный бюджет планировалось формировать, исходя из объема валового национального продукта на душу населения.

Идеи и оптимизм, заложенные в программе, во многом импонировали казахстанцам. Учитывая внутриполитическую ситуацию и положение в экономике, я выступил за реформирование Союза в Конфедерацию самостоятельных республик. Именно на идеологии широкой самостоятельности республики мы заложили многие механизмы взаимоотношений с центром еще при разработке программы. Сам Григорий Явлинский был назначен Заместителем Руководителя Правительства России. Кроме всего прочего, я назначил Явлинского своим экономическим советником. В течение 1991-1992 годов его группа плодотворно работала с Кабинетом Министров КазССР. Это были профессионалы. Должен сказать, они помогали нам выстроить свои действия в общем хаосе.

Программа Института экономической политики Е. Гайдара изначально предполагала политическую и экономическую независимость России от других республик. Группа Гайдара самоуверенно основывала свои аргументы на том, что Россия, являясь «лидером реформирования хозяйства на территории бывшего

СССР», должна провести самостоятельные, быстрые и полноценные реформы, к которым «позже не могут не присоединиться другие республики».

Они открыто определили интересы экономического развития России выше сохранения Союза. Понятно, что они не могли вести такую политику без поддержки Б. Ельцина. Ведь изначально предполагалось, что Россия должна иметь самостоятельную денежную политику, собственную национальную валюту, свою ценовую, налоговую и бюджетную политику. По их мнению,

Тенге - символ нашей независимости 153

принципы и механизмы как существующих, так и предлагаемых союзных отношений были бесперспективны. Самостоятельные реформы позволяли игнорировать целый ряд межреспубликанских проблем и сложный процесс согласования интересов республик. Стремление Казахстана сохранить Союз на конфедеративной основе рассматривалось как возможность «восстановить свою экономику за счет России».

«Упрощенно говоря, интересам других республик соответствовала схема «экономический союз при немедленной политической независимости», по сути, означавшая обобществление российских финансово-экономических ресурсов при приватизации союзного политико-правового наследства. Интересам России соответствовала схема «скорейшее достижение экономической независимости при сохранении на переходный период политического союза».

Сама политико-экономическая логика данного этапа исторического развития делала Россию лидером реформирования хозяйства на территории бывшего СССР. Россия владеет подавляющей частью экспортного потенциала бывшего СССР, а значит, лишь она может взять на себя ответственность по обязательствам по внешнему долгу, что позволяло ей соответственно претендовать на золотовалютные авуары, собственность за границей и долги иностранных государств Советскому Союзу. Россия становилась естественным ведущим партнером западных государств и международных финансовых организаций.

Россия обладает весьма емким внутренним рынком, потенциалом экспортных базовых ресурсов, легко переориентируемых на развитые страны. Это привязывает к ней внешнеэкономическую политику остальных республик, по большей части не имеющих такой возможности. Наконец, Россия контролирует основные компоненты межреспубликанской производственной инфраструктуры, обладая материальной и кадровой базой управления транспортной, коммуникационной и энергетической системами.

Программа Института экономической политики Гайдара изначально предполагала ограничить перераспределение ресурсов из России исключительно прямым финансированием армии,

154 КАЗАХСТАНСКИЙ ПУТЬ

МИДа и других важнейших союзных структур, ввести российский контроль за денежным обращением при переходе к конвертируемости рубля, выдвигалось требование его поддержки, как российской национальной валюты».

Источник: «Очерки экономической политики посткоммунистической России (1991 - 1997)», 1998г., [http://www.iet.ru/publics/1000/1000.html]

В отличие от Явлинского, который предлагал осуществить постепенное формирование рыночных отношений с поэтапной приватизацией и демонополизацией и только затем – либерализацию экономики, программа Гайдара предполагала «осуществить полномасштабную либерализацию цен с одновременным включением мощного механизма макроэкономической стабилизации, основным элементом которого и стало бы введение российской национальной валюты, отсекающее нероссийские источники предложения денег».

Высказываемые взгляды Гайдара и его группы относились к набравшему в то время популярность «неолиберализму». Сделаю небольшое отступление. Неолиберализм, как ведущая идеология, претендующая на глобальное доминирование, стал популяризироваться, с момента так называемого «возвращения правых» - приходом к власти в Великобритании Маргарет Тэтчер и Рональда Рейгана в США. В это время промышленно развитые страны Запада переживали кризис, связанный с низким экономическим ростом и высоким уровнем инфляции. В экономической среде проблемы виделись в неэффективности государства и необходимости отказаться от концепции «государства всеобщего благоденствия». В связи с этим правые предложили внедрить следующий принцип: «меньше государства, больше рынка». Иначе говоря, рынок понимался как система, которая все сама отрегулирует без какого-либо вмешательства государства – надо только не мешать развиваться процессам рыночной саморегуляции, и все образуется само собой.

