конституц. суд

Таким образом, суть проблемы в том, что Закон 2002 г. допустил представ­ление определенными субъектами в делах о банкротстве и в процедурах банкротства требований об уплате обязательных платежей и требований РФ по денежным обязательствам. Указанные субъекты определяются по­становлениями Правительства РФ.

Прежде всего Конституционный Суд РФ справедливо отметил, что ни о каком лишении собственника его имущества в рассматриваемом контекс­те речи быть не может, так как взыскание налогов — это не лишение иму­щества, а исполнение публично-правовой обязанности (данная правовая позиция была сформулирована в постановлении Конституционного Суда РФ от 17.12.1996 № 20-П «По делу о проверке конституционности пунк­тов 2 и 3 части первой статьи 11 Закона Российской Федерации от 24 ию­ня 1993 года «О федеральных органах налоговой полиции»). Поскольку от­ношения, связанные с уплатой обязательных платежей в процедурах банкротства, имеют публично-правовую природу, то в публичном порядке осуществляется разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной власти РФ и органами государственной власти субъектов РФ в данной сфере правоотношений.

Соответственно в настоящее время представление интересов РФ в делах о банкротстве и процедурах банкротства осуществляет Федеральная служба России по финансовому оздоровлению (Указ Президента от 09.03.2004 № 314; постановление Правительства РФ от 29.05.2004 № 257).

. Конституционный Суд РФ справедливо отметил, что наделение федераль­ных органов исполнительной власти правом предъявлять в делах о бан­кротстве и процедурах банкротства требований об уплате обязательных платежей с учетом мнения органов исполнительной власти субъектов РФ и органов местного самоуправления как субъектов требований в ходе про­цедур банкротства само по себе права субъектов РФ не нарушает.

Правительство РФ на основании норм Закона 2002 г. имеет право устанав­ливать особый режим предъявления требований по обязательным плате­жам к должнику. Этот особый режим не предполагает самостоятельного предъявления указанных требований органами исполнительной власти субъектов РФ.

По мнению Конституционного Суда РФ, существующий режим основы­вается на обеспечении взаимодействия федеральных органов исполнительной власти субъектов РФ, в том числе при решении вопроса о целесо­образности подачи заявлений о признании должников банкротами.

На практике данный подход реализуется в том, что факта наличия налого­вой (иной публично-правовой) задолженности для обращения органа ис­полнительной власти в арбитражный суд с заявлением о признании долж­ника банкротом недостаточно. На наш взгляд, такой подход оправдан как с теоретической, так и с сущностной точки зрения.

Следует согласиться с позицией Конституционного Суда РФ, который пришел к выводу об отсутствии неопределенности в вопросе о соответст­вии Конституции РФ норм абз. 9 ст. 2 и п. 3 ст. 29 Закона 2002 г. и на этом основании отказал в принятии к рассмотрению запроса правительства Москвы.

Далее рассмотрим определение Конституционного Суда РФ от 08.06.2004 N° 254-0 «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы Уполномоченно­го по правам человека в Российской Федерации на нарушение конститу­ционных прав гражданки М.Г. Ершовой положением пункта 5 статьи 114 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)».

Суть проблемы в том, что норма п. 5 ст. 114 Закона 1998 г. (продублирован­ная п. 9 ст. 142 Закона 2002 г.) устанавливает порядок погашения требований, не удовлетворенных в процессе конкурсного производства, по его оконча­нии требования в неудовлетворенной части считаются погашенными. Соот­ветственно никаким субъектам эти требования предъявлены быть не могут.

По мнению уполномоченного по правам человека, такой порядок нарушает конституционные права гражданина. В частности, речь идет о праве на воз­награждение за труд и на судебную защиту (ввиду неисполнения соответст­вующих судебных решений), то есть указанные выше нормы не соответству­ют ряду положений Конституции РФ (ст. 2, 7; ч. 1 и 4 ст. 15; ч. 1 и 2 ст. 17; ст. 18; ч. 1 ст 21; ч. 3 ст. 35; ч. 3 ст 37; сх 45; ч. 1 ст. 46; ч. 2 ст. 55; ч. 2 ст. 118).

Реально же положение работников Закон 2002 г. несколько ухудшил, предо­ставив особые права кредиторам-залогодержателям: в силу ч. 5 п. 4 ст. 134 и ч. 1 п. 2 ст. 138 требования кредиторов по обязательствам, обеспеченным за­логом, удовлетворяются преимущественно перед требованиями иных кре­диторов, в том числе работников; «обгоняют» залогодержателей только те работники, чьи требования возникли до заключения договора залога.

Сказанное позволяет сформулировать вывод, в соответствии с которым ед­ва ли можно согласиться с позицией Конституционного Суда РФ о том, что Закон 2002 г. защиту работников по сравнению с Законом 1998 г. усилил.

Еще одна интересная проблема, затронутая определением Конституцион­ного Суда РФ № 254-0, состоит в том, что ч. 2 подл. 2.2 этого определения упоминает о норме п. 7 ст. 114 Закона 1998 г., продублированной (с неко­торыми изменениями) в п. 11 ст. 142 Закона 2002 г. Суть данной нормы в том, что кредиторы, не получившие полного удовлетворения в рамках конкурсного производства, имеют право предъявлять свои требования третьим лицам, получившим имущество должника незаконно.

