мифология

Куйгорож (м.),трямка (э.).  Мифологический пе-рсонаж, получив-ший в народе неод-нозначную оценку. По преданиям морд-вы, обитает в крес-тьянском доме, и ви-деть его может толь-ко владелец жилища. РождаетсяКуйгорожнеобычным спосо-бом : из петушиного или совиного яйца, высиживается хозяе-вами. Наделён фан-тастической силой, исполняет любое же-лание своего владе-льца. Постоянно тре-бует работы и выпо-лняет её очень быст-ро. При отсутствии занятия может унич-тожить всё сделан-ное и даже убить хо-зяина. Чтобы такое не случилось, нужно дать ему невыполни-мое задание : свить верёвку из песка, вы-черпать воду из реки и т. п.  Чаще всего происхождение сло-ва связывают с поня-тием «куй» («змея»), откуда наличие зме-иного хвоста.

В ранних мифах строительного цикла ни сама жертва-деву-шка, ни ее родители не ропщут на свою судьбу. В избрании общиной на смерть они видят проявление неизбежности, а в самой жертвенной гибели — героическое выполнение по-четного долга перед обществом, успешное завершение стро-ительства. Другое отношение героини к своей судьбе в ми-фах, в которых руководители строительства изображены не защитниками счастья простых людей, а мелочными власто-любцами, хозяевами, которые, объединившись с им подоб-ными, назначают в жертву под основание города беззащит-ных бедных девушек, сирот. Естественно, гибель в данных обстоятельствах не рассматривается как проявление героиз-ма, как выполнение божьего веления, а осознается как ре-зультат бессмысленного следования дикому обряду, когда-то созданному при возведении новых сооружений. Если в ран-них мифах этого цикла жертва под основание крепости вы-бирается Модавой и является подчас дочерью влиятельного большесемейного отца, одного из старейшин деревни, то в поздних — насильно принуждается или похищается чаще всего безродная девушка, не желающая умирать под основа-нием сооружения, в создании которого она вовсе не заин-тересована, девушка, за которую некому заступиться на об-щинном сходе.  Мифологическое содержание наличествует и во многих мо-рдовских лирических фольклорных произведениях. Но если действие в мифе обусловлено каким-то высшим порядком, какой-то сверхъестественной, трансцедентальной силой и заранее предопределено, а потому законно, справедливо, божественно и не должно осуждаться, то в лирике герой, осознавая себя как личность, стремится разрушить эту пре-допределенность, действуя порой вопреки воле высших сил, рискуя быть наказанным. Однако и здесь чаще всего пос-тупки героев оцениваются с точки зрения установленных предками неписаных законов и этических норм. По описанию очевидцев, мордва к исполнению своих пе-сен-мифов относилась как к торжественному коллективному ритуалу, пела их с пляскою и без, с сопровождением и без сопровождения  музыкальных инструментов. Подобно каре-ло-финским рунопевцам, мордовские певцы пели, сев на па-ру лицом к лицу, глядя глаза в глаза, взявшись за руки, мерно