После апробирования некоторых реформ на Западе, через международные финансовые институты и в рамках финансовой помощи идеи неолиберализма были перенесены в развивающиеся страны Африки и Латинской Америки. Вместе с займами этим странам, как одно из условий их получения, необходимо было принять пакет «рецептов», включающий приватизацию, реструк-

Тенге - символ нашей независимости 155

туризацию, оптимизацию, больший отход государства от экономического регулирования.

Ради справедливости стоит отметить, что эффективность этих рекомендаций в каждой конкретной стране была различна. Например, страны Африки и Латинской Америки, отказавшись от государственного регулирования и предоставив экономическую свободу, не смогли обеспечить приемлемый уровень социальноэкономического развития своих регионов. Тогда как активное вмешательство государства в деятельность хозяйствующих субъектов в странах Европы, Северной Америки и Ближнего Востока позволило этим странам обеспечить своим гражданам вполне сносную жизнь на основе быстрого экономического роста.

Вначале 1990-х неолиберализм быстро заполнил идеологический вакуум, образовавшийся с распадом СССР, и бывшие социалистические государства, находящиеся в экономическом кризисе, восприняли идеи либерализма как панацею от всех проблем. Успех практического воплощения Вашингтонского консенсуса, во многом, определялся и тем, что он получил поддержку ведущих международных финансовых организаций – МВФ, Всемирного банка, Агентства по международному развитию США, Межамериканского банка развития – организаций, фактически контролируемых США. Ввиду этого и наличия ряда причин (зависимость от займов МВФ, неискушенность и отсутствие знаний

ит.д.), рецепты Вашингтонского консенсуса были приняты этими странами в той или иной степени.

Врезультате принятия этой идеологии политиками ряда стран, особенно России, реформы приобрели интенсивный характер. Флагманом проведения реформ неолиберализма на постсоветском пространстве стали так называемые «чикагские мальчики», молодые либералы, в их числе был и Гайдар, прошедшие обучение в Чикагском университете, своего рода «кузнице неолиберализма». При этом они полностью придерживались позиции адептов неолиберальной доктрины Фридриха фон Хайека и Милтона Фридмена, проповедующих способность к саморегулированию и врожденную устойчивость рыночного механизма, дающего сбои только из-за государственного вмешательства.

12 июня 1990 года, более чем за год до развала СССР, Россия объявила о своем суверенитете. От кого? От СССР и от союзных республик. От кого же еще? Это стало отправным моментом начала распада огромной страны. В июне 1992 года Первый Президент России Борис Ельцин назначил своего экономического

156 КАЗАХСТАНСКИЙ ПУТЬ

советника Егора Гайдара исполняющим обязанности Председателя Правительства Российской Федерации. Так окончательно была сделана ставка на политическую и экономическую самостоятельность России. Следующим шагом должно было стать утверждение Гайдара на пост Премьер-Министра, для чего он должен был получить поддержку депутатов Верховного Совета. Однако обстановка в России была настолько катастрофичной, что Верховный Совет России не утвердил кандидатуру Гайдара, и в конце 1992 года на этот пост был назначен Виктор Черномырдин.

Новый Премьер сразу же после назначения прибыл в Алматы. Разговор, состоявшийся между нами, протекал в дружественной обстановке и занял более 2 часов. Он много со мной советовался. Этот разговор, признаться, внушил мне некоторый оптимизм по сохранению рублевой зоны. Но, к сожалению, мои ожидания не оправдались.

Тем временем экономическая ситуация продолжала ухудшаться. Введенная руководством России с 1 января 1992 года либерализация цен уже давала свои первые «плоды». Казахстан, в свою очередь, занимая более гибкую позицию, стремился избежать одномоментной либерализации цен и любой ценой оттянуть принятие такого решения для осуществления мер по снижению негативных последствий. Ведь Казахстан имел целый комплекс экономических связей с Россией. Но условия диктовали свои требования, и мы тоже были вынуждены отпустить цены, сделав исключение только в части основных продуктов питания. Это был жестко ограниченный перечень товаров первой необходимости. В противном случае ценовые диспропорции могли оказаться причиной дефицита товаров с фиксированными ценами, что повлекло бы увеличение нагрузки на бюджет. С другой стороны, мы понимали, что ступенчатая либерализация цен опасна постоянными инфляционными ожиданиями. В такой ситуации ожидать стабилизации экономики не приходилось.