На первый взгляд норма вполне разумная. Если же посмотреть вниматель­нее, станет очевидно, что данная норма порождает огромное количество как теоретических, так и практических проблем, которые при существую­щей редакции рассматриваемых норм являются неразрешимыми.

Мы отметим возникающие вопросы, не ставя цели на них ответить (да од­нозначных ответов и не существует). Что представляет собой незаконность получения имущества должника третьими лицами? Каковы должны быть доказательства незаконности (особенно этот вопрос актуален в контексте сделок оспоримых)? Имеет ли значение добросовестность третьего лица? Обращение взыскания возможно, если имущество находится у его неза­конного приобретателя либо также у последующих приобретателей? Право на обращение взыскания имеет только кредитор, который обнаружил иму­щество, либо все, не получившие полного удовлетворения? Обязан ли кто-то информировать кредиторов об обнаружении незаконно переданного должником? При заявлении несколькими кредиторами разных очередей требований об обращении взыскания в каком порядке эти требования бу­дут удовлетворяться (применимы ли правила очередности)? Можно ли считать погашенными требования кредиторов по окончании конкурсного производства, если учесть, что о наличии (или отсутствии) незаконно пе­реданного имущества знать на момент его окончания невозможно?

Конституционный Суд РФ сделал попытку ответить на последний вопрос, упомянув в ч. 2 подп. 2.2 определения № 254-0 о том, что признание не­удовлетворенных требований погашенными означает невозможность их последующего предъявления, за исключением случаев, когда речь идет о предъявлении требований к лицам, получившим имущество должника не­законно.

Из сказанного следует, что Конституционный Суд РФ считает нормы п. 11 ст. 142 Закона 2002 г. исключением из общего правила, установленного ч. 3 п. 9 ст. 142 Закона 2002 г. На первый взгляд вывод вполне логичный — nulla regula sine excepcione. Однако посмотрим на проблему внимательнее.

Даже если не учитывать, что сам Закон 2002 г. (равно как и Закон 1998 г.) не рассматривает указанные выше нормы как правило и исключение (а определение того, что именно является исключением, — вне компетен­ции Конституционного Суда РФ), можно увидеть следующее.

Поскольку на момент окончания конкурсного производства вероятность последующего обнаружения незаконно переданного должником имуще­ства не просчитывается, а точнее, такая возможность есть всегда, то, оче­видно, мы не можем говорить о погашении требований кредиторов до ис­течения срока, в течение которого предъявление требований об обращении взыскания на незаконно полученное имущество возможно.

Таким образом, в рамках этого срока погашенными не должны считаться никакие требования, предъявлены могут быть только те из них, которые связаны с незаконно полученным имуществом.

Завершая анализ определения Конституционного Суда РФ № 254-0, от­метим, что, безусловно, основная проблема, побудившая уполномоченно­го по правам человека в РФ обратиться с жалобой в Конституционный Суд РФ, состоит в незащищенности кредиторов первой и второй очередей в конкурсных отношениях (как отмечалось выше, Закон 2002 г. ослабил их защиту по сравнению с Законом 1998 г.).

При этом, конечно, Конституционный Суд РФ справедливо указал, что «разрешение вопроса о предоставлении новых дополнительных государст­венных гарантий работникам предприятия-банкрота, введении иных спо­собов зашиты их интересов (создание гарантийных учреждений и др.), ко­торый, по существу, ставится заявителем, не входит в компетенцию Конституционного Суда РФ». Разработка данной проблемы, то есть со­здание дополнительных гарантий так называемым социальным кредито­рам — прерогатива законодателя.

Следующий акт Конституционного Суда РФ — определение от 24.02.2005 № 60-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы общества с огра­ниченной ответственностью «Русатоммет» на нарушение конституцион­ных прав и свобод пунктом 2 статьи 1 Федерального закона «О несостоя­тельности (банкротстве)» — интересен тем, что в нем поднимается проблема субъектов конкурсного права. Точнее, ставится очень интерес­ный и актуальный вопрос: возможно ли банкротство публично-правового образования? Дискуссия, возникающая при попытке ответить на этот во­прос, в настоящее время лежит в теоретической плоскости, поскольку в законодательстве ответ содержится.

Попытку перевести проблему в плоскость практическую, причем попытку весьма интересную, предприняло ООО«Русатоммет», подав заявление о признании несостоятельным субъекта РФ — Саратовской области в лице правительства Саратовской области и Саратовской областной Думы.

Арбитражный суд в принятии такого заявления отказал, но с очень курь­езной ссылкой — на непредставление заявителем доказательств направле­ния исполнительного документа в службу судебных приставов и должни­ку. Правда, арбитражный суд сослался также и на п. 2 ст. 1 Закона 2002 г., в котором названы субъекты конкурсного права, среди которых публич­но-правовые образования не названы.