Примером зигзагообразной экономической политики стал Центральный Банк России, функции которого не были четко закреплены, что привело к двойному подчинению Центробанка как Правительству, так и Верховному Совету. В такой ситуации Правительство России было не в состоянии проводить эффективную политику по стабилизации экономики. Это притом, что к Центробанку России перешли все функции Госбанка СССР, и только Россия могла осуществлять эмиссию денег и денежное обеспечение всех союзных республик. Россия распределяла наличные деньги

Тенге - символ нашей независимости 157

не по потребности республик, а по своему усмотрению. В условиях гиперинфляции потребность в наличных деньгах росла пропорционально бешеному росту цен. Из-за отсутствия наличности, несмотря на то, что Кабмин Казахстана опаздывал с индексацией выплат из бюджета, задолженность росла, как снежный ком, даже по фиксированным заработной плате и пенсиям.

Ситуация с непредсказуемостью российской экономической политики усугублялась двоевластием, сложившимся в результате противостояния между Президентом и Правительством России с одной стороны, и Верховным Советом с другой. Москва давала противоречащие сигналы как регионам России, так и союзным республикам.

Сталкиваясь с огромными трудностями в обеспечении наличными деньгами, мы были вынуждены каждый раз ездить в Москву и «выбивать» наличность, чтобы выплатить хотя бы заработную плату людям, не говоря уже об общих нуждах экономики. Такие поездки продолжались все лето и осень 1992 года.

Ранее, выступая за сохранение единой рублевой зоны, Казахстан, как и другие государства постсоветского пространства, видел в ней, прежде всего, один из инструментов сохранения финансовой стабильности в регионе и поддержки все еще функционирующих экономических и хозяйственных связей как между отдельными предприятиями, так и на межгосударственном уровне. Но в июле 1992 года команда Гайдара в Правительстве и Центральном банке России в одностороннем порядке ввела разделение безналичного оборота между субъектами государства. Суть перехода на разделение безналичного оборота была в том, что центральные банки государств рублевой зоны открывали корреспондентские счета в Центральном банке России, а оборот по этим счетам лимитировался техническим кредитом. При этом, в случае непогашения страной технического кредита, сальдо взаиморасчетов становилось государственным долгом этой страны перед Россией. Это было несправедливо. Работало «право сильного», тогда как остальным оставалось просто принимать подобные кабальные условия. За какие-то бумаги мы должны были платить огромные суммы. После этого нововведения ряд стран – Белоруссия, Молдавия и республики Закавказья, оценив все трудности с обеспечением рублевой наличности и проплатами, ввели свои национальные валюты или их заменители.

Еще одна «особенность» экономической политики России того периода заключалась в том, что данное решение о разделении

158 КАЗАХСТАНСКИЙ ПУТЬ

безналичного оборота было принято без согласования с остальными государствами рублевой зоны и объявлено за 10 дней до введения нового порядка. Возможно, российская финансовая система что-то и выгадала, но предложенная схема взаиморасчетов между хозяйствующими субъектами государств привела к замедлению прохождения платежей до полугода, потерям документов и распространению различного рода фальшивых платежных поручений. Для нас это был первый звонок, который заставил всерьез задуматься о целесообразности участия нашей республики в неэффективно действующей единой рублевой зоне.

Несмотря на все трудности во взаимоотношениях с Россией, нам было нелегко отказаться от единого рублевого пространства. Ведь на платежах в рублях была завязана деятельность, практически, всех наших предприятий, вся наша обрабатывающая и добывающая промышленность. Не хотелось в одночасье рвать сложившиеся между предприятиями связи. К тому же, для ввода своей национальной валюты нужны были время и значительные средства. Напомню, при создании СНГ, после беловежской посиделки все главы СНГ, в том числе и Россия, клятвенно обещали, что все останемся в рублевой зоне до лучших времен. И ничего меняться не будет.

Помимо соображений экономического характера, большое значение имел и чисто человеческий фактор. У многих казахстанцев (кстати, не только русской национальности) в России были семьи, родственники, друзья – и, конечно же, для всех этих людей развал Союза не означал разрыва этих связей. Мы не хотели резко рвать с Россией – а в России не хотели это понимать. Все в большей степени мы сталкивались со стеной непонимания ключевыми чиновниками экономического блока России наших проблем и предлагаемых нами путей их решения.

«Первый реальный шаг к ликвидации рублевой зоны и утверждению российской национальной денежной и валютной системы – разделение безналично-денежного оборота посредством введения корреспондентских счетов центральных банков бывших союзных республик в ЦБ России – удалось осуществить в июле 1992 года, но остальные меры вводились еще долго. Только в апреле 1993 года удалось прекратить практику предоставления странам СНГ так называемых технических кредитов для торговли с Россией. Это было проявлением полити-

Тенге - символ нашей независимости 159

ческого реализма, так как на практике разделение денежных систем потребовало более значительного времени, чем предполагалось первоначально, эта работа осуществлялась со значительными трудностями и в несколько этапов. Во многом это было связано с мощным лоббизмом в пользу сохранения рублевой зоны, который осуществляли промышленники России и других республик бывшего СССР, правительства этих республик, широкий спектр российских политических сил от Руцкого до Явлинского. К сожалению, в числе адвокатов рублевой зоны на начальном этапе оказались и такие авторитетные организации, как Международный валютный фонд и Комиссия европейского сообщества…».

Источник: «Очерки экономической политики посткоммунистической России (1991 - 1997)», 1998г, [http://www.iet.ru/publics/1000/1000.html]

Действительно, Казахстан был за сохранение рублевой зоны, хотя бы на какое-то время. Мы как раз были теми «лоббистамипромышленниками из других республик бывшего СССР», о которых писали соратники Гайдара, потому что осознавали, что за нами стоят многотысячные коллективы предприятий – «КарМетКомбинат», «Казцветмет», «Каруголь» и другие – которые могли остаться без работы и средств к существованию.

Переговоры с российским Правительством проходили все сложнее, особенно с его реформаторским крылом, которое окончательно сформировалось в 1992 году (Гайдар, Шохин, Федоров, Шахрай и ряд других). Многие из них все еще пребывали в эйфории «великого будущего» свободной России. На многочисленных переговорах они достаточно откровенно высказывались о том, что России выгодно сбросить «балласт» в виде дотационного Казахстана. Что мы никуда не денемся и по прошествии некоторого времени «приползем» на их условиях – без политических гарантий, без политической самостоятельности. Наш «коленопреклоненный возврат» рассматривался как один из путей воссоздания Союза, но уже на их условиях. Это было более чем странно, учитывая, что они сами его разрушили.

Даже уход Гайдара с поста Председателя Правительства России принципиально не повлиял на этот курс России. Начинался самый трудный для казахстанской экономики 1993 год.

160 КАЗАХСТАНСКИЙ ПУТЬ

Если в 1992 году распределение наличных средств из России осуществлялось более или менее пропорционально среди республик рублевой зоны, то в 1993 году ответственные за экономический блок России лица, решая в приоритетном порядке собственные задачи, стали сдерживать выделение наличных денег Казахстану, прямо или косвенно влияя на социальнополитическую обстановку в Казахстане. К весне мы вообще перестали получать деньги. В мае 1993 года Правительство России принимает решение вовсе прекратить техническое кредитование стран СНГ.

Далее, почти одновременно с разделением безналичных взаиморасчетов между хозяйствующими субъектами Центральный банк России приступил к печатанию новых банкнот образца 1993 года, начав обменные операции и введение новых банкнот с Сибири и Дальнего Востока. Во время переговоров российская сторона уверяла нас в том, что новые банкноты – это наличные деньги или валюта рублевой зоны, что интересы Казахстана и его потребности учтены при печатании новых банкнот, что одномоментного и конфискационного обмена банкнот Советского Союза (образца 1961-1992 годов) не будет. Нас также уверяли в том, что за счет введения банкнот нового образца текущие потребности Казахстана и других государств рублевой зоны в банкнотах СССР

якобы будут удовлетворяться лучше, а при создании рублевой зоны будет осуществлен обмен старых банкнот на банкноты Банка России.

Несмотря на обещания Виктора Черномырдина, данные мне во время Всемирного экономического форума в Давосе в январе 1993 года, Россия все же не выделила Казахстану новые банкноты. А это еще больше усугубило состояние задолженности по зарплате, так как все мощности фабрик Госзнака были загружены печатанием новой российской валюты.

К июню 1993 года переговоры с правительством России по созданию рублевой зоны окончательно зашли в тупик. В конце концов, было решено отказаться от старой концепции рублевой зоны и разработать новый документ. Но тут случилось нечто непредвиденное, по крайней мере, не вписывающееся в рамки предварительных договоренностей. Несмотря на наличие специального соглашения между странами-участниками рублевой зоны о том, что в случае, если одна из сторон намеревается выйти из рублевой зоны и вводить собственную валюту, она обязана за три месяца уведомить остальные государства, Россия с 1 июля