Именно норму п. 2 ст. 1 Закона 2002 г. ООО «Русатоммет» пыталось при­знать не соответствующей ст. 8, ч. 1 ст. 19, ст. 34, 35 и 46 Конституции РФ. Конституционный Суд РФ обоснованно отказал в принятии жалобы ООО «Русатоммет» к рассмотрению, указав, что фактически речь идет о внесе­нии в Закон 2002 г. изменений (в части расширения круга субъектов), что не входит в полномочия Конституционного Суда РФ.

Также Конституционный Суд РФ отметил, что специальный характер пра­воспособности публично-правовых образований не освобождает их от имущественной ответственности; меры борьбы с неплатежеспособностью субъектов РФ предусмотрены главой 19.1 Бюджетного кодекса РФ. Нормы этой главы направлены, в частности, на осуществление мер по восстанов­лению платежеспособности субъекта РФ (муниципального образования).

Таким образом, дискуссия о возможности банкротства публично-право­вых образований остается теоретической. Аргументом против такой воз­можности является тот факт, что к публично-правовым образованиям нормы о юридических лицах можно применять, только если это не проти­воречит их статусу. Безусловно, нельзя ставить вопрос, например, о реор­ганизации и ликвидации публично-правовых образований в соответствии с нормами ГК РФ. Примерно то же можно сказать о применении к дан­ным субъектам норм о банкротстве.

Положительный ответ на поставленный вопрос мог бы столкнуть нас с си­туацией, например, назначения внешнего управляющего на место отстра­ненного руководителя РФ.

Тем не менее в принципе могут быть приняты некоторые отдельные меха­низмы, применимые к публично-правовым образованиям, однако по­дробное рассмотрение этих механизмов выходит за рамки настоящей ста­тьи (как и вопрос целесообразности внесения соответствующих изменений в законодательство о банкротстве).

В следующем акте Конституционного Суда РФ, который мы рассмотрим, — определении от 24.05.2005 № 171-0 «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Арбузовой Елены Анатольевны на нарушение ее консти­туционных прав статьей 31 и пунктом 1 статьи 55 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» — ставится вопрос о статусе работников предприятия-должника в контексте возможности участвовать в арбитражном процессе по делу о несостоятельности (банкротстве) непосредственно.

И Закон 1998 г., и Закон 2002 г. не предусматривают такой возможности, ус­танавливая, что интересы работников выражает представитель работников должника. По мнению Арбузовой Е.А, такой порядок нарушает ее право на судебную защиту, что противоречит ч. 1 и 2 ст. 46 Конституции РФ.

Очевидна обоснованность отказа Конституционного Суда РФ в принятии жалобы к рассмотрению, поскольку, по сути, в ней речь идет о необходи­мости внесения изменений в законодательство о банкротстве, а не о при­знании определенных норм не соответствующими Конституции РФ.

Право на судебную защиту, как верно отмечается в определении №171-0, нормами о невозможности непосредственного участия работников в арби­тражном процессе по делу о банкротстве не затрагивается.

Работник имеет право обращаться в суд общей юрисдикции с исковым за­явлением о взыскании заработной платы; кроме того, суд общей юрисдик­ции имеет право рассмотреть разногласия работника и арбитражного уп­равляющего о составе и размере требований в связи с трудовыми отношениями, если представитель работников отсутствует. Последнее по­ложение подтверждается информационным письмом Президиума ВАС РФ от 14.06.2001 № 64 «О некоторых вопросах применения в судебной практике Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)». (От­метим, что, несмотря на то что данное письмо толковало Закон 1998 г., в рассматриваемой части оно не утратило актуальности, так как соответст­вующие нормы перешли в Закон 2002 г.)

Наиболее дискуссионным в данном контексте является вопрос о статусе представителя работников. Ни теория, ни практика не дают однозначно­го ответа на ряд вопросов. Каковы последствия несогласия части работ­ников с выбором конкретного представителя? Может ли быть представи­телем работников субъект, работником не являющийся (например, адвокат)? Может ли представитель работников быть привлечен к ответст­венности, если его действия (бездействие) причиняют работникам вред? Каков механизм реализации этой ответственности? Рассмотрение проблем, связанных с поставленными вопросами, выходит за рамки на­стоящей статьи.

Мы остановились на наиболее интересных актах Конституционного Суда РФ по делам о банкротстве. Обращает на себя внимание тот факт, что практике Конституционного Суда РФ периода применения Закона 2002 г. неизвестны позитивные решения. А анализ практики периода действия Закона 1998 г. позволяет сделать вывод о не слишком высокой эффектив­ности постановлений Конституционного Суда РФ.

Представляется, что нормы законодательства о банкротстве едва ли мож­но признать не соответствующими Конституции РФ вследствие их доста­точно высокой детализации. Поэтому наиболее эффективно, на наш I взгляд, ставить вопрос об изменениях-в законодательстве о банкротстве в . Целях приведения его в соответствие с сущностью и целями конкурсных отношений.

Июнь 2008

Назад

СВОБОДНАЯ ТРИБУНА   Практика Конституционного Суда РФ по делам о несостоятельности (банкротстве)  

Телюкина М.В., Ткачев В.Н.

Купить журнал в PDF формате

Закон 06-2008